IX. ПРИКЛЮЧЕНИЯ РАДЖИ РАСАЛУ

(Раджа Расалу, сын Салбахана из Сиалкота в Пенджабе, после многих приключений приходит во дворец жестокого раджи Саркапа, чтобы сыграть с ним в чаупур. Сначала выигрывает раджа Саркап, но звери-помощники, которых раджа Расалу спас в свое время от беды, приходят к нему на выручку и помогают одержать победу в поединке.)

И вот одолевать начал раджа Расалу, и поначалу раджа Саркап проиграл ему все свои обширные владения, а потом все то, что было в его богатых покоях, и наконец проиграл свою собственную голову. [495]

В это время перед ним явилась его рабыня и стала поздравлять господина с рождением дочери.

"Убей ее немедля! – воскликнул раджа Саркап, – в недобрый час явилась она в этот мир, это ее рождение принесло мне беду!"

Но раджа Расалу умерил его злобу словами: "Если ты, носом прочертив на песке линию, поклянешься мне в том, что ни на чью голову не станешь играть в чаупур, и отдашь мне в жены твою только что родившуюся дочь, я помилую тебя и не велю обезглавить".

С радостью согласился на это раджа Саркап и, положив новорожденную Кокилан – ибо именно так назвали девочку – на большое блюдо и прикрыв веткой мангового дерева, поднес блюдо радже Расалу.

И вышел раджа Расалу, держа блюдо перед собой. Проходя по покоям дворца, он встретил великое множество узников, которые кричали, завидя его:

Все правители, что куры, ты один – как сокол ясный.
Дай свободу нам, избранник вечной славы громогласной!

И раджа Расалу велел радже Саркапу освободить узников, и тот немедленно повиновался. И отправился раджа Расалу в свои владения в горах Мурти, где велел посадить ветвь мангового дерева. А рани Кокилан велел он поместить в покои подземного дворца и беречь пуще жизни. И сказал он при этом: "Когда появятся первые цветы на манговом дереве, знайте – рани Кокилан стала женщиной".

Минуло с той поры двенадцать лет, и распустились первые цветы на манговом дереве, расцвела красота рани, и стала она женщиной. И спросила она однажды раджу Расалу: "Как понимать мне слова людей, много раз мною слышанные, – поразить зверя в джунглях?"

И отвечал ей раджа Расалу:

Стоит мне, завидя зверя, выпустить стрелу из лука,
Семь шагов он мне навстречу тихо сделает без звука,
Прежде чем падет он наземь, пораженный смертной мукой.

И сказала ему рани Кокилан: "Все это настолько удивительно, что не смогу я тебе поверить, пока не увижу собственными глазами".

И вот на восходе следующего дня отправился раджа Расалу на охоту, усадив рани Кокилан в седло у себя за спиной. И прикрыл он себя накидкой из грубой шерсти, дабы близость молодого женского тела не стала ему препятствием на охоте. Очень скоро оказались они в непроходимом лесу. Увидев пробегавшего вблизи оленя, раджа выстрелил в него из лука, и тот, пробежав семь шагов, пытаясь скрыться от преследователя, упал мертвым.

И удивилась рани Кокилан: "Вчера ты говорил мне, что раненый зверь перед тем, как упасть, делает семь шагов тебе навстречу, а этот олень хотел убежать от тебя. Значит, ты лгал мне?" [496]

"Отвага покинула меня, – отвечал раджа, – поскольку со мною рядом сидела ты."

И сказала ему рани на это: "Давай я сама поймаю оленя и приведу к тебе".

Вернувшись домой, отстегнула она семь застежек, придерживавших ее умащенные благовониями волосы, и уселась на высокой башне дворца, и ветер наполнил всю округу сладким запахом ее волос. Два оленя, прозванные Хира и Нила, тотчас явились к подножию башни. И решил раджа Расалу испытать притягательную силу волос рани Кокилан. Прицелился он в одного из оленей, но как только олень, прозванный Нила, услышал звук натянутой тетивы, он тут же умчался, спасаясь в густой чаще, Хира же был настолько привлечен сладким запахом, что несмотря на опасность, остался недвижным на месте.

"Жалко убивать оленя, который так очарован моей супругой, – подумал раджа, – пусть он живет, но я отличу его, обрезав ему хвост и уши." И молвил ему олень человеческим голосом:

Не топтал твоих я пашен, в джунглях ото всех скрывался,
Так зачем же хвост и уши ты отрезать мне собрался?
Знай, за это я устрою так, чтоб вор в твой дом прокрался!

Сказав это, Хира отправился в лес искать своих сородичей, но олени не пустили его в свое стадо – он ведь теперь остался без ушей и хвоста. Опечаленный, отправился он во владения раджи Ходи, сына раджи Атки Маля, где нашел себе новое стадо. Прошло немного времени, и привел он оленей в сад у дворца раджи Ходи, и вытоптали олени всю траву в саду и обглодали в нем все кусты. Разгневался раджа, услышав об этом, и велел слугам выловить оленей, но они разбежались, а Хира остался и спрятался в кустах. Когда же в парке появился сам раджа, Хира вышел из своего укрытия и побежал, а раджа вскочил на коня и кинулся за ним в погоню. И привел олень раджу Ходи ко дворцу раджи Расалу в горах Мурти и спросил раджу человеческим голосом: "Скажи, зачем ты гнался за мной так долго?" "А зачем ты вытоптал мой сад? –вопросом ответил ему раджа,-я гнался за тобой, чтобы убить тебя".

"Я вытоптал твой сад, – сказал олень, – по приказу рани Кокилан".

"А где она сейчас?" – спросил раджа.

"Смотри, вон у того решетчатого окна во дворце", – сказал олень и поднял голову.

Раджа поглядел вверх и увидел рани Кокилан, и завел разговор с ней, а олень тем временем спрятался за ближайшим кустом.

И услышал раджа голос рани:

Раджа, ты скажи мне правду – вор ты или честный воин?
Враг ли ты земным владыкам? Нрав твой буен иль спокоен? [497]

И ответил раджа на это:

Воры в рубище одеты, честный воин – в чистом платье,
Я не враг земным владыкам, нрав мой кроток без изъятья.
Сад мой вытоптан оленем, но зачем, хотел бы знать я.

И вот что еще сказал он рани:

Что за мастер придал форму столь прекрасному опалу?
Раджа ли отец твой, рани, ты скажи мне поначалу?
А еще скажи мне, рани, чьей супругою ты стала?
И зачем бродить оставил он одну тебя по залу?

И ответила ему рани:

Придавал совсем не мастер форму темному опалу.
Я от семени Саркапа в этих стенах возрастала.
Из дворца уехал муж мой – раджа доблестный Расалу.
Ведь охотой душу тешить радже издавна пристало.

И прибавила еще рани:

Где твой дом, скажи мне, раджа, где лежат твои владенья?
Чей ты сын, какое имя получил ты при рожденьи?

И вот что ответил ей раджа:

В Атаке дворец мой, рани, в Синдхе все мои владенья,
Раджа Атки Маль – отец мой, раджа Ходи я с рожденья.

И снова заговорила рани:

Виноград в саду налился сладкой влагой золотою,
И мужчинам путь заказан в эти тихие покои.

И сказал ей на это раджа: "А скажи мне, где вход в эти покои?" И рани указала ему на лестницу внизу и сказала: "Видишь тот камень у самого начала лестницы? Тебе нужно только отодвинуть его, и ты сможешь подняться ко мне".

Раджа подошел к камню и хотел сдвинуть его, но, как он ни старался, камень оставался на месте. И сказал он тогда рани:

Я торгую камфарою, в Синдхе это каждый знает,
У меня ты сможешь выбрать все, что сердце пожелает. [498]

Тогда рани указала ему еще на три ступени, уже выше камня, но, только взглянув на них, раджа проговорил: "Я не птица, и не могу взлететь, а если ты хочешь, чтобы я был рядом с тобой, сбрось мне веревку".

Рани Кокилан сбросила ему веревку, и раджа Ходи вскарабкался по ней на площадку перед тремя ступенями и поднялся по лестнице во дворец. В первой же зале он увидел две клетки, в одной из них сидела маина, в другой – попугай.

Когда раджа Ходи подходил ко дворцу, попугай спрятал голову под крыло и велел маине последовать его примеру. Когда же раджа карабкался по веревке, маина спрятала голову под крыло и сказала при этом попугаю:

Слушай, что тебе скажу я, попугай, дружок мой милый,
Диво дивное я вижу – ворон с черными крылами
Виноград клюя господский, ухмыляется над нами.

"А что тебе до этого, маина? – спросил попугай, – Спрячь-ка лучше голову под крыло и успокойся".

Когда же раджа был уже выше камня, майна сказала попугаю:

Слушай, что тебе скажу я, попугай, дружок мой милый,
Диво дивное я вижу – пес цепной, прядя ушами,
Ест лепешку, за усердье брошенную господами.

Но попугай опять принялся успокаивать маину. А когда раджа Ходи оказался на последней ступени, майна сказала:

Слушай, что тебе скажу я, попугай, дружок мой милый,
Диво дивное я вижу – раздается рев ослиный
Во дворце Расалу раджи, всеблагого господина.

И снова попугай говорит маине: "Сколько раз повторять тебе – успокойся! Нет, ты все за свое!"

И ответила ему майна: "Вор уже пробрался во дворец. Это-то меня и злит и не дает мне покоя".

К этому времени раджа уже вошел во дворец и, мучимый жаждой, попросил рани принести ему напиться. Но добраться до воды было не так-то просто, и они оба начали сбрасывать камни, которыми раджа Расалу велел завалить крышку колодца. Скоро рани Кокилан смогла набрать воды в кувшин и дать напиться радже Ходи. Побыв с рани Кокилан часа три, раджа Ходи осведомился о том, как теперь он сможет выбраться наружу.

"Оставайся здесь на ночь", – сказала рани, но раджа испугался и начал собираться. Рани громко заплакала, и он, видя ее слезы, обещал ей вернуться дней через пять и отер ей слезы рукой.

Ресницы ее были обильно смазаны краской, и отерев их, он увидел, что руки его стали черными.

"Я вернусь ровно через три дня", – сказал он, уже собираясь уходить. [499]

"Ты уже давал мне обещание, – сказала рани, – и не выполнил его, а когда ты окажешься среди женщин у себя во дворце, ты забудешь обо мне и никогда не вернешься".

"Нет у меня в доме женщин, – сказал раджа, – и я не стану смывать с рук этой краски и не буду есть до тех пор, пока не вернусь сюда и не разделю с тобою трапезы".

Сказав это, он отправился в Атак и той же ночью достиг берегов реки Синдх. Томимый нестерпимой жаждой, он лег на берег и напился прямо из реки, как это делают звери, чтобы не смыть с рук черной краски.

Какой-то крестьянин стирал белье на противоположном берегу реки и видя, как пьет раджа Ходи, подобно зверю прильнув губами прямо к воде, сказал своей жене:

Верная жена, послушай, что тебе твой муж расскажет,
Посмотри-ка через реку – видишь, раджа там склонился?
Словно лань прильнул к воде он, не рассудка ль он лишился?

И сказала ему жена: "Если ты мне подаришь золотые украшения, я скажу тебе правду о том, что с ним приключилось".

"Обещаю, что дома ты получить от меня в подарок золотые украшения, только скажи мне правду".

И тогда прачка так сказала мужу:

Ты послушай, муж любимый, что тебе жена расскажет,
Раджа, над водой склонившись, вовсе не ума лишился,
Ночью с рани молодою до рассвета он резвился,
И смахнув ей слезы дланью, в черной краске извозился.

Не успела прачка закончить свою речь, как муж, рассвирепев, размахнулся и ударил ее по щеке, и та горько заплакала.

Услышав ее плач, раджа пришпорил коня и переплыл на нем реку. Выйдя на берег, он гневно закричал на крестьянина:

"Эй ты, болван неотесанный! Как посмел ты при мне бить свою жену?"

"Владыка мира, – смиренно ответил муж, – она вела о тебе такие непристойные речи, что я не решаюсь даже повторить их".

И догадался раджа, что прачке известно то, что он хотел сохранить в тайне, и, подумав, так сказал ей:

Ты скажи мне правду, прачка, ты, которую побили,
Как проводит время рани, та, которую любили?

И отвечала ему прачка:

Перед зеркалом красотка, смыть ты можешь смело краску.
В сотнях девушек найдешь ты красоту, любовь и ласку. [500]

Раджа омыл руки, как и советовала ему женщина, и отправился во дворец.

Тем временем раджа Расалу вернулся с охоты домой и рани Кокилан сказала ему:

Ты, который на охоте столь удачлив и бесстрашен,
Шлем твой золотом сияет, лук рубинами украшен,
Щит в алмазах крепким шелком на руке привязан туго,
Ты скажи мне, кто тебе я – дочь, сестра или супруга?

И ответил ей раджа Расалу:

Я хранился от соблазнов, всех красавиц отвергая,
Сад велел разбить тенистый, чтобы ты, забот не зная,
Возрастала в светлых кущах мною созданного рая,
Знай, что ты – жена владыки богом избранного края,
И в неведенье глубоком неспроста держал тебя я.

Сказав это, раджа Расалу спрыгнул с коня и подошел к рани Кокилан. Увидел он, что камни, скрывавшие крышку колодца, разбросаны в разные стороны, а кругом заметны следы мужских ног. И сказал он тогда рани Кокилан:

Чья нога в моих покоях нечестивая ступала?
Чья рука в кувшины воду из колодца набирала?
Кто в мой дом посмел вломиться, не смутясь душой нимало?
Кто измял моей постели шелковое покрывало?

И отвечала ему рани Кокилан:

Это я, томима жаждой, камни на пол разбросала.
Это я кувшином воду из колодца доставала.
Маина к греху со мною попугая подстрекала,
Он лежал в твоей постели – от него я убежала,
И поэтому измято шелковое покрывало.

Услышав это, раджа побил попугая, а маина сказала: "За дело побил тебя хозяин – не дал ты мне первой рассказать ему о кознях рани".

После этого раджа отправился спать в свои покои. Наутро, когда солнце еще не взошло, он снова собрался на охоту, а попугай спросил его:

"Если вдруг случится беда, когда тебя не будет, скажи, где тебя нужно искать?"

И отвечал ему раджа: "Если здесь, во дворце, что-то произойдет в ближайшие три дня, ищи меня в прибрежных топях. Если же что-то случится после этого срока, найдешь меня в горах Кашмира".

И отправился раджа на охоту в прибрежные топи.

Прошло два дня, и раджа Ходи снова явился во дворец. Спрыгнув с коня, он [501] сразу отправился в покои рани Кокилан и вместе с нею стал смеяться от радости.

И сказал маина рани Кокилан: "В прошлый раз ты очернила меня и попугая в глазах раджи. Интересно, что ты теперь ему скажешь? Побойся бога и перестань играть и смеяться с незнакомцем".

Рассердилась рани и так ей ответила:

Маина, чего бы ради стала ты такою строгой?
Клюй зерно и понапрасну не гневи меня, не трогай.
Будь спокойна, незнакомец сам уйдет своей дорогой.

На это майна сказала ей :

Клюй сама зерно и помни, понесешь ты наказанье,
Верной я останусь радже за его благодеянья!

Услышав такое, прикрикнула на нее рани: "Ах ты неблагодарная птица! Ведь я кормила тебя и холила! Ты не предана мне за все мои благодеяния? Ты предана радже, который только и знает, что слоняться в джунглях в поисках зверя?"

И вытащила она птицу из клетки и свернула ей голову, клетку же сломала на куски, растоптала ногами и выбросила вон. Затем подошла она к клетке попугая, собираясь и с ним сделать то же самое. Но заговорил с ней попугай ласковым голосом, желая спасти свою жизнь. И сказал он ей:

Голову свернув ей, дело праведное ты свершила,
Издавна всех женщин мира лишь в коварных кознях сила,
Выпусти меня из клетки, чтобы злость моя остыла.

Он умолк, и рани подумала, что после таких речей он не станет ничего говорить против нее, тем более, что он все время корил маину, когда та говорил дурно о ней, а посему, уверившись в его преданности, она вынула его из клетки, и попугай сказал ей: "Дай мне клюнуть ее пару раз моим крепким клювом, и я отомщу ей за непочтительность к хозяйке".

Благодарная рани выпустила попугая, и тот, желая умилостивить ее еще больше, клюнул мертвую маину, затем попросил рани позволить ему умыться, промолвив: "Я правоверный индус и должен умыться, поскольку прикоснулся к трупу".

И рани, теперь уже полностью ему доверяя, обрызгала его водой, и попугай попросил у нее поесть.

Она взяла щепоть рисовой муки, примешала к ней сахару и сделала несколько лепешек, которые дала попугаю. Поев, попугай взлетел на крышу дворца и начал плакать, и рани спросила его о причине столь горьких рыданий.

"Рани, да живешь ты вечно, – сказал попугай, – ты убила мою подругу маину и сделала меня несчастным". [502]

И рани ответила:

Не горюй, о друг мой верный, не веди речей суровых.
Я за мертвую подружку дам тебе десяток новых.
Бог всемилостив, поверь мне, он простит мой грех, я знаю,
Снова ты повеселеешь, над долинами летая.

И как ни уговаривала его рани ласками, он не захотел остаться и улетел разыскивать раджу Расалу, спавшего под деревом на холме у прибрежных болот. Когда попугай наконец увидел раджу, он выкупался в пруду, отчего перья его стали мокрыми и поднялись торчком. Он сел на ветку прямо над головой раджи Расалу, отряхнулся, и вода с его перьев окропила раджу, который подумал, что полил дождь. Вскочил раджа на ноги, а попугай сказал ему:

Встань же, раджа, мирно спящий, где же вся твоя сноровка?
Рани лавочку открыла, как заправская торговка,
А пришедший незнакомец сговорился с нею ловко.

И ответил раджа Расалу:

Отвечаете вы, птицы, мне за рани головою.
Как сумел при вас пробраться наглый вор в мои покои?

И сказал ему попугай: "О раджа, рани убила маину, а сам я спасся от смерти лишь уловками и лестью".

Услышав такое, раджа Расалу привязал к поясу шампур, на котором готовил мясо, и вскочил на коня. Каждый раз, собираясь на охоту, он брал с собой два шампура, на одном он готовил мясо для себя, на другом – для рани.

Спеша домой, он миновал перевал Маргала и оказался у деревни Санг Яне, прилепившейся к горам у самого перевала. Конь его так устал, что еле передвигал ноги. И сказал раджа коню: "Бханур Ираки, ты всегда летел быстрее птицы, а теперь, когда в моем доме враг, ты еле плетешься!" И ответил ему конь:

Раджа, шпор твоих колючки в кровь изранили бока мне.
Ты ведь знаешь, я родился одновременно с тобою.
Рос ты в келье одиноко, я же пасся под горою.
Выйдя, оседлал меня ты, помнишь, у большого камня?
С той поры ни днем, ни ночью не давал ты мне покоя.
Смерть моя близка, хозяин, мы не властны над судьбою. [503]

Верный конь Бханур Ираки понял, однако, что сейчас он очень нужен хозяину и ускорил свой бег, и раджа Расалу быстро достиг дюрца среди холмов Мурти. И там он сразу увидел раджу Ходи.

Лестница из шестидесяти ступеней вела во дворец, и раджа Ходи успел уже спуститься по тридцати ступеням, когда раджа Расалу возвал к нему снизу:

"О мой враг, попробуй сразить меня первый, и если я останусь жив, увидишь, что я с тобой сделаю!"

И ответил ему раджа Ходи: "Будет несправедливо, если я нападу на тебя первым".

"Попробуй сразить меня стрелой – крикнул ему раджа Расалу, – а я выстрелю вторым".

И прицелившись, выпустил стрелу раджа Ходи, но раджа Расалу отразил ее своим мечом и переломил пополам. И раджа Ходи вынул вторую стрелу из колчана, но раджа Расалу крикнул ему:

"Я ведь сказал, что ты выстрелишь первым, но только одной стрелой, а ты вынимаешь вторую. Что ж, стреляй, но учти, что больше у тебя не появится такого желания!"

И раджа Ходи выстрелил еще раз. Но и теперь раджа Расалу сумел защититься и сам вынул стрелу из колчана, чтобы сразить врага, когда тот готовился выстрелить в третий раз. И сказал при этом раджа Расалу:

Выстрелил в меня ты, раджа, – жив остался я однако.
Выпустив стрелу вторую, ты полез нечестно в драку.
Но на сей раз ты издохнешь, как паршивая собака!

Пока он говорил, лук раджи Ходи переломился пополам, и сказал он радже Расалу:

Раджа, меч мой славный дома, дома знамя боевое.
Сотней кланов мы владеем – я и храбрых братьев трое.
Так забудь меня и боле мы не встретимся с тобою.

И вскричал тут раджа Расалу: "Несчастный! Ты явился на столь мрачное дело и не позаботился об оружии, чтобы отбиваться? Так вот, я сейчас выстрелю в тебя вот этой маленькой стрелой, и смотри, чтобы она тебя не поразила. А потом можешь взять себе и стрелу, да и всем остальным владеть, ибо я уйду навеки из этих мест".

И выстрелил он в раджу Ходи, и упал тот без чувств, и вынул он сердце у умирающего раджи, и насадил сердце на свободный шампур. На том шампуре, на котором готовил он для себя, уже был большой кусок дичи, а на шампуре, предназначавшемся для рани, до этого ничего не было. И принес он оба шампура во дворец и положил перед рани. И спросила его рани Кокилан: "Что это вдруг случилось сегодня, что господин мой столь любезен со мною?" [504]

И сказал ей раджа: "Давай устроим сегодня великий пир. Обычно мы готовили мясо каждый на своем шампуре, но сегодня сделаем так – ты приготовишь мясо мне, а я тебе". И сказав это, он отдал рани Кокилан шампур с большим куском дичи, а себе оставил шампур с сердцем раджи Ходи. Когда мясо было готово, они обменялись шампурами и принялись за еду, и проговорила рани, когда на ее блюде осталось уже совсем немного мяса: "Какое вкусное сегодня жаркое!" И ответил ей на это раджа:

Он живой тебя потешил, мертвый – накормил на славу.
Щедрость любящего сердца ты хвалить имеешь право.

Рани отбросила в сторону остатки мяса и вскрикнула: "О чем это ты говоришь?"

И раджа, взяв ее за руку, подвел к трупу раджи Ходи. Увидя его, рани поначалу стала все отрицать, но наконец вот что сказала мужу:

Раджа, я страшусь укора, перед ним виновна я.
Смерти я его причиной, с ним нас свяжет смерть моя.

И с этими словами рани Кокилан бросилась вниз со стены дворца и сильно при падении поранилась. Раджа поднял раненую рани и привязал ее к правому боку коня раджи Ходи, к левому же боку он привязал труп раджи и пустил коня, который понес их в Атак, во владения раджи Ходи. Здесь кончаются приключения раджи Расалу.

После этого раджа Расалу переехал из Мурата в Сиалкот, а Джинвар взял рани Кокилан себе в жены и вылечил ее раны. Она родила ему через некоторое время трех сыновей, от которых берут начало три семейства Джинвар, живущие в тех краях и по сей день. Зовутся они Сабир, Габир и Сир.

Комментарии

В английском издании преподобного Суиннертона текст этой повести, записанной от пенджабских сказителей в конце XIX в., дан лишь в английском переводе, за вычетом стихотворных реплик героев, приведенных в транслитерации. Оригинального издания всего пенджабского текста этой повести, восходящей к архетипу, который лежит в основе европейских филиаций сюжета, и несущей все его структурные признаки, нам обнаружить не удалось.

Перевод по изданию: Rev. Swinnerton С. Four Legends of King Rasalu of Sialkot. // The Folk-Lore Journal. L., 1883. V. 1. P. 129-185.