РЕЛЯЦИИ И. А. ЩЕРБАТОВА О ШОТЛАНДСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1745/46 гг.

1/12 августа 1745 г. около десяти часов вечера российский посланник при английском дворе князь Иван Андреевич Щербатов приехал в немецкий город Ганновер, столицу одноименного княжества, курфюрстом которого являлся английский король Георг II (1683-1760). Дипломат планировал прожить здесь подле официального главы Великобритании месяц-полтора. Но внезапно планы пришлось скорректировать. Весть об отправке французами в Шотландию на каком-то фрегате юного принца Карла-Эдуарда Стюарта (1720-1788) — внука короля Якова II, сына нынешнего претендента на английскую корону, проживавшего в Риме Джеймса Стюарта (1688-1766) — вынудило британский кабинет министров сократить сроки отдыха короля на своей родине. Уже 4/15 августа статс-серетарь Уильям Стэнхоуп, граф Харрингтон известил дипкорпус, в том числе и князя Щербатова, об отъезде Георга II в Англию. Король вернулся в Лондон 31 августа (11 сентября), русский посланник — через день, 1/12 сентября. Между тем, в столице королевства царило вполне благодушное настроение. Никто шотландскую экспедицию молодого авантюриста всерьез не воспринимал. Все были уверены, что командующий военными частями в Шотландии генерал-лейтенант Джон Коуп (?-1760) быстро усмирит бойкого принца и собравшихся вокруг него искателей приключений — якобитов, сочувствующих изгнанной из Англии династии Стюартов.

Поразительно, но и во Франции, господствовала аналогичная точка зрения. Англичане напрасно обвиняли французов в организации экспедиции. Карл-Эдуард тщетно около двух лет пытался найти понимание в Версале. Из шести членов французского кабинета лишь кардинал Пьер де Тенсин (1679-1758) и глава МИДа маркиз Рене-Луи Д’Аржансон (1694-1757) активно поддержали идею всемерного содействия стремлению молодого Стюарта повторить в Англии Славную революцию образца 1688 г. Министр финансов Филибер Орри (1689-1747), наоборот, категорически возражал против траты казенных денег на явно бесперспективное предприятие. Прохладно к проекту шотландских революционеров отнеслись и оба военных министра — сухопутный граф Марк-Пьер Д’Аржансон (1696-1764), младший брат маркиза, и морской Жан Фредерик Филиппо граф Морепа (1701-1781). Наконец, замысел якобитов отверг и Андре-Мориц де [252] Ноайль (1678-1766), герцог и маршал Франции, а, главное, министр, пользовавшийся наибольшим доверием короля.

В итоге, заговорщики удовлетворились малым — молчаливым согласием морского министра Морепа на фрахт двух судов (64-х пушечного корабля «Елизавета» и 16-ти пушечного фрегата «Дютейль») с погрузкой на них необходимого оружия, провизии и семисот волонтеров так называемой Ирландской бригады. 5/16 июля 1745 г. повстанческий отряд отплыл от устья Луары на север, 9/20 июля, столкнувшись с английским линкором «Лион», вступил с ним в бой, по результатам которого англичанин ретировался в Плимут, а поврежденная «Елизавета» — во французский Брест. «Дютейль» продолжил плавание в одиночку, обогнул Ирландию, 23 июля (3 августа) достиг острова Скай и 25 июля (5 августа) высадил пассажиров с грузом на западному берегу Шотландии у Эйрсэга (Arisaig).

В это время французская армия после знаменитого разгрома англичан и голландцев при Фонтенуа (30 апреля / 11 мая) триумфально овладела севером австрийских Нидерландов. 4/15 июля пал город Гент, 8/19 июля — Брюгге. Складывалась весьма благоприятная обстановка для выведения из войны за австрийское наследство Великобритании — основного союзника венского двора. Успех Карла-Эдуарда в Шотландии мог стать решающим доводом в пользу эвакуации британских войск с континента, а торжество принца в рамках всей страны автоматически гарантировало выход Англии из большой европейской войны. Только победа сына претендента хотя бы в Шотландии считалась чем-то из области фантазии, а не реальной политики. Так думали в Лондоне. Так думали и в Париже. Да и в лагере самого Карла-Эдуарда больше фанатично верили в победу, чем трезво анализировали и оценивали каждую деталь предстоящей операции. 14/25 августа повстанцы открыли военные действия против регулярной армии — напали на группу полковника Свитенхэма, шедшую в форт Вильям, и пленили ее, а два дня спустя разоружили сразу две роты, торопившихся туда же. Воодушевленные первой победой, 19/30 августа они решили идти на Эдинбург.

В том, что произошло затем — молниеносное, в течение месяца, покорение всей Шотландии — мятежники не увидели ничего необычного. Жители городов и селений практически без сопротивления сдавались на милость якобитов. Столица королевства, за исключением замка, капитулировала перед восставшими соплеменниками утром 17/28 сентября 1745 г., после чего отряд Джона Коупa, с месяц искавший встречи с бунтовщиками и разминувшийся с ними близ Далвинга, очутился во враждебном окружении, как и гарнизоны фортов Вильям, Август, Джордж (в Инвернессе), замков Эдинбурга, Стирлинга и Думбартона, сохранивших верность короне. Впрочем, Коуп не растерялся, переправил морем солдат из Абердина в Данбар и 19/30 сентября устремился на помощь заблокированному в крепости гарнизону Эдинбурга. Но его упредили ополченцы Стюарта, которые атаковали генерала 21 сентября (2 октября) у Престонпана и, легко одолев, отбросили к английской границе. 22 числа Карл-Эдуард триумфатором возвратился в Эдинбург. [253]

Новость о поражении Коупa курьер доставил в Лондон утром 24 сентября (5 октября). Ровно сутки спустя экстренный выпуск «Лондонской газеты» оповестил об этом население, которое, если не брать в расчет деловые круги и политическую элиту, отреагировало на события в Шотландии вяло. Как быстро выяснилось, англичане в целом не желали идти в бой и защищать своего короля и парламент от Карла Стюарта. Таким оказался закономерный результат десятилетий либерализма и демократии по-вигски, то есть управления государством в ущерб бесправному и небогатому большинству и во благо кормящегося от власти меньшинства.

Час расплаты за подобную политическую близорукость пробил осенью 1745 г. Шотландии потребовался месяц, чтобы из двух зол — католика Карла Стюарта и Генри Пелгэма, вождя продажных вигов, хотя лично человека порядочного, — признать наименьшим первого. Вероятно, колебания Англии длились бы не дольше, рискни внук Якова II пересечь англо-шотландский кордон не позднее первой декады октября. Ведь в те дни человек, авторитет которого имел шансы перевесить авторитет принца из рода Стюартов, в Англии отсутствовал. Уильям Август герцог Кумберлендский, (1721-1765), третий сын короля Георга II, командующий объединенной англо-голландской армией в Европе, несмотря на суровый, подчас жестокий, нрав, заслужил уважение среди офицеров и солдат вверенных ему частей. За ним те готовы были пойти в бой и с французами, и, если понадобится, с мятежным принцем Карлом-Эдуардом. Проблема заключалась лишь [254] в немедленном переезде через Ла-Манш и скорейшей передислокации войск поближе к Шотландии. Первые подразделения континентальной армии появились в Лондоне 23 сентября (4 октября). Сам же герцог Кумберлендский приехал в столицу 18/29 октября 1745 г.

Таким образом, сын претендента располагал примерно тремя неделями для триумфального похода на Лондон и завладения английской короной. Однако Карл-Эдуард драгоценные три недели потратил на отдых в Эдинбурге, где он встречался с шотландской знатью, устраивал пышные церемонии и военные парады, танцевал с дамами на балах. Решение о вторжении в Англию повстанческий совет утвердил 31 октября (11 ноября) 1745 г., тут же допустив очередную ошибку, при выборе направления движения освободительной армии — на Карлейль или Ньюкастл. К Ньюкастлу маршировала группировка фельдмаршала Джорджа Уэйда, командующего военными силами в Англии. Карлейль лежал в зоне ответственности менее мощного корпуса генерал-лейтенанта Жана-Луи Лигониэра. Хотя принц настаивал на атаке Уэйда, старейшина совета Джордж Мюррей (1694-1760) убедил всех принять иной, более осторожный вариант.

8/19 ноября пять с половиной тысяч шотландцев форсировали пограничную реку Эск и после непродолжительной осады 15/26 ноября взяли Карлейль. Корпус Уэйда, с 29 октября (9 ноября) стоявший у Ньюкастла, не сумел ни помочь гарнизону крепости, ни подстраховать Лигониэра и заслонить собой путь противнику на юг. Отряд якобитов прошагал пол Англии, почти не сталкиваясь с каким-либо вооруженным отпором. 21 ноября (2 декабря) молодого принца приветствовал город Пенрит, 23-го числа — Кендаль, 26-го — Престон, 29 ноября (10 декабря) — Манчестер. Правда, чем дальше мятежники вклинивались вглубь Англии, тем очевиднее становилась призрачность надежд Стюарта на массовую поддержку англичан. Да, народ не препятствовал походу Карла-Эдуарда на Лондон, но и помогать ему, вступать в ряды его ополчения не собирался. «Все королевство спит»! Так точно и емко охарактеризовал ситуацию 5/16 декабря Чарльз Леннокс, герцог Ричмонд в письме Томасу Пелгэму, герцогу Ньюкастлю, после чего с отчаянием признал, что «претендент тем временем может быть коронован в Вестминстере».

Пророчество видного вига, возможно, осуществилось бы, отринь Карл Стюарт рекомендации пожилого Мюррея и поведи войска на открытый бой у Ньюкастла, а не на осаду малочисленного гарнизона Карлейля. Вряд ли солдаты Уэйда захотели бы драться насмерть и погибать во имя престарелого, восьмидесятилетнего фельдмаршала или за отправивших их в Ньюкастл беспринципных политиков с Даунинг-стрит и из Вестминстера. И не случайно Джордж Уэйд целый месяц прождал чего-то возле Ньюкастла, не осмеливаясь на прямой поединок с бунтовщиками, а генерал Лигониэр на тот же срок застрял в окрестностях Личфилда, несомненно, опасаясь непосредственного соприкосновения собственных подчиненных с солдатами из противоположного лагеря. Боялись, что их подопечные побегут или, еще хуже, начнут брататься с якобитами. [255]

Ситуация коренным образом изменилась с появлением в Личфилде поздним вечером 27 ноября (8 декабря) 1745 г. герцога Кумберлендского, выехавшего из Лондона 26-го, назначенного командующим армией Лигониэра 21-го числа. Войска приободрились, увидя популярного предводителя, и теперь исход битвы за Англию уже не выглядел предопределенным. Шансы уравнялись, что Карл-Эдуард, очевидно, и осознал перед тем, как 1/12 декабря покинул Манчестер. 2/13 декабря сын Георга II храбро повел полки на встречу с противником. Однако противник уклонился от баталии и, совершив фланговый маневр, 4/15 декабря занял Дерби. Между тем, три колонны фельдмаршала Уэйда, словно очнувшись от спячки, 25-27 ноября (6-8 декабря) оставили Ньюкастл и заторопились к Донкастеру, угрожая мятежной армии ударом с тыла. Генеральное сражение становилось неизбежным, почему 5/16 декабря в Дерби Карл Стюарт созвал своих соратников на очередной совет. Трудно судить, насколько его участники приняли правильное решение. Скорее, да, чем нет. Хотя, бесспорно, не приезд герцога Кумберлендского к армии повлиял прежде всего на вердикт. Пассивность англичан и отсутствие французского десанта — вот что подтолкнуло шотландцев 6/17 декабря повернуть назад и за две недели почти без потерь уйти восвояси. 20/31 декабря 1745 г. они покинули пределы Англии и 26-го числа расположились в окрестностях Глазго.

Упование повстанцев на высадку французов примечательно. В Версале весьма смутно представляли настоящее положение дел. Вместо того, чтобы активным наступлением в австрийских Нидерландах взять в клещи британский кабинет, навязывая ему жесткий выбор между защитой ганноверской династии в Англии и австрийского союзника во Фландрии, французы с капитуляцией 27 сентября (8 октября) крепости Ат (на полпути к Брюсселю) свернули кампанию в Нидерландах и переключились на организацию мощного десанта через Ла-Манш. О том, что французское вторжение в Англию способно пробудить от спячки английскую нацию и уничтожить на корню ее лояльность по отношению к якобитам, ни Людовик XV, ни министры монарха, судя по всему, не подумали.

3/14 октября королевский совет, воодушевленный успехом Карла-Эдуарда, санкционировал посылку на британский остров шеститысячного корпуса. 13/24 октября в Фонтенбло маркиз д’Аржансон подписал с шотландцами договор о военной помощи. В ноябре первые сотни французов-добровольцев высадились на шотландских берегах, а основной состав экспедиционного корпуса стягивался к Дюнкерку и Кале. 7/18 декабря в портах приступили к погрузке на суда артиллерии, оружия и прочих припасов. 17/28 декабря в Дюнкерке радостно встретили командующего десантными полками — герцога Луи-Франсуа де Ришелье (1696-1788). 19/30 декабря в Кале с тем же энтузиазмом население приветствовало младшего брата Карла Стюарта, Генри Стюарта (1725-1807), приехавшего туда, чтобы наряду с «другом короля» — герцогом Ришелье — руководить подготовкой к экспедиции. Впрочем, 18/29 декабря в Дюнкерке узнали об отходе шотландцев от Дерби, и энтузиазм французов сразу же улетучился. Около месяца они откладывали со дня на день погрузку на корабли [256] солдат и без конца спорили с шотландцами о пункте назначения десанта — Англии или Шотландии. Наконец, 1/12 февраля 1746 г. герцог Ришелье с позволения Людовика XV уехал в Париж, на чем все и завершилось. Хотя предприятие, опасное, как для французов, так и для якобитов, осталось не реализованным, оно тем не менее помешало французской армии воспользоваться выводом значительной части англо-голландского контингента из Фландрии (предложение Уильяма Питта-старшего о возвращении всех войск Палата Общин отклонила 23 октября / 3 ноября). В Версале спохватились слишком поздно, и максимум, что успели за зиму, это захватить 9/20 февраля 1746 г. Брюссель.

Тем временем герцог Кумберлендский полностью освободил от мятежников север Англии. Его солдаты шли за шотландцами по пятам. 13/24 декабря им покорился Престон, 17/28 декабря — Кендаль, 19/30 декабря — Пенрит. Серьезная заминка случилась у Карлейля. Якобиты попытались закрепиться в нем, но после недельной осады, 30 декабря 1745 (10 января 1746) г., выкинули белый флаг. Герцог, лично приняв капитуляцию, посчитал свою миссию оконченной и 5/16 января возвратился в Лондон. Увы, он поторопился. Кампания по освобождению Шотландии под руководством преемника герцога — генерал-лейтенанта Генри Гаули (ок. 1679-1759) — тут же застопорилась. Более того, якобиты перешли в контрнаступление. Покинув Глазго 3/14 января и, вновь обложив крепость Стирлинга 8/19 числа, солдаты принца Стюарта 17/28 января 1746 г. при Фалкирке одержали верх над англичанами, шедшими на выручку окруженному гарнизону, и вынудили их отойти к Эдинбургу (занят частями генерал-лейтенанта Роджера Хандисайда еще 14/25 ноября, а первой дивизией Гаули — 2/13 января). Кроме того, на севере 23 декабря (3 января) горцы Льюиса Гордона (?-1754) отразили попытку захвата Абердина войсками вига полковника Джона Кампбела, 4-го графа Лаудона (1705-1782), с 14/25 октября 1745 г. контролировавшего город Инвернесс.

В итоге, 25 января (5 февраля) герцогу Кумберлендскому пришлось опять отлучиться из Лондона к армии. 30 января (10 февраля) в Эдинбурге он повторно возглавил полки, 31-го числа повел подчиненных вперед, и 2/13 февраля деблокировал защитников Стирлинга. Якобиты отступили в горы и 18 февраля (1 марта) обосновались в Инвернессе, выдавив оттуда Лаудона. Между тем, сын Георга II 27 февраля (10 марта) захватил Абердин, где простоял целый месяц. Марш на Инвернесс — последний оплот Карла-Эдуарда — начался 8/19 апреля. 16/27 числа во втором часу дня сторонники принца Стюарта в отчаянной атаке у Каллодена попробовали остановить солдат принца из ганноверского рода. Но тщетно. Через два часа после сражения батальоны герцога Кумберлендского вошли в Инвернесс, поставив точку в революции шотландских приверженцев династии Стюартов.

Несколько ранее, в феврале 1746 г., плодами военных успехов герцога решил воспользоваться его отец, думая, сыграв на популярности сына, отобрать власть у вигских лидеров. 10/21 февраля 1746 г. под давлением Георга II в отставку ушли Томас Ньюкастл и Уильям Харрингтон. 11 /22 февраля пост премьера покинул Генри Пелгэм. [257] Король назначил вместо них первым лордом казначейства Уильяма Палтни, 1-го графа Бата (1684-1764), а статс-секретарем северного и южного департаментов (то есть МИД и МВД) Джона Картерета, графа Гранвиля. Увы, авантюра Георга провалилась мгновенно и с треском. 11 и 12 февраля десятки лордов и депутатов Палаты Общин, иных именитых персон с выражением сочувствия заполонили дома Генри и Томаса Пелгэмов, а министры и руководители разных ведомств один за другим объявляли о своей отставке. Государь натолкнулся на открытый бойкот статских чинов. Народ же тем временем продолжал безмолствовать. А военные? А на военных Георгу II, в отличие от сочувствовавшего вигам герцога Кумберлендского, уповать не приходилось. Потакать личным амбициям официального главы государства офицеры и солдаты королевской армии не намеревались. Оттого-то король, лишенный чьей-либо поддержки, 14/25 февраля 1746 г. пошел на попятную и униженно попросил уволенных министров вернуться на прежние должности.

Так, несмотря на все передряги 1745-1746 гг., режим вигской демократии устоял, и устоял исключительно благодаря действиям популярного в войсках герцога Уильяма Августа Кумберлендского. Хотя прочности и не обрел. А значит, любая новая экспедиция на манер той, что предпринял Карл Стюарт, могла вновь ввергнуть Великобританию в политический кризис или революцию. Фактически страна около десяти лет, до начала правления Уильяма Питта, продолжала жить на вулкане, ибо сохранение относительной [258] политической стабильности в ней обеспечивалось исключительно благоприятным стечением обстоятельств, а не постоянным диалогом общества со своим лидером.

Российский посланник князь Иван Андреевич Щербатов семь с половиной месяцев революционного кризиса провел в Лондоне, написав и отослав в Санкт-Петербург свыше семидесяти реляций (№ № 72-110 за 1745 г. и № № 1-33 за 1746 г.). В депешах отсутствует какое-либо упоминание или намек на критическое, близкое к катастрофе, состояние общества. Если не считать тревожных посланий конца сентября, отчеты дипломата не зафиксировали ни единого факта проявления паники в Лондоне, ожидания крушения режима вигов и ганноверской династии, особенно, в так называемую «черную пятницу» — 6/17 декабря 1745 г. Почему? Не потому ли, что паника не достигла всеобщего характера, охватила очень узкий круг людей — тех, чье благополучие проистекало от близости к персонам, заседавшим в Парламенте и жившим в Сент-Джеймском дворце?! Ведь подавляющая часть англичан подобной заинтересованности в депутатах-вигах и королевском семействе не имела, в религиозный фанатизм претендента из рода Стюартов едва ли верила. А посему, не эту ли равнодушную безмятежность, царившую на улицах и в большинстве домов британской столицы, запечатлели реляции российского полномочного министра Щербатова?!

Ниже публикуются пятнадцать депеш, целиком или в значительной части посвященных главному английскому событию 1745-1746 гг. В прочих реляциях князя оно либо вообще не затрагивается, либо информация подается кратко и без комментариев (частично пересказана или процитирована в примечаниях), либо автор ограничивается ссылкой на приложенные к депеше номера «Лондонской газеты» (наиболее распространенный вариант). Большая часть реляций написана ровным, каллиграфическим почерком сотрудников канцелярии посольства. Щербатов собственноручно выписывал в конце каждой место, дату и стандартную формулу подписи: «Вашего Императорского Величества всеподданнейший раб князь Иван Щербатово». Постскриптум реляции № 2, шифрованные абзацы (при публикации не обозначены), реляции № № 14 и 15 написаны Щербатовым собственноручно. Публикуемые документы сброшюрованы в двух делах вместе со всеми реляциями за июль-декабрь 1745 г. и январь-май 1746 г. Хранятся они в Архиве Внешней Политики Российской Империи, в фонде «Сношения России с Англией» (ф. № 35, оп. 35/1, д. № 695 и д. № 702).

Вступление написано на основе реляций И. А. Щербатова за 1745 и 1746 гг., приложенных к ним номеров «Лондонской газеты» за сентябрь 1745 г. — апрель 1746 г., «ведомостей» Г. Гросса за май-декабрь 1745 г. (АВПРИ, ф. 93, оп. 93/1, 1745, д. 3а), по материалам номеров «Санкт-Петербургских ведомостей» за 1745-1746 гг., а также книг: Black J. Culloden and the’45. 1990; Daiches D. The last Stuart. The life and times of bonnie prince Charlie. New York. 1973; McLynn F. J. Charles Edward Stuart. Oxford. New York. 1991; McLynn F. J. France and the Jacobite rising of 1745. Edinburgh. 1981; Speck W. A. The Butcher. The Duke of Cumberland and the suppression of the 45. Oxford. 1981.