Милостивый государь, я получил вчера письма, которые вам было угодно мне написать от имени господина вашего брата [кардинала Лотарингского.— Ред.] и вашего, из коих я узнал о чести, которую вы мне оказываете, предоставляя мне назначить того, кто был бы наиболее подходящим для поручения, которое имел господин президент де Лиль. Но должен вам сознаться, что хотя, как я думаю, в этой местности много порядочных людей такого ранга, я не осмелился бы вам их назвать, поскольку, как вы можете усмотреть из тех листовок, которые я вам отослал, им ненавистен даже президент Бель-Иль, который был бы весьма подходящим; а других я знаю очень мало, о чем названный президент вам мог бы лучше сообщить. Все же, сударь, мое мнение состоит в том, что вам следует сюда послать кого-нибудь не из местных людей, ибо такого будут больше бояться. Кроме того, я вынужден еще вам сказать, что, как мне кажется, было бы весьма уместно, чтобы в Нанте был постоянно какой-либо знатный и влиятельный человек. Чего я особенно опасаюсь в этой области, так это того, что (хотя повсюду имеется что-то подозрительное) эта местность [около Нанта. — Ред.] столь близко расположена к зараженным областям; уроженцы же города, я думаю, в большей своей части благонадежны. Для того чтобы держать их постоянно в большом страхе, я оставил там один наш эскадрон из 30 конных аркебузиров, который будет служить поддержкой тому, кого вы туда пошлете; ему также поможет сьер де Каргруа, которому, как я вас известил, я поручил брать дворян или вольных стрелков, если в этом будет нужда. Я не хочу также упустить сообщить вам, сударь, что, хотя у всех благопристойный вид и хотя я считаю, что по эту сторону [Луары] ничего не начнется, тем не менее слухи, что в этом королевстве подготавливаются новые безумства (хотя разыскать первоисточник [этих слухов] не удается), настолько распространены, что совершенно необходимо каким-либо способом поскорее навести в этом порядок. Я хорошо знаю, сударь, что об этом отнюдь не забывают, но я часто видел, что промедление всегда ухудшает положение. Я сильно огорчен из-за пленных, которые убежали, ввиду того, что король мог бы из них извлечь кое-что для своей пользы. Заверяю вас, что если они обнаружатся в этой области, они будут схвачены; сообщите нам подробные приметы их и других, кого надо схватить, ибо они переменили имена. Если первые спустились по воде, вы сможете точно узнать в Ингранде, не прошли ли они там, потому что там все осматривают. Однако я не считаю, что они следовали по реке, поскольку с того самого времени, как вы мне сообщили [о них], был все время встречный ветер, и они поэтому не могли двигаться быстро. Я думаю, что если вы пошлете вдоль реки какого-нибудь толкового человека, то сможете узнать, где они свернули. Затем, сударь, я не хочу упустить вам сообщить, что [люди] этой области в отчаянии от того, что постоянно имеют место захваты [судов] англичанами, [прикрывающихся] именем шотландцев, и я не хочу им разрешать мстить за себя и прошу вас известить меня о пожеланиях короля насчет того, как я должен поступить и, в частности, [что делать] с одним англичанином, которого мне вчера вечером доставили от наместника господина де Буйе из Сен-Мало, куда он явился, чтобы переправиться в Англию, чего я ему не разрешил до выяснения намерения его величества. Для этого я посылаю вам письмо с сообщением обо всем, что я смог от него узнать, но не знаю, правду ли он говорит (Из показаний этого англичанина (Deposition de Nicollas Tremchon anglois, без даты, Авт. 98,1 № 22) явствует, что в начале 1560 г. он выехал из Лондона в Париж с целью получить там деньги от своего родственника г. Лири (Lyry). С середины января до середины мая он дважды побывал в Витре, был в Туре и в Амбуазе, ездил в Париж, чтобы узнать у английского посла, верны ли слухи о надвигающейся войне, и, наконец, прибыл в Сен-Мало, откуда намеревался переправиться на о. Джерси и затем в Англию). Ожидая получения от вас известий, которые я вас прошу прислать как можно быстрее, я его отправил названному наместнику с тем, чтобы с ним там обращались хорошо, а не как с пленником. Пока же, сударь, я не буду больше твердить о моем усердии к королевской службе, которую я обязан [исполнять], и службе вам обоим из всех моих сил, но я вас прошу дать мне возможность его [усердие] проявить, ибо мне еще за старое не выплачены ассигнованные [деньги] и в здешних местах на мне одном лежат все расходы, на которые я не имею таких средств, как хотел бы. Ожидая того, что будет угодно королю и вам мне сообщить, я поручаю себя смиренно вашей благосклонности, моля бога даровать вам, сударь, очень добрую и долгую жизнь. Из Ламбаля, в 15 день мая 1560.

[[На обороте] Господину герцогу де Гизу, пэру, великому магистру (см. комм. к № 8) и великому камергеру Франции.

[Другой рукой XVI в.] Господин д’Этамп, XV день мая 1560 г.]