ЖАН ДЕ НОСТРДАМ. ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ДРЕВНИХ И НАИСЛАВНЕЙШИХ ПРОВАНСАЛЬСКИХ ПИИТОВ, ВО ВРЕМЕНА ГРАФОВ ПРОВАНССКИХ ПРОЦВЕТШИХ . DrevLit.Ru

XLVIII

ГИЛЬЕМ де БАЛАУН ¹

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ РАЗО

Гильем де Балаун был знатный сеньор, владетель замка в округе Монпелье, куртуазный рыцарь, весьма сведущий в законах вежества и добрый трубадур.

Полюбил он некую знатную даму из Гавауданского епископата по имени мадонна Гильельма де Джауджак, жену эн Пейре, сеньора Джауджакского. Он любил ее, служил ей и горячо восхвалял ее в своих речах и песнях. И дама, в свою очередь, так его полюбила, что речами и деяниями дарила ему всяческую [161] усладу по любовному праву. У Гильема же был товарищ и друг по имени Пейре де Барджак ², муж благородный, доблестный, достойный и прекрасный, каковой влюблен был в некую юную и прелестную даму из замка Барджак по имени мадонна Вьерненка. Она приняла его, как своего рыцаря, и он получал от нее все, чего желал. И оба они – и Гильем де Балаун и Пейре де Барджак были счастливейшими возлюбленными своих дам.

Случилось, однако, что Пейре де Барджак так сильно рассорился со своей дамой, что та в гневе дала ему отставку, отчего ходил он грустный и опечаленный как никогда прежде. Эн Гильем де Балаун всячески его утешал, уговаривая не отчаиваться, и обещал устроить примирение возлюбленных, как только появится в Джауджаке. Долгое время, однако, не возвращался он туда, когда же вернулся, то тотчас помирил мадонну Вьерненку с эн Пейре де Барджаком, и тот ощутил от этого такую радость, какой никогда в жизни еще не испытывал. Эн Гильем же дивился только, слушая речи Пейре де Барджака о том, что никакая прежде им испытанная радость не может сравниться с этой, ни даже та, какую ощутил он, когда даму свою покорил впервые. И сказал тогда Гильем де Балаун, что теперь хочет и он на себе испытать, действительно ли сильнее радость любви вновь обретенной, нежели радость первой победы. И притворился он, будто на свою даму чем-то весьма разгневан, перестал слать к ней гонцов, не желал о ней говорить и слушать и не наведывался более туда, где она обитала.

Тогда послала к нему дама вестника с письмами самыми ласковыми, в каковых выказывала удивление, отчего он так долго у нее не появляется и никаких не дает о себе вестей. Он же, одержимый безумием в любви своей, отказался выслушать гонца и принять письма, повелев выгнать его из замка своего бесчестно. И возвратился тот к мадонне Гильельме огорченный и опечаленный и обо всем происшедшем ей поведал. Она тоже весьма опечалилась и повелела одному рыцарю из своего замка, осведомленному об этом деле, отправиться к эн Гильему и спросить его, чем она его разгневала, и ежели действительно не угодила ему словом или делом, то готова это исправить любым способом по желанию и разумению Гильемову.

Отправился рыцарь в Балаун, где Гильем прием ему оказал прескверный, а когда тот передал ему поручение мадонны Гильельмы, ответил, что ничего объяснять не будет, ибо она сама хорошо знает, что он простить ее не может, и никаких оправданий слушать не хочет. Рыцарь, вернувшись, поведал мадонне Гильельме, что сказал ему эн Гильем. Тогда отчаялась она и сказала, что теперь уже не будет слать к нему гонцов с мольбами и оправданиями.

Настал, однако же, день, когда уразумел эн Гильем, какую по безумию своему теряет он радость и какого лишает себя счастья, и, вскочив на коня, прискакал он в Джауджак, но остановился не в замке, а в доме некого горожанина, сказав, что в паломничество держит путь. Прознала, что он в городе и мадонна Гильельма, и с наступлением ночи, когда все жители уже спали в своих постелях, она в сопровождении одной лишь дамы и одной девицы из замка вышла и прошла в дом, где Гильем остановился, и повелела служанке вести ее в его покой. Там, подойдя к его постели, стала она перед ним на колени, и сняв с лица [162] повязку, чтобы поцеловать его ³, молила о прощении за преступление, которого не совершала. Он же не только отказался принять ее и простить зло, ею якобы ему причиненное, но с побоями и ударами прогнал от себя. И пошла, горюя, скорбя и печалясь, в замок она, решив твердо никогда его больше не видеть и с ним не говорить, и раскаивалась во всем, что заставил ее сделать Амор.

Но Гильем стал уже горевать о поступке, на который толкнуло его безумие. Поднялся он рано утром и, подойдя к замку, объявил, что хочет видеть мадонну Гильельму, чтобы показать и объявить ей, что в чистом безумии совершал он все эти дела, и молить ее о прощении за это помрачение разума. Дама же отказалась увидеть его и выслушать и повелела гнать его из замка с позором. И ушел Гильем, плача, вздыхая и жалуясь, словно впавший в безумие, а дама осталась в сожалениях о бесчестии, которое сама себе нанесла, унизившись перед ним. Так и прошел для Гильема де Балауна целый год, ибо дама отказывалась увидеть его и не слушала, если кто-нибудь пытался ей о нем говорить. Он же сложил песнь своего отчаянья, в каковой говорится:

Сударыня! Смиренно Вам ⁴ Стихи свои предназначаю,
Хотя отнюдь не полагаю,
Что милосердье – свойство дам.
Томит меня моя вина.
Но коль теряю я зараз
И самого себя и Вас,
Тогда сей песне грош цена.

Увы! Не выразить словам,
Сколь жалостно я погибаю.
И нету проку краснобаю;
Когда не внемлют сим мольбам.
О сколь душа моя грустна
Я вправе сетовать в сей час,
А эта просьба родилась,
Уныньем обременена.

Прощенья нет мне. Знаю сам.
Но к Вам как прежде припадаю
И Вас все больше почитаю.
Ведь жалость свойственна сердцам
И миловать вину должна.
А если снова рухну аз
В болото, то такой алмаз
Не доставайте Вы со дна! [163]

Я волю гневным дал устам
И каюсь: впусте я алкаю,
Когда лишь горько вспоминаю,
Как пали Вы к моим стопам.
Мне злая доля суждена:
Мне велено убраться с глаз,
И дама, давши мне отказ,
Со мною стала холодна.

И впусте быть моим мечтам:
Утратил я дорогу к раю.
Тот миг и час я проклинаю,
Из рая изгнанный Адам.
И если и простит она,
То дорого на этот раз:
Исчезнуть – вот ее приказ
На будущие времена.

Я с нею вел себя как хам,
И я себя не защищаю,
И сам себе я не прощаю –
Пощады нет моим грехам.
Но если б кара всем одна
Без жалости разила нас,
Распространяем как лютый мраз,
То вымерли б все племена.

От смерти охранять щитам
Ничьим меня не доверяю.
По Вашей воле жизнь скончаю,
И мне возмездье по делам.
На что вам смерть моя нужна?
Ведь власть на то и создалась,
Чтобы ее имущий спас
Того, чья жизнь обречена.

Внемлите ж кающийся глас
Того, чья жизнь Вам вручена.

(Перевод С.В. Петрова.)

Тем временем прознал обо всем этом Бернарт д’Андюз ⁵, самый чтимый из высокородных сеньоров той округи, бывший к тому же другом и Гильема, и мадонны Гильельмы. Немедля вскочил он в седло, примчался в Балаун и, [164] заговорив с эн Гильемом об этом деле, спросил его, как могло статься, что он так долго не виделся с дамой своей.

И эн Гильем все ему поведал, сетуя на безумие, которому он поддался. Узнав причину ссоры, эн Бернарт нашел, что это презабавная шутка и обещал Гильему мир восстановить между ним и его возлюбленной. Услышав, что эн Бернарт берется посредничать, Гильем весьма обрадовался и возвеселился.

Пустился эн Бернарт в путь и, прибыв в Джауджак, сказал даме о том, в каком отчаянье Гильем от безумства, которое сам себе придумал и какую Нелепую и скверную шутку затеял он ради испытания ее любви. Дама же ответила, что большую совершила ошибку, на такие пойдя перед ним унижения. И отвечал эн Бернарт, что потому ей и следует простить, что права она, а виновен Гильем. И тут он передал ей песнь Гильемову в письме, умоляя смилостивиться над ним и ради него простить Гильема, но предварительно наложив на него некую кару, как возмездие за его проступок. И отвечала дама Бернарту, что раз он так уж этого желает, она согласна и кару наложить и простить, кару же требуя такую, что эн Гильем должен вырвать себе ноготь на большом пальце руки и принести ей его вместе с песнею, в коей он корил бы себя за содеянное им безумие. И эн Бернарт д’Андюз, видя, что дама твердо стоит на своем, простился с нею и вновь отправился к Гильему, коему передал ответ дамы.

И Гильем, как услыхал, что получит прощение, обрадовался и благодарил Бернарта за то, что тот столь многого добился от дамы. Тотчас же велел он позвать врача-хирурга, коему поручил завязать ему палец и вырвать ноготь, терпя при этом превеликую боль. После того сложил он песню, и оба они с эн Бернартом вскочили на коней и поскакали в Дажуджак к мадонне Гильельме. И вышла она им навстречу. И эн Гильем пал перед нею на колени и ноготь ей представил, она же, сжалившись над ним, взяла его за руку и с колен подняла. И прошли все трое в покои ее, и там она, целуя его и обнимая, прощение ему даровала. И исполнил он песнь свою, а она с веселием слушала. И после того более чем прежде любили они друг друга.

Ежели кто, обладая великим счастьем, сам ищет себе горя, то вполне этого горя заслуживает, как это случилось с Гильемом де Балауном. Подобно ему, всякий безумец исправляется, претерпев некий ущерб.

Комментарии