ХСІV

ГИЛЬЕМ де КАБЕСТАНЬ ¹

1. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ С РАЗО ²

Эн Раймон де Кастель Руссильон был, как вы знаете, сеньор доблестный. Имел он женою мадонну Маргариту ³, прекраснейшую из дам, каких только знавали в те времена, одаренную всеми прекрасными свойствами, добродетелями и учтивостью. И вот случилось, что Гильем де Кабестань, сын бедного рыцаря из замка Кабестань, прибыл ко двору эн Раймона Руссильонского, предстал перед ним и спросил, не угодно ли тому, чтоб он поступил к нему на службу. Эн Раймон, видя, что Гильем красив и пригож, сказал ему, что тот будет желанным гостем и предложил остаться при дворе. Итак, Гильем остался и вел себя столь учтиво, что все, от мала до велика, его полюбили; и так он сумел отличиться, что Раймон пожелал, чтобы он стал пажом мадонны Маргариты, жены его, и так и было сделано. После того постарался Гильем отличиться еще больше и словом и делом. Но, как обычно бывает в делах любовных, случилось, что Амор пожелал овладеть мадонной Маргаритой и воспламенил ее мысли. И так угодны стали ей поступки Гильема, слова его и повадка, что однажды она не смогла удержаться и спросила: "Гильем, если бы какая-нибудь дама сделала вид, что любит Вас, осмелились бы Вы полюбить ее?" – Гильем же, догадавшись, в чем дело, отвечал ей, не таясь: "Да, конечно, сеньора моя, лишь бы видимость эта была правдивой" – И сказала дама: "Клянусь святым Иоанном, Вы добрый дали ответ, как и подобает отважному мужу; но теперь я хочу Вас испытать, сможете ли Вы познать и уразуметь на деле, какая видимость бывает правдива, а какая нет". Гильем же, когда услыхал эти слова, ответил: "Госпожа моя, пусть будет так, как Вам угодно".

И вот, меж тем как он пребывал после этого в задумчивости, Амор тотчас же повел против него войну. И мысли, какие Амор посылает слугам своим, проникли в самую глубину его сердца, и с того времени сделался он слугою Амора и стал слагать строфы, приятные и веселые, и дансы, и кансоны на приятный напев, что всем нравилось, а больше всего той, для кого он пел. И вот Амор, который дарит слугам своим, когда ему заблагорассудится, должную награду, пожелал наградить Гильема: и начал он, Амор, донимать даму любовными мечтаниями и размышлениями столь сильно, что та ни днем, ни ночью не знала отдыха, все время думая о доблести и достоинствах, которые столь обильно находились и обитали в Гильеме.

Однажды случилось так, что дама позвала к себе Гильема и сказала ему. [241] "Гильем, скажите мне, как Вы полагаете, – вид мой правдив или обманчив?" Гильем же ответил: "Мадонна, Бог мне свидетель, с того мгновения, как я стал Вашим слугою, в сердце мое ни разу не проникла мысль, что Вы не лучшая из всех дам, когда-либо живших, и не самая правдивая на словах и в обхождении. Этому я верю и буду верить всю жизнь" И дама ответила: "Гильем, говорю Вам, если Бог мне поможет, Вы никогда не будете мною обмануты, и Ваши мысли обо мне не будут тщетны или потрачены напрасно". И она протянула руку и ласково обняла его в горнице, где оба они сидели, и предались они утехам любви. Но вскоре наветчики, – да поразит их Бог своим гневом, – начали говорить и толковать об их любви, по поводу песен, которые слагал Гильем, утверждая, что он полюбил госпожу Маргариту, и до тех пор болтали об этом вкривь и вкось, покуда дело не дошло до ушей эн Раймона. Тот был этим весьма удручен и сильно опечалился, ибо ему предстояло потерять оруженосца, коего он любил, а еще больше из-за бесчестия своей жены.

Случилось однажды, что Гильем отправился на соколиную охоту с одним лишь стремянным; и эн Раймон велел спросить, где он; и слуга ответил, что на соколиной охоте, а другой, знавший где он, сказал, что в таком-то месте. Тотчас эн Раймон спрятал под платье оружие, велел привести коня и направился совсем один к тому месту, где был Гильем, и скакал до тех пор, пока его не отыскал. Когда же Гильем его увидел, то сильно удивился, и тотчас пришли ему на ум зловещие мысли, и он отправился к нему навстречу и сказал:

"Сеньор, добро пожаловать. Почему это Вы совсем один?" И эн Раймон ему ответил: "Гильем, для того ищу я Вас, чтобы развлечься с Вами вместе. Вы ничего не поймали?" "Я ничего не поймал, сеньор, ибо ничего не нашел; а кто мало находит, ничего и не ловит, говорит пословица". И сказал тогда эн Раймон: "Ну, так оставим эту беседу, и, помня о той верности, которою Вы мне обязаны, ответьте правдиво о тех вещах, о которых я хочу спросить Вас" И Гильем ему ответил: "Клянусь Богом, сеньор, если это такая вещь, какую можно сказать, я скажу Вам ее". И сказал эн Раймон: "Я хочу, чтобы полностью и без всяких уловок ответили Вы на то, о чем я спрошу Вас". – И сказал Гильем: "Сеньор, о чем бы Вы ни пожелали спросить меня, я на все правдиво Вам отвечу" Тогда эн Раймон спросил: "Гильем, если дороги Вам Бог и святая вера, скажите: есть ли у Вас возлюбленная, ради которой Вы поете и к которой Вы охвачены любовью?" – И ответил Гильем: "Сеньор, как бы мог я петь, если бы не нудил меня Амор? Узнайте же, сеньор, истину: Амор всего меня держит в своей власти" И эн Раймон ему ответил: "Охотно верю, ибо иначе как могли бы Вы так хорошо петь? Но я хочу знать, кто Ваша дама". – И сказал Гильем: "Ах, сеньор, ради Господа Бога, подумайте сами, чего Вы от меня требуете. Ведь Вы хорошо знаете, что негоже называть имя своей дамы, и что Бернарт де Вентадорн сказал:

Чутье дает прямой совет:
Кто ни спросил бы об удаче,
Лги без зазренья, все иначе
Представь, запутывая след. [242]
Ведь иногда хранитель тайн
И ненадежен, и случаен.
Ты лишь тому секреты объяви,
Кто сможет послужить твоей любви".

(Р.-С. 70,1. Перевод Д.В. Бобышева.)

И эн Раймон ответил: "Даю Вам слово, что буду служить Вам, поскольку это в моей власти". И так он настаивал, что Гильем ему сказал:

"Сеньор, знайте, что я люблю сестру мадонны Маргариты, Вашей жены, и думаю, что она меня тоже любит. Теперь, когда Вы это знаете, прошу Вас помочь мне или, по крайней мере, не чинить мне помехи". "Вот моя рука и слово, – сказал эн Раймон, – я клянусь Вам и обещаю всю мою власть употребить в Вашу пользу". Тут он поклялся ему и, поклявшись, сказал: "Я хочу отправиться вместе с Вами в ее замок, ибо он отсюда близко". "И я Вас очень прошу об этом", – отвечал Гильем. Итак, они направились к замку Льет. И когда прибыли они в замок, их очень хорошо приняли там эн Роберт Тарасконский, который был мужем мадонны Агнес, сестры госпожи Маргариты, и сама мадонна Агнес. И эн Раймон взял мадонну Агнес за руку, отвел ее в опочивальню и усадил рядом с собой на ложе. И сказал эн Раймон: "Теперь поведайте мне, свояченица, со всею правдивостью, которую Вы мне обязаны, любите ли Вы кого-нибудь любовью?" И она сказала: "Да, сеньор". – "А кого?" – спросил он. "О, этого я Вам не скажу, – ответила она. – О чем это Вы толкуете со мной?:

Но он так ее упрашивал, что она сказала, что любит Гильема де Кабестаня. Сказала же она это потому, что видела Гильема задумчивым и печальным и хорошо знала, что он любит ее сестру, и потому боялась, что эн Раймон замыслит злое против Гильема. Такой ответ доставил эн Раймону большую радость. Мадонна же Агнес все рассказала своему мужу, и тот сказал, что она очень хорошо сделала, и обещал предоставить ей свободу делать и говорить все, что только может спасти Гильема, и мадонна Агнес не преминула так и поступить. Она позвала Гильема к себе в опочивальню и оставалась с ним наедине столько времени, что эн Раймон подумал, что они предаются любовным утехам; и все это было ему приятно, и он начал уже думать, что все, что наговорили ему, было неправдой, и что люди болтали это на ветер. Мадонна же Агнес и Гильем вышли из опочивальни, и тут подали ужинать, и все поужинали в большом весельи. А после ужина мадонна Агнес велела поставить кровати их обоих около самой ее двери, и Гильем и дама притворялись столь искусно, что Раймон поверил, что Гильем спит с нею.

И вот, на другой день пообедали они весьма весело в замке и после обеда уехали, отпущенные с пышностью и почетом, и вернулись в Руссильон. И эн Раймон, как можно скорее попрощавшись с Гильемом, пошел к своей жене и рассказал обо всем, что видел, о Гильеме и о сестре ее, от чего жена его всю ночь провела в большой печали. А на другое утро она велела позвать Гильема, обошлась с ним плохо и назвала его неверным другом и изменником. А Гильем попросил у нее пощады, как человек, который совсем неповинен в том, [243] в чем его обвиняют, и рассказал обо всем, что произошло, слово в слово. И дама призвала к себе сестру и от нее узнала, что Гильем невиновен. И вот, приказала она по этому случаю, чтобы он сочинил песню, в каковой высказал бы, что никогда, кроме нее, ни одной женщины не любил, и тогда он сложил каннсону, в коей говорится:

Сладостно-злая ⁴
Грусть, что Амор мне дал,
Жжет, заставляя
Песней унять накал
Страсти: пылая,
Я б Вас в объятьях сжал,
Но, столь желая,
Я Вас лишь созерцал.
Что ж, я в Ваших руках;
Видя гневный их взмах,
Превращаюсь я в прах,
Так как верен обету;
К Вам стремлюсь, будто к свету,
Я, блуждая впотьмах;
Вас я славлю в стихах.

Пусть, гнев являя,
Амор Вас охранял,
Премного зла я
Из-за него приял,
Радость былая
Ушла, я грустен, шал:
Любви желая,
От ее плачу жал.
От любви я исчах,
С Вами я нежен в снах,
Наяву ж – не в ладах,
Напоказ всему свету,
За какую монету
Вы мой примете страх?
Ибо я вновь в бегах.

Эскиз к портрету
Я набросать хотел:
Улыбку эту,
Стан, что строен и бел.
Когда б воспету
Мной, как воспеть я смел
Вас, быть завету
С Богом – в Раю б я пел! [244]
Вам я служить готов
Ради десятка слов;
Мне дарёных платков
Не храню, не ищите!
Нет во мне прежней прыти,
Нежных дам тщетен зов.
Мой алтарь – Ваш альков.

Я рад рассвету:
Едва он заалел,
Любви примету
Я в нем найти успел;
Не вняв запрету,
Я пал, лишь Вас узрел;
Увы, поэту
Любить – один удел.
Неприветлив Ваш кров,
Нрав Ваш тверд и суров.
Я лишен всех даров:
Что ж, кто может – берите!
Только мне разрешите
Ждать, что дрогнет засов,
Коль мой жребий таков.

Тоскою рвите
Сердце мне пополам,
Но в дом впустите
Амора – пусть он сам
В тайном укрытье
Возведет себе храм;
Слух свой склоните
К слезным моим мольбам.
Причиняя мне вред,
Злом Вы полните свет;
Коль одну из бесед
Вы б вели с прямотою,
Сказав, чего я стою,
Любите Вы иль нет,
Я б не ждал столько лет.

Я слаб в защите –
Крепость без боя сдам;
Милость явите –
Честь будет призом Вам; [245]
Знать не велите
Зависти к королям:
Быть в Вашей свите
Мне приятней, чем там.
Коль пошлете мне вслед
Лишь прохладный привет,
Им я буду согрет.
Ах, любви полнотою
Душу мою – пустою
Оставлять Вам не след.
Что ни жест, то запрет!

Пусть Ваш ответ – запрет,
Вас считаю святою
И стремлюсь со тщетою
Свой исполнить обет,
Худших не чая бед.
Эн Раймон, красотою ⁵
В рабство взят Ваш сосед,
Жертва ее побед.

И когда эн Раймон де Кастель Руссильон услыхал кансону, которую сложил Гильем для жены его ⁶, он призвал Гильема явиться к нему как бы для беседы ⁷ довольно далеко от замка, и отрубил ему голову, и положил ее в охотничью сумку, а сердце вырезал из тела и положил вместе с головой. Вернувшись же в замок, он приказал изжарить сердце и подать его на стол жене, и заставил ее съесть его; а она не знала, что она ест. Когда же кончила она есть, встал эн Раймон и сказал жене, что съела она сердце эн Гильема де Кабестаня, и показал голову, и спросил ее, пришлось ли сердце Гильема ей по вкусу. И она как услышала, что он ей сказал, и увидела голову эн Гильема, и узнала ее, то, отвечая ему, сказала, что сердце было такое хорошее и вкусное, что никогда никакая пища и никакое питье не заглушат у нее во рту вкуса, который оставило сердце сеньора Гильема. И тогда кинулся на нее эн Раймон с мечом, она же побежала от него, бросилась с балкона и разбила себе голову.

Стало это известно по всей Каталонии и во всех землях короля Арагонского, и король Альфонс ⁸ и все сеньоры тех мест погрузились в великую скорбь и великую печаль по поводу смерти эн Гильема и дамы его, которую эн Раймон столь гнусно умертвил. И собрались сородичи Гильема и дамы, и все куртуазные рыцари той округи, и все влюбленные, и объявили ему войну не на жизнь, а на смерть. И король Арагонский, узнав о смерти дамы и рыцаря, схватил Раймона, опустошив замок его и владение, а тела Гильема и дамы его положить повелел в гробницу, воздвигнутую перед входом в церковь города Перпиньяна, богатого града на равнине Руссильонской, что во владении короля Арагонского. И долгое время все куртуазные рыцари и дамы Руссильона и Серданьи, [246] Колофена и Риполя, и Пейралады и Нарбонны ⁹ ежегодно устраивали им поминки, и все истинные влюбленные молили Бога о спасении их душ. А эн Раймона де Кастель Руссильон король взял в плен и лишил всего, чем он владел, замок его опустошил, а самого его держал в тюрьме, пока тот не умер, а все его имение отдал сородичам Гильема и дамы, которая из-за него умерла.

Комментарии

1. Гильем де Кабестань – этого каталонского трубадура, о котором до нас дошло очень мало сведений, жизнеописание делает героем известного мирового фольклорного сюжета, пользующегося колоссальным распространением. См. нашу статью в Приложениях и Дополнение третье, содержащее ряд вариантов этого сюжета.

Исторический же Гильем, – если два дошедших до нас документа действительно относятся к нему, – родился незадолго до 1175 г., а в 1212 г. принимал участие в битве при Лас Навас. Он оставил до 9 песен, замечательных по мастерству; одна из них выдержана в "изысканном стиле".

2. Жизнеописание с разо –к кансоне Р.-С. 213,5 дошло до нас в четырех вариантах – двух кратких и двух более обширных. Мы приводим самый развернутый вариант рукописи Р указав наиболее интересные разночтения по другим рукописям. Этот вариант был переведен Стендалем в гл. "О любви". Нами использован, со значительной редакцией, перевод М. Левберг и П. Губера, вошедший в Собрание сочинений (т. 7. Л., 1935).

3. Раймон де Кастель Руссильон... имел... женою мадонну Маргариту... – Краткие версии дают ее настоящее имя – Серемонда. Дама эта, Сауримонда де Пейралада (ср. ХСІ, примеч. 3), р. в 1176 г., в 1197 г. вышла замуж вторым браком за Раймона де Кастель Руссильон, видного каталонского сеньора (ум. между 1207 и 1210 гг.). Краткие версии добавляют к его характеристике, что он был "весьма богат, знатен, зол, дерзок, заносчив и горд".

4. Сладостно-злая... – Р.-С. 213,5. – Эта классически куртуазная кансона пользовалась, быть может, благодаря "романтической биографии" трубадура, огромной популярностью: подобно Секстине Арнаута Даниэля, она дошла до нас в 22 рукописях. Песня эта характеризуется обостренным чувством формы, ощущением полновесного поэтического слова и каким-то особым, только ей свойственным, оксюморонным настроением "сладостной грусти", нежной и задумчивой любовной меланхолии.

5. Эн Раймон, красотою... – Адресат "посылки" неотождествлен.

6. ...когда эн Раймон де Кастелъ Руссильон услыхал кансону, которую сложил Гилъем для жены его... – далее варианты рукописей Р и HR совпадают. Приводим предшествующий текст HR:

Гильем де Кабестань был родом из графства Руссильонского, что близ Каталонии во владении Арагонского короля. Был он знатный сеньор, доблестный и куртуазный, сведующий в законах вежества и искусный во владении оружием, весьма почитаемый среди изящной публики, весьма любимый дамами и добрый трубадур.

И вот, полюбил он некую знатную даму, жену тамошнего могущественного сеньора по имени Раймон де Кастель Руссильон, а он был его вассал. Долгое время любил он ее, за нею ухаживал и слагал в честь ее кансоны, она же его полюбила настолько, что рыцарем своим сделала, и долгое время был каждый из них для другого источником великой радости. И донесли эн Раймону де Кастель Руссильон, что влюблены друг в друга эн Гильем и жена его, и тогда, охваченный ревностью, запер он ее вверху высокой башни и велел охранять усердно, чем причинил ей немалое мучение, даже и оскорбив ее дурным словом. Гильем де Кабестань же впал оттого в великую тоску и кручину, и такую сложил кансону, в ней же говорится: Сладостно-злая грусть, что Амор мне дал...

И как услыхал Раймон Руссильонский кансону ту, то понял, что поистине про его жену сложена, ибо сказано в одной из строф:

Пусть, гнев являя
Амор Вас охранял...

По тем словам и понял он все, ибо не мог видеть ее Гильем.

7. ...призвал к себе он Гильема как бы для беседы... – В кратких версиях говорится, что Раймон его "повстречал проходящего без людей и убил его".

8. ...король Альфонс... и т.д. – Между тем король Альфонс II Арагонский умер в 1196 г., т.е. за год до брака Сауримонды с Раймоном Руссильонским. Сама Сауримонда не только пережила своего второго мужа, но третьим браком вышла в 1210 г. за Адемара де Моссета; оба они, она и ее муж, были еще живы в 1221 г.

9. ...Серданьи... и т.д. – Перечисляются близлежащие к Руссильну области.