Обратимся теперь к Аполлинарию Сидонию. В
шестидесятых
[719] годах пятого столетия им написан длинный
стихотворный панегирик только что возведенному
на престол римскому императору Антемию. В числе
подвигов, совершенных сим последним, Сидоний
упоминает его победу над толпою Гуннов,
сделавших набег на Иллирийские провинции.
Панегирик изображает варваров следующими
чертами:
«Там, где белый Танаис (Albus Tanais) падает с
Рифейских гор и течет по долинам Гиперборейским,
под северным созвездием Медведицы, живет народ,
грозный духом и телом, так что на самых лицах его
детей уже напечатлен какой-то особые ужас.
Круглою массою возвышается его сдавленная
голова (con
surgit in arctum massa
rotunda caput). Подо лбом в двух впадинах, как бы
лишенных глаз, виднеются взоры (geminis sub fronte cavernis visus adest oculis absentibus). Свет, едва
брошенный в полость мозга, проникает до наружных,
крайних орбит, однако незакрытых (acta cerebri in cameram vix ad refugos lux pervenit orbes, non tamen et clausos) (Это очень темное и неудобное для
передачи место у Сидония; но смысл его ясен:
автор, указывая на небольшие глаза Гуннов и
доводя их чуть ни до отсутствия, тем ярче желает
выставить их чрезвычайно острое и дальнее
зрение); так чрез малое отверстие они
видят обширные пространства, и недостаток
красоты (majoris luminis usum) возмещают тем, что различают
малейшие предметы на дне колодца. Чтобы нос не
слишком выдавался между щеками и не мешал шлему,
круглая повязка придавливает нежные ноздри
(новорожденных). (Tum, ne per malas excrescat fistula
duplex obtundit teneras circumdata fascia nares, ut galeis cedant). Таким
образом материнская любовь обезображивает
рожденных для битв, поелику при отсутствии носа
поверхность щек делается еще шире. Остальная
часть тела у мужчин прекрасна: широкая грудь,
большие плечи, подпоясанный ниже пупа живот
(surcincta sub ilibus alvus). Пешие, они представляются
среднего роста; но если видишь их на коне, то они
кажутся высоки (procera forma); такими же часто являются
они, когда сидят. Едва ребенок покидает лоно
матери, как он уже на спине коня. Можно подумать,
что это члены одного тела, ибо всадник как бы
прикован к лошади; другие народы ездят на конском
хребте, а этот живет на нем. Овальные луки, острые
дротики, страшная и верная рука, несущая
неизбежную смерть, и ярость, сыплющая удары без
промаха. Вот какой парод вторгся внезапно,
переправившись на своих телегах через замерзший
Истр и изборозди в колесами его влажный лед».
(пер. Д. И. Иловайского)
Текст воспроизведен по изданию: Пересмотр
вопроса о Гуннах // Русская старина, № 3. 1882
