ПРОЦЕСС ЖАННЫ Д'АРК

МАТЕРИАЛЫ ИНКВИЗИЦИОННОГО ПРОЦЕССА

[Ординарный процесс]

Часть 1

СЕМЬДЕСЯТ СТАТЕЙ ОБВИНЕНИЯ,

СОСТАВЛЕННЫХ ЖАНОМ Д’ЭСТИВЕ

Понедельник, 26 марта

Далее, в следующий за Вербным воскресением понедельник, 26 марта, в доме нашего пребывания в Руане пред нами, названным епископом, и означенным братом Жаном Ле Мэтром (81), викарием монсеньера инквизитора, предстали преподобные сеньоры и магистры: Жан де Шатийон (21), Никола Миди (102), Пьер Морис (101), Жерар Фёйе (47) – доктора священной теологии; Рауль Руссель (118), казначей Руанской церкви, доктор обоих прав; Андре Маргери (97), архидиакон Пти-Ко, лиценциат права; Никола де Вандре (127), архидиакон Э, и Жан де Ла Фонтэн (67) – лиценциаты декретов; Тома де Курселль (27), бакалавр теологии, и Никола Луазелёр (92), каноник Руанской церкви. В их присутствии мы велели зачитать некие статьи, содержащие пункты, кои обвинитель намерен выдвинуть против названной Жанны ¹.

Тогда было постановлено, что вследствие и в продолжение предварительного процесса, проводимого нами до сих пор в силу нашей должности, отныне, в соответствие с тем, как мы, означенные епископ и викарий, решили и постановили, против оной Жанны будет вестись ординарный процесс; что сии статьи были хорошо составлены, и Жанна будет по ним допрошена и выслушана; сии статьи будут выдвинуты от лица обвинителя через какого-либо почтенного адвоката либо самим обвинителем; и если Жанна откажется отвечать, после того, как ей были сделаны канонические увещевания ², то статьи будут считаться признаниями. И по совершении нескольких иных дел, мы постановили, что на следующий день оные статьи будут выдвинуты обвинителем и Жанна будет по ним допрошена и выслушана. [98]

Вторник, 27 марта

Далее, в ближайший по Вербном воскресении вторник, 27 марта, в палате близ большой залы Руанского замка, под нашим, названного епископа, и брата Жана Ле Мэтра (81), викария монсеньера инквизитора, председательством, а также в присутствии преподобных отцов, сеньоров и магистров: Жилля, аббата Фекана (38), Пьера, приора Лонгвилля (103), Жана Бопера (8), Жака де Турена (124), Никола Миди (102), Пьера Мориса (101), Жерара Фёйе (47), Эрара Эмангара (41), Гийома Ле Буше (72), Мориса дю Кенэ (37), Жана де Ниба (111), Жана Ле Февра (77), Жака Гедона (58), Жана де Шатийона (21) – докторов священной теологии; Рауля Русселя (118), доктора обоих прав, Жана Герэна (57), доктора канонического права; Робера Ле Барбье (71), Дени Гастинеля (53), Жана Ле Ду (75) – лиценциатов обоих прав; Никола де Вандре (127), Жана Пэншона (114), Жана Бассе (5), Жана де Ла Фонтана (67), Жана Коломбеля (23), Обера Мореля (107), Жана Дюшмэна (33) – лиценциатов канонического права; Андре Маргери (97), архидиакона Пти-Ко; Жана Алепе (2), Никола Каваля (17), Жоффруа дю Кротэ (35) – лиценциатов гражданского права; Гийома Дежардэна (30) и Жана Тифэна (123) – докторов медицины; Уильяма Хейтона (59), бакалавра теологии; Гийома де Ла Шамбра (66), лиценциата медицины; брата Жана [Гийома] Дюваля (39), брата Изамбара де Ла Пьера (70) из ордена Братьев Проповедников, Уильяма Брольбстера (11) и Джона Хэмптона (60) – священников. [Итак, в присутствии перечисленных лиц,] уже упомянутый Жан д’Эстиве (43), каноник церквей Байё и Бове, назначенный нами по сему случаю обвинителем, представший пред нами по закону, в присутствии Жанны, приведенной к нам в то же помещение, выдвинул прошение и запрос по-французски, перевод коих следует по-латыни дословно:

«Монсеньеры, преподобный отец во Христе и вы, викарий, особо уполномоченный в ходе сего процесса монсеньером инквизитором, назначенным и поставленным во всем королевстве Французском против тех, кто отступил от католической веры, я, обвинитель, уполномоченный и назначенный вами в сем деле, после некоторых допросов и дознаний, произведенных вами и от вашего лица, говорю, утверждаю и сообщаю, [что] Жанна присутствует здесь, свободная от оков, дабы отвечать на то, что я желал бы у нее спросить, сказать и выдвинуть против нее касательно и относительно веры. Я намерен также доказать, при необходимости, путем протестаций и согласно целям и постановлениям, более подробно изложенным в сем регистре, что вам, судьям, я действительно предъявляю и выставляю на суд против оной Жанны события, права и доводы, отмеченные и содержащиеся в статьях, записанных и упорядоченных в данном регистре. И я прошу у вас и требую, чтобы Жанна была приведена к присяге, а также чтобы ее заставили подтвердить, что она ответит на содержание названных статей в целом, и на каждую из них в отдельности, говоря: «да, я сему верю» или «нет, я сему не верю» ³; а в случае, если она не пожелает присягнуть и подтвердить [сие], станет отговариваться или медлить с ответом более, чем подобает, после того, как вы предпишете ей ответить и сего от нее потребуете, да будет она признана уклонившейся и осужденной заочно, [пусть даже] в ее присутствии; и вследствие своего осуждения, да будет она объявлена отлученной за явное непочтение [к суду]. Далее, да будет вами отведен ей точный и краткий срок, [99] чтобы ответить, как сказано, на оные статьи, и да будет ей сообщено, что если она не ответит в означенный срок по сим статьям, или по некоторым из них, то вы сочтете статьи, оставленные ею без ответа, признанными, как того хотят и требуют право, установления, обычаи и общественное благочиние.

По представлении сего запроса обвинитель выдвинул против Жанны, каковая при том присутствовала, [свой] доклад (libelle) ⁴ в виде доказательных статей, содержание коих приведено ниже.

Затем мы, означенные судьи, попросили названных и присутствовавших при том докторов и магистров посовещаться и решить, как следует поступить в дальнейшем. Приняв во внимание прошение и запрос обвинителя (43) и выслушав мнение каждого, мы постановили, что оные статьи, выдвинутые обвинителем, будут зачитаны и представлены Жанне по-французски, и названная Жанна ответит, что ей известно по каждой статье; а если будут вопросы, относительно коих она потребует отсрочки, ей будет дан достаточный срок.

Затем обвинитель принес пред нами присягу de calumnia ⁵. После чего мы сказали Жанне, что все заседатели являются весьма учеными церковными знатоками божественного и человеческого права, и они желают и намереваются поступать с ней со всею мягкостью и состраданием, ибо они всегда были к тому расположены, не стремясь ни отмстить за себя, ни покарать ее телесно, но просветить ее и наставить на путь истины и спасения. И поскольку она не является ни достаточно ученой, ни сведущей в науках и иных, столь же трудных, материях, чтобы определять самой, как должно поступать или отвечать, мы предложили оной Жанне выбрать одного или нескольких из тех, кого она пожелает, среди присутствующих заседателей; либо, если она не сумеет выбрать, мы предоставим ей некоторых из них для совета относительно того, как ей должно поступать или отвечать, оговорив при том, что относительно [самих] событий ей придется отвечать правду самостоятельно; и мы потребовали от Жанны принести присягу говорить оную правду о том, что касается событий.

По оглашении запроса ⁶ [обвинитель] представил доклад в виде доказательных статей против присутствующей Жанны. Затем монсеньеры судьи спросили у заседателей, в присутствии названной Жанны, каковая была туда приведена, как следует далее поступать и действовать в сем процессе, согласно запросу обвинителя; оные сеньоры заседатели ответили так:

И прежде всего, мэтр Никола де Вандре (127) сказал, что, во первых, нужно заставить [Жанну] принести присягу. Во-вторых, запрос обвинителя также обоснован и надлежит признать [Жанну] уклонившейся, если она откажется поклясться. В-третьих, как ему кажется, она должна быть отлучена. И если она выстоит перед приговором отлучения, то следует поступить с ней согласно праву. И так же – если она откажется стоять под приговором отлучения.

Мэтр Жан Пэншон (114): пусть сперва прочтут статьи, прежде чем он определится.

Мэтр Жан Бассе (5): пусть прочтут статьи, прежде чем вынести приговор отлучения.

Мэтр Жан Гарэн (57): пусть прочтут статьи.

Мэтр Жан де Ла Фонтэн (67): как мэтр Никола де Вандре.

Мэтр Жоффруа дю Кротэ (35): ему кажется, что нужно дать [Жанне] отсрочку по меньшей мере трижды, прежде чем она будет отлучена, и пусть ее [100] признают уличенной, если она откажется поклясться; особенно же поскольку в гражданском деле дается три попытки, чтобы поклясться de calumnia.

Мэтр Жан Ле Ду (75): как предшествующий.

Мэтр Жилль Дешан (29): пусть прочтут статьи и пусть назначат [Жанне] день, чтобы явиться, [уже] поразмыслив, для ответа.

Мэтр Робер Ле Барбье (71): как предшествующий.

Монсеньер аббат Фекана (38): как ему кажется, [Жанне] следует поклясться отвечать правду на статьи, из коих явствует, что они касаются процесса. Если же она не в состоянии, пусть ей дадут достаточную отсрочку. И пусть ей установят день, чтобы предстать перед судом, поразмыслив [над ответом].

Мэтр Жан де Шатийон (21): [Жанне] следует отвечать правду, особенно когда речь идет лично о ней.

Мэтр Эрар Эмангар (41): как монсеньер де Фекан.

Мэтр Гийом Ле Буше (72): как предшествующий.

Монсеньер приор Лонгвилля (103): что до статей, на кои она не сумеет ответить, ему представляется, что ее не должно заставлять отвечать по формуле «да» или «нет».

Мэтр Жан Бопер (8): по статьям, в коих она уверена и каковые относятся к ней лично, [Жанне] следует отвечать правду; но по тем, на кои она не сумеет сказать правду или кои требуют юридического подтверждения, следует, если она потребует отсрочки, таковую ей предоставить.

Мэтр Жак де Турен (124): как предшествующий.

Мэтр Никола Миди (102): как предшествующий, прибавляя, что если должно немедленно принудить ее к безоговорочной присяге, он полагается в том на юристов.

Мэтр Морис дю Кенэ (37): как монсеньер де Фекан.

Мэтр Тома де Курселль (27): ей следует отвечать; пусть прочтут статьи – и по ходу чтения она ответит; что до отсрочки, то раз она о ней попросит, нужно ей ее дать.

Мэтр Андре Маргери (97) того мнения, что она должна присягнуть о том, что касается процесса; а в отношении того, что [для нее] сомнительно, он полагает, надлежит ей дать отсрочку.

Мэтр Дени Гастинель (53): она должна поклясться, и запрос обвинителя о присяге обоснован. Что же до дальнейшего продвижения [процесса] – если она откажется клясться, – то он желает сперва справиться о том в книгах.

Мэтр Обер Морель (107) и мэтр Жан Дюшмэн (33): ей следует поклясться, etc.

После чего обвинитель вызвался присягнуть de calumnia; и он поклялся, что не из благорасположения, злобы, страха или ненависти, но из усердия в вере выдвигает он то, что указано в докладе или статьях и в данном процессе против Жанны.

Затем Жанне было сказано, что она должна отвечать правду о том, что касается событий.

После того, как названные доктора и магистры высказали свои мнения, а также названный обвинитель присягнул de calumnia, монсеньер Бовеский сказал Жанне, что все присутствующие заседатели являются особами церковными и весьма учеными, сведущими в праве божественном и человеческом и что со всей мягкостью и состраданием желают они и намереваются обойтись с нею, [101] как они всегда и поступали, не стремясь ни отмстить за себя, ни покарать ее телесно, но лишь наставить ее и вывести на путь истины и спасения, если есть в ней какой-либо изъян.

И поскольку она не является достаточно ученой и наставленной в науках и в материях столь же трудных, чтобы определять самой, как ей следует поступить или ответить, монсеньер Бовеский и викарий инквизитора предложили Жанне выбрать одного или многих, кого она пожелает, из присутствующих заседателей; или же, если она не сумеет сделать выбор, названные судьи предоставят ей некоторых [особ] для совета относительно того, как она должна поступать или отвечать, оговорив, что о том, что касается событий, ей должно отвечать правду самостоятельно; и мы потребовали от Жанны принести присягу говорить оную правду о том, что касается событий.

Мэтр Жан де Ниба (111) в вопросе о статьях полагается на юристов, а что до присяги – [Жанна] должна присягнуть говорить правду о том, что касается процесса и веры; если же по некоторым пунктам она затрудняется ответить правду и просит отсрочки, надо ей ее даровать.

Мэтр Жан Ле Февр (77) полагается на юристов.

Мэтр Пьер Морис (101): пусть она отвечает о том, что ей известно.

Мэтр Жерар (Фёйе) (47): ей следует ответить под присягой.

Мэтр Жак Гедон (58): как предшествующий.

На что Жанна ответила таким образом:

«Во-первых, за то, что вы увещаете меня о моем благе и нашей вере, я благодарю вас, и всё собрание – тоже. За совет, каковой вы мне предлагаете, я тоже вас благодарю; но я вовсе не намерена отступать от совета Божьего. Что же до присяги, каковую, по вашему желанию, я должна принести, то я готова поклясться говорить правду обо всем, что касается вашего процесса». Так она и поклялась, прикоснувшись к святому Евангелию.

Затем, по нашему приказу и повелению, были зачитаны ⁷ названные статьи, составленные обвинителем; и содержание сих статей или доклада было изложено Жанне по-французски – как в означенный вторник, так и на следующий день, в среду.

Среда, 28 марта

В оную среду присутствовали преподобные отцы, сеньоры и магистры: Жилль, аббат Фекана (38), Пьер, приор Лонгвилля (103), Жан Бопер (8), Жак де Турен (124), Эрар Эмангар (41), Морис дю Кенэ (37), Никола Миди (102), Пьер Морис (101), Гийом Ле Буше (72), Жан де Ниба (111), Жан Ле Февр (77), Жан де Шатийон (21), Жак Гедон (58) и Жерар Фёйе (47) – доктора священной теологии; Рауль Руссель (118), доктор обоих прав; Робер Ле Барбье (71), лиценциат канонического права; Уильям Хейтон (59), Никола Купкен (26) – бакалавры священной теологии; Жан Герэн (57), Дени Гастинель (53), Жан Ле Ду (75) – лиценциаты обоих прав; Жан Пэншон (114), Жан Бассе (5), Жан де Ла Фонтэн (67), Жан Коломбель (23), Жан Дюшмэн (33) – лиценциаты канонического права; Андре Маргери (97), архидиакон Пти-Ко; Жан Алепе (2), [102] Никола Каваль (17), Жоффруа дю Кротэ (35) – лиценциаты гражданского права; Гийом Дежардэн (30), Жан Тифэн (123) – доктора медицины; Гийом де Ла Шамбр (66), лиценциат медицины; Уильям Брольбстер (11) и Джон Хэмптон (60) – священники.

Содержание названных статей и ответов, данных недавно Жанной, равно как и ответов, данных ею прежде, на кои Жанна ныне ссылается, следует дословно.

«Вы, преподобный отец во Христе и господин, монсеньер Пьер, Божьей милостью епископ Бовеский, ординарный судья на земле города и диоцеза Руана, и вы, святой отец, Жан Ле Мэтр (81) из ордена Братьев Проповедников, бакалавр теологии, викарий в сем городе и диоцезе и в данном случае особо уполномоченный святого и достойнейшего отца, мэтра Жана Граврана (55), преславного доктора священной теологии, из того же ордена, направленного апостольской властью в королевство Французское инквизитором по делам ереси, – итак, вы оба получили полномочия быть судьями в деле некой женщины, именуемой в народе Девицей. Оная женщина недавно была обнаружена, пленена и задержана в пределах сей области и в границах вашего, преподобный отец, диоцеза, а затем вам, как церковному и ординарному судье, отдана, вверена, предоставлена и возвращена нашим христианнейшим сеньором королем Франции и Англии, ибо своими деяниями, о коих речь пойдет далее, она навлекла на себя великие подозрения в ереси и по всеобщему мнению крайне опозорила себя пред особами почтенными и влиятельными. А также, она, как ваша подданная, подлежит суду и исправлению.

Итак, следует теперь, чтобы вы, названные судьи, объявили и провозгласили ее ведьмой или гадалкой, вещуньей, лжепророчицей, вызывательницей и заклинательницей злых духов, суеверной, приверженной и пристрастившейся к магическим искусствам, злоумышленницей и – относительно католической веры – схизматичкой, сомневающейся и заблуждающейся по поводу догмата об Unam Sanctam, etc., кощунствующей относительно многих других положений оной веры. Она подозревается в идолопоклонстве, вероотступничестве, сквернословии и зловредном хулении Бога и его святых. Она является смутьянкой, мятежницей, возмущающей и нарушающей мир, подстрекательницей к войнам, злобно алчущей крови людской и понуждающей к ее пролитию, полностью и бесстыдно отринувшей приличия и сдержанность своего пола, принявшей без стеснения позорное одеяние и обличье воинское. Посему, и по многим иным причинам, мерзким Богу и людям, она является нарушительницей божественных и естественных законов и церковного благочиния, искусительницей государей и простонародья; она позволяла и допускала, в оскорбление и отвержение Бога, чтобы ее почитали и преклонялись ей, давая целовать свои руки и одежды, пользуясь чужой преданностью и людским благочестием; она является еретичкой или, по меньшей мере, сильно подозреваемой в ереси.

По сей причине и с той целью, чтобы, согласно божественным и каноническим предписаниям, она подверглась каре и исправлению по закону и церковному праву, а также со всеми иными надлежащими и подобающими целями, Жан д’Эстиве, каноник церквей Байё и Бове, делопроизводитель или прокурор по вашему поручению, особо для того уполномоченный и назначенный вами, в силу и во исполнение сей должности, истец и обвинитель, [выступая] против [103] оной Жанны, обвиняемой ответчицы, высказывает, предлагает и намеревается доказать и надлежащим образом довести до вашего сведения нижеследующее. Названный обвинитель, однако, заявляет, что не намерен вынуждать себя к доказательству излишнего, но только того, что будет достаточно и должно быть достаточно для достижения его цели, в общем и в частностях; [делопроизводитель сообщает сие], делая при том и прочие заявления, кои надлежит по обыкновению делать в таких актах, а также сохраняя за собой право добавлять, исправлять, изменять, толковать и прочее, как по праву, так и по факту ⁸.

I. И прежде всего, как по праву божественному, так и каноническому и гражданскому, именно вам, ординарному судье и инквизитору веры, следует в названном диоцезе и во всем королевстве Французском решительно уничтожать, искоренять и изгонять ереси, колдовство, суеверия и прочие из вышеуказанных преступлений; карать, исправлять, вести к покаянию еретиков, тех, кто поддерживает, изрекает и распространяет нечто противное нашей католической вере или поступает неким образом вопреки ей, [а также] колдунов, прорицателей, вызывателей демонов, злоумышляющих против веры, и злодеев и преступников, взятых в сем диоцезе и под сей юрисдикцией. И даже если они где-либо еще преступили закон во всех вышеуказанных случаях или же в одном из них, [вам все равно] надлежит и подобает делать сие наравне с другими судьями, правомочными в своих диоцезах, границах и юрисдикциях; и даже по отношению к светской особе, какого бы сословия, пола, звания или достоинства она ни была, вас должны в таком деле считать, признавать и почитать за полномочных судей ⁹.

По первой статье Жанна ответила ¹⁰, что верит в то, что нашему сеньору папе Римскому и епископам, и прочему духовенству следует блюсти христианскую веру и карать тех, кто ее умаляет. Но что до нее, – она повинуется единственно Церкви небесной, то есть Богу, Деве Марии и святым рая. И она твердо верит, что не умалила нашей веры и не желала бы ее умалить.

II. Далее, оная обвиняемая не только в нынешнем году, но и в лета, предшествующие юности, и не только в вашем диоцезе и под вашей юрисдикцией, но также и окрест его, в иных различных местах сего королевства, задумала, подготовила, совершила и учинила многие колдовские и суеверные деяния; она предсказывала будущее и попускала, чтобы ее чтили и поклонялись ей; она вызывала демонов и злых духов, советовалась и общалась с ними, заключила, сотворила и имела с ними пакты, договоры, соглашения, коими пользовалась; другим особам, совершавшим те же деяния, она оказывала помощь, а равно совет и покровительство, и подстрекала их творить сии вещи и им подобные, говоря, считая, утверждая и настаивая, что поступать так и верить в сии чародейства, прорицательства и суеверные деяния и прибегать к ним не является грехом и даже не запрещено, но скорее дозволительно, похвально и пристойно. Так она утверждала, подстрекая к сим заблуждениям и злодействам весьма многих особ различных сословий, как одного, так и другого пола, и запечатлевая таковые и подобные им мысли в их сердцах. И сия Жанна, творя и совершая названные преступления, была взята и арестована в пределах и границах вашего диоцеза Бове. [104]

По сей второй статье Жанна ответила: что до прорицательств, чародейств и суеверных деяний – она [их] отрицает ¹¹ ; что до «поклонения» – она говорит, что если кто и целовал ее руки или одежды, сие вовсе не было подстроено ею и [делалось] не по ее воле; и она сего остерегалась и препятствовала сему по мере сил. Остальное она отрицает.

И недавно, в субботу, 3 марта названного года, по содержанию статьи и по вопросу о том, знала ли она мысли своих сторонников, когда те целовали ей руки, ноги и одежды, она ответила, что многие люди охотно на нее смотрели. И вместе с тем она сказала, что [старалась, чтобы] одежды ее они целовали как можно меньше; а бедняки приходили к ней потому, что она не доставляла им огорчений, но поддерживала по мере сил (см. с. 62).

Далее, в субботу, 10 числа оного месяца марта, на вопрос о том, был ли ей некий голос, повелевавший совершить вылазку, в тот день, когда она оную вылазку – по-французски бросок – совершила и была пленена, ответила, что в тот день она вовсе не знала заранее о своем пленении, и ей не было никакого повеления выступать; но ей всегда говорилось, что она будет пленницей. Далее, спрошенная, проехала ли она, совершая сию вылазку, по мосту названного города Компьени, ответила, что да, и по бульвару [тоже]; и она пошла в сопровождении своих людей на людей монсеньера Люксембургского, коих оттеснила дважды до лагеря бургиньонов, а в третий раз – до полпути; тогда англичане, кои там пребывали, перерезали дорогу ей и ее людям, [встав] между ней и означенным бульваром. Вот почему ее люди отступили, и она, отходя в поля по направлению к Пикардии, была взята у бульвара; и там была река между Компьенью и местом, где ее взяли, и не было между ней и Компьенью ничего иного, кроме реки, бульвара и рва оного бульвара (см. с. 68).

III. Далее, названная обвиняемая погрязла во множестве различных тягчайших заблуждений, отдающих грехом ереси; она произносила, провозглашала, изрекала, утверждала, распространяла и запечатлевала в сердцах простого люда суждения ложные, лживые, с привкусом ереси и [откровенно] еретические, чуждые, посторонние и противные нашей католической вере, ее догматам, евангельским изречениям, положениям, выработанным и утвержденным на вселенских соборах, праву не только божественному, но и каноническому и гражданскому, [a также] возмутительные, колдовские, противные добрым нравам и оскорбительные для слуха благочестивого суждения. И тем, кто выражал, утверждал как догматы, изрекал, произносил и разглашал в народе таковые суждения, она оказывала совет и поддержку.

Сию статью Жанна отрицает и утверждает, что по мере своих сил поддерживала Церковь.

IV. И дабы полнее и подробнее осведомить вас, монсеньеры судьи, о бесчестных деяниях, проступках, преступлениях и правонарушениях, совершенных обвиняемой в названном диоцезе и во многих иных местах сего королевства, как сообщено выше, [я скажу вам следующее]. Верно, что названная обвиняемая является уроженкой деревни Грё, отец ее – Жак д’Арк, а мать, Изабелла, – его [законная] жена. В юности, до возраста 18 лет или около того, она воспитывалась в деревне Домреми на берегу реки Мёз, в Тульском диоцезе, в бальяже [105] Шомон-ан-Бассиньи, в превотстве Монтеклер и Андло. Оная Жанна в юности своей не была достаточно хорошо воспитана и наставлена ни в вере, ни в основных ее началах, но некие старухи приучили и пристрастили ее к колдовскими обычаям, прорицательствам и прочим суеверными деяниям и магическим искусствам; о жителях сих деревень издревле идет молва, будто они занимаются колдовством. И оная Жанна говорит, что от некоторых людей, в особенности же от своей крестной, она слышала о видениях и явлениях фей или духов фей; и, следуя наставлениям других людей, она до такой степени погрязла в дурных и пагубных заблуждениях в отношении сих духов, что, [отвечая] по закону, призналась пред вами, что до сих пор не знает, являются ли феи злыми духами.

По сей статье Жанна ответила, что признает ее первую часть, то есть то, что касается ее отца и матери и места ее рождения; что же до дам фей, то она не знает, что сие такое. Что до обучения, то она восприняла веру и была хорошо и должным образом наставлена, как полагается хорошему ребенку. А что касается ее крестной, – она ссылается на то, что уже однажды о сем сказала.

И на требование произнести Credo etc., она ответила: «Спросите у моего духовника, коему я сие сказала» ¹².

V. Далее, близ оной деревни Домреми есть большое, могучее и древнее дерево, кое молва зовет «колдовским волшебным древом Бурлемона», и подле сего древа есть источник; вокруг них, как говорят, обитают злые духи, прозванные феями, с коими те, кто занимается колдовством, имеют обыкновение плясать по ночам – и всё вокруг названных древа и источника ¹³.

По сей статье, о древе и источнике, Жанна ссылается на другое показание, кое дала по сему поводу; остальное же отрицает (см. с. 48).

Спрошенная в субботу, 24 февраля, о дереве etc., ответила, что довольно близко от деревни Домреми есть дерево, прозванное Древом дам, кое некоторые зовут Древом фей, и близ него есть источник; она слышала также, что больные лихорадкой пьют из него, – и сама она пила, – и они приходят за водой сего источника, дабы исцелиться; но ей не известно, исцелялись они или нет.

Далее, в четверг, 1 марта, спрошенная, говорили ли с нею святые Екатерина и Маргарита под сим древом, ответила, что ничего о том не знает. И вновь спрошенная, говорили ли с нею названные святые у источника, ответила, что да и что она их там слышала; но того, о чем они ей тогда сказали, не знает.

Снова в тот же день спрошенная, пообещали ли они ей что-нибудь, ответила, что они не давали ей никаких обещаний иначе, как с позволения Господа Нашего (см. с. 57).

Далее, в субботу, 17 марта, спрошенная, слывет ли ее крестная, видевшая дам фей, женщиной мудрой, ответила, что она считается и слывет женщиной доброй и достойной, – не прорицательницей и не ведьмой. Снова в тот же день спрошенная, верила ли она до 17 марта, что дамы феи суть злые духи, ответила, что ничего о том не знает. Далее, сего 17 марта спрошенная, знает ли она что-нибудь о тех, кто летает вместе с феями, ответила, что никогда ничего такого не делала и ничего о том не знает. Хотя она слышала, что туда летают по четвергам, но она тому не верит и думает, что скорее всего сие – от колдовства (см. с. 88). [106]

VI. Далее, Жанна имела обыкновение посещать оные древо и источник, чаще всего по ночам, а иногда и днем, особенно в часы, когда в церкви отправлялись богослужения, дабы быть в одиночестве; и она кружилась в пляске вокруг древа и источника; затем развешивала на ветвях оного древа многочисленные гирлянды из различных трав и цветов, сделанные собственноручно, произнося и распевая, до и после того, некие песни и заклинания с призывами, ворожбой и прочим колдовством. Наутро сии гирлянды полностью оттуда исчезали.

По сей статье от названного 27 марта, она ответила, что ссылается на другой ответ, данный ею ранее, а прочее из содержимого статьи отрицает.

В субботу, 24 февраля, спрошенная насчет древа, сказала, что слышала, будто больные, когда могут подняться, ходят к древу на прогулку; сие большое древо, бук, откуда берут красный май, как говорят по-французски; и считалось, что оно принадлежало сеньору Пьеру де Бурлемону. Далее, она сказала, что несколько раз в летнее время ходила на прогулку вместе с другими девочками, и там они плели венки для [образа] Богоматери Домреми.

Далее, она слышала, как многие старики, не из ее семьи, говорили, будто туда часто наведываются феи; и она также слышала от некоей Жанны из оной деревни, жены мэра Обри и ее крестной, что та видела названных фей; она не знает, правда ли сие. Далее она сказала, что никогда не видела там оных фей, насколько ей известно. А если и видела где-нибудь, то о том не ведает. Далее она сказала, что видела, как девочки развешивали гирлянды меж листвы оного древа, и она сама их вешала вместе с другими; иногда она их забирала, а иногда оставляла там. Она сказала затем, что после того, как узнала, что должна пойти во Францию, она редко ходила на прогулки или развлечения, – так редко, как только могла; и не знает, плясала ли у сего древа после того, как стала смышленой; однако, до того она могла и плясать у сего древа вместе с детьми; и пела она там больше, нежели плясала. Кроме того, она сказала, что там есть лес, именуемый Дубравой, [каковой виден] из дверей [дома] ее отца и каковой находится от них на расстоянии полулье. Она сказала также, что не знает и не слышала, чтобы там, то есть в сем лесу, собирались феи; меж тем она слышала от брата, после того, как покинула свой край, что говорили, будто она, Жанна, получила свою силу от Древа фей, чего на самом деле не было, и она говорила о том брату. Далее она сказала, что когда предстала пред своим королем, некоторые спрашивали ее, есть ли на ее родине лес, именуемый Дубравою, поскольку существуют пророчества, гласящие, что из некой дубравы должна придти девица, коей предстоит совершить удивительные дела; но она тому не верит (см. с. 48).

VII. Далее, Жанна порой имела обыкновение носить на своей груди мандрагору, надеясь благодаря ей обрести удачу и процветание, а также богатства и мирские блага. Она утверждала, что таковая мандрагора хороша и действенна.

Сию статью о мандрагоре она отрицает полностью.

Спрошенная в четверг, 1 марта, о том, что она сделала со своей мандрагорой, ответила, что у нее таковой никогда не было, но она слышала, будто таковая росла близ ее деревни; однако она никогда ни одной не видела. Далее она [107] сказала, что слышала, будто сие опасная вещь и хранить ее дурно, а для чего она служит, ей не известно. Спрошенная о месте, где находится та, о коей она слышала, ответила, что говорили, будто она в земле подле древа, но [точного] места она не знает; но она слышала, что над сим местом есть куст, именуемый орешником (см. с. 58).

Спрошенная, для чего служит сия мандрагора, ответила, что слышала, будто она приносит деньги; но она сему не верит, и голос ничего и никогда ей о том не говорил.

VIII. Далее, Жанна в возрасте около двадцати лет, по собственной воле и без дозволения отца с матерью добралась до города Нёфшато в Лотарингии и там в течение долгого времени служила некоей женщине, хозяйке постоялого двора, по прозвищу Рыжая, у коей постоянно обретались нескромные девушки и почти всегда останавливались солдаты ¹⁴. Так, проживая на сем постоялом дворе, Жанна то пребывала с сими женщинами, то водила скотину в поле или лошадей на водопой, в луга и на пастбища; и там она научилась ездить верхом и обращаться с оружием.

По сей статье Жанна ответила, что полагается на то, что уже однажды отвечала; остальное отрицает.

В четверг, 22 февраля, она призналась, что из-за бургиньонов покинула отчий дом и пошла в город Нёфшато, к некоей женщине по прозванию Рыжая, и пробыла там около 15 дней, занимаясь домашним хозяйством; и она не ходила в поле (см. с. 41).

Далее, в субботу, 24 дня того же месяца, спрошенная, водила ли она стадо в поле, сказала, что уже на то ответила. И затем сказала, что после того, как стала взрослой и смышленой, обыкновенно не пасла скотину, но помогала выгонять ее в поле и в замок Иль из страха перед воинами. Но пасла ли в детстве скотину или нет, того она не помнит (см. с. 47).

IX. Далее, Жанна, состоя в сем услужении, вызвала некоего юношу к официалу ¹⁵ города Туля по делу о женитьбе; в ходе процесса она многократно ходила в Туль и потратила ради сего дела почти все, что у нее было. Сей юноша, зная, что она жила с названными женщинами, отказался на ней жениться; он умер, пока дело еще рассматривалось. Вслед за тем Жанна, по нетерпению своему, оставила сию службу.

По сей статье о брачном процессе Жанна сказала, что недавно уже отвечала и полагается на свой ответ; остальное она отрицает.

В понедельник, 12 марта, спрошенная, кто надоумил ее вызвать в суд некоего мужчину в городе Туль по делу о женитьбе, ответила, что не вызывала его, но он сам ее вызвал, и там она клялась пред судьей говорить правду, и, наконец, поклялась, что не давала обещания сему мужчине. Она сказала также, что голоса заверили ее, что она выиграет свой процесс (см. с. 72).

X. Далее, Жанна говорила, что после ухода из услужения от Рыжей ее посещали, и посещают вот уже пять лет, видения и явления святого Михаила и святых Екатерины и Маргариты, и что ими ей ясно было открыто от Бога, что она снимет осаду с Орлеана, коронует Карла, коего зовет своим королем, [108] и изгонит всех его противников из королевства Французского; наперекор отцу и матери и несмотря на их сопротивление, она ушла из дому и по собственному почину, самостоятельно, отправилась в город Вокулёр, дабы встретиться с тамошним капитаном Робером де Бодрикуром, ибо он был ей указан святыми Михаилом, Маргаритой и Екатериной, в видениях и откровениях, данных названной Жанне от Бога, как она говорит; она попросила Робера найти способ, чтобы ей исполнить ее откровения. После того, как оный Робер дважды отказал ей и она вернулась домой, [a затем, ] снова получив из откровений приказ возобновить [усилия], на третий раз она была принята и выслушана названным Робером.

По сей статье она сказала, что полагается на то, что уже однажды ответила.

В четверг, 22 февраля, она призналась, что в возрасте 13 лет, имела от Господа Нашего го-лос, или откровение, [посланное] с тем, чтобы помочь ей блюсти себя; и в первый раз она сильно испугалась, и было сие около полудня, летом; и она была в саду своего отца; она тогда постилась, а накануне – нет. Сей голос она слышала справа, со стороны церкви; и редко так бывает, чтобы не исходило сияние с той же стороны, откуда слышится голос; и часто там сильное сияние. И когда пришла во Францию, она часто слышала сей голос; и в первый раз там было сильное сияние. Она сказала также, что если бы находилась в лесу, то хорошо бы слышала голоса. Она сказала еще, что голос показался ей достойным, и она верит, что голос послан от Бога; после того, как она услышала его в третий раз, она узнала, что сие – голос ангела (см. с. 41).

Она вновь сказала, что сей голос всегда хранил ее, а она хорошо его понимала. Спрошенная о наставлениях, кои [голос] давал ей во спасение души, ответила, что он учил ее хорошо себя вести, посещать церковь и что ей необходимо пойти во Францию. Она сказала также, что на сей раз дознаватель не добьется от нее, в каком виде сей голос ей явился. Далее она сказала, будто сей голос говорил ей дважды или трижды в неделю, что ей нужно уйти и отправиться во Францию, и чтобы отец ничего не знал о ее уходе. Она сказала затем, будто сей голос говорил ей, что нужно, чтобы она пошла во Францию, и [посему] она не могла больше оставаться дома; и что она снимет осаду с Орлеана. Далее, она сказала, что, когда пришла в Вокулёр, то узнала Робера де Бодрикура, коего никогда прежде не видала и коему сказала, что, согласно откровению, полученному ею от голоса, ей нужно идти во Францию; и сего Робера она узнала через голос, сказавший ей, что сие – он. Дважды Робер отказывал ей, а на третий раз принял [ее] и дал ей людей, как и говорили голоса (см. с. 42).

Далее, в субботу, 24 февраля, спрошенная, в котором часу она [в последний раз] слышала голос, ответила, что слышала его вчера и сегодня, 24 февраля, – а точнее, вчера [она слышала его] трижды: первый раз утром, второй – на вечерне, а третий – на Ave Maria; и [она слышит голос] даже чаще, чем указывает и говорит. И вчера утром, когда спала, она была разбужена не прикосновением, но лишь звуком голоса; и она не знала, пребывал ли голос в ее темнице, но она твердо знает, что голос был в замке, в коем находится оная темница. Далее, она призналась, что в первый раз, когда голос пришел к ней, ей было 13 лет или около того (см. с. 46, 47). [109]

Далее, во вторник, 27 числа оного месяца, она сказала, что минуло добрых семь лет с тех пор как святые Екатерина и Маргарита впервые взяли ее под свою опеку. Спрошенная, явился ли ей сперва святой Михаил, ответила, что да, и она получила от сего подкрепление (reconfort). «И я не говорю вам о голосе святого Михаила, а говорю о великом от него подкреплении». Спрошенная, каков был первый голос, пришедший к ней, когда ей было 13 лет или около того, ответила, что то был святой Михаил, коего она увидела пред собою; и он был не один, но его сопровождали ангелы небесные. Она сказала затем, что пришла во Францию не иначе, как по велению Бога. Спрошенная, видела ли она святого Михаила и ангелов телесными очами и определенно, ответила: своими телесными очами, так же хорошо, как видит заседателей в зале. И когда названные Михаил и ангелы ее покидали, она плакала и сильно желала, чтобы они взяли ее с собой. Спрошенная в сей день, 27 марта: когда она видела голос, был ли с ним некий свет, ответила, что было много света со всех сторон, и так оно и подобает (см. 50, 51).

В четверг, 1 марта, спрошенная, говорила ли она со вторника со святыми Екатериной и Маргаритой, ответила, что да – вчера и сегодня, но не знает, в котором часу; и нет дня, чтобы она их не слышала (см. с. 56).

В понедельник, 12 марта, спрошенная, справлялась ли она у своих голосов, говорить отцу и матери о своем уходе или нет, ответила: что до отца с матерью, то голоса были бы вполне довольны, предупреди она их о своем уходе, если б только не угроза кары, коей родители подвергли бы ее впоследствии; а что до нее самой, то она никогда и ни за что им не открылась бы; и сообщить о своем уходе отцу и матери, либо же смолчать – голоса предоставили решать сие самой Жанне, ныне о том свидетельствующей. Спрошенная, касались ли отцовские сны ее самой и ее ухода, ответила, что когда она еще жила в отчем доме, мать много раз говорила ей, со слов отца, будто ему приснилось, как Жанна уходит вместе с воинами; и отец с матерью очень ревностно ее блюли, держа в строгом повиновении; и она подчинялась им во всем, кроме процесса в Туле по делу о женитьбе. Далее, она слышала от своей матери, что отец обращался к ее братьям с таким наказом: «Поистине, если б я понял, что таковое свершилось, и мне [тогда] и правда приснилась моя дочь, я желал бы, чтоб вы ее утопили, а если б вы того не сделали, утопил бы ее сам». И ее родители едва не утратили разум, когда она ушла, чтобы отправится в Вокулёр. Спрошенная, были ли сии сны ее отцу уже после того, как ее стали посещать видения или голоса, ответила, что да, [сие произошло] спустя два года, и даже более, после того как ее впервые посетили голоса (см. с. 72).

XI. Далее, Жанна, будучи в тесном общении с оным Робером, сказала ему, похваляясь, что коли проделает и исполнит то, что по Божьему откровению было ей велено, то родит трех сыновей, из коих первый станет папой, второй – императором, а третий – королем. Оный капитан, выслушав сие, сказал ей: «Хотел бы я сделать тебе одного из них, раз то будут столь важные люди, – тогда и я сделаюсь поважнее». Она ответила ему: «Благородный Робер, нет, нет, еще не время; Святой Дух о том позаботится», – согласно тому, что оный Робер утверждал, говорил и разглашал в разных местах, в присутствии прелатов, крупных сеньоров и знатных особ. [110]

По сей статье Жанна сказала, что полагается на то, что уже однажды ответила. Она сказала, что сим, то есть тем, что родит трех сыновей, она не похвалялась.

В понедельник, 12 марта, спрошенная, называли ли ее голоса дщерью Божьей или дщерью Церкви, или великодушной дщерью, она ответила, что перед снятием осады с Орлеана и после того, – всегда, когда говорили с нею, – они многократно называли ее Жанной Девицей, дщерью Божьей (см. с. 73).

XII. Далее, с тем, чтобы лучше и с большей оглаской осуществить свою затею, Жанна попросила оного капитана добыть ей, как полагается, мужское платье и вооружение, что он и сделал, хоть и против воли и с великим отвращением, уступив наконец просьбе Жанны. И когда сии платье и вооружение были сшиты, собраны и изготовлены, Жанна, забыв и отвергнув всякое женское одеяние, с волосами, постриженными в кружок на юношеский лад ¹⁶, надела куртку, штаны ¹⁷, пурпуэн ¹⁸, соединенный со штанами, длинными и привязанными к пурпуэну двадцатью шнурками, высокие башмаки с наружней шнуровкой, короткую робу – до колен или примерно такую ¹⁹, – шапочку ²⁰, тесные сапоги или краги ²¹, шпоры, меч, дагу ²², кольчугу, копье и прочее оружие, коим вооружилась наподобие воинов; и так она занималась воинским делом, утверждая, что сим исполняет веление Божье, данное ей в откровениях, и делает сие от [имени] Бога.

По сей статье Жанна сказала, что полагается на то, что уже ответила однажды.

И затем, спрошенная, надела ли она сии платье и доспех вместе с прочими воинскими принадлежностями по велению Бога, ответила, что полагается, как и выше, на то, что уже однажды отвечала.

В четверг, 22 февраля, она призналась, что голос сказал ей идти к Роберу, капитану Вокулёра, – и он даст ей людей; она ответила, что всего лишь бедная девушка и не умеет ни ездить верхом, ни вести войну. Далее, по ее признанию, она сказала своему дяде, что хочет остаться ненадолго у него; и она пробыла там восемь дней или около того. Она сказала своему дяде, что нужно, чтобы она пошла в Вокулёр, и он проводил ее туда. Далее она сказала, что надела мужское платье, когда пошла к своему королю.

Она сказала также, что прежде чем пошла к королю, герцог Лотарингский послал за нею, и она явилась к нему и сказала, что хочет идти во Францию. Он спросил ее о своем здоровье, и она сказала ему, что ничего о том не знает; она мало чего рассказала ему о своем путешествии. Далее, она сказала герцогу, чтобы тот дал ей своего сына и людей, кои проводили бы ее во Францию, и она будет молить Бога о его здоровье. Она отправилась к герцогу под охранной грамотой, а оттуда вернулась в Вокулёр.

Далее она сказала, что при отъезде из Вокулёра была в мужской одежде, с мечом, подаренным ей оным Робером, без иного оружия, в сопровождении рыцаря, оруженосца и четырех слуг; она остановилась на ночлег в Сент-Урбэн и провела ночь в аббатстве. Она сказала также, что продолжая путь, проехала через Осер, где отслушала мессу в главной церкви; и голоса часто были с нею. Затем она сказала, что Робер взял с ее провожатых клятву о том, что они [111] доставят ее в целости и сохранности (bien et surement); и при отъезде Робер сказал Жанне: «Езжай, и будь, что будет!» ²³. Она сказала также, что ей было нужно сменить свое платье на мужское, ибо, как она полагает, ее совет о том говорил. Она сказала также, что добралась без помех до своего короля, коему сперва отправила послание, когда была еще в Сен-Катрин-де-Фьербуа (см. с. 42, 43).

Во вторник, 27 февраля, спрошенная, велел ли ей голос надеть мужское платье, ответила: что до платья, то все сие – мелочи и пустяки; она не надевала мужского платья по совету кого-либо из мира сего; и она не надевала сего платья и не совершала ничего иначе, как по повелению Господа Нашего и ангелов; и она никогда не надевала его по приказу названного Робера. Спрошенная, хорошо ли она поступила, надевая сие платье, ответила, что верит, будто во всем, что сделала по велению Господа Нашего, она поступила хорошо и надеется в том на благое ручательство и помощь. Она сказала также, что у нее был меч, каковой она взяла в Вокулёре (см. с. 51).

12 марта, спрошенная, по настоянию ли оного Робера надела она сие платье и было ли ей веление голосов насчет Робера, ответила как выше. По поводу голоса, ответила, что все, что совершила благого, она совершила по велению голосов; а что до платья, то она ответит в другой раз, поскольку пока не готова (n’en a pas ete avisee), но ответит на сие завтра (см. с. 73).

В субботу, 17 марта, спрошенная, какого ручательства и какой помощи ожидает она от Господа Нашего, поскольку носит мужское платье, ответила: что до платья и всего прочего, что она совершила, – она не желает иметь за то иного воздаяния, кроме спасения души (см. с. 89).

XIII. Далее, Жанна утверждает, что Бог, его ангелы и святые велели ей совершать поступки, кои [на самом деле] противны женскому естеству, запрещены божественным законом, отвратительны как Богу, так и людям и воспрещены Церковью под страхом анафемы, а именно: надевать мужское платье, как верхнее, то есть короткое, узкое и распутное, так и исподнее – штаны и прочее. Следуя их повелениям, она порой одевалась в пышные и великолепные одежды из ценного и золотого сукна, а также из меха. И она пользовалась не только короткими туниками, но также табарами ²⁴ и робами с разрезами по обеим сторонам; она также носила на голове шапочки или береты и волосы, остриженные на мужской лад; и полностью отринув женский стыд, не только вопреки женским приличиям, но даже тому, что пристало благонравным мужчинам, она пользовалась все больше теми нарядами, кои обыкновенно надевают самые распутные мужчины, и даже носила опасное оружие. Приписывать сие велениям Бога, святых ангелов, а также святых Дев – значит хулить Бога и его святых, уничтожать Божественные законы, преступать каноническое право, позорить женский пол и его достоинство, нарушать всякое приличие в одежде, утверждать образцы всяческого распутства в роду человеческом и соблазнять людей на такие поступки.

По сей статье Жанна ответила, что не хулила ни Бога, ни его святых ²⁵ (см. с. 65).

Во вторник, 27 февраля, спрошенная, считает ли она данное ей повеление надеть мужское платье законным (licite), ответила, что все, совершенное ею, совершено по велению Господа Нашего, и если б она велел Жанне надеть другое [112] платье, она надела бы его, поскольку сие было бы сделано по велению Божьему. Спрошенная, считает ли она, что поступила хорошо в сем особом случае с мужским платьем, ответила, что не надевала его без повеления Божьего и что все, совершенное ею в миру, было сделано по велению Божьему.

В субботу, 3 марта, спрошенная, справлялся ли ее король, когда она впервые предстала пред ним, о том, по откровению ли она сменила наряд, сказала: «Я уже недавно ответила вам, и не помню [точно], спрашивали у меня о том или нет». И затем она сказала, что сие записано в Пуатье (см. с. 60).

Далее, в ту же субботу, 3 марта, спрошенная, думает ли она, что совершит беззаконие или смертный грех, надев женское платье, ответила, что поступает лучше, повинуясь и служа своему суверенному сеньору, то есть Богу (см. с. 61).

XIV. Далее, Жанна утверждает, что поступает хорошо, пользуясь такими одеждами и распутными мужскими нарядами; и она желает в сем упорствовать, говоря, что не оставит их, ибо не имеет прямого Божьего дозволения через откровение. Сим она наносит оскорбление Богу, его ангелам и святым.

По сей статье Жанна ответила, что не делает ничего дурного, служа Богу, и что ответит нам на другой день ²⁶ по содержанию статьи.

И в тот же день, спрошенная другим заседателем, получила ли она откровение или повеление носить мужское платье, сказала, что уже ответила и на то полагается; и затем сказала, что на другой день даст ответ. И затем сказала, что хорошо знает, кто заставил ее надеть мужское платье; однако она совершенно не знает, как должна сие открыть ²⁷.

Далее, в субботу, 24 февраля, спрошенная, желает ли она, чтобы у нее было женское платье, ответила: «Если вы хотите отпустить меня, дайте мне женское платье, я надену его и уйду, а иначе – нет; и я довольствуюсь своим, раз Богу угодно, чтобы я его носила» (см. с. 48).

Далее, в понедельник, 12 марта, спрошенная, думала ли она, что поступает дурно, надевая мужское платье, ответила, что нет; и даже более того: ей кажется, что будь она теперь среди своих и в сем мужском платье – поступать так, как она поступала до своего пленения, было бы одним из величайших благ для Франции (см. с. 74).

Далее, в субботу, 17 марта, спрошенная: поскольку сказала, что носит мужское платье по велению Бога, зачем же она просит женскую рубаху на случай смерти, ответила, что ей довольно, если рубаха будет длинная (см. с. 88).

XV. Далее, поскольку Жанна несколько раз и многократно просила, чтобы ей позволили отслушать мессу, ее предупредили, что ей следует оставить мужское платье и снова надеть женское. Когда судьи дали ей надежду, что ее допустят к мессе и к святым таинствам, если она соизволит окончательно отказаться от мужского платья и надеть женское, приличное ее полу, она не пожелала сего принять, но предпочла скорее не участвовать в приобщении к таинствам и в богослужениях, нежели отказаться от сего платья, [при том] делая вид, будто сие не угодно Богу. [113]

По сей статье, в означенный вторник, 27 марта, Жанна ответила, что ей предпочтительнее умереть, чем отказаться от того, что она совершила по велению Господа Нашего.

В означенный день, спрошенная, желает ли она оставить мужское платье, чтобы отслушать мессу, ответила: что до платья, кое носит, она его пока не оставит; и вовсе не от нее зависит [назначить] срок, когда она его оставит.

Далее, в тот же день, она сказала, что если судьи не разрешат ей отслушать мессу, то вполне в воле Господа Нашего дать ей ее отслушать, когда ему будет угодно, – без них.

Далее, по оставшейся части статьи она ответила, что ее, конечно, побуждали надеть женское платье, но что до непочтения и тому подобного – она сие отрицает.

Далее, в четверг, 15 марта, спрошенная о том, что предпочтет: надеть женское платье и слушать мессу или остаться в мужском платье и не слушать мессы, ответила: «Поручитесь мне, что я отслушаю мессу, если буду в женском платье и тогда я вам отвечу». На что ей было сказано дознавателем, что он в том ручается. Тогда названная Жанна ответила: «Что вы скажете, если я поклялась и пообещала нашему королю не снимать сего платья? И все же я отвечаю: велите сшить мне длинное до пола платье, без шлейфа, и дайте мне его, чтобы идти к мессе; а затем, по возвращении, я вновь надену платье, каковое [сейчас] на мне». Спрошенная вновь, наденет ли она женское платье раз и навсегда, чтобы идти к мессе, ответила: «Я испрошу о том совета, а после вам отвечу». И затем она попросила во имя Божье и Царицы Небесной, чтобы ей разрешили отслушать мессу в сем добром городе. На что ей было сказано надеть женское платье просто и безоговорочно. И на сие Жанна ответила: «Дайте мне платье, как у дочери горожанина, то есть длинный упланд, а также женскую шапочку, – и я надену их, чтобы отслушать мессу». И, помимо того, она просила так настойчиво, как только могла, чтобы ей оставили платье, кое она носит, и дозволили отслушать мессу без переодевания (см. с. 84-85).

Далее, в субботу, 17 марта, спрошенная по поводу ее речей об оном женском платье, кое ей предлагали, чтобы она могла прослушать мессу, она ответила: что до женского платья, она пока не наденет его, согласно воле Господа Нашего; и если придется вести ее на казнь и раздеть, она просит сеньоров священников, чтобы они даровали ей милость быть в женской рубахе и с капюшоном на голове; ибо она предпочтет скорее умереть, чем отречься от того, что велел ей совершить Наш Господь. И она крепко верит, что Господь Наш не попустит, чтобы она пала так низко и не обрела бы помощи Божьей скорейшим и чудесным образом. Далее, в тот же день, спрошенная: поскольку она сказала, что наденет женское платье при условии, что ей позволят уйти отсюда, будет ли сие угодно Богу, она ответила: если ее отпустят в женском платье, она [затем] переоденется в мужское и станет делать то, что было ей велено Господом Нашим; и она ни за что не поклянется, что не будет вооружаться или переодеваться в мужское платье, дабы [всегда] быть угодной Господу Нашему и исполнять его волю (см. с. 88).

XVI. Далее, уже после пленения Жанны, в замке Боревуар и в Аррасе, знатные и именитые особы обоих полов многократно и милосердно увещали ее [114] оставить мужское платье и вновь надеть одежды, присущие и подобающие ее полу. Она наотрез отказалась сделать сие и, как было сказано, по-прежнему упорно отказывается, равно как [отказывается] и от каких-либо трудов, приличествующих женскому полу, во всем ведя себя более по-мужски, нежели по-женски.

По сей статье Жанна ответила, что в Аррасе и в замке Боревуар ее действительно побуждали надеть женское платье; она тогда отказалась и по-прежнему отказывается. А что до женской работы, – она говорит, что хватает других женщин, чтобы ее выполнять.

В субботу, 3 марта, на вопрос, помнит ли она о том, спрашивали ли ее магистры, находящиеся в ином подчинении, кои испытывали ее, – одни в течение месяца, а другие – в течение трех недель, – о смене платья, ответила, что не помнит; но они спросили ее, где она надела сие мужское платье, и она ответила, что в Вокулёре. Спрошенная, не задавали ли они ей вопроса о том, по приказу ли своих голосов она его надела, ответила, что не помнит; и не помнит, спрашивала ли ее о том королева. Далее, спрошенная о том, просили ли ее король, королева и прочие из их сторонников ²⁸ снять сие платье и надеть женское, ответила: «Сие не для вашего процесса» (см. с. 60-61).

Затем, спрошенная, просили ли ее о том в Боревуаре, ответила: да, правда; и она ответила тогда, что не станет переодеваться без дозволения Господа Нашего. Далее, она сказала, что демуазель де Люксембург попросила монсеньера Люксембургского, чтобы ее, Жанну, не выдавали англичанам. Далее, она сказала, что названная демуазель и дама де Боревуар предложили [дать] ей женское платье или сукно для него, прося о том, чтобы она его носила; она ответила им, что у нее нет дозволения Господа Нашего и что время еще не пришло. И она сказала, кроме того, что мессир Жан де Пресси, рыцарь, и некоторые другие предлагали ей женское платье в Аррасе и многократно спрашивали ее, не желает ли она сменить платье. Помимо того, она сказала, что если б ей пришлось переодеться, она охотнее сделала бы сие по просьбе двух названных дам, чем по просьбе кого-либо еще во Франции, за исключением своей королевы. Спрошенная: когда Бог открыл ей, что она [должна] сменить платье, было ли сие [открыто] голосом святого Михаила или голосами святых Екатерины и Маргариты, ответила: «Вы не получите сейчас иного [ответа]» (см. с. 61).

XVII. Далее, когда оная Жанна предстала пред названным Карлом в таковом одеянии и вооружении, как было сказано, она дала ему, среди прочего, три обещания: во-первых, – что она снимет осаду с Орлеана, во-вторых, – что она коронует его в Реймсе, и в-третьих, – что отмстит за него его противникам и своим искусством ²⁹ либо убьет их всех, либо изгонит из сего королевства – как англичан, так и бургундцев. И тремя сими обещаниями Жанна не раз хвалилась повсеместно и всенародно. И дабы речам и деяниям ее было больше веры, тогда и с тех пор она часто прибегала к прорицательствам, разоблачавшим нравы, жизнь и тайные дела некоторых особ, к ней приходивших, коих она не знала и не видала прежде, – и похвалялась она, будто знает сие из откровений.

По сей статье Жанна ответила, что принесла своему королю весть от Бога: что Господь Наш вернет ему его королевство Французское, коронует его в Реймсе и изгонит его противников. И она была посланницей сего от Бога и [115] говорила [своему королю], чтобы он смело допустил ее к делу – и она снимет осаду с Орлеана. Далее она сказала, что говорила обо всем королевстве [в целом] и что если монсеньер Бургундский и другие подданные королевства не придут к повиновению, ее король подчинит их силой. Далее, по поводу окончания статьи, она сказала: что до того, каким образом она узнала Робера де Бодрикура и своего короля, она полагается в том на ответ, данный ею прежде.

В четверг, 22 февраля, она призналась, что когда пришла в Вокулёр, то узнала Робера де Бодрикура, хотя никогда прежде его не видела; и то было [известно ей] от голоса, сказавшего, что сие – он. Далее она сказала, что нашла своего короля в Шиноне, куда прибыла около полудня, и остановилась в гостинице, а после обеда пошла к своему королю в замок. Войдя же в покои, она узнала его среди прочих по совету голосов; королю она сказала, что хочет идти биться с англичанами (см. с. 42).

Во вторник, 13 марта, спрошенная о некоем священнике-прелюбодее, некоей потерянной серебряной чаше etc., она ответила, что о сем ничего не знает и никогда не слыхала (см. с. 78).

XVIII. Далее, Жанна, в течении долгого времени, пока пребывала с названным Карлом, всячески отговаривала его и его людей от заключения какого-либо мирного договора или соглашения с его противниками; она постоянно подстрекала их к убийству и пролитию крови человеческой, утверждая, что мир не обретут иначе, как острием копья и меча, и что Бог так повелел, поскольку иначе противники короля не бросят то, что захватили в сем королевстве; и, по ее словам, воевать с ними так – одно из величайших благ, кои только могут выпасть на долю всем христианам.

По сей статье Жанна ответила: что до герцога Бургундского, она просила его письменно и через послов заключить мир с ее королем; но что до англичан, то [единственный] мир, каковой [от них] требуется, – чтобы они отправились восвояси, в Англию.

А насчет остального из сей статьи она уже давала ответ, на каковой и полагается.

Во вторник, 27 февраля, спрошенная, почему она не согласилась на мир с капитаном Жаржо, ответила, что сеньоры ответили за нее англичанам, что им не будет отсрочки в пятнадцать дней, о коей они просили, но чтобы они тотчас же уходили вместе со своими лошадьми. А что до нее, то она сказала им, чтобы они уходили в своих пурпуэнах или туниках, если хотят остаться в живых; иначе их возьмут штурмом. Спрошенная, обсудила ли она со своим советом, то есть, со своими голосами, дать им отсрочку или нет, ответила, что не помнит (см. с. 54).

XIX. Далее, Жанна, советуясь с демонами и прибегая к гаданиям, послала за мечом, спрятанным в церкви Сен-Катрин де Фьербуа; или же злодейски, путем обмана и искусства, спрятала его или велела спрятать в названной церкви, дабы, прельщая государей, знать, клириков и народ, заставить их с большей легкостью поверить, будто ей известно из откровения, что сей меч находится в том месте. Благодаря сему, а также иным подобным способам, она легче добивалась бы полного доверия к своим речам. [116]

По сей статье от вторника, 27 марта, Жанна сказала, что полагается на то, что уже ответила; а остальное в статье она отрицает.

Во вторник, 27 февраля, спрошенная, бывала ли она в Сен-Катрин де Фьербуа, ответила, что да, и она отслушала там три мессы за день, а оттуда отправилась в Шинон. Далее, в тот же вторник, 27 февраля, она сказала, что у нее был меч, за коим из Тура или Шинона она послала в Сен-Катрин де Фьербуа; и сей меч пребывал в земле, позади алтаря святой Екатерины; и довольно быстро оный меч нашли, весь в ржавчине (см. с. 52).

Спрошенная, откуда она знала, что сей меч был там, ответила, что он лежал в земле, покрытый ржавчиной, с пятью [выгравированными] крестами; она знала сие от своих голосов, и, по ее словам, она никогда прежде не видела человека, коего послала за названным мечом. И она написала священникам о том, угодно ли им, чтобы она взяла сей меч, и они ей его отослали. Он был неглубоко под землей, позади алтаря, как ей кажется; впрочем, она не знает точно, было ли сие перед алтарем или позади него. Далее она сказала, что как только был найден оный меч, местные священники его встряхнули, – и ржавчина тотчас легко осыпалась; и то был оружейник из Тура – кто ездил за сим мечом. Служители церкви св. Екатерины подарили ей ножны, и турские [церковники] тоже; и они велели сделать двое ножен: одни из алого бархата, другие – из золотого сукна, а она сама велела сделать еще одни – из крепкой кожи. Она сказала также, что когда попала в плен, при ней не было сего меча, каковой она всегда носила до своего отъезда из Сен-Дени. Спрошенная, освятила ли она или велела ли освятить сей меч, ответила, что нет, и не знала бы [в таком случае], что [нужно] делать. Далее она сказала, что сильно любила сей меч, поскольку он был найден в церкви святой Екатерины, каковую она очень любит (см. с. 53).

Далее, в субботу, 17 марта, спрошенная, для чего предназначались пять крестов, кои были на мече, найденном в церкви Сен-Катрин де Фьербуа, ответила, что ничего о том не знает (см. с. 89).

XX. Далее, Жанна наложила заклятье на кольцо, штандарт, на некоторые отрезы ткани и вымпелы, кои она, обыкновенно носила [сама] или заставляла носить своих людей, а также на меч, найденный, как она говорит, по откровению в Сен-Катрин де Фьербуа; она говорила при том, что все сии предметы – «счастливые». И она повсеместно произносила над ними многочисленные заклятия и заклинания, прилюдно утверждая, что через них совершит великие деяния и добьется победы над своими противниками. Она утверждала также, что атакам и [прочим] делам ее людей, кои носили подобные вымпелы, не может быть никакого сопротивления, и сами они не могут потерпеть никакой неудачи. И именно сие она открыто и прилюдно заявила в Компьени накануне того дня, когда, с неким отрядом совершила против монсеньера герцога Бургундского вылазку, в ходе коей, – при том, что множество ее людей было ранено, убито и пленено, – она [сама] была схвачена и пленена. И она заявляла и говорила то же самое в Сен-Дени, когда подстрекала войско пойти на приступ Парижа ³⁰.

По сей статье, от вторника, 27 февраля, она сказала, что полагается на то, что уже отвечала ранее. И, кроме того, добавила, что в ее поступках нет ни [117] колдовства, ни какого-либо иного магического искусства; но что до удачи ее штандарта, она полагается на то, что оную удачу ниспослал Наш Господь.

Во вторник, 27 февраля, спрошенная, возлагала ли она свой меч на какой-нибудь алтарь, ответила, что нет, насколько знает, и не стала бы возлагать [его] ради того, чтобы ему было больше удачи. Спрошенная, был ли при ней ее меч, когда она попала в плен, ответила, что нет, но у нее был тот, что она взяла у одного бургиньона ³¹ (см. с. 53).

Далее, в четверг, 1 марта, спрошенная, кто дал ей кольцо, кое [находится] у бургиньонов, ответила, что отец или мать, и ей кажется, что на нем было написано: ИИСУС МАРИЯ; но она не знает, кто велел сие написать; и, как ей кажется, на нем не было камня; и ей дали его в Домреми.

Она сказала также, что брат подарил ей кольцо, кое [находится] у нас, епископа, и каковое она поручает нам принести в дар Церкви. Далее, она сказала, что ни одним из своих колец она никого не врачевала и не исцеляла (см. с. 57).

Далее, в субботу, 3 марта, спрошенная: когда король допустил ее к делу и велел изготовить ее штандарт, велели ли воины и прочие солдаты, изготовить себе вымпелы наподобие ее штандарта, ответила: «Ясное дело, что у сеньоров есть свои гербы». Далее она сказала, что некоторые ее соратники заказали вымпелы по своему вкусу, другие же – нет. Спрошенная, из какой ткани они их заказали – из холста или из сукна, – ответила, что из белого атласа, и на некоторых были лилии; и в ее отряде было всего два или три копья ³²; но ее соратники несколько раз приказывали изготовить вымпелы, похожие на ее [собственные], и они делали так лишь для того, чтобы отличать ее людей от других. Спрошенная, очень ли часто они обновлялись, ответила, что не знает; и когда копья ломались, тогда обновляли и вымпелы. Спрошенная, говорила ли она, что вымпелы, сделанные по примеру ее собственных, – счастливые, ответила, что несколько раз говорила: «Смело вторгайтесь в ряды англичан», – и вторгалась сама. Спрошенная, говорила ли она воинам, чтобы они смело носили свои вымпелы и [тогда] обретут удачу, ответила, что, действительно, говорила им о том, что уже случилось и что еще предстоит. Спрошенная, окропляла ли она и приказывала ли окропить названные вымпелы, когда их брали впервые, ответила, что ничего о том не знает; если сие и делалось, то не по ее приказанию. Спрошенная, видела ли она, как их окропляли, ответила: «Сие не для вашего процесса»; а если и видела, то сейчас не готова ответить. Спрошенная, велели ли ее соратники ставить на своих вымпелах [имена] ИИСУС МАРИЯ, ответила, что, честное слово, ничего о том не знает. Спрошенная, приказывала ли она нести ткань для изготовления сих вымпелов, совершая обход наподобие процессии вокруг алтаря или церкви, ответила, что нет, и не видела ничего подобного (см. с. 61-62).

Далее, в субботу, 17 марта, спрошенная, из чего сделано ее кольцо, на коем была надпись ИИСУС МАРИЯ, ответила, что точно не знает, и если оно золотое, то не из чистого золота; ей не известно, было ли оно из золота или из латуни, и она думает, что на нем было три креста, а больше, насколько она знает, [на нем] не было никаких знаков, кроме надписи ИИСУС МАРИЯ. Спрошенная, почему она так охотно глядела на сие кольцо, когда шла на воинское дело, ответила, что из удовольствия и почтения к отцу и матери, а также потому, что [118] имея сие кольцо на руке и пальце, она прикасалась к святой Екатерине, каковая ей являлась. Спрошенная, к какой части ее тела она прикасалась, ответила: «О сем вы [ничего] другого не узнаете» (см. с. 91).

XXI. Далее, Жанна, движимая дерзостью и высокомерием, велела писать послания с именами ИИСУС МАРИЯ в заглавии, ставя меж ними знак креста, и посылать их нашему сеньору королю, монсеньеру Бедфорду, в те времена регенту королевства Французского, и сеньорам и капитанам, осаждавшим тогда Орлеан; сие послание, каковое приводится ниже, содержало в себе много дурного, пагубного и противного католической вере.

По сей статье от 27 марта она ответила: что до послания, то она приказала его написать вовсе не из гордыни или высокомерия, но по велению Господа Нашего; и она полностью согласилась с содержанием сего послания, кроме двух-трех слов ³³, а именно: «сдайте Девице», вместо чего, как она сказала, должно стоять «сдайте королю», и еще двух [выражений], а именно: «всех до единого» и «военачальник» ³⁴. Сие послание начинается так: «Король Англии etc.. и вверху надпись: ИИСУС + МАРИЯ (см. с. 43).

В субботу, 3 марта, спрошенная, твердо ли ее сторонники верят в то, что она послана от Бога, ответила, что не знает и оставляет сие на их усмотрение; и даже если не верят, то, по ее словам, она все равно послана от Бога. Спрошенная, думает ли она, что считая ее посланной от Бога, они имеют благую веру, ответила: «Если они сему верят, то нисколько в том не обманулись и не ошиблись» (см. с. 62).

XXII.

«ИИСУС + МАРИЯ

Король Англии и вы, герцог Бедфордский, называющий себя регентом королевства Французского; вы, Гийом Поль, граф Саффольк ³⁵, Жан, сир Тальбот ³⁶, и вы, Тома, сир де Скаль ³⁷, называющий себя наместником названного герцога Бедфорда, послушайтесь Царя Небесного (faites raison au Roi...), сдайте Девице, посланной от Бога, Царя Небесного, ключи от всех добрых городов, кои вы захватили и осквернили во Франции. Она пришла сюда от Бога, дабы вступиться за королевскую кровь (reclamer le sang...). Она готова заключить мир, если вы послушаетесь ее и, оставив Францию, возместите все, что взяли. И вы все – лучники, воины, благородные мужи и прочие, кто пребывает под городом Орлеаном, ступайте восвояси, во имя Бога; а если вы того не сделаете, ждите вестей от Девицы, каковая скоро придет за вами, к великому вашему горю. Король Англии, если вы того не сделаете, я – военачальник, и где бы я ни настигла ваших людей во Франции, я стану гнать их оттуда, хотят они того или нет. И если они не желают подчиниться, я велю их всех убить; я послана сюда от Бога, Царя Небесного, чтобы изгнать всех вас до единого из Франции. А если они пожелают подчиниться, я их помилую. И даже не надейтесь ни на что иное, ибо не вы получите королевство Французское от Бога, Царя Небесного, сына святой Марии, но получит его король Карл, истинный наследник; ибо Бог, Царь Небесный, того желает, и сие открыто Девицей [королю Карлу], каковой войдет в Париж в окружении верных людей. Если вы не желаете поверить сим вестям от Бога и Девицы, то где бы мы вас ни нашли, мы бросимся туда и учиним [119] такой «разгром» ³⁸, какого добрую тысячу лет не было во Франции, – если вы [нас] не послушаете. И крепко верьте, что Царь Небесный пошлет Девице и ее добрым воинам больше сил, чем вы сумели б выставить против нее во всех ваших наступлениях; и вскоре увидим, за кем высшее право от Бога небесного.

К вам, герцог Бедфордский, Девица обращается с просьбой и требованием: не губите себя. Если вы послушаетесь ее, то сможете еще придти вместе с ней туда, где французы совершат прекраснейшее деяние, какое когда-либо совершалось для христианского мира. Ответьте, если желаете заключить мир в городе Орлеане; если же вы сего не сделаете, то вам придется вспомнить о том очень скоро, к великому вашему сожалению. Писано во вторник на Святой неделе ³⁹».

По сей статье, содержанием коей является названное послание, Жанна ответила, что если б англичане поверили ее посланию, то поступили бы как мудрые люди; и что до истечения семи лет они сами убедятся в том, что она им написала; и что касательно сего [послания], – она полагается в том на ответ, данный ею недавно.

XXIII. Из содержания сего ясно видно, что оная Жанна была обманута злыми духами и что она постоянно советуется с ними о том, как должна поступить, или же выдумывает такие небылицы, дабы пагубным и лживым образом соблазнять народ.

По сей статье она ответила, что последнюю часть сей XXIII-й статьи, гласящую, что она действовала по совету злых духов, она отрицает.

Далее, во вторник, 27 февраля, она сказала, что предпочла бы скорее быть четвертованной, чем пойти во Францию без дозволения Божьего (см. с. 51).

XXIV. Далее, оная Жанна вводила [людей] в заблуждение сими именами ИИСУС МАРИЯ, кои были по сторонам от знака креста, используя их как знак для того, чтобы те из ее людей, коим посылались грамоты о ее имени, делали бы обратное тому, что там написано.

По сей статье от 27 марта, Жанна сказала, что полагается на ответ, данный ею прежде.

В субботу, 17 марта, спрошенная, для чего служил знак креста, коим она помечала в своих грамотах [имена] ИИСУС МАРИЯ, она ответила, что его ставили клирики, писавшие ее грамоты; и некоторые говорили, что подобает ставить сии два имени: ИИСУС МАРИЯ (см. с. 90).

XXV. Далее, оная Жанна, присваивая себе чин ангельский, говорила и утверждала, что была и является посланницей Божьей, так же и в том, что целиком относится к [сему] делу и пролитию крови людской, – что является совершенно чуждым святости, а также ужасно и отвратительно для всякой благочестивой души.

По сей статье от вторника, 27 марта, Жанна ответила, что прежде просила, чтобы с нею заключили мир, а уж если мира не заключат, она была готова сражаться.

В субботу, 24 февраля, она призналась, что пришла от Бога и что на заседании, где она была пред нами, ей нечего делать и желать, и пусть ее отправят обратно к Богу, от коего она пришла (см. с. 45). [120]

Далее, в субботу, 17 марта, она сказала, что Бог послал ее на помощь королю Франции (см. с. 88).

XXVI. Далее, Жанна, будучи в Компьени в год Господень 1429, в августе месяце, получила от, графа д’Арманьяка письмо, содержание коего приведено ниже.

По сей статье, от 27 марта, Жанна сказала, что полагается на ответ, данный ею прежде.

Далее, в четверг, 1 марта, спрошенная, получала ли она письмо от графа д’Арманьяка, с вопросом, какому из трех претендентов на папство он должен подчиниться, ответила, что граф [действительно] писал ей о том в письме; она дала ответ, среди прочего, что когда будет в Париже или где-либо еще на отдыхе, ответит [более подробно]. Тогда же, давая сей ответ, она собиралась вскочить на коня.

По прочтении сих писем графа и Жанны, ее спросили, являлось ли сие ее ответом. Она ответила, что, как думает, давала такой ответ частично, но не полностью. Спрошенная, сказала ли она, будто знает по совету Царя царей, что ему должно о том думать, ответила, что ничего о том не знает. Спрошенная, сомневалась ли она в том, кому сей граф должен повиноваться, ответила, что не знала, какой ответ послать о том, кому он должен повиноваться, так как он просил узнать, кому ему велит подчиниться Господь; но, что до нее, – она считает и верит, что должно подчиняться нашему сеньору папе Римскому. Далее, по ее словам, она сказала посланнику нечто иное, чего не содержалось в письме, и если бы он тотчас не уехал, то был бы сброшен в реку, – однако, не ею. Далее, она сказала, что на его вопрос, – то есть на вопрос, кому он должен подчиняться согласно воле Божьей, – она ответила, что не знает и [на словах] послала ему многое, чего не было в письме; а что до нее, – она верит в папу Римского. Спрошенная, отчего она писала, что даст ответ в другой раз, коль скоро верит в папу Римского, сказала, что данный ею ответ был по другому поводу, не о трех папах. Спрошенная, что было с тем советом, каковой она дала потом о трех папах, ответила, что никогда не писала и не приказывала писать о трех папах, и подтвердила под присягой, что о том никогда не писала и не приказывала писать (см. с. 55).

XXVII.

«Дражайшая госпожа, смиренно препоручаю себя вам и молю вас ради Бога, ввиду раскола, каковой есть ныне в святой вселенской Церкви, высказаться по поводу пап, ибо есть три претендента на папство: один, именующий себя Мартином V, коему повинуются все христианские короли, пребывает в Риме; другой, именующий себя папой Климентом VIII ⁴⁰, пребывает в Пеньисколе, в королевстве Валенсия; третий, – где он пребывает не известно никому, разве что кардиналу Сент-Этъеннскому ⁴¹ и вместе с ним еще немногим, – именует себя папой Бенедиктом XIV ⁴². Первый, именующий себя папой Мартином, был избран в Констанце по согласию всех христианских наций; тот, кто именует себя Климентом, был избран в Пеньисколе после смерти папы Бенедикта XIII тремя кардиналами; третий, именующий себя папой Бенедиктом XIV, был тайно избран в Пеньисколе кардиналом Сент-Этьенским; благоволите молить Господа Нашего Иисуса Христа, дабы из безграничного милосердия Своего он изволил бы объявить нам через вас, кто из троих вышеназванных является [121] истинным папой и коему, согласно Его воле, мы должны отныне повиноваться: тому, кто именует себя Мартином, или тому, кто именует себя Климентом, или же тому, кто именует себя Бенедиктом; и в кого нам следует верить тайно и мистически, либо же открыто и гласно, ибо мы готовы исполнить волю и желание Господа Нашего Иисуса Христа. Весь ваш, граф д’Арманьяк ⁴³».

XVIII. Оному графу д’Арманьяку Жанна ответила письмом за собственной подписью, содержание коего приведено ниже:

XXIX.

«ИИСУС + МАРИЯ

Граф д’Арманьяк, мой дражайший и добрый друг, Жанна Девица уведомляет вас, что ко мне прибыл ваш посланник, сказавший мне, что вы направили его сюда затем, чтобы узнать от меня, в кого из трех пап, [имена] коих вы напомнили, вам должно верить. О сем я не могу вам сказать правды, пока не буду в Париже или где-нибудь еще на отдыхе; ибо сейчас я слишком занята делами войны. Но когда, вы узнаете, что я в Париже, пришлите ко мне гонца, и я сделаю все, что в моих силах и дам вам знать всю правду о том, кому вы должны верить, а также о том, что вам нужно будет делать, согласно указаниям, кои я получу из совета моего прямого и высшего Сеньора, Царя всего мира. Вверяю вас Богу, храни вас Бог. Писано в Компьени, 22 августа».

XXX. Итак, как только что было сообщено, в ответ на просьбу графа д’Арманьяка [узнать], какой из трех вышеупомянутых пап должен считаться истинным и достойным веры, Жанна не только усомнилась, кто таковым является, – хотя лишь единственный из них находится вне сомнений, – но, выказывая излишнее самомнение, придавая мало значения авторитету вселенской Церкви; желая поставить свои речи выше авторитета всей Церкви, она утверждала, что в течение некоего срока, каковой воспоследует, ответит, кому нужно верить, – и сие будет соответствовать тому, что откроется ей из Божьего совета, что более обстоятельно изложено в ее письме.

По статьям XXVII, XXVIII, XXIX, XXX, кои были ей изложены слово в слово, она полагается на ответ, данный ранее по сим пунктам, что помещено в статье XXVI.

[28 марта] ⁴⁴

XXXI. Далее, Жанна с юных лет и поныне похвалялась и ежедневно похваляется, будто имела и имеет многочисленные откровения и видения. Хотя ее о том милостиво увещевали и недавно должным и законным образом просили [поведать о них] под обязательством присяги, она не соблюла и не желает соблюсти своей клятвы, а еще того менее – прояснить [смысл] сих видений словом или знамением; но она медлила, не признавалась, отказывалась сие сделать, медлит, не признается и отказывается; и, категорически не признаваясь, она [122] порой, и многократно, говорила и утверждала на заседании и вне его, что не раскроет нам сих откровений и видений, даже если придется отрубить ей голову или расчленить [ее саму], и что из ее уст не вырвут того знака, каковой открыл ей Бог и благодаря коему было признано, что она пришла от Бога.

По сей статье она ответила, что по поводу раскрытия знака, а также по прочим вопросам, содержащим в статье, она вполне могла говорить, что вовсе не станет [их] раскрывать; и она добавила, что в ее прежних показаниях должно содержаться, что без дозволения Божьего она никак не раскроет сего знака.

Далее, в четверг, 22 февраля, она сказала, что нет дня, когда бы она не слышала сих голосов, и она в том очень нуждается (см. с. 43).

Далее, в субботу, 24 февраля, она сказала, что той ночью голос поведал ей многое ко благу ее короля, чего бы она желала своему королю сегодня же узнать, – [и сие так же верно, как то, что она] не пригубит вина до Пасхи; у него же самого оттого улучшился бы аппетит (см. с. 46).

Далее, во вторник, 27 февраля, она сказала, что, действительно, однажды поведала своему королю все, что ей было открыто, поскольку сие его касалось. Далее, в тот же вторник она сказала, что отправила послание своему королю, и там было указано, что она отправила его затем, чтобы узнать, можно ли ей войти в город, где он пребывал, и что она прошла добрых сто пятьдесят лье, чтобы придти к нему на помощь, а также что у нее есть много добрых вестей для него. И, как ей кажется, там было указано, что она легко узнает его среди всех прочих (см. с. 52).

Далее, в четверг, 1 марта, спрошенная, в каком виде являлся ей святой Михаил, ответила, что не видела у него короны и о его одеждах ничего не знает. Спрошенная, был ли святой Михаил наг, ответила: «Вы думаете, что Господу Нашему Иисусу не во что его одеть?» (см. с. 58).

Далее, в четверг, 15 марта, спрошенная о способе, коим она думала сбежать из замка Больё между двумя деревянными досками, она ответила, что охотно сбежала бы из любого узилища, в кое ее заточали; и, находясь в сем замке, она заперла бы своих стражников в башне, если б не привратник, увидевший ее и преградивший ей путь. Далее, она сказала, что, как ей кажется, Богу не было угодно, чтобы она сбежала в тот раз, и нужно было, чтобы она увидела короля Англии, как о том ей сказали голоса и как о том сообщалось выше (см. с. 84).

Далее, в оный четверг, спрошенная о телосложении и росте являвшегося ей ангела, она сказала, что в субботу ответит на сей вопрос так, как будет угодно Богу, а также и на другой, как ей и надлежит. Спрошенная: поскольку она сказала, что за правду вешали, знает ли она за собой какое-либо преступление или проступок, из-за коего могла бы бояться смерти, если бы в нем призналась, ответила, что нет.

Далее, в субботу, 17 марта, спрошенная о возрасте и одеждах святых Екатерины и Маргариты, ответила: «То, чего вы могли добиться от меня, я вам уже сказала, и иного вам не добиться; и я ответила вам так точно, как только могла» (см. с. 88).

XXXII. Далее, учитывая сие, вы можете и должны сильно подозревать, что сии откровения и видения, – если оная Жанна их имела, – исходили скорее от духов лживых и дурных, нежели добрых; так всем и следует думать, в [123] особенности же учитывая грубость, гордыню, [дурное] поведение, злодеяния, обманы, противоречивые оговорки ⁴⁵, высказанные здесь по многим статьям, кои в действительности являются и должны быть расценены как неоспоримые улики.

По сей статье, в среду после Вербного воскресенья, 28 марта, [Жанна] ответила, что отрицает [ее]; ибо она поступала по откровению от святых Екатерины и Маргариты и будет отстаивать сие до смерти. Далее, в тот день она сказала, что ей был совет от некоторых из ее сторонников ставить [в посланиях] ИИСУС МАРИЯ; и на некоторых своих посланиях она ставила сии имена, а на других – нет. Далее она сказала, что там, где записано: «Все, что она совершила, – по совету Господа Нашего», должно быть: «Все, что я совершила благого» ⁴⁶.

Спрошенная в тот день, был ли сие благой или дурной поступок, когда она пошла на Ла-Шарите, ответила, что знатные господа Франции пожелали идти на Париж, и ей кажется, что поступая так и идя на своих противников, они исполняли свой долг.

XXXIII. Далее, Жанна высокомерно и дерзко похвалялась и похваляется тем, что предвидит будущее, научилась ведать прошлое и тайные или сокровенные события настоящего, приписывая себе, простому и невежественному созданию, то, что относится к божественному [провидению].

По сей статье, в тот же вторник, 28 марта, она ответила: «Во власти Господа Нашего посылать откровения тому, кому Он пожелает», – а что до меча и прочих вещей, о коих она говорила, то сие – по откровению.

Далее, в субботу, 24 февраля, она сказала, что бургиньонам будет война, если они не сделают того, что должны, и она знает сие от своих голосов (см. с. 47).

Далее, во вторник, 27 февраля, спрошенная, говорила ли она своим людям, когда пошла на приступ бастиды в Орлеане, что отвлечет на себя стрелы из лука и арбалета, а также камни бомбард, ответила, что нет. Кроме того, там была добрая сотня раненых, и даже больше. И она действительно сказала своим людям, чтобы они не медлили и что они снимут осаду. Спрошенная в тот день, у какой бастиды она велела своим людям отступать, ответила, что не помнит. Она сказала также, что была вполне уверена, что снимет осаду с Орлеана по причине некоего откровения, ей ниспосланного, и она даже сказала о том своему королю, прежде чем пойти туда. Далее, по ее словам, при взятии бастиды Моста она была ранена в шею стрелой из арбалета; но ей было тогда великое утешение от святой Екатерины, и она выздоровела через две недели; и она все равно продолжала ездить верхом и исполнять свои обязанности. И сие было ей открыто голосами святых Екатерины и Маргариты. Она сказала также, что была первой, кто приставил лестницу к бастиде Моста, и когда она ее подняла, то была ранена в шею арбалетной стрелой (см. с. 54).

В четверг, 1 марта, она сказала, что до истечения семи лет англичане потеряют гораздо больший залог, чем под городом Орлеаном, и утратят всё во Франции. Далее она сказала, что они понесут самую великую утрату из тех, что когда-либо переживали во Франции, и будет сие чрез великую победу, каковую Господь Наш пошлет французам. И она знает сие из откровения, ей ниспосланного; и произойдет сие до истечения семи лет, и она будет весьма несчастна, если [124] сие так затянется. Далее, она сказала, как и в самом начале, что знает о том из откровения, и столь же хорошо, как то, что мы, епископ Бовеский, находимся перед ней, по-французски: «Я знаю сие так же хорошо, как и то, что вы – передо мной». Спрошенная, в каком году [сие произойдет], ответила: «Вы того пока не узнаете, но мне бы хотелось, чтобы [сие случилось] до дня святого Иоанна». В тот день, спрошенная, говорила ли она, что сие произойдет до дня святого Мартина Зимнего, ответила, что говорила, будто много всего увидят до дня святого Мартина, и, может быть, сие будут англичане, кои окажутся побежденными или поверженными. Спрошенная: что она сказала в тюрьме Джону Грею, своему стражнику, о сем дне святого Мартина, ответила: «Я вам сие уже сказала». Спрошенная, от кого она знает, что сие произойдет, ответила: «От святых Екатерины и Маргариты» (см. с. 56).

Далее, в четверг, 1 марта, спрошенная об обещаниях, кои давали ей святые Екатерина и Маргарита, ответила: «Сие вовсе не для вашего процесса». Кроме прочего, они сказали ей, что ее король будет восстановлен в своем королевстве, – желают того его противники или нет. Далее, в тот день она сказала, будто хорошо знает, что ее король завоюет королевство, и она знает сие так же хорошо, как и то, что мы пребываем здесь (см. с. 57).

В субботу, 3 марта, спрошенная, говорили ли голоса вообще что-нибудь о ее побеге или освобождении, ответила, мол, «да, правда, они сказали мне, что я буду освобождена, но я не знаю ни дня, ни часа, и [еще сказали,] чтобы я смело держалась» (см. с. 60).

В субботу, 10 марта, спрошенная, по указанию ли своих голосов совершила она вылазку из Компьени, ответила, что во время прошлой Пасхальной недели, когда она находилась на валу под Меленом, ей было сказано голосами святых Екатерины и Маргариты, что она попадет в плен до дня святого Иоанна и что так нужно, и чтобы она нисколько тому не изумлялась, но приняла все как есть, – и Бог ей поможет. Спрошенная в тот день, говорили ли ей голоса после сего Мелена, что она будет пленена, ответила, что да, много раз, и будто бы ежедневно или каждый день. И она просила у своих голосов, чтобы, как только попадет в плен, тотчас же умереть, без долгой пытки тюрьмой; и сии голоса сказали ей, чтобы она приняла все как есть, и что нужно, чтобы было так; но они не назвали ей часа; если б она его узнала, то не пошла бы туда. И много раз она спрашивала о часе, коего они ей не говорили. В тот день она сказала, что когда должна была уйти и отправиться к своему королю, ей было сказано голосами идти смело, поскольку когда она предстанет пред королем, ему будет добрый знак принять ее и поверить ей (см. с. 68, 69).

В понедельник, 12 марта, спрошенная о способе, коим она освободила бы герцога Орлеанского, ответила, что захватила бы довольно англичан по сю сторону чтобы выменять его или выкупить; и если б она захватила их недостаточно, то переплыла бы море, чтобы силой добыть его в Англии. Спрошенная, говорили ли ей святые Екатерина и Маргарита точно и безусловно, что она захватит достаточно [много] людей, чтобы добыть герцога Орлеанского, каковой пребывал в Англии, или же что она переплывет море, чтобы идти за ним и привести через три года, она ответила, что да. И она сказала своему королю, чтобы он оставил на ее усмотрение, как поступить с пленниками. Она сказала затем о себе самой, что если б она продержалась три года без помехи, она бы его освободила. [125]

Далее она сказала, что ей был [дан] срок короче, чем три года, но более, чем один год. Однако сейчас она того не помнит (см. с. 74).

В среду, 14 марта, спрошенная, что сие за угроза или опасность, коей мы и прочие клирики подвергаемся, учиняя против нее сей процесс, она ответила, что святая Екатерина сказала ей, что она получит помощь, и она не знает, будет ли то через освобождение из тюрьмы или, когда она уже будет на лобном месте, случится некая помеха (un trouble), благодаря коей она сможет освободиться; и она думает, что то будет либо одно, либо другое; и чаще голоса говорили ей, что она будет освобождена через некую великую победу. И тут же добавляли, что ей следует принять все происходящее как есть, и [говорили] : «Не тревожься о своем мученичестве» (см. с. 81).

XXXIV. Далее, Жанна, упорствуя в своем дерзостном высокомерии, сказала, заявила и огласила, что распознавала и различала голоса архангелов, ангелов и святых Божьих, утверждая, что умеет отличать оные от голосов человеческих.

По сей статье в среду, 28 марта, она сказала, что придерживается своих недавних ответов; а в отношении дерзости и последней части статьи она уповает на Бога, своего судию.

Далее, во вторник, 27 февраля, спрошенная, был ли голос, говоривший с нею, голосом ангела, святого, святой или самого Бога непосредственно, ответила, что сие был голос святой Екатерины и святой Маргариты; и их головы увенчаны прекрасными коронами, предрагоценными и роскошными. «И на то, – сказала она, – у меня есть дозволение Господне; а если вы подвергаете сие сомнению, пошлите в Пуатье, где меня прежде допрашивали». Далее, спрошенная о способе, коим она отличала одну святую от другой, ответила, что она хорошо их узнавала по приветствию, каковое они ей ниспосылают. Далее она сказала, что узнает их, поскольку они ей себя называют (см. с. 50).

Далее, в четверг, 1 марта, спрошенная, откуда ей известно, мужчина или женщина ей является, ответила: «Мне прекрасно сие известно, и я узнаю святых по их голосу»; и они [сами] ей сие открыли. Спрошенная, в каком обличии она их видит, ответила, что видит их лица. Спрошенная, есть ли у них волосы, ответила: «Ясное дело». Спрошенная, было ли у них что-нибудь между коронами и волосами, ответила, что нет. Спрошенная, были ли их волосы длинными и ниспадающими, ответила: «Я ничего о том не знаю». Далее она сказала, что не знает, было ли у них нечто вроде рук и были ли у них иные видимые части тела. Далее она сказала, что они говорили очень хорошо и чудесно, и она прекрасно их понимала. Далее, спрошенная, каким образом они говорили, если у них не было частей тела, ответила: «Я уповаю в том на Бога» (см. с. 56-57).

Далее, 15 марта, спрошенная, был ли какой-нибудь иной знак, подтверждавший, что те, кто ей являлся, – добрые духи, ответила: «Святой Михаил уверил меня в том прежде, чем голоса пришли ко мне». Спрошенная, как она узнала, что то был святой Михаил, ответила: «По разговору и речи ангельской», – и она твердо верит, что то были ангелы. Спрошенная, как она поверила, что то была [именно] ангельская речь, ответила, что поверила сему довольно быстро, и у нее была такая воля – сему поверить. И она сказала, кроме того, что когда святой Михаил пришел к ней, он сказал, что к ней придут святые Екатерина [126] и Маргарита, и чтобы она поступала по их совету, и что им поручено направлять ее и давать совет в том, что ей предстоит сделать, и чтобы она верила тому, что они ей скажут, и что сие – по велению Бога. Спрошенная: если бы дьявол принял вид или обличье благого ангела, как бы она узнала, благой то ангел или дурной, ответила, что прекрасно узнала бы, святой ли то Михаил или же нечто поддельное и одно его подобие (chose contrefaite a sa place ou comme lui). Далее, она отвечает, что в первый раз сильно усомнилась; и она видела его многократно, прежде чем узнала, что то – святой Михаил. Далее, спрошенная, отчего она узнала, что то – святой Михаил в тот раз, когда поверила, что сие – он, хотя в первый раз того не сделала, ответила, что в первый раз она была еще малое дитя и сильно перепугалась, а потом оный святой Михаил преподал и явил ей столько, что она крепко поверила, что сие – он. Спрошенная, что за учение он ей преподал, ответила, что, главное, он говорил ей быть хорошей – и Бог ей поможет, и среди прочего, он сказал ей идти на помощь королю Франции, и многое из того, чему научил ее ангел, есть в сей книге ⁴⁷ ; и ангел поведал ей о несчастье, в коем пребывает королевство Французское (см. с. 86).

XXXV. Далее, Жанна похвалялась и утверждала, что умеет распознавать, каких людей Бог любит более [других] или же ненавидит.

По сей статье, в среду, 28 марта, она сказала: «Я придерживаюсь того, что уже отвечала о короле и герцоге Орлеанском»; о прочих людях ей ничего не известно. Далее она сказала, будто отлично знает, что Бог больше любит ее короля и герцога Орлеанского, чем ее саму, к их благу (pour l’aise de leurs corps), и что она знает сие из откровения (см. с. 43).

Далее, в четверг, 22 февраля, спрошенная, могла бы она обойтись с голосом, каковой ей является, так, чтобы он пожелал покориться ей и передать послание ее королю, ответила, что не знает, пожелает ли голос подчиниться, – разве что такова будет воля Божья и Бог сие одобрит; а если сие угодно Богу, Он сам вполне мог бы сделать так, чтобы откровения дошли до короля; и она была бы тем вполне довольна. Спрошенная, отчего голос теперь не говорит с ее королем точно так же, как делал сие, когда оная Жанна была при короле, ответила, что не знает, есть ли на то воля Божья (см. с. 46).

Далее, в субботу, 17 марта, спрошенная, известно ли ей, ненавидят ли святые Екатерина и Маргарита англичан, ответила, что они любят то, что любит Бог, и ненавидят то, что Бог ненавидит. Спрошенная, ненавидит ли Бог англичан, ответила, что о любви или ненависти Бога к англичанам, а также о том, как Бог поступит с их душами, она ничего не знает; но отлично знает, что их прогонят из Франции, – [всех,] кроме тех, кто погибнет, – и что Бог пошлет французам победу над англичанами.

Спрошенная, был ли Бог за англичан, когда те процветали во Франции, ответила, что не знает, ненавидел ли Бог тогда французов, но думает, что он допустил, чтобы они были повержены за их грехи, если они пребывали во грехе (см. с. 88).

XXXVI. Далее, Жанна говорила, утверждала и похвалялась, говорит, утверждает и всякий день похваляется, что, как ей доподлинно известно, не только она сама, но также и другие люди, по ее настоянию признали некий [127] голос и имели, с ним достоверное знакомство; она зовет его своим голосом, каковой к ней. приходит, хотя по природе своей голос подобного рода, как она сама же указывала и указывает, был и пребывает невидимым для человеческого создания.

По сей статье она ответила, что придерживается того, что уже недавно сказала.

Далее, в четверг, 22 февраля, она сказала, что [некоторые] из ее сторонников хорошо знали, что являвшийся ей голос исходил от Бога и что они видели и знали сей голос, – и ей, Жанне, сие хорошо известно. Далее, она сказала, что ее король и многие другие слышали и видели голоса, кои приходили к ней; и при том были Шарль де Бурбон и двое или трое других (см. с. 43).

XXXVII. Далее, Жанна признает, что часто поступала вопреки тому, что было ей велено и указано откровениями, кои она, как похвалялась, имела от Бога; например, когда она отбыла из Сен-Дени после штурма Парижа; когда спрыгнула с башни Боревуар, и при иных различных [обстоятельствах]. Из чего явствует, что у нее либо не было божественных откровений, либо она презрела веления и прямые откровения, коими, как она утверждает, во всем руководствовалась и направлялась. Кроме того, она сказала, что хотя ей было повеление не прыгать с башни, она попыталась совершить противное, ибо иначе поступить не могла. Посему она, как кажется, злоумышляла против свободы человеческой воли и впала в заблуждение, подобно тем, кто утверждает, будто существует [такого рода] крайность ввиду губительных обстоятельств или чего-либо подобного.

По сей статье, в среду, 28 марта, она сказала: «Я придерживаюсь того, что уже однажды ответила». Она добавила, однако, что при отъезде из Сен-Дени у нее было дозволение уйти оттуда.

Спрошенная, не думала ли она, действуя против веления своих голосов, что совершает смертный грех, сказала: «Я уже однажды ответила и полагаюсь на тот ответ». А по заключительной части статьи [сказала, что] уповает в том на Бога.

В четверг, 22 февраля, она сказала, что голос велел ей оставаться в Сен-Дени, но сеньоры увели ее против воли, и если б она не была ранена, то не ушла бы оттуда. И она была ранена во рвах под Парижем. Далее она сказала, что через пять дней поправилась (см. 43).

Далее, спрошенная в субботу, 10 марта: если бы голоса приказали ей выступить из Компьени и сообщили, что она попадет в плен, пошла бы она туда, где будет пленена, ответила, что, если б узнала час и что должна будет попасть в плен, она охотно вовсе бы туда не ходила, но все же в конце концов исполнила бы веление голосов, что бы ей ни предстояло (см. с. 68).

Далее, в четверг, 15 марта, спрошенная, делала ли она когда-нибудь что-либо вопреки указаниям и воле своих голосов, ответила, что по мере сил исполнила и совершила то, что смогла и сумела. А что до прыжка с [башни] Боревуар, каковой она совершила против веления своих голосов, – так она не смогла удержаться, и когда голоса увидели ее непреодолимый порыв и то, что она не умеет и не может сдержаться, они сохранили ей жизнь и уберегли от самоубийства. И она сказала, кроме того, что во всем, что когда-либо совершила, [особенно] в ее [128] важных больших предприятиях, оные голоса ей помогали; и сие есть знак того, что они – добрые духи. Далее, спрошенная в тот же день, не думает ли она, что то великий грех – оскорбить святых Екатерину и Маргариту, кои ей являются, и поступить против их повеления, сказала, что да и что сие, как известно, поправимо (qu’on le sait amender); и, как ей кажется, более всего она их оскорбила, совершив оный прыжок; и она попросила у них прощения за него и за другие оскорбления, кои могла совершить по отношению к ним (см. с. 86).

XXXVIII. Далее, хотя Жанна с юных лет высказывала, творила и совершала многие проступки, преступления, прегрешения и деяния постыдные, ужасные, возмутительные, бесчестные и неподобающие ее полу, тем не менее, она говорила и утверждала, что все, что содеяла, было от Бога и по его воле, и что она не совершала и не совершает ничего, что не исходило бы от Бога через откровения святых ангелов и святых дев Екатерины и Маргариты.

По сей статье, она ответила, что полагается на то, что уже однажды сказала (см. с. 46-47).

Далее, в субботу, 24 февраля, она сказала, что если бы не благодать Божья, она ничего не сумела бы сделать. Далее, в тот же день, спрошенная о жителях Домреми – держали ли они сторону бургиньонов или же другую, – ответила, что не знала в сей деревне бургиньонов, кроме одного, коему стоило бы отрубить голову, если, впрочем, сие угодно Богу. Спрошенная, говорил ли ей в юности голос, чтобы она ненавидела бургиньонов, ответила, что после того как поняла, что голос – за короля Франции, она не любила бургиньонов.

Спрошенная в четверг, 15 марта, верно ли, что она ничего не совершала в военных делах без совета голосов, ответила: «У вас есть все ответы, и читайте лучше вашу книгу – там найдете». И все же она сказала, что наступление под Парижем было предпринято по настоянию воинов, а поход на город Ла-Шарите – по настоянию ее короля; и на то не было ни запрета, ни приказа голосов. Спрошенная, верно ли, что в других случаях она никогда не поступала против воли и веления своих голосов, ответила так, как указано в предшествующей статье (см. с. 85-86).

XXXIX. Далее, «хотя и праведник оступается семьдесят раз на дню» etc., Жанна меж тем говорила и заявляла, что никогда не совершала или, по меньшей мере, думает, что не совершала, смертного греха, хотя, однако, все поступки, кои воины по обыкновению совершают, и наитягчайшие из них, она действительно совершила, как заявлено в некоторых предшествующих и нижеследующих статьях.

По сей статье, во вторник, 28 марта, она ответила: «Я уже отвечала и полагаюсь на то, что о сем говорила».

Далее, в субботу, 24 февраля, спрошенная, знает ли она, что пребывает в [состоянии] благодати Божьей, ответила, что если нет, – Бог ее да сподобит, если же да, – Бог да сохранит ее в ней. И она сказала, что была бы очень несчастна, если б узнала, что не пребывает в [состоянии] благодати Божьей. Она сказала затем, что если бы пребывала в смертном грехе, то, думает, голоса не приходили бы к ней; и она хотела бы, чтобы всякий слышал ее голос так же хорошо, как она сама его слышит (см. с. 47). [129]

Далее, в четверг, 1 марта, она сказала, что чувствует великую радость, когда видит свой голос, и она сказала, что ей кажется, будто когда она его видит, то не пребывает в смертном грехе. Далее сказала, что святые Екатерина и Маргарита охотно исповедуют ее время от времени. Далее сказала, что не знает, пребывает ли в смертном грехе. Спрошенная, не думает ли она во время исповеди, что бывает иногда в смертном грехе, ответила, что не знает, бывала ли в нем, и не думает, что совершала смертные прегрешения; «и да не будет угодно Богу, – говорит она, – чтобы я когда-нибудь их совершила, и да не будет также угодно Богу, чтобы я совершала или совершила прежде такое, что отягчило бы мою душу» (см. с. 58).

Далее, в среду, 14 марта, спрошенная: разве взять человека за выкуп и предать его смерти в плену не есть смертный грех, ответила, что такого не совершала. И, поскольку ей сказали о некоем Франке из Арраса, коего предали смерти в Ланьи, она сказала, что согласилась на его казнь, раз он того заслужил, ибо он признал себя убийцей, вором и предателем. И она сказала, что процесс над ним длился пятнадцать дней, и судьей на нем был бальи Санлиса, а также служители правосудия из Ланьи. И она сказала, что вытребовала себе оного Франке, чтобы обменять его на одного парижанина, хозяина дома «У медведя»; когда же она узнала, что сей человек мертв, а также поскольку бальи сказал ей, что она может причинить большой вред правосудию, освобождая оного Франке, она сказала бальи: «Поскольку мой человек, коего я хотела обрести, мертв, делайте с сим то, что должны по справедливости». И когда ей напомнили следующее: что она приказала идти на приступ города Парижа в день праздника; что у нее была лошадь монсеньера епископа Санлиса, что она сбросилась с башни Боревуар, что она носит мужское платье, что она согласилась на казнь Франке из Арраса, – [ее спросили,] не думает ли она хоть отчасти, что пребывает из-за того в смертном грехе? Она ответила, во-первых, о приступе Парижа: что не думает, будто пребывает из-за того в смертном грехе; а если она совершила смертный грех, – знать сие надлежит [лишь] Богу и священнику на исповеди. Во-вторых, по поводу лошади монсеньера епископа Санлиса: она ответила, что не думает, будто в том согрешила, поскольку у монсеньера епископа Санлиса была расписка о двухстах салю золотом за оную лошадь. В-третьих, то есть о башне: она ответила, что совершила сей прыжок не от отчаяния, но в надежде спасти свое тело и помочь многим добрым людям, кои в том нуждались; и после прыжка она исповедалась и попросила прощения у Бога, и оно ей в том было [дано]; и она сказала, что то было дурным поступком – совершить сей прыжок. Далее она сказала, что после того, как исповедалась, знает, что прощена, из откровения от святой Екатерины, по чьему совету она и пошла к исповеди. В-четвертых, о мужском платье etc., она ответила: «Поскольку я сделала сие по приказу Бога и ему в услужение, я не думаю, что поступила дурно, и как только ему будет угодно повелеть, – сие платье тотчас будет снято» (см. с. 82-83).

XL. Далее, Жанна, забыв о спасении и по наущению дьявола, не стыдится и не устыдилась многократно получать тело Христово, в местах многих и различных, будучи одета в платье мужское и распутное, а, также велением Бога и Церкви запрещенное и ей не дозволенное. [130]

По сей статье она отвечает, что уже о том говорила и полагается на то, что сказала прежде, а в отношении последней части статьи – уповает на Бога (см. с. 63).

Спрошенная в субботу, 3 марта, часто ли, продвигаясь по стране, она допускалась к таинствам покаяния и евхаристии, когда приходила в добрые города, ответила, что да, время от времени. Спрошенная, получала ли она сии таинства в мужском платье, ответила, что да, но не припомнит, чтобы получала их в вооружении.

XLI. Далее, Жанна, как утратившая надежду, из ненависти и презрения к англичанам, а также из-за вести о грядущем разгроме Компьени, попыталась сброситься с высокой башни; по наущению дьявола она задумала совершить сие и постаралась сделать ради того все, что могла. Так, бросаясь, она была ведома и понукаема дьявольским влечением такого рода, что искала спасения скорее тела, нежели души, – как своей, так и многих других душ; ибо она много раз хвалилась, что скорее убьет себя, чем допустит, чтобы ее предали в руки англичан.

По сей статье отвечает, что полагается на то, что уже однажды сказала.

Спрошенная в субботу, 3 марта, долго ли она пробыла в башне Боревуар, ответила, что была там в течение четырех месяцев или около того, и когда узнала, что англичане вот-вот придут, была сильно потрясена; и все же голос многократно запрещал ей спрыгивать [с башни]; и наконец, из страха перед англичанами, она спрыгнула, препоручив себя Богу и Царице Небесной. Далее, спрошенная, говорила ли она, будто предпочтет скорее умереть, чем быть в руках англичан, ответила, что, по ее словам, она скорее предпочтет отдать душу Богу, чем быть в руках англичан (см. с. 64-65).

Спрошенная, в среду, 14 марта, о том, по какой причине она спрыгнула с башни Боревуар, ответила, что услышала, будто жителей Компьени, – всех, от семи лет и более, – скоро предадут огню и мечу; она предпочла бы лучше умереть, чем жить после такого истребления добрых людей, и в том была первая причина ее прыжка; другая же была в том, что она узнала, что продана англичанам, и она предпочла бы скорее умереть, чем оказаться в руках оных. Спрошенная, по совету ли голосов она совершила сей прыжок, ответила, что святая Екатерина почти каждый день говорила ей ни за что не прыгать, – и что Бог поможет и ей, и компьеньцам; и Жанна сказала святой Екатерине, что раз Бог поможет компьеньцам, она хочет там быть, и святая Екатерина сказала: «Несомненно нужно, чтобы ты приняла все как есть; и ты не освободишься, пока не увидишь короля англичан». И Жанна ответила: «Поистине, я не хотела бы его видеть, и я предпочла бы лучше умереть, чем быть в руках англичан». Далее она сказала, что после того, как упала с башни, два или три дня не хотела есть и поскольку из-за сего прыжка она была в изнеможении, то не могла ни пить, ни есть; и все же она была утешена святой Екатериной, каковая сказала ей исповедаться и попросить прощения у Бога за то, что она спрыгнула, а компьеньцы несомненно получат помощь до наступления дня святого Мартина Зимнего; тогда она стала есть и пить и скоро выздоровела. Спрошенная: когда после прыжка к ней вернулась речь, не хулила ли она Бога и святых, ответила, что не припомнит, чтобы когда-нибудь хулила Бога или святых. Спрошенная, желает ли она [131] положиться на сведения, кои уже получены или будут получены в дальнейшем, ответила, что полагается на Бога и ни на кого иного (см. с. 80).

XLII. Далее, Жанна говорила и провозглашала, что святые Екатерина, Маргарита и Михаил обладают частями тела, как, например, головой, глазами, лицами, волосами и тому подобным; и вместе с тем сказала, что трогала оных святых руками, обнимала и целовала.

По сей статье она ответила, что уже давала ответ и полагается на то, что тогда сказала.

Далее, в субботу, 17 марта, спрошенная, целовала ли она когда-нибудь и обнимала ли святых Екатерину или Маргариту, ответила, что обнимала их обеих, и они источали благоухание. Спрошенная, ощущала ли она тепло или что-либо иное, обнимая их, сказала, что не могла их обнимать, – по-французски: припадать к ним ⁴⁸, – не ощущая их и не прикасаясь к ним. Спрошенная, какую часть их [тела] она обнимала: было ли то сверху или снизу, – ответила, что более пристало обнимать их снизу, нежели сверху (см. с. 91).

XLIII. Далее, Жанна говорила и провозглашала, что святые, ангелы и архангелы говорят по-французски, а не по-английски, поскольку святые, ангелы и архангелы являются сторонниками не англичан, а французов; она утверждает относительно святых, кои пребывают во славе, – тем самым их оскорбляя, – будто они поддерживают смертельную ненависть в царстве католическом и в народе, почитающем всех святых согласно предписаниям Церкви.

По сей статье, слово в слово ей изложенной, она не ответила ничего другого, кроме того, что полагается на Бога и на то, что однажды уже сказала.

В четверг, 1 марта, она сказала, что голос красив, нежен и мягок и говорит на французском языке. Спрошенная, говорит ли сей голос, то есть святая Маргарита, по-английски, ответила: «Как же ей говорить по-английски? Она не на стороне англичан» (см. с. 57).

XLIV. Далее, Жанна похвалялась и похваляется, провозглашала и провозглашает, что святые Екатерина и Маргарита обещали препроводить ее в рай и поручились ей, что она обретет блаженство, если сохранит девственность; и что она в том уверена.

По сей статье она ответила, что полагается в том на Бога и на то, что уже однажды сказала.

Далее, в четверг, 22 февраля, она сказала, что ни у голоса, ни у своих откровений никогда не просила иной конечной награды, кроме спасения души. Спрошенная ⁴⁹ : поскольку голоса сказали ей, что она войдет наконец в царствие рая, убеждена ли она, что спасена и совсем не осуждена на адские муки, ответила, что крепко верит в то, что сказали ей голоса, а именно, что она будет спасена, – и [верит сему] так крепко, как если бы ныне уже была в царствии небесном. И так как Жанне сказали, что сие очень весомый ответ, она ответила, что тоже почитает его за великое сокровище; и прибавила, по сей статье: [она спасется,] если только сдержит клятву и обещание, кое дала Господу Нашему, а именно, что сохранит невинность своего тела и души. Спрошенная, считает ли она после [132] сего откровения, что не может совершить смертного греха, ответила: «Я ничего о том не знаю, но во всем уповаю на Господа Нашего ⁵⁰». Далее, спрошенная, зачем ей исповедываться, раз она думает, по откровению своих голосов, что будет спасена, ответила, что не знает, грешила ли смертно; но думает, что если бы она пребывала в смертном грехе, то святые Екатерина и Маргарита тотчас покинули бы ее; она не думает, что можно чрезмерно очистить свою совесть (см. с. 81-82).

Далее, в четверг, 1 марта, она сказала, что оные святые обещали препроводить ее в рай, о чем она сама их тоже просила (см. см. 57).

XLV. Далее, несмотря на то, что установления Божьи, особенно для нашего взора, непроницаемы, Жанна, тем не менее, говорила, изрекала, рассказывала и разглашала, что ей было известно и известно поныне, каковы из себя святые, архангелы, ангелы или избранники Божьи, и что она различает их меж собой.

По сей статье она ответила, что полагается на то, что уже говорила ранее.

Далее, спрошенная во вторник, 27 февраля, каким образом и откуда она знает, что ей являются именно сии две святые – Екатерина и Маргарита, и как она отличает одну от другой, ответила, что сие именно они и она прекрасно отличает одну от другой (см. с. 50).

Далее, в четверг, 1 марта, спрошенная, являлись ли ей означенные святые всегда в одном и том же одеянии, ответила, что они всегда неизменны видом, и их головы богато увенчаны; о прочих одеждах она не говорит и о платьях их ничего не знает (см. с. 56).

Далее, в субботу, 3 марта, она сказала, о святых Екатерине и Маргарите и о прочих своих явлениях, что видела их так же хорошо, как знает, что они – святые рая (см. с. 60).

XLVI. Далее, она сказала, что прежде чем спрыгнуть таким образом, сердечно молила святых Екатерину и Маргариту за жителей Компьени, обращая к ним среди прочего подобие жалобы: «И как же Бог дозволит погибнуть столь дурной смертью жителям Компьени, кои так преданны [своему королю]?» В сем проявились ее нетерпение и непочтение к Богу и его святым.

По сей статье она ответила, что полагается на то, что уже о сем говорила.

В субботу, 3 марта, она сказала, что после того как была ранена, спрыгнув с башни Боревуара, голос святой Екатерины сказал ей, чтобы она хорошо держалась и что она выздоровеет, а компьеньцы получат помощь. Далее она сказала, что часто молилась за компьеньцев вместе со своим Советом ⁵¹ (см. с. 64-65).

XLVII. Далее, Жанна, недовольная тем, что от прыжка и падения с башни Боревуара получила повреждения, а также тем, что не достигла желаемого, хулила Бога и святых, поносила их, оскорбляя и, к ужасу присутствующих, выказывала им страшное небрежение; а также, с тех пор, как пребывает в Руане, она много раз и во многие дни хулила и бранила Бога, блаженную Деву и святых, перенося с нетерпением и отвращением то, что должна быть предана суду служителей Церкви и предстать перед ними.

По сей статье она ответила, что уповает на Господа Нашего и на то, что уже прежде отвечала. [133]

В субботу, 3 марта, спрошенная, была ли она после прыжка с башни растеряна и рассержена и поносила ли имя Божье, ответила, что никогда не проклинала святого или святую и что никогда не имела привычки божиться. Спрошенная по поводу Суассона, поскольку капитан, сдавший сей город, говорил, что она богохульствовала, [заявляя, что] если захватит [оного капитана], то велит его четвертовать, ответила, что никогда не хулила святого или святую, и те, кто так сказал, дурно поняли (см. с. 65).

Далее, в среду, 14 марта, спрошенная: с тех пор, как она в тюрьме, хулила ли она Бога и проклинала ли его, ответила, что нет, и что несколько раз она сказала: Милостивый Боже или Святой Иоанн, или Царица Небесная, и те, кто мог сие донести, дурно поняли (см. с. 82).

XLVIII. Далее, Жанна сказала, что уверовала и верует в то, что духи, кои ей являлись, суть ангелы, архангелы и святые Божьи, так же крепко, как верует в исповедание христианское и его догматы; и однако же не сообщает, что имела какой-либо знак, достаточный для распознания оных существ; и она даже не посоветовалась с епископом, кюре, церковным прелатом или каким-либо духовным лицом, дабы узнать, должна ли так доверять подобным духам; более того, она говорила, что голоса запретили ей раскрывать все вышеизложенное кому бы то ни было, кроме как, прежде всего, военному капитану, названному Карлу и прочим – особам сугубо светским. Тем самым она призналась, что мыслила дерзновенно и злоумышляла против догматов веры и их непреложности, и даже имела подозрительные откровения, кои пожелала утаить от прелатов и служителей Церкви, но зато открыла мирянам.

По сей статье она отвечает, что уже о том говорила и полагается на то, что записано. Что же до знамений, то коли те, кто о них просит, их недостойны, – она здесь бессильна; и по сей причине она много раз пребывала в молитве или молении, чтобы Господь благоволил послать откровение ее сторонникам. И она сказала, кроме того, что не испрашивала у епископа, кюре или кого иного никакого совета о том, верить ли ей своим откровениям. Далее она сказала, что верит, будто тот, кто ей являлся, был святым Михаилом, из-за благого учения, каковое он ей явил.

Спрошенная, сказал ли ей святой Михаил, что он – святой Михаил, ответила: «Я о том уже отвечала». А по заключительной части статьи [сказала]: «Я уповаю на Господа Нашего». Далее она сказала, что столь же твердо верит в то, что именно святых Михаила, Гавриила ⁵², Екатерину и Маргариту Господь Наш послал к ней для укрепления и совета, как в то, что Господь Наш Иисус Христос претерпел за нас смерть, избавив [нас] от адских мук.

Далее, в субботу, 24 февраля, она сказала, что твердо верит, – так же твердо, как в исповедание христианское и в то, что Бог искупил наши адские муки, – что голос сей исходит от Бога и по его приказу (см. с. 46).

Далее, в субботу, 3 марта, спрошенная, считает ли она, что у святых Михаила и Гавриила материальные головы, ответила, что видела их собственными глазами и верит, что сие – они так же твердо, как и в то, что Бог есть. Спрошенная, считает ли она, что Бог создал их с сими головами, с коими она их видела, ответила: «Я видела их собственными глазами и не скажу вам ничего иного». [134]

Спрошенная, считает ли она, что Бог создал их в том виде и в том обличии, в коих она их видела, ответила, что да (см. с. 60).

В понедельник, 12 марта, спрошенная, говорила ли она о своих видениях кюре или какому-либо иному служителю Церкви, ответила, что нет, но лишь Роберу де Бодрикуру и своему королю. И она сказала, кроме того, что голоса нисколько не принуждали ее таить оных видений; но она очень боялась открыть сие из страха перед бургиньонами, чтобы те не помешали ее путешествию; а особенно она боялась, как бы отец не помешал ей совершить ее путешествие. Далее, в тот же день, спрошенная, думала ли она, что хорошо поступает, уходя без дозволения отца и матери, тогда как всякому должно и следует чтить отца и мать своих, ответила, что во всем прочем она полностью подчинялась отцу с матерью, за исключением сего ухода; но после она им о том написала, – и они простили ее (см. с. 72).

XLIX. Далее, Жанна, полагаясь единственно на собственное зрение, почитала сих духов, целуя землю, по коей, как она говорила, они проходили, а также обнимая и целуя оных духов коленопреклоненно и оказывая им прочие знаки почтения, многократно вознося им благодарение, входя с ними в близкие отношения, меж тем как не ведала, были ли то добрые духи; более того, ввиду обстоятельств, о коих говорилось, ей следовало счесть их скорее духами злыми, – каковыми они и представляются, – нежели благими. И оные почитания и преклонения являются, по всей видимости, идолопоклонством и свидетельствуют о заключенном с демонами договоре.

По сей статье, во вторник, 28 марта, она ответила, начиная словами: «Я уже ответила», – и заключая: «Уповаю на Господа Нашего».

Далее, в субботу, 24 февраля, спрошенная, возблагодарила ли она явившийся к ней голос и преклонила ли колени, ответила, что возблагодарила, будучи сама в постели, и села на кровати, соединив молитвенно руки; и она сказала также, что сие случилось после того как она попросила о помощи (см. с. 45, 60).

Далее, в субботу, 10 марта, спрошенная: когда знак снизошел к ее королю, какое почтение она ему выказала и шел ли он от Бога, ответила, что возблагодарила Бога за то, что он избавил ее от мук, кои должны были причинить ей клирики, державшие сторону дофина, но выступавшие против нее; и много раз она преклоняла колени. Далее, в тот же день, спрошенная, поклонились ли ее король и она сама ангелу, когда тот принес знак, она ответила: что до нее, то да, – она преклонила колени и сняла шапочку (см. с. 70).

Далее, в понедельник, 12 марта, спрошенная, говорила ли она с самим Богом, когда пообещала Ему хранить девственность, ответила, что довольно было пообещать сие тем, кто послан от самого Бога, то есть святым Екатерине и Маргарите ⁵³ . Далее сказала, что в первые раз, когда услышала сей голос, она принесла обет девственности, поскольку сие угодно Богу; и ей было 13 лет или около того. Далее, в тот же день, спрошенная, кланялась ли она святому Михаилу и ангелам, когда видела их, ответила, что да, и, выказывая к ним благоговение, целовала после их ухода землю, по коей они ступали (см. с. 72).

Далее, в четверг, 15 марта, спрошенная, преклонялась ли она пред голосами, когда те приходили, точно так же, как пред святым или святой, ответила, [135] что да; а если порой того не делала, то потом просила прощения; и она не в силах была бы выказать им столь великое благоговение, коего они достойны, ибо она крепко верит, что то – святые Екатерина и Маргарита. И она сказала то же самое о святом Михаиле. В тот же день, спрошенная, делала ли она тем святым, кои к ней приходят, подношения в виде зажженных свечей или чего-либо иного, в церкви или где-либо еще, и заказывала ли она мессы, ответила, что нет, – разве что подношения к мессе для священника в честь святой Екатерины; и она верит, что святая Екатерина – одна из тех, кто ей является; и она зажгла вовсе не столь много свечей, сколько ей хотелось бы зажечь для святых Екатерины и Маргариты, кои пребывают в раю, ибо она твердо верит, что именно они приходят к ней. Далее, в тот же день, спрошенная: когда ставила сии свечи пред образом святой Екатерины, ставила ли она их в честь сей святой Екатерины, каковая ей являлась, ответила: «Я делаю сие в честь Бога, Царицы Небесной и святой Екатерины, пребывающей на небе; и я не делаю различия между святой Екатериной, каковая на небе, и той, что мне является». Далее, в тот же день, спрошенная, всегда ли она исполняет то, что велят ей голоса, ответила, что изо всех сил исполняет веление Господне, данное ей голосами, насколько умеет [их] понять ⁵⁴ ; и они не велят ей ничего без благоволения Господа (см. с. 85).

L. Далее, Жанна часто и ежедневно вызывает сих духов и спрашивает у них совета по делам особо важным, кои должна совершить, – например, о том, как ей следует отвечать на суде, а также о прочих вещах. Сие может свидетельствовать и свидетельствует о вызывании демонов.

По сей статье, в среду, 28 марта, она ответила: «Я о том уже говорила», и пока жива, она будет призывать оные голоса на помощь.

Спрошенная, каким образом она обращается к ним с просьбой, ответила: «Я взываю к Богу и Царице Небесной, чтобы они послали мне совет и укрепление, и они затем мне его посылают».

Спрошенная, какими словами она [их] просит, ответила, что просит их таким образом, по-французски: «Премилый Бог, во имя святых ваших Страстей я прошу вас, если вы меня любите, открыть мне то, что я должна ответить сим служителям Церкви. Что до платья, – я хорошо знаю, по чьему велению я его надела, но совсем не знаю, как должна его снять. Посему да будет вам угодно сие мне разъяснить». И они тотчас приходят. Далее, в тот же день она сказала, что у нее часто есть от голосов новости о нас, епископе Бовеском.

И, спрошенная о том, что они говорят ей о нас, ответила: «Я скажу вам сие лично». Далее она сказала, что в тот день они приходили к ней трижды.

Спрошенная, находились ли они в камере, ответила: «Я вам сие уже отвечала; однако я слышала их хорошо». Далее, по ее словам, святые Екатерина и Маргарита сказали ей, как она должна отвечать по поводу сего платья.

Далее, в субботу, 24 февраля, она сказала, что голос велел ей отвечать смело, и когда она пробудилась ото сна, то спросила у оного голоса совета о том, как ей следует отвечать на суде, говоря голосу, чтобы тот спросил совета у Господа Нашего; и голос сказал ей отвечать смело – и Бог ей поможет. Далее, в тот же день, спрошенная: прежде чем она обратилась к голосу с просьбой, сказал ли ей оный голос какие-нибудь слова, ответила, что голос сказал ей несколько слов, но она не все поняла; однако после того, как проснулась, она поняла, что голос сказал [136] ей отвечать смело. Далее она сказала, что сегодня ночью слышала голос, говорящий: отвечай смело (см. с. 45).

Далее, во вторник, 27 февраля, спрошенная о том, что сказал ей голос после минувшей субботы, ответила, что просила у голоса совета по некоторым вещам, о коих ее спрашивали на заседании. Спрошенная, дал ли [голос] совет по некоторым из них, ответила, что по некоторым пунктам ей был совет, но может статься, у нее попросят ответа на иные вопросы, на кои она не ответит без дозволения. А если она ответит без дозволения, то, возможно, ей в том не будет ручательства [голоса]; когда же она получит дозволение Господа, то не побоится говорить, поскольку будет иметь доброго поручителя. Спрошенная в тот день, каким образом умеет она сие отличить, – по одним пунктам отвечая, а по другим – нет, ответила, что по одним пунктам она попросила дозволения, и оно ей было [дано] (см. с. 50).

Далее, в понедельник, 12 марта, спрошенная, не оставил ли ее ангел, – если говорить о везении, – коль скоро она была пленена, ответила, что верит, будто сие к лучшему, раз так угодно Богу, – что она попала в плен. Спрошенная, не оставил ли ее ангел в даре благодати, ответила: «Как же ему оставить меня, если он укрепляет меня каждый день?». И она понимает, что сие подкрепление исходит от святой Екатерины и святой Маргариты. Спрошенная, зовет ли она их или они приходят не будучи призванными, ответила, что они часто приходят без зова, а в ином случае, если б они не пришли, она тотчас просила бы Бога их к ней послать. Далее, спрошенная, бывало ли иногда, что она звала их, а они бы не пришли, ответила, что никогда не случалось такого, чтобы она нуждалась в них хоть чуть-чуть, а их не было [бы] (см. с. 72).

Далее, во вторник, 13 марта, спрошенная, говорила ли она со вчерашнего дня со святой Екатериной, ответила, что с тех пор слышала ее, и она много раз говорила ей смело отвечать судьям на то, что они спросят у нее относительно процесса (см. с. 77).

Далее, в среду, 14 марта, спрошенная, просят ли ее голоса отсрочки для ответа, сказала, что святая Екатерина иногда отвечает ей, а Жанна порой не может [ее] понять из-за тюремного шума и криков ее стражей; и когда она обращается с просьбой к святой Екатерине, тотчас святая Екатерина и Маргарита обращаются к Богу, а затем, по велению Божьему, они дают ответ Жанне. Спрошенная: когда приходят сии святые, пребывает ли с ними свет, и не видела ли она света, когда слышала голос в замке, не ведая, пребывает ли оный голос в ее темнице, ответила, что нет и дня, чтоб они не приходили в Руанский замок, и они не приходят без света; а в тот раз она слышала голос, но не припомнит, видела ли свет и даже видела ли святую Екатерину. Далее она сказала, что просила у своих голосов три вещи, а именно: [во-первых, –] своего освобождения, во-вторых, – чтобы Бог помог французам и хранил верные им города, а третьей [просьбой] было спасение ее души (см. с. 81).

LI. Далее, Жанна не боится похваляться тем, что святой Михаил, архангел Божий, пришел к ней с великим множеством ангелов в крепость Шинон, в дом некой женщины и якобы шествовал рядом с нею, держа ее за руку, поднимаясь вместе с нею по ступеням замка и идя в покои ее короля; и оный архангел якобы выказал благоговение названному королю, склоняясь пред ним, в [137] сопровождении ангелов, как было указано, из коих некоторые были увенчаны, а другие имели крылья. Такие речи об архангелах и святых должны считаться высокомерным и дерзостным измышлением, тем более что [ни в одной священной книге] мы не прочтем, чтобы подобное благоговение выказывалось ангелами или архангелами какому-либо святому человеку и даже Пречистой Деве, матери Божьей. И часто также, [Жанна] говорила, что к ней приходил святой Гавриил, архангел, вместе со святым Михаилом, а также порой – многие тысячи ангелов. Жанна похвалялась даже тем, что по ее молитве оный ангел в сем ангельском окружении принес с собою предрагоценную корону для ее короля, дабы тот возложил ее на свою голову. Сия корона помещена ныне в сокровищницу оного короля; Жанна утверждает, что оный король был бы коронован ею [короной. – А. С] в Реймсе, если бы подождал несколько дней; но из-за спешности своего коронования он взял другую. Такие вещи были скорее выдуманы оной Жанной по дьявольскому наущению, нежели открыты Богом, либо же были явлены ей самим демоном в видениях, вызванных колдовством, ее любопытству на посмеяние, поскольку она ищет того, что выше ее самой и что превышает возможности ее положения.

По сей LI-й статье, в среду, 28 марта, [Жанна] отвечает, что ранее уже дала ответ об ангеле, принесшем знак; в отношении же того, что обвинитель высказал о многих тысячах ангелов, она ответила, что не припомнит, чтобы говорила такое, – то есть о числе; но она и вправду сказала, что всегда, когда бывала ранена, получала великое укрепление и великую помощь от Господа Нашего и святых Екатерины и Маргариты.

Далее, – о короне, – сказала, что уже ответила ранее. И по заключительной части статьи, каковую обвинитель выдвигает против ее поступков, [ответила], что уповает на Бога. И также, по вопросу о том, где корона была изготовлена и выкована, – она уповает на Бога.

Далее, во вторник, 27 февраля, спрошенная, был ли ангел над головой ее короля, когда она впервые его увидела, ответила: «Матерь Божья! Если таковой и был, то я о том не знаю и вовсе его не видела». Спрошенная, был ли там свет, ответила, что там было более трехсот рыцарей и пятьдесят факелов, и сие – не считая света духовного; и у нее редко бывают откровения, при коих не было бы света. Спрошенная, каким образом король уверовал в ее речи, ответила, что ему самому были добрые знамения, а также [из-за] клириков. Далее она сказала, что клирики из ее сторонников были того мнения, что в ее случае нет ничего, кроме блага, – по крайней мере, так им казалось (см. с. 52).

Далее, в четверг, 1 марта, спрошенная, была ли у ее короля корона в Реймсе, ответила, что ее король, как она думает, охотно взял ту, что нашел в Реймсе; но гораздо более роскошную принесли после; и он поступил так, чтобы ускорить дело, по просьбе жителей города и дабы избавить их от тягот военного постоя; а если б он подождал, то был бы увенчан короной в тысячу крат богаче. Спрошенная, видела ли она оную более богатую корону, ответила, что не может [того] сказать без клятвопреступления; а если и не видела, то слышала, что она такая роскошная (см. с. 59).

Далее, в субботу, 10 марта, спрошенная, что сие за знак, каковой был ее королю, ответила, что он прекрасен и достоин почтения и веры и что он благой [138] и самый богатый из всех, кои только можно сыскать. Спрошенная, почему она не желает раскрыть и явить оный знак так же, как требовала знака от Катерины из Ла-Рошели, ответила, что она не спрашивала бы о знаке оной Катерины, если бы он был так же хорошо явлен, как названный знак, – пред знатными особами церкви и прочими, архиепископами и епископами, а именно пред архиепископом Реймсским и прочими епископами, чьих имен она не знает; и там были Шарль де Бурбон, сеньор де Ла Тремуй, герцог Алансонский и многие другие рыцари, кои видели и слышали [его] так же хорошо, как она видит тех, кто с нею говорит. И все же она отлично знала от святых Екатерины и Маргариты, что дело оной Катерины – сущее ничто. Спрошенная, существует ли еще оный знак, ответила, что – само собой, и он будет существовать еще тысячу лет, и даже сверх того. Далее она сказала, что знак пребывает в сокровищнице ее короля. Спрошенная, из золота он или из серебра, драгоценный сие камень или корона, ответила: «Я не скажу вам иного; и [ни один] человек не сумел бы описать вещи столь богатой, как сей знак». И затем она сказала: «Знак, каковой вам нужен, – в том, что Бог освободит меня из ваших рук, и сие самое верное, что Он мог бы вам ниспослать» (см. с. 69).

Далее, в тот же день, она сказала, что ангел от Бога, и ни от кого иного, даровал знак ее королю, и она многократно возблагодарила за то Бога. Далее она сказала, что клирики из ее сторонников перестали выступать против нее, когда обрели оный знак. Спрошенная, видели ли знак служители церкви из ее сторонников, ответила, что когда ее король и те, кто был с ним, увидели знак и самого ангела, даровавшего сей знак, она спросила у своего короля, доволен ли он; и он ответил, что да; тогда она вышла и направилась в часовенку неподалеку; и она слышала, что после ее ухода более трехсот человек видели знак ⁵⁵. Она сказала, помимо того, что из любви к ней, Жанне, и чтобы люди перестали ее расспрашивать, Бог допустил, чтобы ее сторонники смогли увидеть знак (см. с. 69).

Далее, в понедельник, 12 марта, на вопрос о том, заговорил ли ангел, принесший знак, ответила, что да, он сказал ее королю, чтобы Жанну допустили к делу, – и стране тотчас же станет легче. Далее, спрошенная, был ли ангел, принесший знак, тем же ангелом, каковой сперва явился ей, или то был другой [ангел], ответила, что сие всегда один и тот же [ангел], и он ее не оставлял. Далее, спрошенная в тот же день о знаке, данном ее королю, – каков он был, – ответила, что спросит совета у святой Екатерины (см. с. 71).

Далее, во вторник, 13 марта, спрошенная о знаке, данном ее королю, – каков он был, – ответила: «Угодно вам, чтобы я преступила клятву?». Спрошенная, поклялась ли она и пообещала ли святой Екатерине не называть сего знака, ответила: «Я поклялась и пообещала не называть сего знака; и я сделала так сама, поскольку меня слишком вынуждали о нем рассказать». И тогда она сама, Жанна, сказала, что более никому не станет о нем говорить ⁵⁶ (см. с. 76).

Далее, по ее словам, знак был в том, что ангел подтвердил ее королю, поднося ему корону, что с помощью Божьей и трудами названной Жанны он завладеет полностью всем королевством Французским; [и ангел сказал королю,] чтобы он допустил ее к делу, то есть дал ей воинов, – а иначе он не будет так скоро коронован и миропомазан. Далее, в тот же день, спрошенная, каким образом [139] сей ангел принес корону и возложил ли [он ее] на голову ее короля, ответила, что, как ей кажется, оная корона была передана некоему архиепископу, а именно, архиепископу Реймсскому, в присутствии ее короля; и оный архиепископ принял ее и вручил королю, а сама Жанна при том присутствовала; и сию корону поместили в сокровищницу короля. Спрошенная о месте, куда ее принесли, ответила, что сие было в покоях ее короля, в замке Шинон. Спрошенная о дне и часе, ответила: «Дня я не знаю; а час – час был ранний»; более точно она не помнит; а о месяце, – то было в апреле или марте месяце, как ей кажется; и в минувшем апреле или в теперешнем месяце тому будет два года; и было сие после Пасхи. Спрошенная: в тот день, когда она впервые увидела сей знак, ее король видел ли его тоже, – ответила, что да, и что ему самому он был [дан]. Спрошенная, из какого материала была оная корона, ответила: «Ясное дело, она была из чистого золота»; и была столь богата, что и не передать (qu’elle ne saurait estimer as richesse); и сия корона означала, что ее король обретет королевство Французское. Спрошенная, были ли на ней драгоценные камни, ответила: «Я сказала вам то, что знаю». Спрошенная, держала ли она и целовала ли ее, ответила, что нет (см. с. 77).

Спрошенная, снизошел ли ангел, принесший сию корону, свыше, или пришел по земле, ответила, что снизошел свыше, отчего она и поняла, что он пришел по велению Божьему; и он вошел через дверь в покои. Спрошенная, шел ли ангел от двери покоев, ступая по земле, ответила, что когда ангел предстал пред ее королем, то выказал благоговение названному королю, склоняясь пред ним и произнося слова, кои Жанна сказала о знаке; и вместе с тем оный ангел напомнил ее королю о благотерпении, кое тот выказал в ходе великих потрясений, выпавших на его долю; а приближаясь к названному королю, ангел шел и ступал по земле. Спрошенная, какое расстояние было от двери до оного короля, ответила, что, как она думает, там было расстояние в длину целого копья; и ангел удалился оттуда тем же путем, что и пришел. Далее Жанна сказала, что когда ангел пришел, она проводила его и прошла вместе с ним по ступеням в покои названного короля; и ангел вошел первым; а сама Жанна сказала своему королю: «Сир, вот ваш знак, – примите его». Спрошенная о месте, где ей явился ангел, ответила, что почти все время пребывала в молитве, [прося,] чтобы Бог ниспослал знак ее королю; и Жанна была у себя, то есть в доме одной доброй женщины, близ Шинонского замка; а после ангел и Жанна вместе пошли к названному королю; и ангела сопровождали другие ангелы, бывшие с ним, коих не всякий видел; и если б сие не было из любви к оной Жанне и чтобы избавить ее от мук, причиняемых людьми, кои ей перечили, она уверена, что некоторые особы, кои видели оного ангела, не увидели бы его. Спрошенная, видели ли ангела все, кто был там с ее королем, ответила, что, думает, архиепископ Реймсский и монсеньеры Алансонский, де Ла Тремуй и Шарль де Бурбон его видели; а что до короны, то многие служители Церкви и прочие, кто не видел ангела, видели ее (см. с. 77).

Спрошенная, какого сложения и какого роста был оный ангел, ответила, что не имеет дозволения о том сказать и что ответит завтра (см. с. 77).

Спрошенная о тех, кто сопровождал ангела, – были ли они все одного вида, – ответила, что некоторые из них были вполне схожи меж собой, а иные – нет, [по крайней мере,] так она их видела; и там были некоторые, у коих были [140] крылья, и некоторые, кои были увенчаны, иные же – нет; и среди них были святые Екатерина и Маргарита, кои находились с названным ангелом, а также и другие ангелы, [сопровождавшие их] до входа в покои ее короля. Спрошенная, как сей ангел покинул ее, ответила, что он покинул ее в маленькой часовне; и она была сильно потрясена его уходом; и она плакала и охотно ушла бы вместе с ним, то есть, [если говорить] о душе. Спрошенная: по его уходе, осталась ли она в радости или была обеспокоена и пребывала в великом страхе, ответила, что он оставил ее вовсе не устрашенной, но потрясенной (courroucee) его уходом.

Далее, спрошенная, по заслугам ли самой Жанны Бог послал к ней своего ангела, ответила, что он пришел ради великого дела: в надежде, что ее король поверит знаку и оной Жанне перестанут противодействовать; а также ради того, чтобы помочь жителям Орлеана, и еще из-за заслуг ее короля и доброго герцога Орлеанского. Спрошенная, почему [для сего] была избрана именно она, а не кто-либо другой, ответила: «Богу было угодно поступить так, чтобы с помощью простой девицы был дан отпор врагам короля».

Далее, спрошенная, было ли сказано ей, Жанне, где ангел получил ранее оную корону, ответила, что она была принесена от Бога и что в мире нет такого ювелира, каковой сумел бы сделать ее столь прекрасной и столь богатой; но в отношении того, где оный ангел ее взял, Жанна полагается на Бога, – а иначе не знает, откуда взялась сия корона. Спрошенная, благоухала ли сия корона и сверкала ли она, ответила, что совершенно [того] не помнит и поразмыслит над тем. А после сказала, что сия корона благоухает и будет благоухать впредь, если только ее станут хорошо хранить, как и подобает; и она был в виде венца.

Спрошенная, писал ли ей ангел письма, ответила, что нет.

Спрошенная, что за знак был [дан] ее королю, находившимся с ним людям и ей самой, Жанне, дабы они уверовали, что к ним явился именно ангел, ответила, что король поверил в сие по подсказке служителей Церкви, кои были там, и по знаку короны. Спрошенная, каким образом служители Церкви узнали, что сие – ангел, ответила, что по своей учености и поскольку были клириками (см. с. 78).

LII. Далее, Жанна своими измышлениями до такой степени прельстила католический люд, что многие поклонялись ей в ее присутствии и все еще поклоняются в ее отсутствие, устраивая в честь нее мессы и сборные молебны в церквах; мало того, они называют ее более великой, чем все святые Божьи, после Пречистой Девы; они возносят ее образы и изображения в базиликах, а также носят при себе ее изображения из свинца или иного металла, [по примеру того, ] как поступают обычно с изображениями и памятными вещами святых, канонизированных Церковью. И они открыто проповедуют, что она посланница Божья и скорее ангел, нежели женщина. Все сие пагубно для христианской религии и слишком возмутительно и вредно для спасения душ.

По сей статье, в среду, 28 марта, она сказала, что относительно начала статьи уже дала ответ, а что до заключения оной, – она уповает на Бога.

Далее, в субботу, 3 марта, спрошенная, знавала ли когда-нибудь брата Ришара, ответила: «Я не видела его до того, как пришла под город Труа». [141] Спрошенная, какой прием оказал ей брат Ришар, ответила, что, как она думает, жители города Труа послали его к ней, говоря, будто они опасаются, что она не от Бога. И когда он пришел к ней, то, приближаясь, сотворил крестное знамение и окропил [ее] святой водой; она сказала ему: «Подходите смело; я не улечу» (см. с. 62).

Спрошенная, видела ли она сама и заказывала ли образа или картины, похожие на нее, сказала, что в Аррасе видела одно изображение, кое было на нее похоже, в руках некоего шотландца: вооруженная, она передавала послание своему королю и преклоняла колено. И она сказала, что никогда не видела и не заказывала иного образа или картины, схожих с нею (см. с. 62).

Спрошенная по поводу некоей картины или маленького изображения (tableau ou tablette) y ее хозяина в Орлеане, на коей были нарисованы три женщины – Правосудие, Мир, Единство, – ответила, что ничего о том не знает. Спрошенная, знает ли она, что ее сторонники совершали богослужение, мессу или молебен за нее, ответила, что ничего о том не знает, а если они и совершали ради нее богослужение, то делали сие не по ее указанию; и если они молились за нее, то ей не кажется, что они поступали дурно (см. с. 62).

Далее, в субботу, 3 марта, спрошенная о том, каким образом жители Труа выразили свое благоговение при ее въезде [в город], ответила: «Они вовсе не выражали мне благоговения». И она сказала, помимо того, что, как ей кажется, брат Ришар вошел в город одновременно с ними, но она не помнит, видела ли его при въезде. Спрошенная, произнес ли оный брат Ришар проповедь по случаю приезда Жанны, ответила, что недолго пробыла в Труа и ни разу там не ночевала; а что до проповеди, – она того не знает (см. с. 62).

LIII. Далее, вопреки велениям Бога и святых, Жанна высокомерно и спесиво бралась господствовать над людьми, ставя себя главой и вождем войска, числом порой в 16 000 человек, где находились принцы, бароны и многие другие знатные люди, коих она всех заставила служить себе как верховному военачальнику.

По сей статье, в среду, 28 марта, она отвечает: что до бытности военачальником, по-французски, – она уже о том ответила; если она и была военачальником, то [лишь] для того, чтобы бить англичан. А что до заключения статьи, – она уповает в том на Господа Нашего.

Далее, во вторник, 27 февраля, спрошенная, какой отряд дал ей ее король, когда допустил ее к делу, ответила: десять или двенадцать тысяч человек, и в Орлеане она напала сперва на бастиду Сен-Лу, а затем – на бастиду Моста (см. с. 53, 54).

LIV. Далее, Жанна бесстыдно жила с мужчинами, отвергая общество или услуги женщин, принимая оные лишь от мужчин, коих пожелала взять для личного услужения в доме и в своих тайных [т.е. интимных. – А. С] делах; сие невиданно и неслыханно для женщины стыдливой и добродетельной.

По сей статье она ответила, что ее руководителями были мужчины (son gouverement etait d’hommes); но что до жилья и ночлега, то чаще всего она имела подле себя женщину. А когда она была на войне, то там, где не могла найти [142] женщин, спала в одежде и вооружении. А что до заключения статьи, – она уповает в том на Бога.

LV. Далее, Жанна злоупотребила откровениями и пророчествами, кои, как она говорит, были ей от Бога, использовав их ради наживы и мирской выгоды; действительно, посредством сих откровений она заполучила великое изобилие роскошных богатств, многочисленные должности, лошадей, вооружение, а также – для своих братьев и родителей – великие мирские доходы. Сим она подражала лжепророкам, у коих, дабы обрести выгоду мирскую или благосклонность светских сеньоров, заведено притворяться, будто они имеют божественные откровения на предмет того, что, по их пониманию, должно нравиться светским государям, – ради чего они пускаются в обман, придумывая божественные прорицания и приписывая свою ложь – Богу.

По сей статье она сказала, что на то уже давала ответ; а что до даров, сделанных ее братьям, то король сделал их по собственной милости, без просьбы оной Жанны. Что же до вины, каковую приписывает ей обвинитель в заключении статьи, – она уповает в том на Господа Нашего.

Далее, в субботу, 10 марта, спрошенная, обладала ли когда-нибудь иными богатствами своего короля, кроме его лошадей, ответила, что ничего не просила у своего короля, кроме доброго оружия, добрых лошадей и денег, чтобы заплатить прислуге. Далее, спрошенная, вовсе ли не имела никакой казны, ответила, что десять или двенадцать тысяч [экю] наличными – невелика казна, и даже совсем пустяк; и все сие – у ее братьев, как она думает. И она сказала, что все, что у нее есть, – из собственных денег ее короля. Далее она сказала, что когда попала в плен, была верхом на легком скакуне. Спрошенная, кто ей его дал, ответила, что деньги на него были получены от ее короля или его людей; и у нее было пять скакунов, [купленных] на деньги ее короля, помимо рысаков, коих было у нее более семи (см. с. 68).

LVI. Далее, Жанна много раз похвалялась, что имеет двух советников, коих зовет Советниками Источника (Conseilliers de la Fontaine) и кои приходили к ней после того, как она была пленена, – сие явствует из показаний Катерины из Ла-Рошели, данных ею пред официалом Парижа; оная Катерина сказала, что [Жанна] выйдет из тюрьмы при помощи дьявола, если ее не будут хорошенько стеречь.

По сей статье Жанна ответила, что придерживается того, что уже сказала. А что до Советников Источника, – она не знает, что сие такое, но уверена, что однажды слышала там [у источника] святых Екатерину и Маргариту; а что до заключения статьи, – она его отрицает и клятвенно утверждает, что ей бы вовсе не хотелось, чтобы дьявол вызволил ее из тюрьмы.

Спрошенная ⁵⁷, знавала ли она и видела ли Катерину из Ла-Рошели, ответила, что да, – в Жаржо и в Монфоконе, что в Берри. Спрошенная, показала ли ей Катерина некую даму, одетую в белое и, как говорили, несколько раз являвшуюся оной Катерине, ответила, что нет.

Спрошенная в ту же субботу, 3 марта, о том, что сия Катерина ей сказала, ответила, что Катерина сказала ей, будто к ней, Катерине, приходит белая дама, одетая в золотое сукно, и сия дама говорит Катерине, чтобы она пошла по [143] добрым городам и чтобы ее король дал ей герольдов и трубачей, дабы оглашать, что те, у кого есть золото, серебро или потаенный клад, пусть быстро его принесут; тех же, кто того не сделает и у кого есть сии припрятанные вещи, Катерина легко узнает и легко сумеет найти сии сокровища; и сие пойдет на оплату воинов Жанны. На что Жанна ответила оной Катерине, чтобы та возвращалась к своему мужу, занялась хозяйством и кормила детей. И чтобы знать наверняка насчет оной Катерины, она поговорила о том со святой Екатериной и святой Маргаритой, кои сказали Жанне, что дело сей Катерины – не что иное, как глупости и сущее ничто. И по поводу сей Катерины Жанна написала своему королю, что скажет ему, как должно с ней поступить. И когда Жанна предстала пред своим королем, то сказала ему, что дело оной Катерины – глупости и сущее ничто. Однако брат Ришар хотел, чтобы Катерину допустили к делу, и брат Ришар и Катерина были сильно недовольны Жанной (см. с. 64).

Спрошенная, не говорила ли она с Катериной из Ла-Рошели [о своем замысле] идти на Ла-Шарите, ответила, что оная Катерина очень ее отговаривала и советовала вовсе туда не ходить, так как [в ту пору] стояли сильные холода. Далее, в тот же день, 3 марта, Жанна призналась, что сказала Катерине, желавшей идти к монсеньеру герцогу Бургундскому чтобы заключить мир, что мира от герцога можно добиться лишь острием копья. Далее, Жанна призналась, что спрашивала у оной Катерины, приходит ли сия дама каждую ночь и [сказала ей, что] ради того, чтобы ее увидеть, она будет спасть вместе с нею, как и поступила; и она бодрствовала до полуночи и ничего не увидела, а после заснула; когда же наступило утро, она спросила оную Катерину, приходила ли дама; и Катерина ответила, что дама приходила когда Жанна спала, и что она не смогла ее разбудить. Тогда Жанна спросила у Катерины, придет ли дама на следующий день, и Катерина отвечала, что да. Ради сего Жанна поспала днем – так, чтобы суметь бодрствовать ночью; и следующую ночь Жанна провела с Катериной и всю ночь бодрствовала, но не увидела ничего, хотя часто спрашивала у оной Катерины, придет ли дама, и Катерина отвечала: «Да, скоро» (см. с. 64).

LVII. Далее, Жанна в праздник Рождества Царицы Небесной объявила сбор всех бойцов войска названного Карла, чтобы идти на приступ города Парижа и привела их к сему городу. Она обещала им, что они войдут туда в тот же день и что она знает сие из откровения. И она велела принять все возможные меры, дабы осадить оный город. И, однако, теперь, на суде пред вами, она не боится сего отрицать. Также и в других местах – в Ла-Шарите на Луаре, в Пон-л’Эвеке и в Компьени, когда она осаждала войско монсеньера герцога Бургундского, – она обещала и предсказывала, ссылаясь на откровения, множество событий, из коих, однако, ни одного не свершилось, а скорее, [свершилось] обратное. И она отрицает пред вами, что брала на себя обещания или делала предсказания, поскольку отнюдь не произошло так, как она говорила, хотя многие достойные доверия особы доносят, что вышеозначенные предсказания были ею произнесены и преданы огласке. Более того, во время осады Парижа она сказала, что ей помогают многие тысячи ангелов, кои готовы вознести ее в рай, если она придет к смерти. И, однако, сообщают, что на заданный ей вопрос: почему вопреки обещаниям, [взятым ею на себя], случилось так, [144] что она не только не вошла в Париж, но и множество людей из ее войска было ранено, сама она получила [тогда] жестокое ранение, а некоторые были убиты, – на сие она ответила так: Иисус, мол, не сдержал пред ней своего обещания.

По сей статье, в среду, 28 марта, она отвечает, что на первую часть статьи уже давала ответ. «А если я надумаю что-нибудь добавить, то охотно добавлю». Что же до окончания статьи, – будто Иисус не сдержал обещания, – она сие отрицает.

В субботу, 3 марта, спрошенная о том, что она делала на валах в Ла-Шарите, ответила, что велела идти на приступ и что вовсе не обрызгивала и не велела обрызгивать оные валы святой водой наподобие окропления. Спрошенная, почему же она не вошла в город, раз имела на то веление Божье, ответила: «Кто вам сказал, что я имела повеление туда войти?». Спрошенная, имела ли она на сей счет совет со своим голосом, ответила, что желала идти во Францию, но воины сказали ей, что лучше сперва пойти на город Ла-Шарите (см. с. 64).

Спрошенная во вторник, 13 марта, было ли ей в откровении [указание] от голосов пойти под Париж, когда она пошла туда, ответила, что нет; но то было [сделано] по просьбе знатных господ, кои желали совершить вылазку или наступление; она же намеревалась идти дальше и преодолеть укрепления. Спрошенная, было ли ей откровение идти под Ла-Шарите, ответила, что нет, но [то было] по просьбе воинов, как она сказала ранее. Далее, в тот же вторник, спрошенная, не было ли ей откровения идти на Пон-л’Эвек, ответила: после того, как в Мелене ей было откровение, что она попадет в плен, она чаще всего стала полагаться в ратных делах на волю капитанов; однако же она не говорила им, что знает из откровения о своем скором пленении.

Спрошенная, было ли сие благим поступком – в день праздника Рождества Богоматери идти на приступ Парижа, ответила: «Как ей кажется, по совести, благой поступок – блюсти праздники Богоматери, от начала и до конца».

LVIII. Далее, Жанна велела расписать свой штандарт и представить на нем двух ангелов по сторонам от Бога, каковой был с державой в руке, вместе с сими именами: ИИСУС МАРИЯ и прочими изображениями; и она говорила, будто сделала так по велению Бога, открывшего ей сие через посредство ангелов и святых. И сей штандарт она поместила в церкви Реймса близ алтаря, когда названный Карл был миропомазан, желая из гордыни и пустого тщеславия, чтобы сей штандарт был особо почитаем другими. Она велела также изобразить свой герб, где поместила две золотые лилии в лазоревом поле, а меж лилиями – серебряный меч с золотыми рукоятью и гардой, направленный вверх острием, на конце коего – золотая корона. Все сие кажется признаком роскоши и суеты, а не религии и благочестия; и приписывать сию суету Богу и ангелам противно благоговению пред Богом и святыми.

По сей статье, в среду, 28 марта, она сказала: «Я на то [уже] ответила».

А на возражение, выдвинутое обвинителем: – «Я полагаюсь и уповаю на Господа Нашего».

Во вторник, 27 февраля, спрошенная, был ли у нее штандарт, когда она пошла на Орлеан, и какого цвета, ответила, что да, с полем, усеянным лилиями, на коем была изображена держава ⁵⁸ и два ангела по сторонам; [штандарт был] [145] белого цвета, из белого полотна или бокассэна; и там были написаны сии имена: ИИСУС МАРИЯ, как ей кажется; и он был с шелковой бахромой. Спрошенная, были ли сии имена ИИСУС МАРИЯ написаны сверху, сбоку или снизу, ответила: сбоку, как ей кажется. Спрошенная, что она предпочитала: меч или штандарт, ответила, что в сорок раз сильнее меча любила штандарт ⁵⁹. Спрошенная, кто велел ей заказать то, что было на нем нарисовано, ответила: «Я довольно твердила вам, что ничего не совершила иначе, как по велению Божьему». Далее она сказала, что сама носила сей штандарт, вторгаясь в ряды противника, для того чтобы кого-нибудь не убить, и сказала, что ни разу никого не убила (см. с. 53).

Далее, 3 марта, оная Жанна сказала, что ее штандарт был в церкви Реймса и, как ей кажется, – довольно близко к алтарю; она сама его подержала, но не знает, держал ли его брат Ришар (см. с. 63).

Далее, 10 марта, спрошенная, нарисованы ли на сем штандарте держава и два ангела etc., ответила, что да, и у нее всегда был только один [штандарт]. Спрошенная, что сие был за знак и что означало – взять [изображение] Бога с державою и сих двух ангелов, ответила, что святые Екатерина и Маргарита сказали ей, чтобы она взяла штандарт и смело его носила, и чтобы она велела поместить на нем изображение Царя небесного; и она сказала о том своему королю, но очень скрепя сердце; а о значении сего [ничего] другого она не знает.

Спрошенная, были ли у нее щиток и герб, ответила, что никогда их не имела; но ее король даровал [их] ее братьям, а именно: лазоревый щиток с двумя золотыми лилиями и мечом посредине. Сей герб она описала одному художнику в сем городе Руане, ибо он спросил, какой у нее герб. Далее она сказала, что сие было даровано королем ее братьям, им в угоду, без ходатайства оной Жанны и без откровения (см. с. 68).

В субботу, 17 марта, спрошенная, по чьему побуждению она приказала изобразить на своем штандарте ангелов с руками, ногами и одеждами, ответила: «У вас уже есть ответ». Спрошенная, велела ли она нарисовать сих ангелов такими, какими они приходят к ней, ответила, что велела нарисовать их так, как они нарисованы в церквах. Спрошенная, видела ли она их когда-либо такими, какими они нарисованы, ответила: «Я не скажу вам о том [ничего] иного». Спрошенная, почему не велела нарисовать сияние, кое нисходит к ней с ангелом и голосами, ответила, что сего ей не было велено. Далее, в ту же субботу, 17 марта, спрошенная, изображали ли сии два ангела, кои были нарисованы на сем штандарте, святых Михаила и Гавриила, ответила, что они были там лишь во славу Господа Нашего, каковой был нарисован на сем штандарте. И она сказала, что велела сделать сие изображение двух ангелов лишь во славу Господа Нашего, каковой был представлен на сем штандарте с державою. Спрошенная, являлись ли те два ангела, кои были изображены на штандарте, теми самыми ангелами, кои охраняли державу, и почему они не были более многочисленны, раз уж ей было велено Богом взять сей штандарт, ответила, что весь штандарт был указан от Бога голосами святых Екатерины и Маргариты, кои сказали ей: «Возьми штандарт от Царя небесного». И поскольку они сказали ей: «Возьми штандарт от Царя небесного», она велела сделать сие изображение Бога и двух ангелов. А что до цвета и всего [прочего], она велела сделать по указанию Божьему (см. с. 89-90). [146]

Спрошенная, обращалась ли она тогда к названным святым с вопросом о том, выиграет ли силой сего штандарта всякую битву, в каковую вступит, и обретет ли победу, ответила, что святые сказали ей, чтобы она смело его взяла и что Бог ей поможет. Спрошенная, кто кому помогал больше: она штандарту или штандарт – ей, ответила, что за победу штандарта или женщины, коей она является, – за все должно воздать Богу. Спрошенная, на ней самой или на штандарте основывалась ее надежда обрести победу, ответила, что надежда на победу основывалась на Боге, и ни на чем ином. Спрошенная: если б не она, а кто-то другой носил сей штандарт, обрел бы он столь же добрую удачу, каковую, нося его, имела она сама, ответила: «Я ничего о том не знаю и уповаю на Бога». Спрошенная: если бы некто из ее сторонников дал ей свой собственный штандарт, и особенно если бы ей дали штандарт ее короля и она бы его носила, возлагала ли бы она на сей штандарт столь же великую надежду, как и на свой собственный, каковой был ей сотворен от Бога, ответила: «Я охотнее носила бы сей штандарт, назначенный мне от Бога; и все же во всем я уповаю на Бога» (см. 89-90).

Спрошенная в субботу, 17 марта, велела ли она развернуть сей штандарт над головой своего короля, ответила, что не ведает, делала ли сие. Спрошенная, почему сей штандарт в Реймсском храме, на коронации ее короля, носили более, нежели штандарты других капитанов, ответила: «Сей штандарт побывал в труде и разумно, чтобы он был в чести» (см. с. 91).

LIX. Далее, в Сен-Дени, во Франции, Жанна принесла в дар и велела поместить в церкви, на возвышении, свои доспехи, в коих была ранена во время наступления на город Париж, – дабы они почитались людьми как реликвии. И в том же городе она велела зажигать восковые свечи, воску с коих давала стечь на головы маленьких детей, предсказывая им их грядущую судьбу, и посредством сего колдовства творила им многие гадания ⁶⁰.

По сей статье, в среду, 28 марта, она отвечает: «Что до доспехов, я уже ответила». А что до зажженных и расплавленных свечей, – она [сие] отрицает.

В субботу, 17 марта, спрошенная, какие доспехи она принесла в дар в церкви Сен-Дени, ответила, что сие был полный белый доспех, как и подобает воину, с мечом; и сей меч она добыла под Парижем. Спрошенная, с какой целью она подарила сии доспехи, ответила, что сделала сие из благочестия, как принято у воинов, когда они ранены; и поскольку она была ранена под Парижем, она принесла сии доспехи в дар святому Дионисию, ибо сие [имя] – клич Франции. Спрошенная, сделала ли она сие с той целью, чтобы оным доспехам поклонялись, ответила, что нет (см. с. 89).

LX. Далее, Жанна, вопреки указаниям и законам Церкви, многократно отказывалась принести на суде клятву говорить правду. Тем самым она навлекла на себя подозрения в том, что сказала или совершила нечто такое из области веры или откровений, чего не смеет открыть церковным судьям, боясь получить весьма справедливое наказание, – и сие, как кажется, она вполне признала, когда по сему поводу привела на суде поговорку: «Порой людей вешают за правдивое слово»; и она часто говорит: «всего вы не узнаете», и «я скорее предпочту, чтобы мне отрубили голову, чем скажу вам все». [147]

По сей статье, в среду, 28 марта, она отвечает, что просила отсрочки лишь затем, чтобы вернее ответить на то, что у нее спрашивали; а что до заключения, – она говорит, что колебалась с ответом и посему попросила отсрочки, дабы узнать, должна ли говорить о том, что у нее спрашивали. Далее она сказала: что до совета ее короля, то поскольку сие не касается процесса, она не пожелала сего открыть. А что до знака, данного ее королю, – она раскрыла его, поскольку служители Церкви вынудили ее сие сделать.

В четверг, 22 февраля, спрошенная, был ли свет в тот раз, когда голос впервые показал ей ее короля, ответила: «Переходите к другому». Далее, спрошенная, видела ли ангела над своим королем, ответила: «Увольте меня и переходите к другому». Далее она сказала, что прежде чем ее король допустил ее к делу, ему было множество знамений и прекрасных откровений, а спрошенная, каких именно, ответила: «Я вам о том не скажу; вам пока нет ответа; но пошлите к королю, – и он вам расскажет» (см. с. 43).

Далее, в субботу после Факельного воскресенья (Dimanche des Brandons) ⁶¹, 24 февраля, мы, названный епископ, сообщили Жанне, что она должна присягнуть ясно, просто, безоговорочно и безусловно и к тому ее трижды призывали и побуждали. И она сказала: «Дайте мне дозволение сказать». А затем сказала: «Право же, вы можете спросить у меня такое, чего я вам не скажу». Далее она сказала: «Возможно, вы станете спрашивать меня насчет откровений многое такое, о чем я не скажу вам правды, поскольку вы можете ненароком вынудить меня сказать нечто, чего я поклялась не говорить; и так я преступлю клятву, а сего вам не следует желать». Далее: «Я говорю вам: поразмыслите хорошенько о том, что зоветесь моим судьей. Вы берете на себя тяжкое бремя и слишком обременяете меня». Далее она сказала, что ей кажется достаточным поклясться дважды. Спрошенная, желает ли поклясться просто и безоговорочно, ответила: «Вы вполне можете быть довольны; достаточно того, что я поклялась дважды», – и она сказала также, что все духовенство Руана или Парижа не сможет осудить ее, если сие духовенство не имеет на то права. И она сказала далее, что и за восемь дней всего не рассказать. Далее она сказала, что о своем приходе охотно скажет правду, но не расскажет всего. Далее, ей было сказано, чтобы она посоветовалась с заседателями, [дабы узнать], должна ли клясться или нет; она ответила, что о своем приходе охотно расскажет правду, но не иначе, и что не стоит ей более о том говорить. Далее, ее настойчиво просили, говоря, что она навлекает на себя подозрения; она ответила как и прежде (см. с. 45).

Затем мы, епископ Бовеский, потребовали от нее поклясться без [всяких] условий; она ответила: «Я охотно скажу то, что знаю, – однако не все». Далее, на требование поклясться под страхом быть уличенной в том, что ей вменялось в вину, ответила, мол, я довольно клялась и переходите к другому. Далее, на настоятельные требования поклясться и говорить правду о том, что касается процесса, и на предупреждения о том, что она подвергает себя великой опасности, вновь отвечает: «Я готова поклясться говорить то, что знаю касательно процесса, но не все, что знаю», – и так поклялась.

Спрошенная 24 февраля, велел ли ей голос ничего не говорить, сказала, мол, я вам о том не отвечу и есть откровения, касающиеся короля, коих я вам не скажу. Спрошенная, запретил ли ей голос разглашать откровения, ответила: «У меня [148] нет о том совета», – и попросила срок в пятнадцать дней, чтобы ответить, и [сказала, что] потом ответит. Далее она сказала, что просит отсрочки, дабы ответить на сие. Далее она сказала: «Если голос мне сие запретил, что вы на то скажете?». Спрошенная вновь, запрещено ли ей сие голосом, ответила: «Поверьте, что не люди мне сие запретили». Далее она сказала, что в тот день никак не ответит; и не знает, должна ли рассказать или нет все то, что было ей открыто. Спрошенная, считает ли она, что Богу не угодно, чтобы по сему пункту говорили правду, ответила нам, епископу, что голоса сказали ей открыть нечто королю, а не нам.

Спрошенная, открыл ли ей ее совет, что она сбежит из тюрьмы, ответила: «Должна ли я сказать сие вам?». Спрошенная, сей ночью дал ли ей голос совет о тех пунктах, по коим она должна отвечать, ответила, что если голос ей сие и открыл, она его не очень поняла. Спрошенная: в те два дня, когда она в прошлый раз слышала голоса, снизошел ли вместе с ними свет, ответила, что именем голоса приходит сияние (au nom de la voix vient une clarte). Спрошенная, не заметила ли она чего-либо вместе с голосом, ответила: «Я не скажу вам всего и мне нет на то дозволения» и [добавила,] что ее присяга не касается сих вещей. Далее она сказала, что голос прекрасен, благ и достоин и что на сии вопросы ей не следует отвечать (см. с. 46, 47).

Ее спросили, обладает ли голос, к ней приходящий, зрением и есть ли у него глаза, и ее о том спрашивают, поскольку оная Жанна попросила иметь на письме пункты, по коим не будет отвечать; На сие она отвечает: «Вам пока не будет сего [ответа] », по-французски: «Вам того [ответа] пока нет». Далее она сказала, что есть присказка у маленьких детей о том, что порой людей вешают за правдивое слово (см. с. 47).

Далее, во вторник, 27 февраля, после Дня Поминовения (Reminiscere), на наше, означенного епископа, требование принести присягу [говорить правду] о том, что касается процесса, ответила, что насчет того, что касается процесса, поклянется охотно, но не насчет всего, что знает. Мы вновь потребовали от нее отвечать правду обо всем, что у нее спросят. Она отвечает, как прежде, говоря: «Вы должны быть довольны, я достаточно клялась». Далее она сказала, что о том, что Бог дозволит ей открыть, она охотно скажет правду, но того, что касается откровений, затрагивающих только ее короля, она не будет говорить без дозволения своего голоса (см. с. 49).

В оный день, спрошенная, одеты ли святые Екатерина и Маргарита одной и той же тканью, отвечает: «Я не скажу вам сейчас иного», – и у нее нет дозволения сие открыть. «А если вы мне не верите, – ступайте в Пуатье». Далее она сказала, что сие – откровения, кои предназначены ее королю, а не тем, кто ее допрашивает. Спрошенная, одного ли возраста сии святые, кои ей являются, отвечает, что ей нет дозволения о том говорить. Спрошенная, говорят ли они одновременно или по очереди, отвечает, что у нее нет дозволения о том говорить; и все же, каждый день с нею [пребывает] совет их обеих. Спрошенная, которая из них явилась ей первой, отвечает: «Я признала их не так быстро», – и когда-то она хорошо сие знала, но забыла; и если ей будет совет о том сказать, она охотно скажет; и сие есть в регистре Пуатье (см. с. 50).

Спрошенная, каков был облик являвшегося ей святого Михаила, отвечает: «О том вам пока не будет ответа, и у меня нет еще дозволения сего сказать». Спрошенная о том, что святой Михаил сказал ей в первый раз, ответила: «Вы [149] не получите ответа на сие нынче ночью ⁶²». Далее она сказала, что голоса велели ей отвечать смело. Далее она сказала, что у нее нет пока дозволения открыть то, что сказал ей святой Михаил; и ей бы очень хотелось, чтобы у дознавателя была копия книги, каковая [находится] в Пуатье, если только Богу сие угодно. Спрошенная, говорили ли ей святой Михаил и прочие святые, чтобы она не рассказывала ничего без их дозволения, ответила: «Пока еще я не отвечу вам на сие», и: «на все, на что у меня будет дозволение, я охотно отвечу», – и что, если [голоса] ей сие запретили, – она того [пока] не поняла. Спрошенная, какой знак она явит, чтобы дать понять, что сие исходит от Бога и что [сии голоса] суть святые Екатерина и Маргарита, отвечает: «Я вам довольно твердила, что сие – святые Екатерина и Маргарита, и верьте мне, если хотите». Спрошенная, что за откровения были ее королю, ответила: «В сей год вы того от меня не получите» (см. с. 51).

Спрошенная ⁶³ об обещаниях, кои дали ей святые, ответила: «Сие никак не [касается] вашего процесса». Спрошенная, обещали ли они ей что-нибудь еще, кроме как препроводить ее в рай, ответила, что есть другие обещания, но она о них не скажет; и она добавила, что сие не относится к процессу. Далее она сказала, что до истечения трех месяцев расскажет о другом обещании. Спрошенная, сказали ли ей святые, что до истечения трех месяцев она будет освобождена из тюрьмы, ответила: «Сие не для вашего процесса», – и все же она не знает, когда будет освобождена. Далее она сказала, что те, кому хотелось бы вырвать ее из мира сего, сами могут уйти раньше. Далее, спрошенная, сказал ли ей ее совет, что она будет освобождена из тюрьмы, ответила: «Поговорите со мной о том через три месяца – и я вам отвечу»; и она попросила, кроме того, чтобы у заседателей спросили под присягой, касается ли сие процесса. И затем, после того как все заседатели посовещались и высказались, что сие касается процесса, она ответила: «Я же всегда говорила вам, что вы не узнаете всего». А по [предыдущему] вопросу сказала: «Вы хотите, чтобы я сказала то, что относится к королю Франции?». Далее она сказала, что есть много вещей, кои не касаются процесса (см. с. 55).

Далее, спрошенная в четверг, 1 марта, какой знак дала она своему королю в подтверждение того, что пришла от Бога, отвечает: «Я всегда говорила вам, что вы не вырвете сего из моих уст. Ступайте и спросите у него». Спрошенная, поклялась ли она не открывать того, о чем ее спросят касательно процесса, ответила: «Я сказала вам недавно, что того, что касается нашего короля, я вам не скажу». Спрошенная, известен ли ей самой оный знак, ответила: «Вы не узнаете сего от меня». Далее ей было сказано, что сие относится к процессу; она ответила: «О том, что я пообещала крепко держать в секрете, я вам ничего не скажу». И сказала, кроме того: «Я пообещала сие в таком месте, что не могу вам сказать сего без клятвопреступления». Спрошенная, кому она сие пообещала, ответила, что святым Екатерине и Маргарите, и сие было явлено ее королю. Далее она сказала, что пообещала им сие без их требования; и оная Жанна сделала так по собственному побуждению, и она сказала, что слишком много людей стали бы у нее спрашивать [каков был] сей знак, если б она не пообещала того названным святым. Спрошенная, был ли с ними кто-либо другой, кроме ее короля, когда она явила ему сей знак, ответила: «Думаю, что там не [150] было никого, кроме него, хотя довольно близко было много людей». Спрошенная, не видела ли она короны на голове своего короля, когда явила ему знак, ответила: «Не могу вам сего сказать без клятвопреступления» (см. с. 58, 59).

Далее, спрошенная в субботу, 3 марта, верит ли она, что Бог создал их ⁶⁴ изначально в сем образе и обличий, как она их видит, ответила: «Сейчас вы не получите от меня иного, кроме того, что я ответила». Спрошенная, поняла ли она и узнала ли из откровения, что сбежит, ответила: «Сие не касается вашего процесса. Вы хотите, чтобы я говорила против себя?». Спрошенная, сказали ли ей что-нибудь о том голоса, ответила: «Сие не касается вашего процесса; и я уповаю на Господа Бога, и если бы вас касалось все, я бы вам все и рассказала». И она сказала еще: «Право же, я не знаю ни дня, ни часа». Спрошенная: когда Бог открыл ей, что она должна сменить одежду, было ли то голосом святого Михаила, святой Екатерины или святой Маргариты, ответила: «Вы не получите сейчас иного [ответа]» (см. с. 60).

Спрошенная в понедельник, 12 марта, не было ли у нее писем от святого Михаила или от ее голосов, ответила: «Мне пока не было дозволения сказать вам [о том], но через восемь дней я охотно вам отвечу, как смогу» (см. с. 73).

LXI. Далее, Жанна, призванная вверить все свои речи и поступки решению Церкви воинствующей, после того как ей разъяснили разницу между Церковью воинствующей и торжествующей, сказала, что подчиняется Церкви торжествующей, отказываясь подчиняться Церкви воинствующей. Таким образом, обнаруживается, что она злоумышляет против догмата о Единой святой Церкви etc. и заблуждается, говоря, что зависит непосредственно от Бога и уповает в своих деяниях на Него и святых, а не на суд Церкви ⁶⁵.

По сей статье она отвечает, что желала бы всеми силами выказать почтение и благоговение Церкви воинствующей. А что до упования в своих деяниях на оную воинствующую Церковь, сказала: «Нужно, чтобы я уповала на Господа Бога, каковой велел мне сие совершить».

Спрошенная, полагается ли она на воинствующую Церковь в том, что совершила, ответила: «Пришлите ко мне клирика в ближайшую субботу – и я вам отвечу».

Далее, в четверг, 15 марта, ей было разъяснено, что такое Церковь торжествующая и что такое Церковь воинствующая; и на требование подчиниться сейчас решению Церкви относительно ее деяний и речей, будь они благи или же дурны, она сказала: «Сейчас я не отвечу вам иного». И после того как у нее настоятельно попросили и потребовали положиться, согласно своему долгу, на определение Церкви, если она совершила что-либо противное нашей вере, она ответила, что пусть ее ответы будут просмотрены и изучены клириками, а после пусть ей скажут, есть ли там что-нибудь противное христианской вере; и она вполне сумеет при помощи своего совета сказать, что требуется; и после расскажет то, что узнает с помощью своего совета (ce qu’elle trouvera par son conseil). И все же, если есть нечто дурное против христианской веры, каковую установил Бог, ей не хотелось бы того поддерживать, и она бы сильно огорчилась, [поняв,] что пошла наперекор. Далее, спрошенная, желает ли она подчиниться и положиться на решение Церкви в том, что сказала и совершила, ответила: «Все [151] мои деяния и поступки – в руках Божьих, и я уповаю в том на Него. И я ручаюсь вам, что не желала бы ни сказать, ни сделать чего-либо против христианской веры; и если б я сказала или сделала нечто такое, что клирики сочли бы противным христианской вере, каковую Господь Наш установил, то я не желала бы сего поддерживать, но отвергла бы». И вновь спрошенная, не желает ли в сем пункте покориться определению Церкви, ответила: «Я не отвечу вам сейчас иного; но в субботу пришлите ко мне клирика, если не пожелаете прийти [сами], и я ему на то отвечу с помощью Божьей; и сие будет записано» (см. с. 84).

Далее, в субботу, 17 марта, спрошенная: кажется ли ей, что следует ясно отвечать правду сеньору нашему папе, викарию Божьему, обо всем, что у нее спросят касательно ее веры и совести, ответила, что просит отвести ее к нему, а затем она ответит пред ним на все, на что должна будет ответить (см. с. 90).

Далее, в субботу, в последний день марта, спрошенная, желает ли она вверить себя суду Церкви, пребывающей на земле, во всех своих речах и деяниях, будь они благи или дурны, а особенно, в делах преступных и беззаконных, кои вменялись ей в вину, а также во всем, что касается ее процесса, ответила, что в том, о чем ее спрашивают, она будет полагаться на Церковь воинствующую, если только оная Церковь не повелит ей сделать чего-либо невозможного; и она указывает на то, что считает невозможным, а именно: [что она отречется от] речей и деяний и того, что заявляла на процессе по поводу ее видений и откровений, кои, по ее словам, были ей от Бога; и она не отречется от них ни за что; и того, что Господь наш заставил ее совершить, и повелел и повелит [в будущем] , она не перестанет делать, несмотря на любые уговоры; и для нее было бы невозможно от сего отречься; а если Церковь пожелает, чтобы она сделала нечто иное против повеления, кое, по ее словам, было ей дано от Бога, она того ни за что не сделает. Спрошенная: если Церковь воинствующая скажет, что ее откровения суть наваждения либо дьявольщина, либо суеверия, либо нечто дурное, станет ли она полагаться в том на Церковь, ответила, что полагается на Бога, чье повеление она всегда будет исполнять, и она хорошо знает, что все рассмотренное в ходе процесса произошло по велению Бога; и ей нельзя совершить противное тому, что, как она утверждала на сем процессе, было совершено ею по велению Божьему; и если Церковь воинствующая повелит ей сделать противное, она не будет полагаться ни на кого на свете, кроме как единственно на Бога, чье благое повеление всегда исполняла.

Спрошенная, верно ли, что она вовсе не считает, что является подданной Церкви, каковая пребывает на земле, – то есть нашего сеньора папы, кардиналов, архиепископов, епископов и прочих церковных чинов, – ответила, что считает, [но добавила, что] Господу Нашему сперва послужив, по-французски: Господу Нашему первому послужив. Спрошенная, есть ли у нее повеление голосов не подчиняться ни Церкви воинствующей, каковая на земле, ни ее суду, сказала, что в ее ответах нет ничего, взятого из собственной головы, но то, что она ответила, – [было сказано] по велению сих голосов, и они вовсе не приказывали ей не слушаться Церкви, [однако – ] Богу первому послужив.

Далее, в среду, 18 апреля, по причине болезни, каковая, по словам Жанны, у нее была, ей было сказано, что чем больше она опасается за свою жизнь и чем [152] чаще отвечает, что да, Нашему Господу сперва послужив, по-французски: Нашему Господу первому послужив, тем скорее ей следует исправить свою жизнь, и что она не будет обладать правами истинной католички, если не подчинится Церкви. И она ответила: «Если тело умрет в тюрьме, я уповаю на то, что вы велите положить его в освященную землю; а если не велите положить его туда – я уповаю в том на Господа Бога». Далее, в тот же день, спрошенная: поскольку она просит, чтобы Церковь даровала ей таинство евхаристии, не желает ли она подчиниться Церкви – и [тогда] ей даруют сие таинство, она ответила, что о сем подчинении не ответит ничего иного, кроме того, что уже сказала, и что она любит Бога и служит ему, является доброй христианкой; она желала бы помогать Церкви и поддерживать ее всеми своими силами (см. с. 156,186).

LXII. Далее, Жанна стремится смутить народ, заставить его твердо уверовать во все, что она сказала и скажет, приписывая себе могущество Бога и ангелов и надмившись над всякой церковной властью, дабы ввергнуть людей в заблуждение, как заведено у лжепророков, внедряя [в Церковь] порочные и пагубные учения, кои отпадут от единого тела Церкви; сие гибельно для христианской религии, и если о том не позаботятся прелаты Церкви, [сие] способно сокрушить всякую церковную власть. Повсюду станут выступать мужчины и женщины, прикидывающиеся, будто имеют откровения от Бога и ангелов, сея обман и заблуждения, как уже много раз происходило с тех пор как восстала сия женщина и принялась возмущать христианский люд и насаждать свои измышления.

По сей статье, во вторник, 28 марта, она сказала, что даст ответ в ближайшую субботу.

LXIII. Далее, Жанна не боится ни лгать пред судом, ни нарушать собственную присягу, утверждая по поводу своих откровений множество всего противоречивого и меж собой несовместимого, изрекая проклятия на сеньоров и знатных особ, и на всю нацию ⁶⁶, высказывая слова бесстыдной лжи и насмешки, кои не приличествуют святой женщине и показывают, что она ведома и руководима в своем поведении злыми духами, а не советом Бога и ангелов, как сама она похваляется; воистину, Христос сказал о лжепророках: «По плодам их узнаете их» ⁶⁷.

В оный день, по сей статье, она ответила, что полагается на то, что уже сказала; а по заключению статьи – она уповает на Господа Бога.

Во вторник, 27 февраля, она сказала, что ее меч был с ней в Ланьи, а после Ланьи она носила меч некоего бургиньона, вплоть до Компьени, поскольку сие был добрый боевой меч и годный, чтобы наносить добрые рубящие и колющие удары, по-французски: для хорошей рубки и сечи; и она сказала, что то, где она оставила сей меч – не касается процесса, и она сейчас на сие не ответит (см. с. 53).

Далее, в четверг, 1 марта, она сказала, что умерла бы, если б не откровение, кое укрепляет ее каждый день. Спрошенная, есть ли у святого Михаила волосы, ответила: «Зачем бы ему их остричь?». И она не видела святого Михаила с тех пор как покинула замок Кротуа; и она не часто его видит (с. 58). [153]

LXIV. Далее, Жанна похваляется, будто знает, что добилась отпущения того греха, который совершила с отчаянием в сердце по наущению духа зла, когда сбросилась с вершины башни замка Боревуар; меж тем как Писание гласит, что никто не ведает, достоин ли он любви или ненависти, а следовательно, очищен ли от греха и оправдан ли.

По сей статье, в оную среду, 28 марта, отвечает: «Я довольно вам отвечала, на что и полагаюсь». А по заключению статьи – она уповает на Господа.

LXV. Далее, Жанна говорит, что постоянно просит Бога, чтобы он ниспослал ей через ангелов и святых Екатерину и Маргариту точное откровение о том, какого поведения она должна придерживаться, – к примеру, должна ли будет отвечать на суде правду по некоторым пунктам и по иным вопросам, кои для нее являются личными. Сие означает испытывать [терпение] Бога и просить у него того, чего не следует просить без надобности, покуда не исчерпаны все возможные для человека способы сие прояснить. И особенно в случае упомянутого уже прыжка с башни она, как кажется, явным образом испытывала Божье терпение.

По сей статье, в оную среду, она сказала, что уже на то отвечала, и вовсе не желает без дозволения Божьего открывать то, что было ей открыто, и что она вовсе не без надобности просила Бога о том, о чем сказано в статье; и ей бы хотелось, чтобы он ниспослал ей больше [откровений], дабы стало более явным, что она пришла от Бога, – то есть, что он ее послал.

LXVI. Далее, некоторые среди названных деяний отклоняются от установлений божественных, евангельских, канонических и гражданских, противоречат им, а равно и постановлениям, принятым на главных Соборах; некоторые из них являются чародействами, иные же – гаданиями, а иные – суевериями; некоторые прямо, иные же косвенно или как-либо иначе отдают ересью; весьма многие влекут к вероисповедальным заблуждениям и к поощрению дел еретических; некоторые из них являются соблазном, иные – нарушают и смущают мир; некоторые толкают, к пролитию человеческой крови, иные – являются также оскорбительными и богохульственными по отношению к Богу и святым, а также оскорбляют благочестивый людской слух. Сими вышеназванными деяниями обвиняемая, в своей безрассудной наглости, по наущению дьявола, оскорбила Бога и его святую Церковь, пред коей повинна в проступках и беззакониях. Посему, как причина возмущения, общепризнанно по сим пунктам себя опозорившая, оная обвиняемая должна, ради своего исправления, получить от вас очистительное наказание.

По сей статье Жанна ответила, что является доброй христианкой и по всем обвинениям, перечисленным в статье, уповает на Господа.

LXVII. Далее, все и каждое из вышеозначенных преступлений обвиняемая допустила и совершила в речах или деяниях, объявила догматом, множила и творила как в [землях, относящихся к] названной юрисдикции, так и иначе, во многих и различных местах сего королевства, не единожды, но многократно, в разное время, дни и часы; и в том она закоренела, а тем, кто сие совершал, оказывала помощь советом и покровительством ⁶⁸.

Жанна сию статью отрицает. [154]

LXVIII. Далее, поскольку по сообщениям о вопле народном, кои не единожды, но многократно ранили ваш слух, а также по людской молве и сведениям, собранным относительно и по поводу вышеозначенного, вы установили, что обвиняемая навлекла на себя серьезные подозрения в ереси и покрыла себя позором, вы постановили, что вы сами или один из вас начнет против нее следствие по сим пунктам и [велели] вызвать ее в суд для дачи показаний, – что и было сделано ⁶⁹.

Жанна сказала, что сия статья относится к судьям.

LXIX. Далее, обвиняемая была и остается сильно подозреваемой относительно и по поводу вышесказанного. Она покрыла себя явным позором и навлекла на себя сильнейшие подозрения [в ереси] пред людьми достойными и влиятельными. Однако в отношении и по поводу вышесказанного она все еще не исправилась и ни коим образом не очистилась; напротив, в отношении и по поводу вышесказанного она медлила и медлит, отказывалась и отказывается исправиться и очиститься. Она оставалась и упорствовала, остается и упорствует в своих заблуждениях, невзирая на то, что вы сами, а также именитые клирики и другие почтенные особы, милосердно и иначе, должным и достойным образом, обращались к ней по сим пунктам с увещаниями, требованиями и просьбами.

По сей статье [Жанна] сказала, что не совершала преступлений, вменяемых ей обвинителем; в остальном же она уповает на Господа; и она не думает, что в сих поступках, вменяемых ей как преступления, она совершила что-либо противное христианской вере.

Спрошенная: если б совершила что-нибудь противное христианской вере, желала бы она тогда подчиниться Церкви и тем, кому следует сие исправлять, ответила, что даст ответ в субботу в послеобеденное время.

LXX. Далее, все и каждое из вышеозначенных положений являются верными, общепризнанными, самоочевидными, и сие доносят до нас и поныне глас народный и молва; обвиняемая в них созналась и признала их верными перед честными и достойными доверия лицами многократно и в достаточной мере, как в судебном, так и во внесудебном порядке ⁷⁰.

Жанна отрицает сию статью; за исключением того, в чем призналась etc.

Относительно сих пунктов, а также прочих, кои вы присовокупите, исправите и улучшите, поскольку истец настоятельно требует допросить по ним обвиняемую, – итак, по сим пунктам оный истец (43) пришел к заключению, что по их предоставлении в целом и по частям, насколько будет достаточным для [удовлетворения] иска, вам надлежит вынести, произнести и огласить свой приговор против названной обвиняемой во имя всех вышеозначенных целей, и каждой из них [в отдельности], и кроме того, высказать свое суждение о том, что будет наиболее правомерно и разумно [предпринять]. В отношении чего он, как и подобает, смиренно взывает к вашему долгу ⁷¹.

Комментарии

1. В этой части процесса д’Эстиве принимает на себя функции прокурора как официальный обвинитель. Поэтому далее избран именно такой перевод термина promoteur.

2. Monilions – в инквизиционной процессуальной практике так назывались три предостережения, которые инквизиторы делали обвиняемому на трех первых слушаньях, чтобы побудить его старательно припомнить прошлое, испытать свою совесть и добровольно сознаться во всем, что он помнит о сказанном и сделанном против католической веры. При этом обвиняемому давали понять, что никого не арестовывают без наличия улик и что, если его признания будут искренни и он действительно раскаивается, то к нему отнесутся снисходительно. В противном же случае с ним поступят по всей строгости закона. Более подробно см.: Llorent J.-A. Histoire critique de l’Inquisition d’Espagne. T. 1, 2. Paris, 1918.

3. Каноническая процедура, проводившаяся с целью проверить доводы следствия, предполагала допрос обвиняемого, основанный на его высказываниях. При этом обвиняемый должен был отвечать: «Я сему верю» или «Я сему не верю» (т.е. «я с этим согласен» или «я с этим не согласен»). Петиции, признанные обвиняемым, закреплялись. Оставалось позаботиться лишь о тех позициях, которые обвиняемый отверг и которые в таком случае квалифицировались как статьи, требовавшие доказательства. По этим позициям продолжалось дознание. Подобная процедура допроса часто применялась и на светских судах – во всяком случае, со времен святого Людовика. Ее целью было испытать на прочность материалы, собранные на дознании. Отказ отвечать по позициям толковался, по обычаю судов Церкви, как признание их справедливости. В светских судах допускались вариации. Парижский Парламент, после долгих обсуждений, пришел к тому, чтобы при отказе подсудимого признать статьи обвинения, считать эти статьи юридически ничтожными.

4. Термин libelle можно перевести как доклад, отчет, донесение; в современном французском языке есть еще одно значение этого слова: пасквиль, клевета. В докладе д’Эстиве изложены претензии сторон, то есть, на самом деле, пункты обвинения. Он состоит из преамбулы, резюмирующей заключения и утверждающей, что епископ должен считаться компетентным ординарным судьей, а брат Ле Мэтр – законным представителем Инквизиции. Из преамбулы явствует, что Жанна покрыла себя позором и необходимо, чтобы ее провозгласили ведьмой, приспешницей злых духов, схизматичкой и еретичкой, или хотя бы сильно подозреваемой в ереси. Продумана целая серия статей, которые прокурор наморен выдвинуть против Жанны после ее допроса на предмет credit vel non credit.

5. T. e. присяга и том, чтобы не изрекать клеветы.

6. Развернутый протокол заседания, содержащийся в манускрипте U.

7. В манускрипте U сообщается дополнительно, что статьи были зачитаны мэтром Тома де Курселлем.

8. Преамбула завершается обычными формулами: делопроизводитель заявляет, что не намерен доказывать ничего, кроме того, чего достаточно для утверждения сути его иска, и что он оставляет за собой право вставлять в эти статьи «любые дополнения и поправки, кои потребуются».

9. Необходимо отметить, что приводимые в обвинительных статьях ответы Жанны не были точными цитатами. Поэтому при переводе мы старались сохранить легкие вариации в их изложении, следуя оригиналу.

10. Три манускрипта протоколов содержат эти статьи, и после каждой из них – замечания, сделанные Жанне по их прочтении. Первые тридцать статей были ей зачитаны 27 марта, а остальные – 28 марта. Затем, начиная со следующей статьи, помещены выдержки из допросов, на которых основана данная статья. В статье шестидесятой (о подчинении Воинствующей Церкви) находятся выдержки из допросов 31 марта и 18 апреля, которые были включены туда после прочтения доклада Жанне. Ради большой убедительности для судей и консультантов, было решено дополнить таким образом работу, проделанную в ходе процесса, чтобы утвердить или опровергнуть каждую из 70 статей и подготовить затем 12 статей, предназначенных для отправления на суд консультантам. 12 статей были составлены между 2 и 5 апреля; послание консультантам датировано 5 апреля. Однако были и более поздние отправления, к примеру, постановление 22 теологов, датированное 12 апреля 1431 г.

11. Известно, что категория прорицательства, в отличие от пророчества, имеет в церковном каноне сугубо отрицательное значение. «Означенное слово в Священном Писании преимущественно употребляется в смысле ложного пророчества и значит то же, что гадание, ворожба, чародейство. В кн. Второзакония (XVIII, 10) о прорицателях упомянуто в связи с чародеями, вызывателями мертвых и прочими мерзостями язычников, которых должны были удаляться Иудеи <...> Лжепрорицания и гадания, во всех их формах, особенно строго воспрещаются законом Моисеевым и свящ. Писателями (Лев. XX, 27, Втор. XVIII, 9-14 и др.). Они суть ветвь языческого идолопоклонства и суеверия, и, в каком бы виде ни рассматривались и ни употреблялись, греховны и постыдны для истинного Христианина, обнаруживая в нем недостаток веры и глубокое невежество» (см.: Библейская энциклопедия. М., 1891. С. 582.).

12. Возможно, речь идет о Никола Луазелёре, какое-то время исповедовавшем Жанну в тюрьме под видом тайного сторонника Карла VII. О подобных способах дознания, применявшихся в ходе инквизиционных процессов, см. XLVI, с. 1035-1037.

13. Приведенные д’Эстиве приметы ярчайшим образом отражают церковные представления о характерных особенностях языческого капища. Могучие деревья и лесные источники, вокруг которых водились обрядовые хороводы, с давних пор являлись объектами религиозного почитания у кельтских и германских племен.

14. La Rousse – значит «Рыжая». Здесь важен буквальный перевод ее имени, так как это позволяет предположить намек обвинителя на общение Жанны с женщиной легкого поведения. На самом деле, как свидетельствует один из документов коллекции С. Люса, «Ла Русс, жена Жана Вальдера, была замужем с 1412 г. и ссужала деньги жителям Нёфшато – неблагонадежным, по мнению герцога Лотарингского, а следовательно, державшим сторону короля Франции» (LXXXVI, р. 287).

15. То есть к духовному судье.

16. Ее волосы были острижены «под горшок».

17. Или бриджи (les braies или haut-de-chausse).

18. Пурпуэн – род облегающего жилета.

19. Роба – род верхней одежды с разрезом посредине, надевавшаяся поверх основного костюма.

20. Или капюшон с разрезанным надвое «хвостом».

21. Вероятно, речь идет о крепких кожаных гетрах.

22. Дага – длинный кинжал, который носили на поясе и использовали наряду с мечом.

23. Отсутствие упоминаний о подобном напутствии в свидетельствах Жана де Меца и Бертрана Пуланжи и схожесть предполагаемых слов Робера с вотивными формулами того времени нуждаются в комментарии. См. «Бог и мое право», III.

24. Табар, или тюбар, – род короткой далматики (мантии).

25. Здесь во французской минуте содержится четыре реплики, из которых две первые не появляются в латинском протоколе, а две последние помещены в статье XIV, где речь также идет о мужском платье. Пропуск двух первых реплик, содержащих смелые заявления о мужском одеянии, по-видимому, не был случайным.

26. Жанна действительно ответила на этот вопрос, но ее ответ отсутствует во французской минуте.

27. Эта реплика Жанны нуждается в комментарии, так как имеет прямое отношение к вопросу об обете, предположительно данном ею королю. См. «Бог и мое право», III.

28. Du parti adverse: из противников судей и англичан, то есть из сторонников Девицы.

29. Речь, разумеется, идет о магическом искусстве.

30. При составлении данной статьи обвинения д’Эстиве прибегает к практике распознания приспешников дьявола через уличение их в лжепророчестве.

31. Речь идет о военном трофее. Поскольку использована формулировка sur un bourguignon, возможно и иное толкование: Жанна выменяла меч на пленного бургундца. Весьма показательно, что меч, взятый во Фьербуа, исчезает именно после ухода Жанны из Сен-Дени, т.е. после неудачи, которую ее отряды потерпели под Парижем. Красноречивым фактом можно считать и то, что официальные власти не позаботились снабдить ее новым мечом, и она была вынуждена воспользоваться трофейным оружием. На примере этого видно, что после коронации Карла VII в Реймсе отношение к Девице со стороны двора в корне изменилось. См. «Бог и мое право», III.

32. Копье – основная воинская единица, представлявшая собой отряд во главе с рыцарем-копьеносцем. Копье состояло из 6-8 человек: всадника и подчиненных ему пеших бойцов.

33. Манускрипт U содержит дополнительную фразу, которую латинский протокол воспроизводит в статье XXII.

34. Большинство исследователей признает, что текст послания к англичанам, содержащийся в процессе, действительно, являлся тем текстом, который продиктовала сама Жанна – разумеется, с учетом ошибок, на которые она указала. Любопытно отметить, что послание к англичанам, составленное в марте 1429 г., когда Жанна находилась в Пуатье, было отправлено по назначению лишь месяц спустя – между 24 и 27 апреля, из Блуа. Надо полагать, решение о таком промедлении исходило не от Жанны, а от ее нового окружения. О формировании образа Жанны в общественном сознании, а также о пропагандистских приемах, использовавшихся для создания этого образа см. «Бог и мое право», II, III.

35. Уильям Пул (1396–1450), граф Саффолк, с 1421 г. кавалер Ордена Подвязки. Командовал английскими отрядами под Орлеаном после гибели Солсбери. Участвовал в обороне Жаржо, и ходе которой, в мае 1429 г., попал в плен. Освободился посредством выкупа в 20 тысяч ливров; гарантом выплаты этого выкупа был собственный брат Саффолка Томас, отданный им в заложники. Саффолк был зарезан в 1450 г., заподозренный в измене и симпатиях к профранцузской партии. Известно, что Саффолк увлекался французской поэзией и сам писал стихи на французском языке.

36. Джон Тальбот (1373–1453), граф Шрусбери, впервые прибыл во Францию в 1417 г. В 1423 г. посвящен в кавалеры Ордена Подвязки. Сражался под Вернёем в 1424 г. В 1425 г. был послан королевским наместником в Ирландию и вернулся во Францию вместе с Бедфордом в 1427 г. В ходе осады Орлеана Тальбот организовал оборону бастилии Сен-Лy. После победы французов участвовал в осадах Мэнг-сюр-Луар и Божанси. Под Патэ он попал в плен и освободился лишь в 1433 г. Погиб восьмидесятилетним стариком в битве при Кастийоне в 1453 г.

37. Томас, сир де Скаль и де Нюселль (?–1440), в 1424-25 г. воевал в Мэне и был произведен в кавалеры Ордена Подвязки. 12 октября 1429 г. он прибыл в Орлеан вместе с Солсбери. Вел осаду имеете с Тальботом и Саффолком, затем принимал участие в осаде Божанси. 18 июня 1429 г. он, как и Тальбот, попал в плен под Патэ и освободился лишь в 1433 г.

38. Строго говоря, слово hahay является военным кличем – вроде «ура!» или «эгей!».

39. 22 марта 1429 г.

40. Речь идет о Клименте VIII (Хиле Муньосе), который стал приемником Бенедикта XIII в 1423 г. и сложил с себя полномочия 26 июля 1429 г. в пользу Мартина V.

41. Жан Каррье, архидиакон, протеже графа д’Арманьяка.

42. Бернар Гарнье, тайно избранный 12 ноября 1429 г. Жаном Каррье, протеже Иоанна IV, составлявшего в одиночестве Священную Коллегию.

43. Сам факт обращения графа к Жанне с подобным вопросом, равно как и стиль послания, позволяет пронести явную параллель с историей Екатерины Сиенской. См. «Бог и мое право», IV.

44. Манускрипт U содержит здесь пометку о дате и короткий диалог о мужском одеянии; которые не воспроизведены в латинском протоколе.

45. Вероятно, речь идет об условиях, которые Жанна выдвигала по поводу присяги. Жанна всегда уточняла, что будет давать правдивые показания лишь «о том, что касается процесса».

46. В тексте латинского протокола содержится французский комментарий: «должно быть: «все, что я совершила благого»».

47. Речь идет о французской минуте.

48. Acoler (уст.). Это слово этимологически родственно слову acolyte – аколит, то есть низший духовный чин, служка, прислужник. Таким образом, слово «обнимать» несколько искажает истинный смысл действия Жанны, лишая его оттенка благоговения. Вариант «припадать» кажется здесь более точным. Именно поэтому речь идет об объятии колен, а не об объятии за шею или плечи.

49. Этот фрагмент допроса вплоть до конца абзаца является выдержкой из протокола заседаний, проходивших 14 марта.

50. Эта и предыдущая реплики переставлены местами. См. оба заседания от 14 марта.

51. В действительности протокол утреннего допроса от 14 марта содержит существенное дополнение. Согласно тексту протокола, Жанна добавила: «Я не говорила: “такой дурной смертью"».

52. Появление в числе святых, посещавших Жанну, архангела Гавриила нуждается в более подробном комментарии. См. «Бог и мое право», III.

53. Вполне естественным выглядит принесение виргинального обета наиболее популярным в ту эпоху святым девственницам. См. «Бог и мое право», III.

54. Это уточнение Жанны можно считать весьма ценным для понимания природы ее голосов: они отнюдь не всегда звучали, как внятная речь. Волю Господа требовалось еще понять. См. «Бог и мое право», II.

55. Жанна воспринимала многие сведения о чудесах, наполнявших ее жизнь, с чужих слов. Это очень важная деталь, проливающая некоторый свет на роль «пропаганды» вокруг Жанны, а также на ее доверие к тому, что в ходе этой кампании провозглашалось. См. «Бог и мое право», II, III.

56. Это признание Жанны, равно как и некоторые другие, свидетельствует о том, что она испытывала душевную склонность к обетованию: принесение клятвы укрепляло ее волю и помогало противостоять внешним обстоятельствам. См. «Бог и мое право», III.

57. Два первых абзаца являются выдержкой из заседания, проведенного в субботу, 3 марта 1431 г.

58. Точнее – Бог с державою на суде. Имеется в виду иконографический канон изображения Вседержителя.

59. О функциях меча и штандарта Жанны, а также о ее отношении к этим предметам см. «Бог и мое право», III.

60. Об этом обвинении сообщал в своем письмо Жану Жерсону (1429 г.) некий парижский клирик. Он утверждал: «Когда названные дети, поклоняясь ей, приносили ей в дар свечи, как мною было сказано, она давала трем каплям горячего воска стечь им на головы, предрекая, что в силу сего действия, они смогут быть только благими.» (Valois N. Un nouveau temoignage de Jeanne d’Arc. // l’Annuaire-bulletin de la Societe de l’histoire de France. Paris, 1906. P. 17).

(пер. А. Б. Скакальской)
Текст воспроизведен по изданию: Процесс Жанны Д'Арк. Материалы инквизиционного процесса. М-СПб. Альянс-Архео. 2007

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

<<-Вернуться назад

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.