ПРОЦЕСС ЖАННЫ Д'АРК

МАТЕРИАЛЫ ИНКВИЗИЦИОННОГО ПРОЦЕССА

[Предварительный, или официальный, процесс]

Часть 3

ЗАКРЫТЫЕ ЗАСЕДАНИЯ ИНКВИЗИЦИОННОГО ТРИБУНАЛА

Суббота, 10 марта

Первый допрос в тюрьме

Далее, в следующую за тем субботу, 10 марта,

Мы, названной епископ, явились в камеру в Руанском замке, предназначенную быть тюрьмой оной Жанне, и там, при участии мэтра Жана де Ла Фонтэна (67), нашего уполномоченного, как было указано выше, и почтенных докторов и магистров священной теологии: Никола Миди (102), и Жерара Фёйе (47), в присутствии вызванных для сего свидетелей: адвоката Жана Секара (121) и священника мессира Жана Масьё (98), мы потребовали, чтобы Жанна принесла присягу говорить правду о том, что ее спросят.

Она ответила: «Я обещаю вам, что скажу правду о том, что касается вашего процесса, и чем сильнее вы станете вынуждать меня поклясться, тем дольше я буду медлить с ответом».

Затем Жанна была допрошена мэтром Жаном де Ла Фонтэном (67), особо нами для того уполномоченным, и он просил ее ответить под клятвой, каковую она принесла, откуда именно она выехала, когда в последний раз отправилась в Компьень.

Она ответила, что выехала из Крепи-ан-Валуа ¹.

Спрошенная, долго ли она оставалась в Компьени, прежде чем совершить вылазку или «бросок», ответила, что приехала утром, в ранний час, и вступила в город без всякого ведома своих врагов, как она думает, и вечером того же дня предприняла вылазку – по-французски: бросок (saillie), в ходе коей и была пленена ². [68]

Спрошенная, звонили ли в колокола, когда она выступила, ответила, что если и звонили, то не по ее приказу и без ее ведома; и она о том не помышляла, и она также не припомнит, давала ли распоряжение звонить в колокола.

Спрошенная, совершила ли она сию вылазку по велению своего голоса, ответила, что на прошлой пасхальной неделе, когда она находилась на Меленских укреплениях, ей было сказано голосами, а именно голосами святых Екатерины и Маргариты, что она попадет в плен до наступления дня святого Иоанна, и что так нужно; и чтобы она не приходила от того в ужас, но приняла бы сие, и Бог ей поможет.

Спрошенная, верно ли, что после сего Мелена оные голоса вовсе не говорили ей, что она будет пленена, ответила, что нет, говорили много раз и почти ежедневно. И она просила у своих голосов, чтобы ей, как только она попадет в плен, сразу же умереть, без долгой пытки тюрьмой. И голоса сказали ей, чтобы она приняла все как есть и что так должно быть; но они не сказали ей о часе. И если б она узнала сей час, она бы туда не пошла. Она много раз просила у своих голосов узнать час своего пленения, но они ей о нем не сказали.

Спрошенная, пошла бы она туда, если бы голоса приказали ей выступить из Компьени, дав знак, что она будет пленена, ответила, что если б узнала о часе и о том, что должна попасть в плен, охотно бы вовсе туда не ходила; но однако исполнила бы веление голосов, что бы ей ни предстояло.

Спрошенная, был ли ей голос или откровение выйти и совершить сию вылазку, когда она выступила из Компьени, ответила, что не знала заранее, что будет пленена в тот день, и ей не было иных повелений выступить; но ей постоянно говорилось, что она должна стать пленницей.

Спрошенная, проехала ли она по мосту Компьени, когда совершала вылазку, ответила, что проехала по мосту и по бульвару, двинулась в окружении своих [воинов] на людей монсеньора Жана Люксембургского и оттеснила их дважды до лагеря бургиньонов, а в третий раз – до середины пути. Тогда англичане, кои были там, отрезали путь Жанне и ее людям; и она, отступая, была схвачена в полях со стороны Пикардии, близ означенного бульвара; и посередине, между тем местом, где она была пленена, и Компьенью была река и бульвар со рвом; а больше ничего не было.

Спрошенная, были ли нарисованы на штандарте, каковой она носила, держава и два ангела etc., ответила, что да, и что иного штандарта у нее никогда и не было.

Спрошенная о том, что значило нарисовать там Бога Вседержителя в сопровождении двух ангелов, ответила, что святые Екатерина и Маргарита сказали ей взять штандарт и храбро его носить, и чтобы она велела изобразить на нем Царя Небесного. И она рассказала сие своему королю, хотя и скрепя сердце; а о значении сего ничего иного не знает.

Спрошенная, был ли у нее герб и щиток, ответила, что никогда не было; но ее король даровал герб ее братьям, а именно: лазоревое поле, в коем были две золотые лилии и меч посередине ³ ; и в сем городе она описала сей герб одному художнику ⁴ , каковой спросил ее, что за герб она носит. Затем она сказала, что сие было даровано королем ее братьям ⁵ без ее, Жанны, просьбы и без откровения.

Спрошенная, была ли у нее лошадь, когда она попала в плен, будь то скакун или иноходец ⁶, ответила, что была тогда верхом на легком боевом коне. [69]

Спрошенная, кто подарил ей сего коня, ответила, что получала деньги ее короля от него самого или от его людей; и у нее было пять боевых скакунов, купленных на деньги ее короля, не считая рысаков, коих было более семи.

Спрошенная, обладала ли она когда-нибудь иными богатствами своего короля, помимо сих коней, ответила, что не просила у своего короля ничего, кроме доброго оружия, хороших лошадей и денег, дабы платить своей прислуге (gens de son hotel).

Спрошенная, была ли у нее казна, ответила, что у нее было десять или двенадцать тысяч [экю] наличными ⁷; но то невеликая казна для того, чтобы вести войну, и даже совсем пустяк; все сие было у ее братьев, как она думает. И, по ее словам, то, что у нее есть, – из личных денег ее короля.

Спрошенная о знаке, каковой она дала своему королю, когда пришла к нему, ответила, что он благ ⁸ и достоин почитания и веры, и он благой и самый богатый в мире.

Спрошенная, почему она не хочет сказать, что сие за знак, и явить его, так же, как она желала от Катерины Ла-Рошельской, ответила, что не стала бы спрашивать знака у названной Катерины, если бы он был явлен ей так же, как было с ее, Жанны, знаком, – при знатных священниках и прочих, архиепископах и епископах, а именно, при архиепископе Реймсском ⁹ и других, чьих имен она не знает, а также в присутствии Шарля де Бурбона, монсеньора де Ла Тре-муйя ¹⁰, герцога Алансонского ¹¹ и многих других рыцарей, кои его видели и поняли столь же хорошо, как и она сама. Однако она и раньше знала от святых Екатерины и Маргариты, что дело названной Катерины – полное ничто.

Спрошенная, существует ли еще названный знак Жанны, ответила: ясное дело, он пребудет тысячу лет и больше. Она сказала также, что оный знак находится в сокровищнице ее короля.

Спрошенная, из золота он или из серебра, драгоценный сие камень или корона, ответила: «Я не скажу вам ничего иного, и ни один человек не сумел бы описать вещь столь богатую, как сей знак; но все же знак, каковой нужен вам, – в том, что Бог освободит меня из ваших рук, и сие самое верное, что он мог бы вам ниспослать». Она также сказала, что когда должна была отправиться к своему королю, ей было сказано голосами: «Иди смело; когда ты окажешься перед королем, ему будет добрый знак принять тебя и поверить тебе».

Спрошенная: когда знак пришел к ее королю, каким образом она выказала ему благоговение и исходил ли он от Бога, ответила, что возблагодарила Бога за то, что он избавил ее от мук, причиняемых ей тамошними клириками, кои выступали против нее; и она многократно преклоняла колени. Она также сказала, что некий ангел от Бога и ни от кого иного, дал знак ее королю, и за то она множество раз поблагодарила Бога. Она сказала также, что клирики перестали обвинять ее, когда получили оный знак.

Спрошенная, видели ли тамошние церковники названный знак, ответила, что, когда ее король и те, кто был подле него, увидели названный знак и самого ангела, каковой дал его, она спросила своего короля, доволен ли он; и он ответил, что да. И тогда она вышла и направилась в некую часовню неподалеку, и она слышала тогда, что после ее ухода более трехсот человек видели названный знак. Она сказала, кроме того, что из любви к ней и дабы люди прекратили [70] допрашивать ее, Бог попустил, чтобы ее сторонники, видевшие знак, смогли бы его увидеть.

Спрошенная, преклонились ли она и ее король пред ангелом, когда тот принес королю названный знак, ответила, что она поклонилась, преклонила колени и обнажила голову ¹².

Понедельник, 12 марта

Второе заседание

Далее, в следующий за сим понедельник, 12 марта,

Предстал в доме нашего пребывания благочестивый и достойный брат Жан Ле Мэтр (81) из ордена Братьев Проповедников, вышеупомянутый викарий монсеньора инквизитора по делам ереси в королевстве Французском, в присутствии почтенных и достойных сеньоров и магистров Тома Фьевэ (48) и Пакье де Во (126) – докторов [декретов]; Никола де Юбана (63), секретаря апостолической канцелярии; и брата Изамбара де Ла Пьера (70) из ордена Братьев Проповедников.

Оному викарию мы, означенный епископ, сообщили, что недавно, в начале процесса веры, каковой мы учинили против некоей женщины Жанны, прозванной в народе Девицей, мы настаивали и просили, чтобы оный викарий присоединился к данному процессу, предлагая осведомить его об актах, документах и всем прочем, имеющемся у нас и относящемся к делу и процессу. Но означенный викарий затруднился тогда присоединиться к ведению процесса, ибо располагал полномочиями только в пределах города и диоцеза Руана; процесс же проводился нами в силу нашей юрисдикции над Бове, на заимствованной территории. Вот почему, из предосторожности и дабы дело было проведено с большей надежностью, по совету людей сведущих, мы постановили написать монсеньору инквизитору, прося его либо прибыть в сей город Руан лично, либо отрядить для сего дела особого викария, каковой, дабы провести и окончить процесс, имел бы всеобъемлющие полномочия от названного монсеньора инквизитора, как сие подробнее излагалось выше. Когда же монсеньор инквизитор получил наше послание, он, по доброте своей склонившись к нашей просьбе ради чести и прославления истинной веры, отрядил и направил к нам особо, согласно патентным грамотам, снабженным и скрепленным его печатью, содержание коих следует далее, вышеупомянутого брата Жана Ле Мэтра (81), дабы он вел и завершил сие дело. Вот почему мы настоятельно просили брата Жана Ле Мэтра (81) присоединиться к нам в данном процессе, согласно его полномочиям. На что названный брат ответил, что охотно ознакомится с оным поручением, ему посланным, а также с записями процесса, кои заверены подписями нотариусов, и прочими документами, кои нам будет угодно ему предоставить. Увидев и изучив все сие, он даст нам ответ и исполнит свой долг служения святой Инквизиции. Мы сказали ему тогда, что он уже присутствовал при доброй части процесса и мог хорошо слышать ответы Жанны, и что мы согласны и желали бы пригласить его к участию в процесса и показать ему все акты по сему делу, дабы он ознакомился с ними и прочел их. [71]

Следует содержание посланных монсеньором инквизитором верительных грамот, о коих шла речь выше

«Своему дорогому брату во Христе Жану Ле Мэтру (81), из ордена Братьев Проповедников, от брата Жана Граврана (55) из того же ордена, смиренного профессора священной теологии, назначенного апостольской властью инквизитором по делам ереси в королевстве Французском, – привет во начальнике и совершителе веры, Господе Нашем Иисусе Христе.

Так как преподобный отец во Христе, монсеньор епископ Бовеский, написал нам в патентных грамотах о деле некоей женщины по имени Жанна, именуемой в народе Девицей, следующим образом: «Пьер, Божьей милостью епископ Бовеский, преподобному отцу мэтру Жану Граврану»... и так как, в силу обоснованных затруднений, мы сейчас не можем с легкостью отправиться в Руан, то, доверяя вашему усердию и благоразумию во всем, что касается нашего поручения, мы, стало быть, вверили и вверяем вам представленной грамотой дело оной женщины, вплоть до вынесения приговора включительно, в надежде, что вы проведете сие дело справедливо и здраво, ко славе Божьей, к возвеличиванию веры и в назидание народу.

В освидетельствование чего к сему была приложена печать, коей мы пользуемся при исполнении обязанностей.

Дано в Кутансе, в год Господень 1431, 4 марта.

Подписано: Ж. Ожье ¹³».

В тот же понедельник

Далее, в тот же понедельник, утром,

Мы, означенный епископ, явились в камеру, отведенную под тюрьму Жанне, в Руанском замке, где вместе с нами находились вышеупомянутые почтенные и достойные лица, сеньоры и магистры: Жан де Ла Фонтэн (67) – уполномоченный нами представитель, как было сказано выше, Никола Миди (102) и Жерар Фёйе (47) – доктора священной теологии; присутствующие для того [как вызванные свидетели] Тома Фьевэ (48) и Пакье де Во (126) – доктора канонического права; и Никола Юбан (63), секретарь апостолической канцелярии.

В их присутствии мы потребовали, чтобы названная Жанна поклялась говорить правду о том, что ее спросят.

Она ответила, что «о том, что касается вашего процесса», как она уже говорила прежде, охотно скажет правду. Так она и поклялась.

Затем, допрошенная по нашему приказанию мэтром Жаном де Ла Фонтеном, и, прежде всего, о том, говорил ли [что-нибудь] вышеупомянутый ангел, принесший знак королю, ответила, что да, и он сказал королю, чтобы тот допустил ее к делу, – и стране тотчас же станет легче.

Спрошенная, был ли ангел, принесший знак ее королю, тем же ангелом, каковой явился ей, Жанне, первым, ответила, что сие всегда один и тот же ангел, и он никогда не оставлял ее ¹⁴. [72]

Спрошенная, разве сей ангел, если говорить о везении, не оставил ее, коль скоро она попала в плен, ответила, что раз так было угодно Богу, она верит, что сие к лучшему, – то, что она попала в плен.

Спрошенная, не оставлял ли ее сей ангел в даре благодати, ответила: «Как же ему оставить меня, если он укрепляет меня каждый день?». И она чувствует, по ее словам, что сие подкрепление исходит от святых Екатерины и Маргариты ¹⁵.

Спрошенная, призывает ли она сих святых – Екатерину и Маргариту, – или же они приходят без зова, ответила, что часто они приходят без зова, а если они не придут, она тотчас же попросит ¹⁶ Бога, чтоб он их ниспослал.

Спрошенная, было ли такое, что означенные святые не являлись, когда она призывала их, ответила, что никогда не случалось такого, чтобы она в них нуждалась, а их не было.

Спрошенная, являлся ли ей когда-нибудь святой Дионисий, ответила, что нет, насколько ей известно.

Спрошенная, обращалась ли она к Богу, когда пообещала ему хранить девственность, ответила, что вполне достаточно было пообещать сие тем, кто был послан самим Богом, а именно, святым Екатерине и Маргарите.

Спрошенная, кто сподвиг ее вызвать на суд в Туль некоего мужчину, по делу о женитьбе, ответила: «Я не вызывала его, но он меня вызвал ¹⁷; и там я поклялась пред судьей говорить правду». И наконец она сказала, что не давала сему человеку никаких обещаний. Она также сказала, что когда впервые услышала свой голос, дала обет хранить девственность так долго, как того пожелает Бог; и ей тогда было 13 лет или около того ¹⁸. Она сказала также, что голоса заверили ее, что она выиграет процесс в городе Туле.

Спрошенная, говорила ли она о сих видениях, кои, по ее словам, ее посещают, своему кюре или какому-либо другому священнику, ответила, что нет, но лишь Роберу де Бодрикуру и своему королю ¹⁹. Она сказала еще, что ее голоса вовсе не вынуждали ее сего таить, но она очень боялась раскрыть сие из страха перед бургиньонами, чтобы они не помешали ее поездке; особенно же она боялась, как бы отец не помешал ей отправиться в путь.

Спрошенная, считает ли она, что поступила хорошо, уйдя без дозволения отца и матери, тогда как должно чтить отца и мать, ответила, что подчинялась отцу и матери во всем, кроме своего ухода; но после того она им уже писала, и они простили ее.

Спрошенная, думала ли она, что грешит, когда покидала отца и мать, ответила, что, поскольку так велел Бог, надо было так поступить. Она сказала, кроме того, что поскольку Бог [так] повелел, имей она даже сто отцов и сто матерей и будь она королевской дочерью, она все равно бы ушла.

Спрошенная, справлялась ли она у голосов о том, следует ли ей рассказать о своем уходе отцу и матери, ответила: что до отца с матерью, то голоса были бы вполне довольны, предупреди она родителей о своем уходе, если б только не угроза кары, коей они подвергли бы ее после сего; что же до нее самой, то она никогда и ни за что не открылась бы им. Она также сказала, что голоса предоставили ей самой решать, говорить о том отцу и матери или же смолчать.

Спрошенная, склонялась ли она пред святым Михаилом и ангелами, когда видела их, ответила, что да; а после их ухода она целовала землю, по коей они ступали. [73]

Спрошенная, долго ли названные ангелы оставались с нею, ответила, что они очень часто пребывают среди христиан, но их не видно; и она часто видела их среди христиан.

Спрошенная, есть ли у нее письма от святого Михаила или от ее голосов, ответила: «Мне нет дозволения сказать вам сие, а через восемь дней я охотно отвечу вам, как сумею».

Спрошенная, не называли ли ее голоса «дщерью Божьей», «дщерью церкви», «великодушной дщерью», ответила, что перед снятием осады с Орлеана и после, ежедневно, когда они говорили с ней, они постоянно называли ее «Жанна Девица, дщерь Божья». Спрошенная, отчего, коль скоро она зовет себя дщерью Божьей, не произнесет она охотно Pater Noster, ответила, что произнесет охотно, а когда отказывалась сие делать, то поступала так с тем, чтобы мы, означенный епископ, выслушали ее на исповеди.

В тот же понедельник после полудня

Далее, в тот же понедельник после полудня,

Явились в место заточения Жанны названные сеньоры и магистры: уполномоченный нами Жан де Ла Фонтэн (67), Никола Миди (102) и Жерар Фёйе (47) – доктора священной теологии; Тома Фьевэ (48) и Пакье де Во (126) – доктора канонического права; и Никола де Юбан (63) – секретарь апостолической канцелярии.

Жанна была допрошена по нашему велению означенным де Ла Фонтаном, и, прежде всего, насчет неких снов, кои, как говорят, были о ней у ее отца, прежде чем она ушла из дома.

Она ответила, что когда еще пребывала в отчем доме, мать много раз говорила ей, что отцу, по его словам, приснилось, будто названная Жанна, его дочь, уйдет вместе с воинами; и отец с матерью очень ревностно блюли ее и держали в строгом повиновении; и она была им послушна во всем, кроме процесса, каковой был у нее в Туле, по делу о женитьбе. Она также сказала, что слышала от своей матери, что отец говорил ее братьям: «Поистине, если б я понял, что такое произошло и я так ошибся в своей дочери, я желал бы, чтоб вы утопили ее, а если б вы того не сделали, я утопил бы ее сам». И ее отец и мать чуть не лишились разума, когда она ушла, чтобы отправиться в крепость Вокулёр.

Спрошенная: сии думы и сны посетили ее отца после того, как ей были ее видения? – ответила, что да. Сие было спустя два года, или даже более, после того, как она обрела голоса.

Спрошенная, по побуждению Робера де Бодрикура или по своему собственному надела она мужское платье, ответила, что по ее, Жанны, собственному [желанию], а не по побуждению какой-либо иной живой души.

Спрошенная, приказал ли ей голос надеть мужское платье, ответила: «Все, что я сделала благого, я сделала по приказу моих голосов; что же до платья, то я отвечу в другой раз; сейчас я не сумею сего сделать, но завтра отвечу». [74]

Спрошенная, не думала ли она, что поступает дурно, надевая мужское платье, ответила, что нет: окажись она ныне среди своих [людей] в оном мужском платье, – поступать так, как она поступала прежде, до своего пленения, было бы, как ей кажется, одним из величайших благ для Франции.

Спрошенная, каким образом освободила бы она герцога Орлеанского, ответила, что захватила бы в плен множество англичан по сю сторону моря, дабы вернуть его; а если б захватила их здесь недостаточно, то переплыла бы море, чтобы силой добыть его в Англии. Спрошенная, сказали ли ей святые Екатерина и Маргарита твердо и безусловно, что она захватит достаточно людей, чтобы добыть герцога Орлеанского, каковой находился в Англии, или что она переплывет море, чтобы явиться за ним туда ²⁰, ответила, что да, и что она сказала о том своему королю, чтоб он дал ей поступить так [, как она только что сказала,] с теми английскими сеньорами, кои были тогда пленниками. Она сказала, кроме того, что если б ей дозволили продержаться три года без помех, то она освободила бы оного герцога. Она сказала также, что для осуществления сего ей был дан срок менее трех лет, но больше года; однако [точно] она не помнит.

Спрошенная, что сие был за знак, каковой она явила своему королю, ответила, что на сей счет посоветуется со святой Екатериной.

Вторник, 13 марта

Далее, в следующий за этим вторник, 13 марта,

Мы, названный епископ, явились в вышеозначенную тюрьму, где в тот же час предстал пред нами преподобный и святой отец, брат Жан Ле Мэтр (81), при собрании почтенных и достойных лиц, сеньоров и магистров Жана де Ла Фонтэна (67), Никола Миди (102) и Жерара Фёйе (47), и вызванных для того [свидетелей] Никола де Юбана (63) и Изамбара де Ла Пьера (70) из ордена Братьев Проповедников.

Оный брат Жан Ле Мэтр (81), в силу грамот, направленных ему монсеньором инквизитором, равно как и по иным соображениям, присоединился к нам, дабы вести названный процесс, готовый вместе с нами вынести решение поданному делу, в согласии с правом и разумом. О сем мы милостиво сообщили и Жанне, призывая и увещая ее, во спасение души, говорить в данном деле правду обо всем, о чем ее спросят. Тогда викарий монсеньора инквизитора, стремясь продвинуться дальше в сем процессе, назначил мессира Жана д’Эстиве (43), каноника церквей Байё и Бове, судебным делопроизводителем от святой Инквизиции; благородного Джона Грея, оруженосца короля, нашего сеньора, и Джона Бервойта – тюремными стражами, а мессира Жана Массьё (98), священника – судебным приставом, [то есть] всех вышеупомянутых, коих мы, названный епископ, уже наделили прежде оными полномочиями, как о том подробнее сообщено выше, в грамотах, скрепленных нашими печатями, и ниже, в грамоте викария. Все названные лица принесли викарию присягу [о том, что будут] неукоснительно исполнять свои обязанности. [75]

Далее следует содержание грамот монсеньора викария об утверждении судебного делопроизводителя

«Всем, кто узрит данную грамоту, от брата Жана Ле Мэтра (81) из ордена Братьев Проповедников, главного викария преподобного отца, сеньора и магистра Жана Граврана из того же ордена, преславного магистра священной теологии, назначенного апостольской властью инквизитором по делам ереси в королевстве Французском, – привет во начальнике и совершителе веры, Господе Нашем Иисусе Христе.

Преподобный отец во Христе, сеньор Пьер, милостью Божьей епископ Бовеский, ординарный судья в сих краях, на территории города и диоцеза Руана, в своих патентных грамотах просил, требовал и призывал во благо веры чтобы преподобный отец, сеньор инквизитор прибыл в оный город Руан, если сие его не затруднит, либо же соблаговолил передать свои полномочия нам или иному пригодному для того лицу, дабы рассмотреть вместе с названным преподобным отцом, сеньором епископом Бовеским, дело некоей женщины, именуемой в народе Жанной Девицей, уже вызванной в суд означенным сеньором епископом и арестованной. Преподобный отец и сеньор инквизитор, не имея никакой возможности прибыть в данный город Руан, передал нам посредством своих грамот полномочия в сем деле, как то явствует, вместе с прочим, из грамот оного сеньора инквизитора, подкрепляющих собой просьбу и ходатайство монсеньора епископа, равно как и наше назначение; кои грамоты, дающие нам поручение, датированы 4 марта года Господня 1431 и отмечены печатью монсеньора инквизитора и собственноручной подписью преподобного отца, мессира Никола Ожье, – священника и публичного нотариуса.

Стремясь и смиренно желая исполнить, как и обязаны, по мере всех наших сил, к чести Божьей и возвеличиванию истинной веры, поручение оного монсеньора инквизитора, заручившись мнениями и советами названного монсеньора епископа и многих других знатоков как священной теологии, так и канонического и гражданского права, мы постановили, что дабы привести к завершению сие дело, нам следует избрать и назначить должностного представителя святой Инквизиции, а также нотариусов и судебного пристава, благорасположенных и именитых. Вследствие чего, властью апостольской и названного преподобного отца и сеньора инквизитора, от коего мы получили инвеституру ²¹ в сем деле, пребывая в полном доверии во Господе и будучи полностью осведомлены относительно порядочности, ума, способностей и пригодности почтенного и достойного мужа, мессира Жана д’Эстиве (43), священника, каноника церквей Байё и Бове, каковой представляет там названного монсеньора епископа, мы поставили, сделали, назначили, определили и отрядили, ставим, делаем, назначаем, определяем и отряжаем названного мессира Жана [на должность] главного и особого делопроизводителя или обвинителя, дабы вести сие дело, данной грамотой даруя оному делопроизводителю и главному обвинителю дозволение, возможность и власть преследовать Жанну в судебном порядке, противостоять ей судебным и внесудебным путями ²², участвовать в допросах, а также давать, отменять, предоставлять, составлять и предъявлять статьи, [76] записи допросов, свидетельства, грамоты, улики и прочие виды доказательств, обвинять и изобличать названную Жанну, просить, добиваться и требовать, чтобы она была испытана и допрошена, выносить заключения по сему делу и создавать, разрабатывать и исполнять всякий акт, каковой по праву и обычаю можно отнести к обязанностям судебного делопроизводителя или обвинителя, а также следить за его надлежащим исполнением. Вот почему всем и каждому, кого сие касается, мы повелеваем повиноваться, подчиняться и внимать названному мэтру Жану при исполнении им сих обязанностей; пусть они предоставят ему свою поддержку, равно как совет и помощь. В освидетельствование чего мы приложили к данной грамоте нашу печать.

Составлено и записано в Руане, в год Господень 1431, во вторник 13 марта.

Подписано: Буагийом (22), Маншон (95)».

Далее следует также содержание грамот, коими названный викарий монсеньора инквизитора утверждает мессира Жана Массьё (98), священника, на должность судебного пристава в данном деле

«Всем, кто узрит данную грамоту, от брата Жана Ле Мэтра (81) из ордена Братьев Проповедников...(см. на с. 75 исходный формуляр грамоты). Мы, будучи осведомлены и пребывая в полном доверии во Господе относительно порядочности, ума, способностей и пригодности достойного лица, мессира Жана Массьё, священника, старосты христианской общины Руана, [уже] уполномоченного быть исполнителем при монсеньоре епископе, сделали, поставили, избрали и назначили названного мессира Жана нашим судебным приставом в данном деле, и настоящей грамотой даровали и даруем ему соответствующие полномочия. В освидетельствование чего мы приложили к данной грамоте нашу печать.

Дано и писано в Руане, в год Господень 1431, во вторник 13 марта.

Подписано: Буагийом (22), Маншон (95)».

Исполнив сие в означенном месте, как было представлено выше, мы, епископ, и брат Жан Ле Мэтр (81), викарий инквизитора, продолжили, по общему согласию, допрос названной Жанны, начатый ранее.

И прежде всего, по нашему указанию, Жанну спросили, какой знак дала она своему королю.

На что она ответила: «Неужто вы будете довольны, если я преступлю клятву?».

Спрошенная также ²³, поклялась ли она и обещала ли святой Екатерине не открывать сего знака, ответила: «Я пообещала и поклялась не открывать сего знака и сделала сие сама, потому что меня слишком вынуждали о том рассказать». И она сама тогда пообещала, что более ни с кем о том не заговорит. Она сказала также, что знак был в том, что ангел подтвердил сие (т.е. божественность ее миссии. – А. С.) ее королю, поднося ему корону и говоря, что он завладеет полностью всем королевством Французским с помощью Божьей и трудами Жанны, и пусть он допустит Жанну к делу, то есть даст ей воинов, а иначе он не будет так скоро коронован и миропомазан. [77]

Спрошенная, говорила ли она со святой Екатериной со вчерашнего дня, ответила, что со вчерашнего дня слышала ее; и оная святая многократно говорила ей, Жанне, чтобы она смело отвечала судьям о том, что они спросят ее касательно процесса.

Спрошенная, каким образом ангел принес корону и возложил ли он ее на голову короля, ответила, что корона была вручена одному архиепископу, а именно, как ей кажется, архиепископу Реймсскому, в присутствии ее короля; архиепископ принял ее и вручил королю; и Жанна [при том] присутствовала. И сия корона была помещена в сокровищницу ее короля.

Спрошенная, куда была принесена корона, ответила, что сие было в покоях ее короля, в Шинонском замке.

Спрошенная о дне и часе, ответила, что о дне ничего не знает; что же до часа, то час был ранний (haute heure); a более точно она не помнит. И было сие в месяце апреле или марте, как ей кажется. И она сказала, что в будущем апреле месяце или нынешнем марте с тех пор минет два года и что было сие после Пасхи.

Спрошенная, видел ли ее король сей знак в тот же день, что и она, ответила, что да и что ему самому был сей знак.

Спрошенная, из какого материала была названная корона, ответила, что, ясное дело, она была из чистого золота; и то была корона столь богатая и роскошная, что ей не сосчитать и не оценить тех сокровищ, кои находятся на ней; и сия корона означала, что ее король будет обладать королевством Французским.

Спрошенная, были ли на ней драгоценные камни, ответила: «Я уже сказала вам то, что знаю».

Спрошенная, держала ли она и целовала ли сию корону, ответила, что нет ²⁴.

Спрошенная, снизошел ли ангел, принесший корону, свыше или он пришел по земле ²⁵, ответила, что когда ангел предстал пред ее королем, то склонился пред ним, произнося слова о знаке, кои она, Жанна, сказала выше. И вместе с сим ангел напомнил оному королю о благотерпении, кое он выказал среди великих потрясений, выпавших на его долю. И, направляясь от двери к названному королю, ангел шел и ступал по земле.

Спрошенная, каково было расстояние от двери до места, где находился тогда ее король, ответила, что, как она думает, то было расстояние, равное длине копья; и названный ангел удалился оттуда тем же путем, что и пришел. Она также сказала, что когда ангел пришел, она проводила его и прошла с ним по ступеням в комнату короля; и ангел вошел первым, а после – она сама, Жанна; и она, Жанна, сказала своему королю: «Сир, вот ваш знак; примите его».

Спрошенная о месте, где ангел явился ей, Жанне, ответила: «Я почти все время пребывала в молитве, чтобы Бог ниспослал королевский знак, и я была у себя, в доме одной доброй женщины, близ Шинонского замка, когда пришел ангел; и после он и я вместе пошли к королю; и ангел был в окружении других ангелов, бывших с ним, коих не всякий видел. И она сказала, кроме того, что если б сие не было из любви к оной Жанне и чтобы избавить ее от мук, причиняемых людьми, кои ей перечили, она уверена, что некоторые особы, видевшие оного ангела, не увидели бы его.

Спрошенная, все ли из тех, кто был тогда там с ее королем, видели названного ангела, ответила, что, как она думает, архиепископ Реймсский, сеньоры [78] д’Алансон и де Ла Тремуй, и Шарль де Бурбон его видели. Что же до короны, то многие церковники и прочие, не видевшие ангела, видели ее ²⁶.

Спрошенная, какого сложения и роста был названный ангел, ответила, что ей нет дозволения что-либо о том говорить и что она ответит завтра.

Спрошенная, были ли все ангелы, сопровождавшие названного ангела, одинаковы на вид, ответила, что некоторые из них вполне походили друг на друга, а иные – нет; по крайней мере, она видела их таковыми; и у некоторых из них были крылья, а иные были еще и увенчаны; и меж ними находились святые Екатерина и Маргарита, кои сопровождали названного ангела и других ангелов до самых покоев ее короля.

Спрошенная, каким образом названный ангел покинул ее, ответила, что он покинул ее в маленькой часовне; и она была сильно потрясена его уходом; она плакала и охотно ушла бы вместе с ним, то есть ушла бы ее душа ²⁷.

Спрошенная, осталась ли она в радости при сем уходе ангела ²⁸, ответила, что он вовсе не поверг ее в ужас и не испугал, но она была потрясена его уходом.

Спрошенная, за ее ли собственные заслуги ниспослал Бог своего ангела, ответила, что ангел пришел ради великого дела; и было сие в надежде, что ее король уверует в знак и чтобы перестали выступать против оной Жанны, и чтобы послать подмогу добрым жителям Орлеана, а еще за заслуги ее короля и доброго герцога Орлеанского.

Спрошенная, почему сие было именно ей – ей, более, чем любой другой, ответила, что Богу было угодно действовать так, через простую девицу ²⁹, чтобы прогнать противников короля.

Спрошенная, было ли ей сказано, где названный ангел взял корону, ответила, что корона была принесена от Бога, и что нет в мире ювелира, каковой сумел бы сделать ее такой прекрасной и богатой; в том же, откуда ангел взял сию корону, Жанна полагается на Бога, а иначе никак не знает, откуда она взялась.

Спрошенная, источал ли сей венец благоухание и сверкал ли он ³⁰, ответила, что не помнит и что поразмыслит над тем. Но затем сказала, что он благоухает и будет благоухать, если его станут крепко охранять, как и подобает; и он был в виде короны.

Спрошенная, писал ли ей ангел письма, ответила, что нет.

Спрошенная, какой знак был ее королю, а также тем, кто пребывал с ним, и ей самой, чтобы они поверили, будто тот, кто принес сию корону – ангел, ответила, что ее король уверовал в него по разъяснению и подсказке бывших там церковников и благодаря знаку короны.

Спрошенная, как церковники узнали, что то был ангел, ответила, что узнали сие благодаря своей учености и потому что были клириками.

Спрошенная о некоем священнике-прелюбодее и некой потерянной чаше, коих, по слухам, она обнаружила, ответила, что ничего о том не знает и никогда ничего о том не слышала.

Спрошенная: когда она пошла на Париж, сделала ли она сие по откровению своих голосов, ответила, что нет, но пошла туда по настоянию знатных господ, кои желали предпринять вылазку или боевое наступление, ее же намерением было идти дальше и преодолеть парижские укрепления. [79]

Спрошенная, было ли ей также откровение идти на город Ла-Шарите, ответила, что нет, но она пошла туда по настоянию воинов, как уже говорила.

Спрошенная, было ли ей какое-нибудь откровение идти на Пон-л’Эвек ³¹, ответила, что после того, как ей было откровение во рвах у Мелена ³² о том, что она попадет в плен, она всё чаще полагалась в военных делах на капитанов, хотя и не говорила им, что имела откровение о том, что будет пленена.

Спрошенная, благой ли был поступок – идти на приступ Парижа в день Рождества Богоматери, коль скоро сие – праздник ³³, ответила, что благой поступок – блюсти праздники Богородицы, и ей кажется, по совести, что было бы благом соблюсти праздники Богородицы от начала и до конца.

Спрошенная, не говорила ли она под Парижем: «Сдайте город Иисусу» ³⁴, – ответила, что нет, но говорила: «Сдайте его королю Франции».

Среда, 14 марта

Далее, в следующую за сим среду, 14 марта,

Мы, брат Жан Ле Мэтр (81), викарий монсеньора инквизитора, будучи уверены в уме и честности достойного и преподобного отца, мессира Никола Такеля (122), священника Руанского диоцеза, публичного имперского присяжного и нотариуса руанской архиепископской курии, пребывая в полном к нему доверии во Господе, привлекли, избрали и назначили названного Никола нотариусом и судебным секретарем в данном деле, как о том подробнее сообщено в патентной грамоте, скрепленной нашей печатью, с подписями публичных нотариусов. И на следующий же день в тюрьме названной Жанны, к коей мы тогда явились, в присутствии магистров Жана де Ла Фонтана (67), Никола Миди (102), Жерара Фёйе (47), Гийома Маншона (95) и многих других, мессир Никола принес нам присягу о том, что будет неукоснительно исполнять свои обязанности, как мы от него потребовали.

Далее следует содержание названной грамоты об утверждении нотариуса

«Всем, кто узрит данную грамоту, – от брата Жана Ле Мэтра (81) из ордена Братьев Проповедников ...(см. на с. 75 исходный формуляр грамоты). С полным доверием во Господе к честности, уму, способностям и пригодности достойного человека, мессира Никола Такеля, священника Руанского диоцеза, публичного имперского присяжного и руанской архиепископской курии нотариуса, мы поставили, избрали и назначили мессира Никола Такеля, присяжного названного монсеньора инквизитора и нашего, и мы ставим, избираем и назначаем его нотариусом и судебным секретарем на сем процессе и в сем деле. Мы даем ему дозволение, возможность и власть являться к названной Жанне и куда бы то ни было всякий раз, когда в том будет нужда, допрашивать ее или выслушивать допросы, подводить к присяге и опрашивать свидетелей, [80] вызванных по сему делу, выслушивать речи и признания названной Жанны, равно как суждения докторов и магистров, и передавать их нам устно либо письменно, а также записывать всякое постановление из тех, что были или будут в сем деле, привести весь процесс в надлежащий вид, оформить его письменно и осуществлять все, что по праву относится к обязанностям нотариуса, во всех случаях, когда сие будет уместно.

Дано и составлено в Руане, в год Господень 1431, 14 марта.

Подписано: Буагийом (22). Г. Маншон (95)».

Далее, в тот же день

Под председательством мэтра Жана де Ла Фонтэна (67), уполномоченного нами, означенным епископом, и под нашим, брата Жана Ле Мэтра (81) [председательством], в месте заточения названной Жанны в Руанском замке, в присутствии и при содействии преподобных и достойных лиц, сеньоров и магистров: Никола Миди (102) и Жерара Фёйе (47) – докторов теологии, а также Никола де Юбана (63), секретаря апостолической канцелярии, и брата Изамбара де Ла Пьера (70) – свидетелей, – оная Жанна была допрошена.

И прежде всего, [мы спросили ее] о причине того, что она спрыгнула с башни Боревуар.

Она ответила, что слышала, будто все жители Компьени, начиная с тех, кто достиг семи лет, будут преданы огню и мечу, а она скорее предпочла бы умереть, чем жить после такого истребления добрых людей, и сие была одна из причин ее прыжка. Другая же была в том, что она узнала, что ее продали англичанам, а она предпочла бы лучше умереть, чем попасть в руки к англичанам, ее противникам.

Спрошенная, был ли сей прыжок совершен по совету ее голосов, ответила, что святая Екатерина почти каждый день говорила, чтобы она ни в коем случае не прыгала и что Бог поможет и ей, и жителям Компьени. Жанна сказала святой Екатерине: раз Бог поможет компьеньцам, она хочет там быть ³⁵. Тогда святая Екатерина сказала ей: «Непременно нужно, чтобы вы сие приняли; и вы не будете освобождены до тех пор, пока не увидете короля Англии». И названная Жанна ответила: «Поистине, я не хотела бы его увидеть; и я предпочла бы лучше умереть, чем попасть в руки англичан».

Спрошенная, говорила ли она святым Екатерине и Маргарите слова такого рода: «Попустит ли Бог, чтоб столь страшно погибли сии добрые компьеньцы?», ответила, что не произносила слов «столь страшно», но сказала им в таком роде: «Как Бог попустит, чтобы погибли сии добрые компьеньцы, кои были и остаются столь верными своему сеньору?». Она также сказала, что после того как упала с означенной башни, было так, что два или три дня она не хотела есть и была в таком изнеможении от сего прыжка, что даже не могла ни есть, ни пить; и все-таки она была утешена святой Екатериной, каковая сказала ей, чтоб она исповедалась и попросила прощения у Бога за то, что спрыгнула; и что компьеньцы, несомненно, получат подмогу до наступления [дня] Святого Мартина Зимнего. Тогда она пошла на поправку и начала есть, и вскоре выздоровела. [81]

Спрошенная, думала ли она убить себя, когда спрыгнула, ответила, что нет; но, прыгая, поручила себя Богу. И посредством сего прыжка она думала избежать того, чтоб быть переданной англичанам.

Спрошенная, хулила ли она Бога и его святых, когда к ней вновь вернулась речь, о чем, как ей сказали, имелись сведения, ответила, что не припомнит, чтобы когда-либо хулила или бранила Бога и святых там или где-нибудь еще ³⁶.

Спрошенная, желает ли она положиться в том на сведения, кои были или будут получены, ответила: «Я полагаюсь на Бога и ни на кого иного, и на добрую исповедь».

Спрошенная, просили ли у нее голоса отсрочки, чтобы затем ответить, сказала, что святая Екатерина порой отвечала ей, а Жанна не могла [ее] понять из-за тюремной суматохи и шума, производимого стражниками ³⁷. И когда она обращается к святой Екатерине, то святая Екатерина и святая Маргарита просят Бога и затем, по велению Божьему, дают ответ названной Жанне.

Спрошенная: когда святые приходят к ней, бывает ли с ними свет, и разве не видела она никакого света в тот раз, когда слышала голос в замке, не зная, пребывает ли он в ее комнате, ответила, что нет дня, когда б они не приходили [к ней] в сем замке, и они не приходят без света. А что до того раза, о коем ее спрашивают, она не припомнит, видела ли она тогда свет и даже видела ли святую Екатерину. Она сказала также, что попросила у своих голосов три вещи: одной было ее освобождение, второй – чтобы Бог помог французам и хранил верные им города; а третьей было спасение ее души. Она также попросила, чтобы в случае, если ее доставят в Париж, у нее были копии ее допросов и ответов, дабы она дала их тем, кто будет в Париже, и могла бы им сказать: «Вот как меня допрашивали в Руане и вот мои ответы»; и пусть ее не мучают более столькими вопросами.

Затем, поскольку она сказала, что мы, названный епископ, подвергаем себя большой опасности, учиняя над ней данный процесс, ее спросили, в чем дело и какой опасности или угрозе подвергаемся как мы сами, так и прочие.

Она сказала, что ответила нам, означенному епископу следующее: «Вы говорите, что вы мой судья; я не знаю, так ли; но подумайте хорошенько, не судите ли вы дурно, ибо вы подвергнете себя большой опасности. И я предупреждаю вас затем, чтобы исполнить свой долг и сказать вам сие, коль скоро [мне известно, что] Бог вас за то покарает».

Спрошенная, какова сия угроза или опасность, ответила, что святая Екатерина сказала ей, будто она получит подмогу; и она не знает, будет ли то избавлением от тюрьмы или, когда она будет уже под приговором, наступит некое смятение (trouble), благодаря коему она сможет освободиться. И она верит, что свершится одно либо другое ³⁸. А чаще всего голоса говорили ей, что она освободится благодаря некой великой победе, и затем голоса говорят ей: «Прими все сие, не тревожься о своем мученичестве; ты войдешь наконец в царство рая». И голоса сказали ей о том просто и безоговорочно, и, стало быть, сие несомненно ³⁹. И она зовет сие мученичеством из-за горя и вражды, кои терпит в тюрьме; и она не знает, претерпит ли более великую муку, но уповает в том на Бога.

Спрошенная, уверена ли она с тех пор, как голоса сказали ей, будто в конце концов она попадет в рай, что спасена и не будет помещена в ад, ответила, что крепко верит в то, что сказали ей ее голоса, а именно, что она спасется, – так же крепко, как если бы уже спаслась ⁴⁰. [82]

Спрошенная, верит ли она после сего откровения, что отныне не может сотворить смертного греха, ответила: «Я ничего о том не знаю, но во всем полагаюсь на Бога».

И поскольку ей сказали, что сие – очень весомый ответ, она ответила, что тоже почитает его за большое сокровище.

В тот же день, в среду после полудня

Далее, в среду после полудня,

Предстали в означенном месте почтенные и достойные особы, сеньоры и магистры: Жан де Ла Фонтэн (67), уполномоченный нами, названным епископом, и мы, Жан Ле Мэтр (81), викарий монсеньора инквизитора; при участии Никола Миди (102) и Жерара Фёйе (47) – докторов теологии; в присутствии для того [вызванных свидетелей] брата Изамбара де Ла Пьера (70) и Жана Маншона (96).

Прежде всего, по предыдущей статье допроса о своей уверенности в спасении, о чем ее допрашивали утром, Жанна сказала, что под своими словами подразумевает сие: [она спасется,] если только сдержит слово и клятву, данную Богу, то есть крепко хранить невинность,– как тела, так и души.

Спрошенная, зачем ей исповедоваться, раз, по откровению голосов, она спасется, ответила, что не знает, согрешила ли она смертно; но думает, что, если бы пребывала в смертном грехе, то святые Екатерина и Маргарита тотчас бы ее покинули. И, отвечая на вопрос, сказала, что не думает, будто можно чрезмерно очистить свою совесть.

Спрошенная, бранила ли она и хулила ли Бога с тех пор как пребывает в сей тюрьме, ответила, что нет и что несколько раз, когда она говорила по-французски Милостивый Боже или Святой Иоанн, или Царица Небесная, те, кто мог передать ее слова [судьям], дурно поняли.

Спрошенная, смертный ли сие грех – получить человека за выкуп и уморить его в плену, ответила, что ничего такого не делала.

И так как с ней заговорили о Франке д’Аррасе, коего она велела казнить в Ланьи ⁴¹, она ответила, что согласилась на то, чтобы его казнили, раз он сего заслуживал, потому что он признался, что был убийцей, вором и предателем. И она сказала, что процесс над ним длился пятнадцать дней и был проведен бальи Санлиса и судьями Ланьи. Она сказала также, что вытребовала себе названного Франке, чтобы обменять его на одного человека из Парижа, хозяина гостиницы «У медведя» ⁴²; когда же узнала, что сей человек мертв, а бальи сказал ей, что она нанесет большой вред правосудию, освободив оного Франке, она сказала бальи: «Раз мой человек, коего я хотела обрести, мертв, делайте с сим то, к чему вас обязывает правосудие».

Спрошенная, дала ли она денег или велела ли дать их тому, кто захватил названного Франке, ответила, что она не монетчик и не казначей Франции, чтобы давать деньги.

Когда же ей напомнили, что она устроила штурм Парижа в день праздника, что взяла лошадь монсеньора епископа Санлисского, что бросилась с башни [83] Боревуар, что носит мужской наряд, что одобрила казнь Франке д’Арраса, ее спросили, не думает ли она все же что совершила какой-нибудь смертный грех.

Она ответила, во-первых, о штурме Парижа, что не думает, будто пребывает из-за того в смертном грехе, а если и согрешила смертно, то о сем подобает знать [лишь] Богу да священнику на исповеди.

Во-вторых, о лошади, она ответила, что крепко верит, что нет в том никакого греха по отношению к Богу, поскольку лошадь сия была оценена в двести салю золотом, о чем у епископа есть расписка (assignation); и все-таки лошадь была отослана сеньору де Ла Тремуйлю, чтобы возвратить ее епископу Санлисскому; сия лошадь была совсем непригодна для езды. Она вовсе не уводила ее у епископа. Она сказала также, что, с другой стороны, не желала и оставлять ее при себе, поскольку слышала, что епископ был недоволен тем, что взяли его лошадь, и потому еще, что лошадь сия совсем не годилась для воинов. Наконец, в заключение, оная Жанна не знает ни того, было ли епископу заплачено по выданной ему расписке, ни того, вернули ли ему его лошадь; и она думает, что нет.

В-третьих, о падении с башни Боревуар, она ответила: «Я делала сие не из отчаяния, но в надежде спасти свое тело и прийти на помощь многим добрым людям, кои были в нужде. А после прыжка я в том исповедалась и попросила прощения у Господа». И у нее есть прощение Господне, и она думает, что нехорошо было совершать сей прыжок, и то был дурной поступок. Она также сказала, что узнала о том, что прощена, из откровения от святой Екатерины, после того, как исповедалась; и что исповедалась она по совету святой Екатерины.

Спрошенная, налагалась ли на нее за то великая кара, ответила, что большую часть названной кары претерпела от боли, каковую причинила себе при падении.

Спрошенная, думает ли она, что заблуждение, кое она допустила, прыгая [с башни], было смертным грехом, ответила, что ничего о том не знает и полагается на Бога.

И в-четвертых, о том, что носит мужское платье, она ответила: «Поскольку я поступаю так по велению Бога и во служение ему, я вовсе не думаю, что поступаю дурно; когда же Богу будет угодно повелеть – тотчас сие платье будет снято».

Четверг, 15 марта

Далее, в следующий за тем четверг, 15 марта, утром, в месте заточения Жанны, под председательством названного мэтра Жана де Ла Фонтэна (67), уполномоченного нами, означенным епископом, и нашим, брата Жана Ле Мэтра (81), викария инквизитора, при участии преподобных лиц, сеньоров и магистров Никола Миди (102) и Жерара Фёйе (47) – докторов священной теологии, в присутствии для того [вызванных свидетелей] Никола де Юбана (63), секретаря апостолической канцелярии, и брата Изамбара де Ла Пьера (70), [состоялось заседание].

На случай, если оная Жанна совершит нечто противное христианской вере, к ней, вместе с милостивыми увещаниями, обратились с предупреждением [84] и требованием довериться постановлению [нашей] святой матери Церкви, коему она и должна доверяться ⁴³.

Она ответила, что пусть ее ответы рассмотрят и исследуют клирики, а затем пусть ей скажут, есть ли в них что-нибудь противное христианской вере; и тогда она сумеет ответить; а после она скажет, что о том узнала от своего совета. Хотя если в них есть нечто дурное и противное христианской вере, каковую установил Бог, то она не станет сего поддерживать и будет сильно огорчена, что прежде пошла наперекор.

Далее ей было указано на различие между Церковью торжествующей и Церковью воинствующей и на то, что являют собой одна и другая, и от нее потребовали тотчас подчиниться определению Церкви о том, что она совершила – как благого, так и дурного.

Она ответила: «Я не отвечу вам ничего иного сейчас».

Далее, от названной Жанны потребовали рассказать под присягой, каковую она принесла, как именно она думала сбежать из замка Больё ⁴⁴ [, проникнув,] между двумя досками.

Она ответила, что охотно сбежала бы из любого узилища, в кое ее заточали; и, находясь в том замке, она заперла бы своих стражей в башне, если б не привратник, увидевший ее и преградивший ей путь. Она также сказала, что, как ей кажется, Богу не было угодно, чтобы она сбежала в тот раз, и нужно, чтобы она увидела короля Англии, как ей сказали ее голоса, – о чем написано выше.

Спрошенная, есть ли у нее Божье дозволение уходить [из тюрьмы] всякий раз, когда ей вздумается, ответила: «Я много раз о нем просила, но пока что его у меня нет».

Спрошенная, ушла бы она сейчас, если б представилась возможность, ответила, что если б увидела открытую дверь, то ушла бы; и сие было бы ей Божьем велением. И она крепко верит, что если увидит открытую дверь и [если] стражники и прочие англичане не сумеют воспрепятствовать ей, она поймет, что сие и есть ее дозволение и что Бог пошлет ей помощь ⁴⁵. А без дозволения она не уйдет, – разве что предпримет вылазку, по-французски: попытку (enteprise), дабы узнать, угодно ли сие Богу; и она привела по-французски известную пословицу: Помоги себе сам, и Бог тебе поможет. И она сказала сие для того, чтобы, если она уйдет отсюда, не стали бы говорить, будто она ушла без дозволения.

Спрошенная: раз уж она попросила допустить ее к мессе, не считает ли она более пристойным надеть женское платье; и что она предпочтет: надеть женское платье и отслушать мессу, либо остаться в мужской одежде и не слушать мессы.

Она ответила: «Поручитесь мне, что я выслушаю мессу, если буду в женском платье, и тогда я вам отвечу».

Тогда дознаватель сказал ей: «Что до меня, то я ручаюсь вам, что вы отслушаете мессу, если будете в женском платье».

Она ответила: «А что вы скажете, если я пообещала нашему королю и поклялась не снимать сего платья? ⁴⁶. И все же я отвечаю вам: снабдите меня платьем длинной до земли, без шлейфа, и дайте мне его, дабы пойти к мессе; а после, по возвращении, я вновь надену то платье, каковое [теперь] на мне». [85]

Спрошенная снова, наденет ли она женское платье, чтобы пойти к мессе ⁴⁷, ответила: «Я спрошу о том совета, а после вам отвечу». И затем попросила во имя Бога и Царицы Небесной позволить ей отслушать мессу в сем добром городе.

На то ей было сказано дознавателем, чтобы она надела женское одеяние просто и безоговорочно. Но она ответила: «Дайте мне платье, как у горожанок, то есть длинный упланд, – и я надену его ⁴⁸, чтобы пойти к мессе» ⁴⁹. Затем она сказала, что будет настаивать изо всех сил, чтобы ей позволили отслушать мессу в том платье, кое [сейчас] на ней, не переодеваясь.

Спрошенная, желает ли она подчиниться и препоручить себя в том, что сказала и содеяла, постановлению Церкви, ответила: «Все мои слова и поступки – в деснице Божьей, и я уповаю в том на него. И я уверяю вас, что не желала бы сделать или сказать что-либо против христианской веры; а если я сказала или сделала нечто такое, что клирики сумели б назвать противным христианской вере, каковую установил Господь, то я не пожелаю сего поддерживать, но отвергну».

Спрошенная, желала бы она в сем пункте подчинится приказанию Церкви, ответила: «Я не отвечу вам сейчас иного; но пришлите ко мне клирика в субботу, если не желаете придти [сами], и тогда я отвечу ему с помощью Божьей, и сие будет записано».

Спрошенная: когда голоса приходят к ней, выказывает ли она им благоговение, совсем как святому или святой, ответила, что да, а если порой того не делала, то потом просила прощения. И она не в силах выказать им такое благоговение, каковое им подобает, ибо крепко верит, что сие – святые Екатерина и Маргарита. И она высказалась точно так же по поводу святого Михаила.

Спрошенная: поскольку святым рая по обыкновению приносят в дар свечи, приносила ли она святым, кои к ней приходят, дары в виде зажженных свечей либо иные, в церкви или в других местах, и не заказывала ли она месс ⁵⁰, ответила, что нет, – разве что сие было подношением к мессе, для священника, в честь святой Екатерины. Она верит, что сие одна из святых, кои ей являлись, и она зажгла совсем не столь много свечей, сколько хотела бы [зажечь] для святых Екатерины и Маргариты, кои пребывают в раю и, как она твердо верит, приходят к ней.

Спрошенная: когда она ставит свечи пред образом святой Екатерины, ставит ли она их во славу той, что являлась ей, ответила: «Я делаю сие во славу Божью, Царицы Небесной и святой Екатерины, каковая [пребывает] на небе и является мне».

Спрошенная, ставит ли она свечи во славу той святой Екатерины, что является или видима ей, ответила, что да, и она не делает никакого различия между той, что является ей, и той, что на небе.

Спрошенная, всегда ли она совершала и исполняла то, о чем просили ее голоса, ответила, что изо всех сил исполняла повеление Божье, данное ей голосами, насколько сумела понять. И голоса не повелевали ей ничего без Божьего благоволения.

Спрошенная, верно ли, что в военных делах она ничего не совершала без совета своих голосов, ответила: «У вас есть на то ответ; прочтите хорошенько вашу книгу и вы [его] найдете». Она сказала, однако, что наступление (vaillance [86] d’armes) под Парижем было предпринято по настоянию воинов, а под городом Ла-Шарите – по настоянию ее короля. И на то не было ни запрета, ни приказа ее голосов.

Спрошенная, совершала ли она когда-либо нечто, противное воле и указанию голосов, ответила: то, что она смогла и сумела сделать, она исполнила в меру сил. А что до прыжка с башни Боревуар, каковой она совершила против их указания, – она не смогла от того удержаться; и когда голоса увидели, в какой она крайности, и [что она] не сможет и не сумеет удержаться, они сохранили ей жизнь и уберегли от самоубийства. Она сказала кроме того, что во всем, что когда-либо сделала, [и особенно] в ее больших предприятиях (en ses grands affaires), голоса всегда помогали ей; и сие знак того, что они – благие духи ⁵¹.

Спрошенная, есть ли у нее еще какой-нибудь знак того, что сии голоса суть благие духи, ответила, что святой Михаил поручился ей в том еще до того как пришли голоса.

Спрошенная, каким образом она узнала, что сам он – святой Михаил, ответила, что узнала сие по его разговору и речи ангельской; и она твердо верит, что сие были ангелы.

Спрошенная, как она узнала, что сие были ангелы ⁵², ответила, что поверила тому очень скоро, и что у нее была воля поверить сему ⁵³. Кроме того, она сказала, будто святой Михаил, явившись ей, сказал, что к ней придут святые Екатерина и Маргарита и что она должна поступать по их совету; они были ниспосланы, чтобы руководить ею и давать совет о том, что ей предстоит совершить, и пусть она верит тому, что они ей скажут, и сие – по велению Божьему.

Спрошенная, если бы дьявол предстал под видом или в облике благого ангела, то как бы она узнала, благой то ангел или дурной, ответила, что всяко узнала бы, святой ли то Михаил или нечто поддельное под его облик ⁵⁴. Далее она сказала, что сперва у нее было сильное сомнение, святой ли Михаил к ней являлся, и в первый раз она очень испугалась; и она много раз его видела, прежде чем узнала, что то был святой Михаил.

Спрошенная, отчего она признала святого Михаила в тот раз, когда поверила, что сие – он, меж тем как впервые, когда он явился ей, не узнала его, ответила, что в первый раз она была малое дитя и испугалась, а после сам святой Михаил поведал и явил ей столько, что она накрепко поверила, что то был он.

Спрошенная, что за учение он ей поведал, ответила, что, прежде всего, он говорил ей быть хорошей девочкой – и Бог ей поможет; и, кроме того, он сказал ей, что она придет на помощь королю Франции. И многое из того, чему учил ее ангел, есть в сей книге; и ангел рассказал ей о горе, кое было во Французском королевстве.

Спрошенная о телосложении и росте сего ангела, ответила, что в ближайшую субботу ответит на то и еще на один вопрос, на каковой должна ответить ⁵⁵, но только если сие будет угодно Богу.

Спрошенная, не думает ли она, что сие великий грех – оскорбить святых Екатерину и Маргариту, кои являлись ей, и поступить против их повеления, ответила, что [да], думает, но что сие, как известно, поправимо ⁵⁶ и что самое большое оскорбление им было в том прыжке из Боревуара, за каковой она попросила их прощения, как и за другие проступки, кои она могла совершить по отношению к ним. [87]

Спрошенная, взяли ли потом святые Екатерина и Маргарита телесную мзду [с нее] за сей проступок, ответила, что не знает и вовсе их о том не спрашивала.

Спрошенная, поскольку говорила прежде, что за высказанную правду порой вешают, знает ли она за собой какое-нибудь преступление или проступок, за каковой могла или должна была бы умереть, если бы призналась в нем, ответила, что нет.

Суббота, 17 марта

Далее, в следующую за тем субботу,

На заседании под председательством мэтра Жана де Ла Фонтана (67), назначенного нами, названным епископом, и нашим, Жана Ле Мэтра (81), викария инквизитора, в месте заточения Жанны, при участии вышеупомянутых преподобных и достойных лиц, сеньоров и магистров Никола Миди (102) и Жерара Фёйе (47) – докторов теологии, в присутствии вышеупомянутых Изамбара де Ла Пьера (70) и Жана Массьё (98), от Жанны потребовали принести присягу и она присягнула.

Затем, спрошенная, каков был вид, рост, облик и одеяние святого Михаила, когда он к ней явился, ответила, что он был в виде истинно достойного человека (vrai prud’homme); a об одеянии и прочих вещах она не скажет ничего более. Что до ангелов, то она видела их собственными глазами и ничего иного о том от нее не узнают. Она сказала также, что верит словам и делам явившегося ей святого Михаила так же твердо, как и тому, что Господь Наш Иисус Христос претерпел смерть и муки за нас. И поверить ему ее побудили благой совет, благая поддержка и благое учение, кои он принес и даровал ей.

Спрошенная, желает ли она вверить себя суду [нашей] матери Церкви во всех поступках, будь они благими или дурными, ответила: что до Церкви, то она ее любит и желала бы всеми силами поддерживать [ее] ради нашей христианской веры; и уж кому-кому, а не ей следует запрещать идти в церковь или слушать мессу. А что до добрых дел, кои она совершила, и о ее приходе, то нужно, чтобы она уповала в том на Царя небесного, пославшего ее Карлу, сыну Карла, короля Франции, каковой был французским королем ⁵⁷. «И вы увидете, – сказала она, – что французы вскоре выиграют великое дело, кое Бог пошлет названным французам, и сим он потрясет все королевство Французское». И она сказала сие затем, чтобы когда таковое свершится, вспомнили бы, как она о том говорила.

На требование назвать срок, когда сие произойдет, она ответила: «Я уповаю в том на Господа».

Спрошенная, вверяет ли она свои слова и поступки суду Церкви, ответила: «Я уповаю в том на Бога, пославшего меня, на Царицу небесную и всех святых рая. И мне кажется, что сие совершенно едино – Бог и Церковь, и из того не должно делать трудностей. Зачем вы сие усложняете?».

Тогда ей было сказано, что есть Церковь торжествующая, в коей пребывают Бог, святые ангелы и уже спасенные души; а есть еще Церковь воинствующая, [88] в коей пребывает папа, наместник Бога на земле, кардиналы, прелаты Церкви, духовенство и все добрые христиане и католики; и сия соборная Церковь не может заблуждаться, ибо управляема Святым Духом. Вот почему ее спрашивали, хочет ли она положиться на Церковь воинствующую, то есть на ту, что на земле, как только что было заявлено.

Она ответила, что пришла к королю Франции от Бога, блаженной Девы Марии, всех святых рая и победоносной Церкви свыше, и по их повелению; и вот сей Церкви она вверяет все свои благие поступки и все, что совершила или совершит. А что касается того, подчинится ли она Церкви воинствующей, сказала, что иного сейчас не ответит.

Спрошенная, что она скажет о женском платье, каковое ей дают, дабы она смогла пойти на мессу, ответила: что до женского платья, то она не наденет его, покуда так угодно Богу. А если дело таково, что потребуется вести ее на казнь ⁵⁸, она полагается на сеньоров Церкви: пусть они милостиво даруют ей женскую рубаху и головной убор; [она сказала], что предпочтет скорее умереть, нежели отказаться от того, что велел ей сделать Бог; и она крепко верит, что Бог пока не попустит того, чтоб она пала столь низко, не получив скорой и чудесной поддержки.

Спрошенная, коль скоро она сказала, будто носит свое платье по велению Божьему, то почему просит она женскую рубаху на случай смерти, ответила: «Мне довольно, чтобы она была длинной».

Спрошенная, слывет ли ее крестная, видевшая дам фей, женщиной мудрой, ответила, что она считается и слывет честной женщиной – не колдуньей и не ведьмой.

Спрошенная: коль скоро она сказала, что наденет женское платье, если ей позволят уйти отсюда, – будет ли сие угодно Богу, ответила, что если б ей позволили уйти отсюда в женском платье, она вскоре снова надела бы мужское и поступила бы так, как ей велено Господом. И она уже отвечала так прежде и ни за что не даст клятвы не вооружаться более и не носить мужского платья, но исполнит повеление Господа.

Спрошенная о возрасте и облачениях святых Екатерины и Маргариты, ответила: «У вас [уже] есть на то ответ, каковой вы можете получить от меня, и иного вам не будет. И я ответила вам так точно, как только смогла».

Спрошенная, не думала ли она до сего дня, что дамы феи суть злые духи, ответила, что ничего о том не знает.

Спрошенная, известно ли ей, ненавидят ли святые Екатерина и Маргарита англичан, ответила: «Они любят то, что любит Бог, и ненавидят то, что Бог ненавидит».

Спрошенная, ненавидит ли Бог англичан, ответила, что о любви или ненависти Бога к англичанам, [равно] как и о том, что он сделает с их душами, она ничего не знает; но она твердо знает, что они будут изгнаны из Франции, кроме тех, кто станется здесь и умрет, и что Бог пошлет французам победу над англичанами.

Спрошенная, был ли Бог за англичан, когда они благоденствовали во Франции, ответила, что не знает, ненавидел ли Бог французов; но думает, что он допустил, чтобы они были повержены за свои грехи, если они [и вправду] пребывали во грехе ⁵⁹. [89]

Спрошенная, какой поруки и какой помощи ожидает она от Господа, нося мужское платье, ответила, что за платье, как и за прочее, что она совершила, не ждет иного воздаяния, кроме спасения души.

Спрошенная, что за оружие поднесла она в дар в церкви святого Дионисия во Франции, ответила, что поднесла свой полный белый доспех ⁶⁰, каковой подобает воину, вместе с мечом, каковой она добыла в деле под Парижем.

Спрошенная, с какой целью поднесла она сие вооружение, ответила, что из благочестия, как принято у воинов, когда они получают ранения; и поскольку она была ранена под Парижем, она поднесла доспехи в дар святому Дионисию, потому что его имя – боевой клич Франции (le cri de France).

Спрошенная, сделала ли она сие для того, чтобы оным доспехам поклонялись, ответила, что нет.

Спрошенная, для чего предназначались пять крестов, кои были на мече, найденном ею в Сен-Катрин-де-Фьербуа, ответила, что ничего о том не знает.

Спрошенная, кто побудил ее приказать, чтобы на ее штандарте были нарисованы ангелы с руками, ногами и в одеждах, ответила: «У вас уже есть на то ответ».

Спрошенная, велела ли она нарисовать [именно] тех ангелов, кои приходят к ней, ответила, что велела нарисовать их так, как они нарисованы в церквах.

Спрошенная, видела ли она их когда-нибудь так, как они были нарисованы, ответила: «Я не скажу вам иного».

Спрошенная, отчего не повелела она нарисовать сияние, кое нисходит к ней вместе с ангелом или голосами, ответила, что сего ей не было велено.

В тот же день после полудня

Далее, в ту же субботу, после полудня,

Под нашим, названных епископа и викария инквизитора (81), председательством, при участии почтенных и достойных лиц, сеньоров и магистров Жана Бопера (8), Жака де Турена (124), Никола Миди (102), Пьера Мориса (101) и Жерара Фёйе (47) – докторов; Тома де Курселля (27), бакалавра священной теологии; Жана де Ла Фонтэна (67), лиценциата канонического права, назначенного нами, названным епископом; в присутствии вышеупомянутых брата Изамбара де Ла Пьера (70) и Джона Грея ⁶¹, оная Жанна была спрошена, изображали ли два ангела, нарисованные на ее штандарте, святого Михаила и святого Гавриила.

Ответила, что они были на нем лишь во славу Бога, каковой был нарисован на штандарте. И она сказала, что не давала приказа изобразить двух ангелов, иначе как во славу Бога, каковой был там представлен с державой в руке (tenant le monde).

Спрошенная, были ли два ангела, изображенные на ее штандарте, теми, кто на страже державы, и почему они не были более многочисленны, раз уж ей было велено Богом взять сей штандарт, ответила, что штандарт весь целиком был указан ей Богом через голоса святых Екатерины и Маргариты, кои [90] сказали ей: «Возьми штандарт от Царя Небесного». И поскольку они сказали ей: «Возьми штандарт от Царя Небесного», она велела нарисовать на нем сие изображение Бога и ангелов и сделать его в цвете. И она сделала все по велению Божьему.

На вопрос, спросила ли она тогда у обеих святых, выиграет ли силой сего штандарта все битвы, в кои вступит, и обретет ли победу, ответила, что они сказали ей смело взять его и что Бог ей поможет.

Спрошенная, не помогала ли она штандарту более, нежели штандарт – ей, ответила, что победа как ее самой, Жанны, так и ее штандарта, – все [сие] пребывает во Господе.

Спрошенная, основывалась ли ее надежда обрести победу на ней самой, Жанне, или на штандарте, ответила, что она основывалась лишь на Господе и ни на ком ином.

Спрошенная: если бы кто-нибудь иной носил сей штандарт, обрел бы он такую же удачу, каковую имела сама Жанна, ответила: «Я ничего о том не знаю, я уповаю на Бога».

Спрошенная: если бы кто-то из ее сторонников дал ей свой штандарт, стала бы она его носить и возлагала бы на него столь же добрую надежду, как и на свой собственный, что был ей сотворен (compose) от Бога; и, в особенности, спрошенная о штандарте ее короля – если б он у нее был etc, ответила: «Я охотнее носила [бы] тот, что был мне назначен Богом. И все же во всем я уповаю на Бога».

Спрошенная, для чего служил знак, каковой она ставила на своих посланиях, а также имена ИИСУС МАРИЯ, ответила, что их ставили туда клирики, писавшие ее послания; и некоторые говорили, что подобает ставить два сих имени: ИИСУС МАРИЯ ⁶².

Спрошенная, не было ли ей открыто, что если б она утратила девственность, то потеряла бы и удачу, и ее голоса более не пришли бы к ней, ответила, что того ей не было открыто.

Спрошенная, как она думает, стали бы голоса приходить к ней, если б она вышла замуж, ответила: «Не знаю. И уповаю в том на Бога».

Спрошенная, думает ли она и верит ли твердо, что ее король поступил хорошо, убив монсеньера герцога Бургундского ⁶³, ответила, что то был великий вред для королевства Французского; но что бы там ни было между двумя названными государями, Бог послал ее на помощь к королю Франции.

Спрошенная о том, что она сказала нам, означенному епископу – будто ответит нам и нашим уполномоченным точно так же, как и нашему святейшему сеньору папе, – меж тем как есть много вопросов, на кои она не пожелала ответить, и верно ли, что она не даст более полного ответа и пред папой, как она не ответила пред нами, сказала, что ответила на все так честно, как смогла; и если бы вспомнила, что чего-то не высказала, то охотно бы о том сказала.

Спрошенная, не кажется ли ей, что ей следует отвечать правду нашему сеньору папе, наместнику Бога, обо всем, что ее спросят касательно ее веры и совести более полно, нежели она отвечала нам самим, ответила, что просит отвести ее к сеньору нашему папе, и затем она ответит пред ним на все, как должно. [91]

Спрошенная, из чего было сделано одно из ее колец, на коем написаны имена ИИСУС МАРИЯ, ответила, что точно не знает, и если оно и было золотое, то не из чистого золота; и она не знает, было ли оно золотое или латунное; она думает также, что на нем было три креста и не было никакого другого знака, насколько ей известно, кроме имен ИИСУС МАРИЯ.

Спрошенная, отчего она охотно смотрела на оное кольцо, когда шла порой на воинское дело, ответила, что из удовольствия и почтения к отцу и матери; имея же на своей руке и на своем пальце сие кольцо, она прикоснулась им к святой Екатерине, явившейся ей в видении ⁶⁴.

Спрошенная, к какой части тела святой Екатерины она прикасалась, ответила: «Иного [, кроме уже сказанного,] вы о том не услышите».

Спрошенная, целовала и обнимала ли она когда-нибудь святых Екатерину и Маргариту, ответила, что обнимала их обеих.

Спрошенная, исходило ли от них благоухание, ответила: ясное дело, что они благоухали.

Спрошенная, чувствовала ли она тепло, обнимая их, или нечто иное, ответила, что не могла бы обнимать их, не чувствуя их и не прикасаясь к ним.

Спрошенная, какую часть их тела она обнимала, – было ли то снизу или сверху, – ответила, что пристало обнимать их скорее снизу, чем сверху.

Спрошенная, не дарила ли она названным святым гирлянд или венков, ответила, что из почитания она много раз подносила сии гирлянды к их образам или изображениям в церквях; что же до тех, кои ей являлись, то им она их не дарила, насколько помнит.

Спрошенная: когда она вешала сии гирлянды на дерево, о коем говорилось выше, делала ли она сие в честь тех, кто ей являлся, ответила, что нет.

Спрошенная: когда святые приходили к ней, не выказывала ли она им благоговения, преклоняя колени или кланяясь, ответила, что да и что изо всех сил выказывала им благоговение, поскольку хорошо знает, что сие – те, кто пребывает в царстве рая.

Спрошенная, знает ли она что-нибудь о тех, кто летает вместе с феями ⁶⁵, ответила, что ничего о том не знает, никогда такого не делала, но слышала о том разговоры и [слышала также,] что они, вроде бы, летают по четвергам.

Но она тому не верит и думает, что сие не что иное, как колдовство ⁶⁶.

Спрошенная, развернул ли кто-нибудь ее штандарт над головой ее короля, когда тот короновался в Реймсе, ответила, что нет, насколько она знает.

Спрошенная, отчего в Реймсской церкви ⁶⁷ во время коронации ее короля сей штандарт носили более, чем штандарты других капитанов ⁶⁸, ответила, что сей штандарт побывал в тяжком труде, и справедливо, что он был в чести (c’etait raisonnable, qu’il fut a l’honneur).

Страстное воскресение, 18 марта

Далее, в следующее за этим воскресение Страстей Господних, 18 марта, под нашим, названного епископа, и брата Жана Ле Мэтра (81), председательством, в доме, где мы, названный епископ, проживаем в Руане, при участии [92] преподобных отцов, сеньоров и магистров: Жилля, аббата Фекана (38), Пьера, приора Лонгвилля (103), Жана Бопера (8), Жака де Турена (124), Никола Миди (102), Пьера Мориса (101) и Жерара Фёйе (47) – докторов священной теологии; и Рауля Русселя (118) – доктора обоих прав; Никола де Вандре (127) и Жана де Ла Фонтана (67) – лиценциатов канонического права; Никола Купкена (26) и Тома де Курселля (27) – бакалавров теологии, мы, названный епископ, сообщили, что Жанна в течение многих дней подвергалась допросам и что мы располагаем записями ее многочисленных признаний и ответов. Мы попросили оных заседателей представить нам их суждения и советы о пути дальнейшего продвижения в сем процессе. И мы велели зачитать перед ними многочисленные выдержки, кои некоторые магистры извлекли по нашему приказу из показаний Жанны, дабы они полнее уяснили суть дела и высказались с большей уверенностью о том, что следует предпринять.

Оные сеньоры и магистры, выслушав сие, высказали степенно и обстоятельно свои суждения. И мы, заслушав мнение каждого, заключили и постановили, что каждый из них тщательно рассмотрит и изучит дело и испросит мнения докторов о показаниях сего рода в первоисточниках, дабы в ближайший четверг, когда каждый представит нам свое мнение, мы могли сие обсудить; меж тем из допросов и показаний Жанны будут составлены отдельные статьи, кои по закону будут представлены нам, судьям, против названной Жанны.

Четверг, 22 марта

Далее, в следующий за тем четверг, 22 марта, в Руане, в доме, где мы, названный епископ, проживаем, пред нами, председателями – епископом и братом Жаном Ле Мэтром (81), викарием монсеньора инквизитора, – предстали почтенные сеньоры и магистры: Жан де Шатийон (21), Эрар Эмангар (41), Гийом Ле Буше (72), Пьер, приор Лонгвилля (103), Жан Бопер (8), Жак де Турен (124), Никола Миди (102), Морис дю Кенэ (37), Пьер Удан (62), Жан де Ниба (111), Жан Ле Февр (77), Пьер Морис (101), Жак Гедон (58) и Жерар Фёйе (47) – доктора священной теологии; и Рауль Руссель (118) – казначей Руанской церкви, доктор обоих прав; Никола де Вандре (127) – архидьякон Э из Руанского капитула, и Жан де Ла Фонтэн (67) – лиценциаты канонического права; Уильям Хейтон (59), Никола Купкен (26) и Тома де Курселль (27) – бакалавры священной теологии; Никола Луазелёр (92) – каноник Руанской церкви; и брат Изамбар де Ла Пьер (70) из ордена Братьев Проповедников.

Тогда же были представлены различные выдержки и замечания по данному делу, кои были выявлены и собраны, превосходным и ученым образом, трудами доброго числа оных докторов, сеньоров и магистров. Ознакомившись с сим и выслушав мнение каждого, после длительного с ними совещания, мы заключили и постановили, что выдержки, кои были сделаны ранее из записей признаний Жанны, будут в ходе обсуждения и согласования сведены к меньшему числу статей. Затем сии статьи будут переданы каждому из докторов и магистров, дабы они могли с большей легкостью высказать свои [93] суждения; а с тем, что останется вне сих статей, если Жанну придется допрашивать и испытывать позже, мы поступим, с Божьей помощью, таким образом, чтоб данное дело было проведено во славу Божью и к возвеличиванию веры, и так, чтобы в процессе нашем не было никакого изъяна ⁶⁹.

Суббота, 24 марта

Далее, в следующую за сим субботу, 24 марта, в месте заточения Жанны, под председательством уполномоченного нами, названным епископом, мэтра Жана де Ла Фонтэна (67) и нашим, брата Жана Ле Мэтра (81), викария монсеньора инквизитора, при участии преподобных отцов, сеньоров и магистров Жана Бопера (8), Никола Миди (102), Пьера Мориса (101) и Жерара Фёйе (47) – докторов, и Тома де Курселля (27), бакалавра священной теологии, и мэтра Ангеррана де Шанрона (19), официала Кутанса, регистр, содержащий в себе допросы и ответы Жанны, был зачитан ей по-французски нижеподписавшимся нотариусом, Гийомом Маншоном (95). Но пока не началось сие чтение, присутствующий судебный делопроизводитель (43), назначенный нами и вышеупомянутый, вызвался засвидетельствовать, что все содержащееся в оном регистре, – как вопросы, так и ответы, – действительно были даны и произнесены, на тот случай, если Жанна станет отрицать, что произносила некоторые из ответов, кои были записаны. Затем Жанна поклялась, что не добавит ничего к своим ответам, кроме правды.

После чего, когда сии записи были ей зачитаны, она сказала, что ее называют д’Арк или Роме и что в ее краях девушки носят прозвание их матери. Она попросила затем, чтоб ей прочли последовательно вопросы и ответы, и она будет считать истинным и признанным то, что ей прочтут, если сего не опровергнет.

К статье, касающейся принятия вновь женской одежды, она добавила такие слова: «Дайте мне женское платье, чтобы пойти в дом моей матери, и я надену его». И сие для того, чтобы не быть в тюрьме; а когда она будет не в тюрьме, она испросит совета о том, как ей следует поступать.

Наконец, по прочтении содержимого сего регистра, Жанна признала, что думает, что говорила так, как записано в регистре и как ей его прочитали, и не оспорила ничего из содержащегося в оном регистре.

Вербное воскресение, 25 марта

Далее, в следующее за сим Вербное воскресение, 25 марта, утром, в месте заточения Жанны в Руанском замке, мы, названный епископ, говорили с оной Жанной в присутствии преподобных лиц, сеньоров и магистров: Жана Бопера (8), Никола Миди (102), Пьера Мориса (101), докторов, и Тома де Курселля (27), бакалавра священной теологии. Мы сказали Жанне, что она многократно, а вчера в особенности, просила нас, чтобы, ввиду торжественности сих дней, ей [94] было бы дозволено в воскресение, кое является Вербным праздником, выслушать мессу; вот почему мы спросили ее, желала бы она, в случае, если мы уступим ей, оставить мужской наряд и надеть женское платье, кое было ей привычно в ее родных местах и кое обычно носят в ее краях женщины.

На что Жанна ответила прося, чтобы ей дозволили отслушать мессу в мужском платье, кое она носит, и чтобы она смогла даже получить таинство евхаристии на праздник Пасхи.

Мы велели ей тогда ответить на то, о чем ее спросили, а именно, желает ли она оставить мужской наряд, если в сем ей уступят.

Но она ответила, что не испросила на сей счет совета и не может пока вновь надеть означенного платья ⁷⁰.

И мы спросили ее, желает ли она посоветоваться со святыми о том, надеть ли ей вновь женскую одежду.

На что она ответила, что можно позволить ей отслушать мессу в сем наряде (en cet etat), чего она жаждет в высшей степени; но она не может переменить своего одеяния, и даже решение о том не в ее власти.

После чего названные магистры, ввиду столь великой благости и ввиду набожности, каковая, как казалось, в ней обнаружилась, призвали ее надеть платье, приличное ее полу. И Жанна ответила снова, что не в ее силах так поступить, а будь дело в ней, то сие очень скоро было бы сделано.

Тогда ей сказали поговорить со своими голосами, дабы узнать, переодеться ли ей в женское платье, чтобы на Пасху она могла получить причастие. На что названная Жанна ответила, что насколько сие зависит от нее, сама она не сменит свой наряд на женский, [даже ради того,] чтобы получить причастие; и она просит дозволения отслушать мессу в мужском платье, говоря, что сие платье вовсе не отягощает ее души и носить его не противно Церкви.

Обо всем сказанном мессир Жан д’Эстиве, делопроизводитель, в присутствии сеньоров и магистров Адама Миле (104), королевского секретаря, Уильяма Брольбстера (11) и Пьера Ориана (112) из Руанского, Лондонского и Шалонского диоцезов, испросил подлинного документа.

Комментарии

1. 22 мая 1430 г., в Крепи, близ Санлиса, Жанна узнала, что Компьень вот-вот подвергнется осаде. Она покинула Крепи около полуночи и уже спустя четыре с половиной часа въехала в Компьень через Пьерфонские ворота.

2. Жанна была взята в плен 23 мая 1430 г., около шести часов вечера.

3. В декабре 1429 г. Карл VII аноблировал Девицу, ее отца, мать, братьев (Жакмэна, Жана и Пьера), а также «их род и родственников». Описанный Жанной герб носили затем братья Жанны и их потомки.

4. Вероятно, художник был послан самим Кошоном.

5. Манускрипт U содержит дополнение: «им в угоду».

6. Скакун являлся боевой лошадью, а иноходец – обиходной.

7. См. протокол заседания от 27 февраля.

8. Манускрипты U и Е содержат: «спрошенная, что за знак явился ее королю»; если следовать варианту манускрипта Е, Жанна в своем ответе называет этот знак «прекрасным и достойным почитания».

9. Реньо де Шартр, сын Эктора Шартрского, сеньора Онз-ан-Бре. До 1410 г. он был дуайеном Бове. В 1414 г. папа Иоанн XXIII назначил ого архиепископом Реймсским и отправил с дипломатическими миссиями к Людовику II Анжуйскому и Карлу VI. Три брата Реньо Шартрского погибли при Азенкуре. В 1418 г., во время вступления бургиньонов в Париж, его отец был зарезан, а сам он – брошен в темницу. В 1424 г. он стал канцлером французского короля и всячески старался добиться союза с герцогом Бургундским, причем его дипломатия зачастую обходилась казне весьма недешево. Реньо де Шартр присутствовал при Шинонской встрече Карла VII и Жанны, а затем, в Пуатье, возглавлял комиссию теологов, экзаменовавших Жанну. Архиепископ участвовал в орлеанской кампании весной 1429 г. Жанна присоединилась к нему в Блуа, где был назначен сбор королевской армии. Архиепископ короновал Карла VII в кафедральном соборе Реймса. В сентябре 1429 г., вместе с графом Клермонским, он настаивал на сдаче Компьени герцогу Бургундскому во исполнение условий перемирия, которое было заключено 28 августа. 10 октября 1429 г. он находился в Париже и вел переговоры с англичанами. Жанна вновь встретилась с ним и с графом Клермонским в мае 1430 г., во время похода на Суассон. 18 мая 1430 г. этот город отказался открыть перед ними ворота. Реньо направился в Санлис, тогда как Жанна, через Крепи, вернулась в осажденную Компьень. Безусловно, Жанна, чья слава неуклонно возрастала, очень мешала дипломатии Реньо де Шартра. Уже после пленения Девицы, в своем послании к жителям Реймса, архиепископ даст волю презрению, которое питал к ней. «Она делала все в свое удовольствие», – заявит он, а затем станет порицать ее за гордыню, кокетство и склонность к роскоши. Его главная мысль была такова: Жанна исполняла лишь собственную волю, а не приказания Божьи. В 1435 г. архиепископ Реймсский участвовал в Аррасском конгрессе. Он умер в 1445 г., оставаясь до последних дней сторонником мирных переговоров с Англией.

10. Жорж де Ла Тремуй (ок. 1385–1446) был приближенным Жана Бесстрашного и его шамбелланом. Попал в плен при Азенкуре, но освободился, заплатив выкуп. В 1416 г. женился на старой герцогине Беррийской, которая умерла спустя семь лет. В 1417 г. он стал великим шамбелланом Франции. В 1427 г., вместе с Артуром де Ришмоном, Ла Тремуй совершил дворцовый переворот и сместил Пьера де Жиака, фаворита короля Карла VII. После убийства Жиака Ла Тремуй завладел его богатством и женился на его супруге, Катерине де Л’Иль-Бушар. В июле 1427 г., по наущению Ришмона, дофин Карл приблизил Ла Тремуйя к своей особе. Вплоть до 1433 г. шамбеллан оказывал огромное влияние на политику короля, являясь его главным и постоянным кредитором. В период эпопеи Жанны д’Арк Ла Тремуй фактически был правителем «Буржского королевства». На некоторое время Жанне удалось ослабить влияние королевского фаворита, но после военной неудачи Девицы под Парижем, Ла Тремуй, вопреки ее воле, добился ее возвращения ко двору в Сюлли. Проявляя крайнюю неразборчивость в средствах, Ла Тремуй достиг высочайшего положения. Он настаивал на заключении мира с герцогом Бургундским любой ценой. Заметим, впрочем, что этого желало и французское общественное мнение, а штаты Лангедока в 1428 г. прямо просили дофина Карла о скорейшем перемирии с Бургундией. Ла Тремуй сумел навлечь королевскую немилость на своего прежнего союзника, Ришмона, и вынудил его покинуть двор. Однако в 1433 г. Ришмон устроил заговор против великого шамбеллана. Это положило конец всемогуществу Ла Тремуйя. Он удалился от дел и умер в Сюлли в 1446 г.

11. Жан (Иоанн II), герцог Алансонский (1407-1476). Его отец погиб в битве при Азенкуре (1415 г.). В 1423 г. он женился на Жанне, дочери Карла Орлеанского и Изабеллы Французской. Наместник дофина в Нормандии, он был пленен в битве при Вернёйле в 1424 г. Не пожелав принести присягу английскому королю, он был вынужден заплатить выкуп в 200 000 золотых салю, ради чего продал все свое имущество. В 1429 г. он присутствовал на встрече Жанны и дофина и более не покидал Девицу вплоть до военной неудачи ее войск под Парижем в сентябре 1429 г. В 1435 г., после смерти своей первой жены Жанны Орлеанской, герцог женился на Марии д’Арманьяк. В 1440 г. он вел переговоры с англичанами, надеясь вернуть земли своего домена. Во второй половине сороковых годов XV в. герцог участвовал в мятеже знати против короля, известном как Прагерия. Вернувшись ко двору в начале пятидесятых годов, он решил выдать свою дочь от брака с Марией д’Арманьяк, Екатерину, замуж за герцога Йоркского, что крайне не понравилось Карлу VII. В 1455-1456 гг. герцог вступил в сговор с англичанами. В это же время он выступал свидетелем на процессе реабилитации, в ходе которого дал очень подробные и ценные для биографов Девицы показания. Герцог был арестован графом Дюнуа 31 мая 1456 г. В 1458 г. суд пэров в парламенте Вандома приговорил его к смертной казни, но позже его помиловали. Смерть Карла VII положила конец опале герцога. Сын Карла VII, Людовик XI, вновь приблизил герцога ко двору, но взамен потребовал от него сдать несколько своих крепостей, а также доверить ему судьбу своих детей – Рене и Екатерины. Жан Алансонский не пожелал выполнить требований нового короля. Он был вновь арестован в 1474 г., вновь осужден на смерть и вновь помилован. Смертную казнь заменили пожизненным заключением в Лувре, где герцог и умер в 1476 г.

12. Любопытно, что отвечая на этот вопрос, Жанна смещает акценты: она не говорит о поклоне дофина ангелу, но охотно описывает свой собственный поклон. Создается впечатление, что в описываемой Девицей сцене было всего два главных действующих лица: она и дофин. В связи с этим, стоит припомнить так называемые «Посмертные сведения» руанского процесса, в которых прямо говорится о том, что незадолго до казни, в минуту отчаяния, Жанна призналась, что ангелом в этой сцене была она сама. Если считать эти свидетельства достоверными, а также если учесть, каким образом объясняли поведение Жанны теологи процесса реабилитации, можно предположить, что Жанна не могла поклониться ангелу, так как «роль» ангела в сцене мистической «коронации» играла она сама (см. также «Бог и мое право», II, IV).

13. Один из руанских нотариусов действительно носил такое имя.

14. См. «Бог и мое право», IV.

15. См. «Бог и мое право», II.

16. Здесь, вероятно, должен быть глагол будущего времени в сослагательном наклонении, то есть: «если б они не пришли, я попросила бы...».

17. Таким образом, инициатива судебного вызова в Туль исходила не от Жанны. См. «Бог и мое право», II.

18. Речь идет о первом из обетов Жанны. См. «Бог и мое право», III.

19. Вопрос судей, равно как и последующее уточнение Жанны, могут быть связаны с известным наставлением церкви о распознавании источника откровений: дар различения духов подается Духом святым (1 Кор. 12, 11) и приобретается смирением. «Но, прежде, нежели удостоится кто-либо дара различения, он не должен доверять своим помыслам или внушениям своего собственного сердца и разума, но все предлагать на суд руководителям, опытным в духовной жизни».(XXVI, с. 100-101). Эта практика сопрягается и с фундаментальной средневековой категорией совета, которой, по мнению судей, Жанна пренебрегла.

20. Манускрипт U содержит: «чтобы идти за ним и привести в течение трех лет».

21. Под словом «инвеститура» здесь следует, конечно, понимать судебные полномочия.

22. По всей видимости, речь идет о характерных особенностях ведения инквизиционных процессов, и ходе которых допускались различные способы влияния на подсудимого, в том числе и незаконные, с нашей точки зрения. Достаточно вспомнить, что Луазелёр, выдавая себя за тайного сторонника французов, много раз исповедовал Жанну в тюрьме. Добытые таким образом признания девушки, подслушанные Кошоном и записанные тут же секретарями, были затем положены в основу обвинительных статей процесса.

23. Манускрипты U и О содержат дополнение: «монсеньором викарием инквизитора».

24. Здесь стоит отметить любопытную дихотомию в представлениях Жанны об ангеле и о самой себе вне ангельской функции. Если следовать «Посмертным сведениям» (см. с. 239-243), то в описываемой сцене именно Жанна принимала на себя роль посланника Божьего. Однако, отвечая на вопрос судей, она четко разделяет две своих ипостаси: корону все-таки держала Жанна-ангел, а не Жанна-человек.

25. Здесь в латинском протоколе опущены один ответ и один вопрос, которые фигурируют во французской минуте (U) и в манускриптах E и О.

26. Согласно библейской традиции, в момент видения или откровения ангел может быть видим ограниченному количеству наблюдателей. При этом другие люди его не воспринимают. Ср. с историей Моисея (Втор. 4, 15), Даниила (Дан. 10, 7-8), а также с многочисленными примерами мистического опыта визионеров позднего средневековья. О короне см. «Бог и мое право», II.

27. Подобные телесные путешествия с ангелом имеют четкие библейские параллели – напр., история св. Петра (Деян. 12, 7-9).

28. Манускрипты U, O и Е содержат: «обрадована или устрашена и в великом ужасе».

29. См. «Бог и мое право», II.

30. См. «Бог и мое право», II.

31. Пон-л’Эвек, городок близ Компьени. Он был одним из опорных пунктов англичан на Уазе: оттуда бургундские и английские отряды могли получать подкрепление и провиант. Жанна, вместе с Потоном де Сентрайлем, Жаком де Шабанном и другими капитанами, покинула Компьень 14 мая, чтобы помочь крепости Шуази, осажденной Филиппом Добрым. Но англичане из Пон-л’Эвека, поддержанные гарнизоном Нуайона, остановили французов. Шуази сдался на следующий день, 16 мая 1430 г.

32. Выехав из Сюлли-сюр-Луар, Жанна переправилась через Сену близ Мелена.

33. 8 сентября 1429 г.

34. Манускрипты U и О содержат формулировку «de par Jesus». В таком случае возможен вариант перевода: «Сдайте город ради Иисуса!».

35. Спор с одним из голосов корреспондируется с представлением о природе совета Жанны: под советом она понимает внутренний диалог, поиск правильного решения. В свете гипотезы об экзоцентрической структуре средневековой личности, мы можем объяснить, почему этот внутренний диалог преображается в диалог со внешним оппонентом. См. «Бог и мое право», IV.

36. Манускрипты U и O содержат дополнение: «и она вовсе в том не признавалась, ибо совсем не припоминает, чтобы поступала или говорила».

37. Манускрипты U и О содержат: pour la tourbacion des personnes et les noises de ses gardes. Не ясно, является ли слово personnes в данном случае ошибкой писца. В остальных списках протоколов фигурирует слово prisons – «тюрьма». Таким образом, возможны два варианта перевода: «из-за беспокойств, причиняемых людьми» (посетителями) или «из-за тюремной суматохи».

38. Тому есть множество параллелей в Библии (напр., история св. Петра) и в агиографических трудах (жития св. Екатерины Александрийской, св. Евстафия, св. Анатолия и др.).

39. Этот пассаж напрямую соотносится с известной легендой из жития св. Андрея о явлении ему Иоанна Богослова, который произнес: «Видишь, как я скоро пришел тебе на помощь, и знай, что я весьма забочусь о тебе. Сам Бог повелел мне вести тебя ко спасению и пещись о тебе. Будь же терпелив и терпи без ропота все. Уже недалеко то время, когда получишь полную свободу и будешь ходить по своей воле везде, где тебе будет угодно» (XXVI, с. 104).

40. Здесь любопытно отметить взаимозаменяемость в старо-французском языке глаголов penser и croire. Когда процесс мышления типологически уподобляется процессу уверования, внутренний диалог обретает черты откровения, видения, общения с высшим разумом в форме совета. Объект веры интегрируется в личное субъективное пространство верующего (и мыслящего) и обеспечивает взаимозаменяемость опыта мышления и опыта откровения. Поэтому весьма вероятно, что строгие границы личностного пространства несколько размывались. В таком случае объект веры начинал осознаваться личностью как центр притяжения и, таким образом, как подлинное ее средоточие. См. «Бог и мое право», IV.

41. Манускрипты U и О содержат: [Франке Даррас,] «коего умертвили в Ланьи». Манускрипт E содержит: «каковой был казнен в Ланьи». На смерть Франке по вине Жанны, указывает лишь латинский протокол. Отряд рутье (т.е. вольных наемников) под командованием Франке из Арраса, державшего сторону герцога Бургундского, был разгромлен Жанной у Ланьи-сюр-Марн в мае 1430 г. Франке был взят в плен сторонниками Карла VII.

42. Имеется в виду Жаке Гийом, владелец гостиницы «У Медведя», находившейся в Париже у ворот Бодуайе. В апреле 1430 г. Гийом участвовал в заговоре арманьяков, которые намеревались открыть ворота войскам короля Карла VII. Заговор был раскрыт, Гийома казнили, а его жену изгнали из Парижа.

43. Здесь впервые и протоколах возникает вопрос о подчинении Церкви, который станет потом краеугольным камнем процесса. Судьи будут спрашивать Жанну об этом около двадцати раз.

44. Больё-Ле-Фонтен, замок Жана Люксембургского, куда он велел доставить Жанну через несколько дней после ее пленения. Девица оставалась в этом замке в течение четырех месяцев.

45. Трактовка Жанной природы божественных знамений очень интересна и нуждается в развернутом комментарии. См. «Бог и мое право», III.

46. В этих словах Жанны можно видеть прямое указание на данный королю «рыцарский» обет. См. «Бог и мое право», III.

47. Манускрипты U, О и Е содержат: «если она окончательно наденет женское платье».

48. Манускрипты U, О и E содержат дополнение: «а также женский шаперон», то есть головной убор наподобие длинного капюшона, хвост которого иногда спускали набок в виде драпировки.

49. Упланд (houppelande) – просторная длинная верхняя одежда. В историографии принято трактовать эту просьбу Жанны как согласие надеть благочестивый и приличествующий скромной католичке наряд для того, чтобы присутствовать на мессе. Однако такое объяснение противоречит поведению Жанны на суде: вплоть до самого акта публичного отречения на кладбище Сент-Уэн она категорически отказывалась сменить свой наряд на женский. Правда, 25 марта Жанна сказала судьям, что наденет женское платье, если они отпустят ее домой, но это выглядит скорее насмешкой, поскольку Жанна отлично осознавала невозможность такого поворота событий. Дозволения же присутствовать на мессе она добивалась всерьез, полагая, что это возможно. Поэтому гораздо более правдоподобным было бы другое объяснение слов Жанны об упланде: девушка предлагала судьям компромисс – пусть они дадут ей длинное просторное одеяние, которое скрыло бы от посторонних глаз ее мужской костюм, и в таком виде она вполне смогла бы присутствовать на мессе, не вызывая ничьих нареканий.

50. Ср. со статьей допроса беггардов и бегинок в «Руководстве Инквизитора» от 1323 г.: «Item, что сие за паломничества, мессы, приношение свечей и раздача милостыни по указанию колдунов?» (XLII, с. 200).

51. Способ, с помощью которого Жанна определяет, какие именно духи ей явились – дурные или благие, требует более подробного комментария. См. «Бог и мое право», II.

52. Манускрипты U, О и Е содержат: «что сие было наречие ангелов».

53. Принцип благой воли как оправдания веры можно считать основополагающим в ментальности Жанны. См. «Бог и мое право», II, III.

54. Такие случаи нередки в агиографии. См. жития св. Валента в «Лавсаике» или св. Никиты, где дьявол или демон, явившись в образе светлого ангела, мог быть распознан только по лживой доктрине (XXVI, с. 79, 82). Св. Пахомию Великому однажды явился дьявол в образе самого Христа. Интересен внутренний совет старца с самим собой для принятия верного решения: «“Радуйся, старец, столько мне угодивший. Я – Христос и пришел к тебе, как к другу своему". Изумился преп. Пахомий и, робко смотря на привидение, начал рассуждать: “Христово пришествие сопровождается радостию; сердце не чувствует никакого страха, все помышления тотчас исчезают: ум делается очами серафимскими и все вперяется в зрение славы Господней; душа забывает время; человек делается тогда бесплотным, а теперь я смущаюсь, боюсь... Нет, это не Христос"» (там же, с. 94). Однако история Магдалены де Ла Крус, монахини, жившей и конце XV в., дает иной пример высочайшей хитрости и искусности бесов. С пяти лет Магдалена руководствовалась советами двух демонов – Бальбана и Питона, являвшихся ей под видом светлых ангелов, святых Доминика, Франциска, Антония и др., и даже самого Христа. Дабы сильнее завладеть помыслами девочки, демоны просили ее вести набожную жизнь (XXVI).

55. Имеется в виду вопрос о подчинении Церкви.

56. Эти слова Жанны можно сравнить с поучениями Оригена в его IV Гомилии на Псалом XXXVI: Iniustus... si peccaverit, non poenitet et peccatum suum emendare nescit. Iustus autem... scit emendare, scit corrigere. – «Неправедный, ежели согрешил, не кается и греха своего искупить не умеет. Праведник же... умеет искупить, умеет исправить». Вполне возможно, Жанне были знакомы слова этой проповеди.

57. Три манускрипта латинской редакции протоколов (А, В, С) содержат вариант: «qui erat rex Francie»; но манускрипт U содержит: «каковой станет королем Франции». Очевидно, что употребление глагола в будущим времени не корректно ни но отношению к Карлу VI, ни по отношению к Карлу VII, который, по мысли Жанны, после коронации являлся единственным законным королем. Возможно, Жанна хотела указать, что он безоговорочно станет королем всего королевства. С другой стороны, использование имперфекта в латинском протоколе Т. де Курселля может быть отнесено к моменту приезда Жанны в Шинон.

58. Манускрипты U, О и Е содержат: «и если потребуется раздеть ее на казни».

59. Жанна разделяет типичные для средневековой этики представления о том, что мирские потрясения и несчастья людей являются карой за их греховное поведение в прошлом.

60. Белым доспехом в эпоху позднего средневековья называли доспех, лишенный какой-либо гравировки, чеканки или иных геральдических украшений.

61. Один из стражников Жанны.

62. См. «Бог и мое право», II.

63. Манускрипт U содержит: «Убив или велев убить герцога Бургундского». Жан Бесстрашный, герцог Бургундский, был убит в Монтеро 10 сентября 1419 г. Еще ранее, в 1407 г., по его приказу был убит Людовик, герцог Орлеанский.

64. См. «Бог и мое право», IV.

65. Aller en erre (в манускрипте U: eure) – выходить, совершать выход. Здесь де Курселль не стремится точно передать вариант французской минуты и попросту говорит о тех, кто vadunt, gallico «en erre» (т.е. «выходят, по-французски, «en erre»»).

66. В Лотарингии четверг считается днем шабаша.

67. Вариант Реймсская церковь здесь предпочтительнее, чем традиционный для русского слуха вариант Реймсским собор, так как источник употребляет термин eglise, а не cathedrale или basilique.

68. Puorquoi cet etendard fut-il plus porte dans l’eglise de Reims, au sacre de son roi, que les etendards des autres capitains. – Вероятно, имеется в виду, что штандарту Жанны уделялось больше внимания: его дольше, чем штандарты других капитанов, показывали публике.

69. Эта классическая инквизиционная процедура вполне соответствовала принципу beau proces (благого/образцового процесса), который был изначально провозглашен Кошоном в отношении процесса Жанны.

70. Жанна не раз повторяла, что общается с голосами ежедневно. Между тем вопрос о дозволении сменить мужской костюм на женский давно оставался у нее без ответа. В связи с этим ее слова можно расценивать как дополнительное свидетельство об обете не снимать мужского наряда до исполнения своей миссии. Обет был принесен Карлу VII, и именно он мог разрешить ее от клятвы. Однако, по-видимому, связи с королем Жанне установить не удалось. См. «Бог и мое право», III.

(пер. А. Б. Скакальской)
Текст воспроизведен по изданию: Процесс Жанны Д'Арк. Материалы инквизиционного процесса. М-СПб. Альянс-Архео. 2007

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

<<-Вернуться назад

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.