У ИСТОКОВ АНГЛО-РУССКИХ НАУЧНЫХ СВЯЗЕЙ

Начало англо-русских научных отношений восходит к временам И. Ньютона (1643-1727). Известно, с каким вниманием он следил за мощным культурным подъемом России ¹.

С работами Ньютона связана и ранняя деятельность высшего научного учреждения нашей сараны — Академии наук. Из первой сохранившейся протокольной записи состоявшегося 13 ноября 1725 г. заседания видно, что с самого начала Петербургская Академия наук была занята изучением трудов Ньютона ².

Петербургская Академия наук являлись но только научно-исследовательским учреждением; она была рассадником просвещения среди юношества и служила центром пропаганды научных знании. При ней функционировали гимназия и университет н часто устраивались публичные выступления. Одна из первых публичных лекций была посвящена физике Ньютона ³.

Академия сразу же заняла почетное место среди научных корпораций мира (чему свидетельством являются, в частности, публикуемые документы). Ее регулярно издававшиеся труды пользовались широкой известностью среди ученых разных стран. Интересно обращение Академии от 6 сентября 1726 г. к Лондонскому Королевскому Обществу по случаю выхода и спет первого выпуска трудов русских академиков ⁴ и преподнесения его Королевскому Обществу. «Для нас, — читаем мы в этом обращении, — не может быть ничего почетнее, чем если наши усилия будут с каждым днем находить все более одобрения у вашего ученого общества, первейшего по времени и но авторитету и не уступающего никакому другому по числу и заслугам своих членов» ⁵. Это обращение Петербургской Академии паук было оглашено в заседании Королевского Общества, в котором президент его Исаак Ньютон присутствовал в последний раз ⁶. [140]

Регулярные связи между высшими научными учреждениями России и Англии установились при преемнике Ньютона на посту президента Королевского Общества — Г. Слоане (Sloane Hans, 1660-1753), занимавшем эту должность с 1727 по 1741 г.

Врач по образованию, Слоан еще со студенческих лет (он учился в Париже и в Монпелье) интересовался ботаникой, которой занимался затем в течение всей жизни. Наряду с этим он не оставлял врачебной практики, которая приносила ему большие доходы: его пациентами были представители знатных фамилий в Лондоне и даже члены королевской семьи, в том числе и король Георг II. Все свои сбережения Слоан тратил на пополнение библиотеки и коллекции редких вещей, которую он начал собирать, когда в качестве врача губернатора Ямайки провел некоторое время в Вест-Индии. Результатом сделанных им тогда наблюдений был его двухтомный труд «А Voyage to the Islands Aladera, Barbadoes, Nievis, St. Christopher's and Jamaica», изданный в 1707 и 1725 гг. Это произведение и другие его работы доставили Слоану известность за пределами Англии; он был избран членом нескольких академий паук.

Но наибольшую известность доставили ему собранные им библиотека и коллекция. Слоан «после себя такую библиотеку оставил, что никто приватно не был в состоянии купить» ⁷ — писал М. В. Ломоносов в письме к И. И. Шувалову от 10 мая 1753 г.

В. Франклин рассказывает в своих мемуарах, что, когда он приехал первый раз в Лондон и привез с собой какие-то диковинки, то Слоан, узнав об этом, пригласил его, 19-летнего юношу, к себе, показал ему всю свою коллекцию, долго с ним беседовал и попросил приобщить к ней вывезенные Франклином из-за океана раритеты; при этом Слоан щедро вознаградил своего молодого знакомца ⁸.

Свое замечательное собрание Слоан завещал английскому пароду; оно стало важнейшей составной частью созданного впоследствии Британского музея. В наследии Слоана значительное место занимает огромная переписка с выдающимися людьми многих стран. Как президент Королевского Общества, он переписывался и с Петербургской Академией наук, избравшей его в 1734 г. своим почетным членом. Слоан был первым из английских ученых, которому Петербургская Академия присвоила это звание.

Корреспондентами Слоана в России были И. Д. Шумахер (1600- 1761) и И. Амман (1707-1741). Письма Слоана охватывают десятилетний период (1730-1740) ⁹.

Письма Слоана к Шумахеру относятся ко времени (1730-1732), когда президентом был Л. Л. Блюментрост. Занятый своими обязанностями при дворе (с петровских времен он был лейб-медиком). Блюментрост передоверил все дела Академии начальнику Канцелярии Шумахеру, который вел и академическую переписку.

Совсем другим человеком был второй корреспондент Слоана — И. Амман. С его именем связано начало научной карьеры М. В. Ломоносова. Когда Ломоносов вернулся из-за границы, то 10 июня 1741 г. Академия [141] решила «студента Ломоносова отослать к дохтору Аману при письме, дабы оный дохтор его, Ломоносова, обучал натуральной истории, а наипаче минералам, или что до оной науки касается, с прилежанием» ¹⁰. Всего несколько месяцев работал Ломоносов у Аммана, который скончался 4 декабря того же года, но Амман разглядел выдающиеся способности Ломоносова и по его рекомендации Ломоносов впервые получил в Академии научное положение ¹¹.

Несмотря на свою молодость (Амман умер тридцати четырех лет), он был избран действительным членом двух таких всемирно прославленных научных корпораций, как Королевское Общество (1731 г.) и Петербургская Академия наук (1733 г.).

В Лондон Амман приехал в возрасте двадцати трех лег и был принят Слоаном на службу в созданный им кабинет редкостей. Необычайные дарования и глубокие познания Аммана были настолько заметны, что уже через год он был удостоен звания F. R. S. (Fellow Royal Society — Член Королевского Общества). В это время кафедра ботаники в Петербургской Академии была вакантной, ее предложили Амману, и в 1733 г. он переехал в Россию ¹².

Взятые на себя обязательства Амман успешно выполнял. В каждом томе академического печатного органа он, как правило, публиковал несколько своих работ ¹³. С именем Аммана связана начальная история Ботанического института Академии наук СССР, созданного в 1931 г. в результате слияния Главного ботанического сада и Ботанического музея. Оба учреждения возникли на базе организованных Амманом при Академии ботанического огорода и гербария ¹⁴.

В штате Академии был еще один ботаник, И. Г. Гмелин (1709-1755), работавший также и в области химии. Но в то время он находился в Великой северной (Второй Камчатской) экспедиции (1733-1743). Таким образом, Амман оказался единственным академиком-ботаником, и с Слоаном его связывали, кроме личных отношений, общие научные интересы. Этому и посвящены главным образом публикуемые письма. Однако их содержание значительно шире специально ботанических тем, интересовавших обоих корреспондентов.

Письма ценны тем, что в них находится немало сведений, важных для истории науки вообще и для истории международных научных отношений в особенности. При отсутствии в те времена быстрых средств сообщения и крайне ограниченной как научной, так и общей прессы личная переписка служила наиболее распространенным способом информации о научной жизни в разных странах. Письма Слоана являются ярким тому примером. Здесь мы находим и известия о таких грандиозных событиях в мире науки, как снаряженная русским правительством Великая северная экспедиция или предпринятая Парижской Академией наук экспедиция для градусного измерения; здесь же содержатся и сведения о [142] повседневной кропотливой работе отдельных исследователей, которые производили свои изыскания в различных концах света.

Документы свидетельствуют о вековых традициях бескорыстного международного сотрудничества, о широком научном обмене и готовности ученых поделиться новейшими данными как по поводу великих, так и малых дел.

Из писем Слоана явствует, что он не только сообщал научные новости, но и получал их из богатого источника, каким являлась Петербургская Академия наук уже в первое десятилетие своего существования.

Следует, однако, сказать, что взаимосвязь научных корпораций и отдельных ученых разных стран представляет собою еще слабо разработанную область истории знаний. Поэтому публикация подлинных исторических документов, освещающих эти связи, является одной из насущных задач исторической науки.

Публикуемые документы хранятся в Архиве Академии наук СССР в фонде И. Д. Шумахера (ф. 121) и в разряде I (Рукописи трудов членов Академии наук и другие документы, собранные в Архиве Конференции АН в XVIII и начале XIX вв.).

Все документы переведены Т. Н. Кладо и публикуются впервые.

Комментарии

1. См. письмо И. Ньютона к А. Д. Меньшикову (октябрь 1714 г.), опубликованное в кн. С. И. Вавилова «Исаак Ньютон». Второе издание, просмотренное и дополненное. Изд. АН СССР, 1945, стр. 212-213.

2. См. «Протоколы заседаний конференций императорской Академии наук с 1725 по 1803 г.». т. I, (1725-1743). СПб., 1897, стр. 2, а также статью Т. П. Кравца «Ньютон и изучение его в России». «Исаак Ньютон. 1643-1727. Сборник статей к трехсотлетию со дня рождения». Под редакцией акад. С. И. Вавилона. Изд. АН СССР, М.-Л., 1943, стр. 323.

3. См. «Материалы для истории императорской Академии наук», т. 1 (1716-1730), СПб., 1885, стр. 169-171.

4. Sermones in primo solenni Academiae scientiarum imperialis conventu. Die XXVII Decembris anni MDCCXXV publice recitati Pctropoli.

5. Протоколы заседаний...», стр. 7.

6. См. А. Андреев. Ньютон и Россия. «Учительская газета», Л» 2, 6 января 1943 г.

7. М. В. Ломоносов. Сочинения, т. VIII. Под род. акад. С. И. Вавилова. Инд. АН СССР, М-Л., 1948, стр. 126.

8. См. «The Life of Benjamin Franklin, written by himself. Now first edited from original manuscripts a.nd from his printed correspondence and other writings, by John Bigelow». Second edition, revised and corrected, London, 1890, vol. I, p. 157.

9. За эти годы сменилось три президента (Л. Л. Блюментрост, Г. К. Койзерлияг, И. Л. Корф), а четвертый, К. Бреверн, занимал этот пост менее года. Создавшимся положением как нельзя лучше воспользовался Шумахер, присвоивший себе всю власть в Академии. Все это с достаточной полнотой освещепо в биографиях Ломоносова, который очень остро реагировал на тогдашние порядки в Академии.

10. «Материалы для истории императорской Академии наук», т. IV, 1739-1741. СПб., 1887, стр. 694.

11. См. «Материалы для биографии Ломоносова». Собраны экстраординарным академиком Билярским. СПб., 1865, стр. 7-8.

12. См. «Материалы для истории императорской Академии паук», т. II (1731-1735), СПб., 1886, стр. 299-300.

13. Список их см. в кн. «Tableu general methodique et alphabetiquo des matieres contenues dans les publications de I'Acadcmie imperiale des sciences de St. Petersbourg depuis sa fondation». I-re partie. Publications en langues etrangeres. СПб., 1872, стр. 196, 218.

14. J. F. Brandt. Biographische Versuche. Recueil des actes de la Seance publique de I'Academie imperiale des sciences de St. Petersbourg, tenue le 29 decembre 1831, St. Petersbourg, 1832, pp. 110-111; Ф. И. Рупрехт. Очерк истории ботанического музея. «Записки императорской Академии наук», 1864, т. V, стр. 139-140.

(пер. Т. Н. Кладо)
Текст воспроизведен по изданию: У истоков англо-русских научных связей // Исторический архив, № 3. 1956