КАРОЛИНГСКИЕ РИТМЫ

(к публикации фрагмента поэмы "Карл Великий и папа Лев" III, 1-176)

Третья книга (vv. 1-536) эпической поэмы (сохранившейся не полностью и некогда значительной по объему) принадлежит неизвестному автору, создавшему ее вскоре после 800 г. (уже после провозглашения Карла императором). Относительно возможного автора в зарубежной историографии велись длительные, но безрезультатные дискуссии ¹. Назывался Эйнхард ² , а также его современники - Модуин ³ или Ангильберт ⁴ . В поддержку авторства Модуина ⁵ приводились строки из его эклоги, в которых, как и в рассматриваемой нами поэме, речь идет о штормах ⁶ ; авторство Ангильберта подкреплялось ссылкой на то, что при дворе Карла Великого его звали Гомером, и значит он [348] был способен создать подобного рода эпическую поэму . В книжной серии Monumenta Germaniae Historica ⁸ этот текст атрибутирован Ангильберту с указанием на сомнительность авторства.

Само сочинение, в каролингский период известное под титулом «Карл Великий и папа Лев» ⁹ в сюжетном отношении начинается с восхваления Карла (тема 1, vv. 1-97), затем переходит к описанию основания Ахена (794 г.) - укрепленной резиденции, а позднее любимого города Карла и столицы Империи (тема 2, vv. 97-136). В нем также описаны сцены охоты (тема 3, vv. 137-325) и, наконец, встреча франкского короля и папы Льва III в Падерборне в 799 г. (тема 4, vv. 326-536).

Как уже было отмечено, третья книга начинается с традиционного панегирика Карлу, в котором подробно перечислены военные достижения правителя и его добродетели. Подобно Теодульфу Орлеанскому ¹⁰ поэт открывает книгу уподоблением своего героя значимым объектам природного мира, при этом подчеркивая его превосходство над последними (vv. 15-20). Следует традиционный ряд эпитетов: «могучий воитель», «благочестивый победитель» (vv. 27-28), «справедливый судья» (v. 65) и «христианский правитель» (vv. 35-40). Несравненные качества короля описываются в подробнейших выражениях, так что создается идеализированный образ, характерный для «зерцала принцев» .

Как и в метрическом житии св. Мартина у Венанция Фортуната ¹² , император Карл представлен «маяком Европы» (v. 12). Однако сияние святого и сияние короля имеют разную природу. Мартин является источником духовного света. Для каролингского автора свет, излучаемый Карлом (vy. 13, 56), определяется его славой победителя и триумфатора, это блеск императорской власти (vv. 59-66). Но воспеваются не только упомянутые [349] качества Карла. Поэт подробно описывает интеллектуальные способности императора, называя его «блестящим учителем грамматики», «известным чтецом», «величайшим мудрецом», «велеречивым оратором» (vv. 65-70; 74-75). Он наделяет своего покровителя гораздо большими достоинствами и представляет короля как лучшего наставника во многих науках (vv. 67-85) ¹³ . И здесь идеализированный портрет расходится с реальностью, поскольку образование и ученость императора были весьма скромными.

В итоге, фигура Карла, «высочайшего короля» (v. 1) и «властного правителя» (v. 23), к которой обращался в начале 780-х годов еще Павел Диакон со страстной мольбой об освобождении брата, плененного после лангобардского бунта 774 г. ¹⁴ , постепенно приобретает совершенно иное качество в поэзии, создававшейся после коронации Карла в 800 г.

Времени создания поэмы «Карл Великий и папа Лев» (написанной, возможно, в Ахене) предшествовало более двух десятилетий литературной активности приближенных ко двору поэтов: в утвердившейся художественной традиции Карл стал физическим воплощением культурных идеалов, провозглашенных в период его правления. Слова о том, что Карл настолько же превосходит других королей могуществом своей власти, насколько он выше всех в искусствах (vv 86-87), восходят к строкам, которые десятью годами раньше написал Ангильберт, желавший восславить возрождение учености и возобновление королевского покровительства литературе ¹⁵ .

В «Карле Великом и папе Льве» панегирист опирается не только на уже сложившуюся каролингскую поэтическую традицию, но и на античные образцы. Естественным образом Ахен предстает новым Римом, а Карл - вторым Энеем (v. 94). Нарративный стиль поэмы не остается неизменным: если сначала Карл является во всем своем статическом великолепии (vv. 1-96), то затем изображение приобретает динамику: следует сцена строительства Ахена (vv. 97 sqq.), осуществлявшегося в [350] середине 790 г. Центром описания как и прежде является император: стоя на возвышении, он и наблюдает, и руководит разнообразной активностью. Во всех частях Города ведутся различные работы. Взгляд автора выхватывает строительство театра, бань, базилики. Подобная быстрая смена объекта описания характерна для Вергилия ¹⁸ . Автор фокусирует внимание на деталях, обладающих политической символикой. Так, Карл ¹⁷ обозревает с высоты возведение стен будущего Рима (v. 98). Ср. подобный пассаж у Модуина (Сагт., ту. 24-27):

Prospictt atta novae Romae meus area Palemon Cuncta suo imperio consistere regna triumho, Rursus in antiquos mutataque secula mores. Aurea Roma tterum renobata renascitur orbi!

Из высокой твердыни нового Рима мой Палемон прозревает все королевства, состоящие под его триумфальной властью, и нравы, снова вернувшиеся к тем, что были в древние времена.

Золотой Рим, вновь возобновленный, возрождается для всего мира!

Имперская, абсолютная власть Карла подчеркивается его положением над сценой, где разворачивается вся эта трудовая активность. Он только распоряжается, другие же исполняют его волю (v. 99 sqq.). Это одно из главных отличий перспективы поэмы от Вергилиевой. Ни один персонаж, даже Эней, не играл столь преобладающей роли в «Энеиде», как Карл у каролингского автора. Изображаемое Вергилием строительство Карфагена ¹⁸ дает ближайшие параллели к описанию построения Ахена (включая сравнение тружеников с пчелами, vv. 127-135).

Трансформация Вергилиевой «Энеиды» не является случайной, но отражает значительные политические изменения. Франкский поэт отправляется от Вергилия, чтобы создать образ нового, каролингского Рима, который должен быть не просто копией города Цезарей, но превосходить его. Подобно тому, как Карл не только напоминает, но и превосходит Энея, так Ахен должен не только воспроизводить, но и превышать Рим. В этом амбициозном поэтическом сочинении ранней каролингской поэзии Ахен служит символом Империи, созданной вторым, более могущественным Энеем. [351]

Наличие тесных связей между идеологическими и интеллектуальными проектами Карла Великого и работами поэтов при его дворе, отразилось в описанном выше процессе создания художественных произведений, которые в своей сфере обосновывали и пропагандировали актуальные задачи политического и культурного характера. Приводимый ниже фрагмент поэмы «Карл Великий и папа Лев» (vv. 1-176), представляющий собой пространный панегирик Карлу Великому, дополненный живописным изображением основания Ахена - будущего франкского Рима и описанием подготовки к выезду императора на охоту, красноречиво свидетельствуют о такой ангажированности автора. В заключение заметим, что это сочинение оказало влияние на последующую каролингскую поэтическую традицию, послужив поворотным пунктом в развитии нарративной поэзии периода правления Карла ¹⁹ .

Перевод с латинского языка фрагмента из третьей книги поэмы (III, vv. 1-176) выполнен по изданию MGH: Poetae, Vol. 1, p. 366 sqq. студентами II курса факультета Философии Государственного Университета Гуманитарных Наук (ГУГН) Евгенией Заруцкой и Надеждой Клещевой под нашей редакцией.

Комментарии

1 Schaller O. Das Aachener Epos fur Karl den Kaiser // Fruhmittelalterliche Studien 10.1976 (далее, Schaller (1976)). P. 136-168; Он же. Die deutsche Literatur des Mtttelatters. Verfasserlexikon 4. 21983 (далее, Schaller (1983)). Col. 1041-1045; Green R.P.H. Moduin's Eclogues' and Paderbom Epic // Mittellateinisches Jahrbuch 16.1981 (далее, Green). P. 43-63.

2 См.: Schaller (1983). Col. 1041-1045. Также см. примеч. 57 к переводу. С. 368. Об Эйнхарде см.: Петрова М.С. Эйнхард - биограф Карла Великого // Карл Великий: реалии и мифы. М.: ИВИ РАН, 2000. С. 57-74.

3 О Модуине, придворном поэте Карла Великого, см. Godman P. Poetry of the Carolingian Renaissance. London: Duckworth, 1985 (далее, Godman). P. 8,15,18 et passim,

4 Об Ангильберте см.: Гаспаров М.Л. Ангильберт (далее, Гаспаров (Ангильберт)) // Памятники средневековой латинской литературы IV—IX веков / Отв. ред. М.Е. Грабарь-Пассек, М.Л.. Гаспаров. М.: Наука, 1970 (далее, ПСЛЛ). С. 279-280.

5 Dronke P. Cahlers de Civilisation medievale XXIII. 1980 (далее, Dtonke). P. 62-63.

6 См. Модуин. Ecloga, vv. 7-13 (см. ниже, примеч. 3 к переводу. С. 364) // Monumenta Germaniae Historica: Poetae (далее, MGH: Poetae). Vol. 1. P. 385-386.

7 См.: Гаспаров (Ангильберт) // ПСЛЛ. С. 279-280.

8 См.: MGH: Poetae. Vol. 1. P. 366 sqq.

9 См.: Godman. P. 22-24; Dutton P. Carolingian Civilization / Ed. P.E. Dutton. Toronto, 1993; repr. 1996 (далее, Dutton (1993)). P. 55.

10 См.: Теодульф Орлеанский. Carmina Theodulfi, vv. 1-8 // MGH: Poetae. Vol. 1. P. 483-489. Перевод Б.И. Ярхо этого стихотворного «Послания королю» см. в сб. ПСЛЛ. С. 270-276.

11 Ср.: Дуода. Dhuoda dilecto filio Wilhelmo Salutem lege // MGH: Poetae. Vol. 4. P. 765. См. также «Стихи к Вильгельму» в пер. Б.И. Ярхо // ПСЛЛ. С. 345-346.

12 См. Венанций Фортунат. Vita S. Martini Metrica I, 48-49 (см. ниже, примеч. 3 к переводу. С. 364) // Patrologia Latina / Ed. J.-P. Migne (далее, PL). Vol. 88. Cols. 363-426B.

13 Каролингские панегиристы, как правило, восхваляли эрудицию правителя или его покровительство ученым. Ср.: Валафрид Страб. РгЫ. v. 25 к «Жизни Карла Великого» Эйнхарда. Наш перевод «Пролога» см. в кн. Историки эпохи Каролингов. М.: Росспэн, 1999. С. 7-8.

14 См.: Павел Диакон. Vers. vv. 1-28 // Die Gedichte dee Paulus Diacunus / Quellen und Untersuchungen zur lateinischen Philologie des Mittelalters / Ed. K. Neff. Munich, 1908. P. 53-55.

15 См.: Ангильберт. Carm. vv. 1-100 // MGH: Poetae. Vol. 1. P. 360-363. Также см. ПСЛЛ. С. 284-286.

16 См.: Anderson T.M. Early Epic Scenery. Ithaca - London, 1976. P. 107; Godman. P. 24

17 См. ниже, примеч. 25 к переводу. С. 365.

18 См.: Вергилий. Aen. I, 418 sqq. // Tesaurus Linguae Latinae. CD-ROM. 1991, далее, TLL (1991).

19 См.: Godman. P. 24,197.

Текст воспроизведен по изданию: Каролингские ритмы // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории, 14. М. КомКнига. 2005