17, секретнейшая.—18 сентября.

По получении в. и. в—а последнего рескрипта под № 2-м я дважды виделся с цесарским послом, которой с великим удивлением слышал, что в. и. в. требует, дабы войска его государя в Польшу вступили. Он думает, что того одного довольно отнять у здешнего двора всю склонность к объявленного себя против Франции, и для того он меня прилежно просил, чтоб о том здешним министрам ничего не упоминать, дабы не испортить в один час все дело, которое де и в. в—у гораздо будет авантажно, нежели вступление 8 тысяч войск цесарских в Польшу. По его мнению тем вступлением цесарь римской свободит всех своих союзников от обязательств, подавая в войне причину. На оное я ему предложил, что в. и. в. и сами довольны бы были исправить начатое дело в Польше без всякого постороннего войска, если бы его ц. в. заблаговременно вам открыл свое намерение, и при том я ему изъяснил и прочие резоны показанные в рескрипте. На то он мне ответствовал, что российской обретаемый в Польше корпус доволен противиться всем французским и Станиславовым предприятием, что саксонские войска неотменно в Польшу вступят, как скоро электр королем проклямован будет, к чему бессомнительная есть надежда, и что напоследок 8000 цесарских войск невеликой суть важности, напротив же, когда цесарь римской приведет на свою сторону здешней двор и большую часть германских принцев, в состоянии будет помогать в—у в—у против всех, кто бы хотел напасть на российская земли, и кроме всего того, если де я здешним министрам открою, что в. и. в. требует неотменно вступления войск его государя в Польшу, то оное предложение цесарским интересам будет вредительно, а вашим никакого авантажу не принесет. На все то я ему послу сказал, что понеже цесарь римской удержанием своих войск от вступления в Польшу оставляет на в. и. в. одное польскую войну, которая на в. в. поднять может турков и [177] другие области, справедливость требует, чтоб в. в. обнадежены были сильною помочи с стороны его цес—го в—а и его союзников, наипаче, что в. и. в. презрели все важные авантажи от двора французского вам представляемые для того только, чтоб не отстать от своих союзников и что потому в. и. в. мне указали, дабы я прилежно старался двор здешней к тому склонить, чтоб с в. и. в—м заключил крепкой союз и в той негоциации требовать вспоможения от него г. посла, на что он ответствовал, что в. и. в. может быть благонадежны, что его государь в. в—а интересы за свои собственные почитает, и что потому он, посол, признавая нужду здешней аллианции с в. и. в—м, как мне и прежде обещал, прилежное старательство иметь будет склонить двор здешней к заключению той аллианции, но что он думает запристойно быть, чтоб в. в. двору здешнему сообщили или генеральные кондиции той аллианции, понеже термины взаимной гарантии и установления настоящие европейского система [о которых в. и. в. изволите изображать в своем ко мне рескрипте от 24-го Июля] весьма суть пространны. Сей разговор я с ним послом имел в прошлую пятницу, а на другой день он посол нарочно Ездил в Гамтенкорт видеться с милордом Гаринтоном, но за отсутствием его в дальней своей деревне его залучить не мог. За тою же причиною ни мне с ним милордом видеться было не можно, а к тому ж г. посол мне советовал, чтоб дать ему время прежде меня с министром поговорить, дабы они мне не дали вторично такой ответ, каков был их последней, о котором я в. и. в—у всепод—ше доносил в секретнейшей моей реляции под № 16-м, однакож я в ту субботу, быв у меня г. Горас Валпол между другими разговорами с стороны предложил ему, чтоб к взаимной пользе было заключение союза между в—м и—м в—вом, которой бы много служил к содержанию покоя в Европе, наипаче что по моим письмам из Вены Франция с Гишпанией теснейшую заключила аллианцию, опасную Великобритании, сколько для внутреннего ее покою, столько и для ее коммерции. На то он, Валпол, паки мне повторил, что пристойно бы было сначала заключить между в. и. в—ъ трактат дружбы и коммерции, а потом и для заключения союза времени довольно будет [в которых его словах я усматриваю больше склонности к заключению того союза, нежели до сих пор приметить было можно] что же де союза французского с Гишпаниею касается, и та де ведомость неосновательна, что и я признавая но цесарского посла речам, о которых я в. в—у [178] доносил в секретнейшей моей реляции под № 15-м, которые мне он посол вчерась подтвердил.

В заключение всего вышеописанного я смелость приемлю в. и. в—о всеподданнейше просить: 1) чтоб в препорученной мне комиссии, положись на мою, яко обязаннейшего раба, верность, всемил—ше извинить замедление в исправлении той комиссии, понеже для охранения в—го в—а высокой чести я запотребно нахожу в сем деле здешним министрам представления чинить в пристойных случаях, дабы не подвергнуть себя частым отказам, но помалу склонять их к исполнению в—го в—а намерения, не открывая в. и. в—а желания; 2) чтоб в. и. в. всемил—ше указали генеральный кондиции желаемого трактата аллианции мне Сообщить по вышеупомянутому цесарского посла требованию, и 3) чтоб министры в. в—а крепко обнадежили обретаемых при в. в—а дворе английских министров, что трактату аллианции безсумнительно следствием будет трактата коммерции, а я не оставлю по своей должности в. и. в—у чрез всякую почту доносить, что здесь о том происходить будет.

О польских делах после курьера отправленного от маркиза Мотни, французского посла, никто никаких ведомостей из Варшавы не получил, что здесь приписуют г. примасу, которой знатно ни почте, ни курьерам оттуда отъезжать не позволяет, и потому здесь ничего нового после последней моей реляции не происходило, а в дополнение к оной, сколько касается поступков французского министра и его партизанов доношу в. и. в—у чрез ординарную реляцию будучи дело то публичного известия.