ТОЛСТОЙ, Ю.

РОССИЯ И АНГЛИЯ

(1553-1593)

Первые сорок лет сношений между Россией и Англией

Из числа вышеозначенных 82 документов семь грамот Иоанна списаны с подлинников, хранящихся в Лондонском королевском архиве (№№ 19, 28, 32, 35, 36 и 41) и в библиотеке Британскаго музея (№ 20); шесть грамот Елисаветы с современных Русских переводов, напечатанных в статейном списке посольства Флетчера (№№ 61, 62, 63, 65, 66 и 67); две грамоты Феодора и Б. Ф. Годунова перепечатаны из того же списка (№№ 68 и 69); — остальные шестьдесят семь документов переведены с Латынских и Английских подлинников самим издателем. [1]

Эдуард шестый, Король Англии, Франции и Ирландии и проч.

Всем царям, и государям, и владыкам, и всяким судиям земли и вождям ея, имеющим на оной какой либо отличный [4] сан, во всяких местах, где бы ни были во всей вселенной. Мир, тишина и честь вам, землям и областям вашим, которыя подчинены державе вашей, в той мере как сие каждому из вас может быть угодно.

Бог Всеблагий и Всевышний одарил людей, преимущественно пред всеми другими живущими, стремлением и желанием, да ищет каждый из них вступать в общение с другими, любить и взаимно быть любимым, оказывать благодеяния, и принимать взаимныя благодеяния. Поэтому, каждому приличествует, по способности своей, благодеяниями поддерживать и охранять желание это во всех людях, a наиболее в тех, которые, руководимые сим желанием, прибывают из стран отдаленных; ибо чем бoльший предприняли они ради сего путь, тем более обнаружили они в себе сие желание. Притом нас к сему побуждают примеры наших отцов и предков, которые всегда делали самый человеколюбивый прием и оказывали величайшее благодушие всем кто дружелюбно к ним прибывал как из мест близких, так и из далеких, ходатайствуя себе их покровительства. Если справедливо так поступать co всеми, то конечно главнейше должно так поступать с людьми торговыми, которые странствуют по всей вселенной, переплывают моря и переходят пустыни, дабы доставлять в отдаленнейшия страны и государства предметы хорошие и полезные, которые, по благости Божией, находятся в их стране, и дабы обратно вывозить оттуда то что они там пожелают получить для пользы своей страны; чтобы как те народы, к которым они приходят, не имели недостатка в товарах, которых не производит их земля, так и сами они сделались участниками в предметах, которые народы сии имеют в изобилии. Ибо Творцу неба и земли, во Всевышней заботливости o человеческом роде не угодно было, чтобы все находилось в какой либо одной стране; чрез что одна страна нуждается в помощи другой страны и один народ ожидает какой либо товар от другаго народа и таким образом устанавливается между всеми дружество и необходимость чтобы все помогали каждому. [5]

Движимые сим желанием вступить в дружество и установить оное, некоторые мужи королевства нашего предприняли плавание в отдаленныя приморския страны, дабы открыть путь между нашими и тамошними народами для ввоза и вывоза товаров; и просили они нас им это разрешить. Соизволяя на прошение их, разрешили мы честному и доблестному мужу, Югу Вилогби, и другим с ним сущим верным и любезным слугам нашим, да идут они, по желанию своему, в страны прежде им неведомыя, искать в оных то, чего мы не имеем, и привезти им из земель наших то, чего они не имеют; да произойдет чрез то польза им и нам и да будет между ими и нами вечная дружба и союз ненарушимый, доколе они будут нам дозволять получать предметы, которыми они изобилуют в своих государствах, a мы будем уступать из государств наших предметы, которых они не имеют.

Итак просим вас, цари и государи, и все, кто имеет какую либо власть на земле, да дозволите сим мужам нашим, проезд чрез страны ваши. Ибо, вопреки воле вашей, они ничего вашего не докоснутся. Помыслите что и они сами люди. И если бы в чем либо они имели недостаток, молим вас, по благости вашей, им то даровать и взаимно принять от них что они могут вам воздать. Действуйте в отношении к ним как вы желали бы, чтобы мы и подданные наши действовали в отношении ваших слуг, если бы они когда нибудь проезжали чрез наши страны. A мы обещаемся вам Богом всего содержащагося в небе, на земле и в море, и жизнию нашею, и спокойствием царств наших, что мы с равным благодушием примем слуг ваших, если они когда нибудь приедут в наши государства; и что мы и подданные наши будем поступать с ними также благодушно, как еслибы они были рождены в наших государствах; да воздадим вам за благодушие, которое вы окажете нашим слугам.

Испросив вас цари, государи и проч. оказывать всякое человеколюбие и благодеяние нашим, нам любезным, слугам, молим Всемогущаго Бога нашего, да одарит вас долготою дней и покоем, иже не имеет конца. [6]

Писано в Лондоне, первенствующем граде королевства нашего в лето от сотворения мира 5515, месяца Яира ¹ 14-го дня; королевствования нашего в седьмой год.

Перевод Английскаго перевода царской грамоты, присланной царем Иваном Васильевичем с Ричардом Ченслером.

Прежде всего, наивеликий и чести достойный Эдуард король Английский, по просьбе твоего вернаго слуги Ричарда с товарищи, для лучшаго уразумения сей нашей честной грамоты вашему королевскому величеству он тебе разумно поведает каково сердечное и доброусердное с благонамерением наше дружественное желание; и каков наш ответ по нашему святому христианству и по великому государствию. A желание наше и ответ наш таковы:

В тот год, когда исполнялось двадцатилетие нашего государствования известились, что к поморскому прибрежью нашему прибыл корабль с некоим Ричардом с товарищи и он объявил что желает прибыть в наши владения; и по своей просьбе он видел наше величество и наши очи и объявил желание вашего величества, чтобы мы пожаловали твоих подданных, поволили им приходить и уходить и иметь вольный торг в наших владениях и с нашими подданными всякими родами товаров и по тому же (также) брать в возврат товары. И они (Ричард с товарищи) явили нам твою грамоту, а в ней писана таковая же просьба. И посему мы повелели где бы ни вышел на берег и ни пристал в наших владениях твой верный слуга Юг Виллоби, милостиво его принять; и [7] он доныне не прибыл, что может объявить твой слуга Ричард. И мы, по христианскому обычаю и по милосердию, и по твоему честному прошению, и по нашему честному повелению, не оставим того неисполненным. А повелели мы, чтобы присылаемые тобою суда и корабли приходили когда и как часто могут с благонадежностию, что им не будет учинено зла. И если ты пришлешь к нам из советников вашего величества договориться с нами, дабы твоей страны торговые люди могли со всякими товарами приходить и где в наших владениях пожелают учредить свой торг и иметь там повольный торг со всякою свободою по всем нашим владениям со всякими товарами и туда со всякими товарами приходить и оттуда уходить по их желанию, чтобы никто им не чинил вреда или препятствия по сей нашей грамоте и по нашему слову за нашею печатью. И к сему нашему письму или грамоте повелели мы приложить печать.

Писана государства вашего в нашем граде и дворце в Кремле Московском. Лета семь тысячь шестьдесят втораго месяца Февраля. [11]

Филипп и Мария Ивану Васильевичу, Царю всея России.

С соизволения и с разрешения нашего дражайшаго и возлюбленнаго покойнаго брата, короля Эдуарда шестаго, коего душу да помилует Бог, некоторые из наших подданных торговых людей города Лондона в сем нашем королевстве Англии собственным своим иждивением и на свой страх снарядили три корабля для открытия, отъискания и нахождения земель, островов, стран и областей, до такого предприятия их неизвестных и не посещаемых обыкновенно морким путем; одному из тех трех кораблей, по имени Эдуарду Бонавентуре (коего наш любезнейший Ричард Ченслер был тогда правителем и главным капитаном), милостию Божией и добрым управлением сказаннаго Ченслера, случилось прибыть в северную часть вашего царства России и там зимовать. Так как мы достоверно извещены донесением нашего вернаго и любезнейшаго подданнаго, ваше величество не только призывали его и некоторых из его товарищей в ваше царское присутствие и выслушали его речи, принимали и угощали со всявим человеколюбием и милостию; но даже будучи о том прошены, отчасти грамотою сказаннаго нашего брата, а отчасти молением самого Ричарда Ченслера, жалованною своею грамотою за вашею печатью, между прочим пожаловали: что все те торговые люди, которые будут приезжать из однаго из наших королевств Англии или Ирландии со всякими товарами, если они будут путешествовать или останавливаться в ваших государствах, то таковые торговые люди с товарами своими во всех ваших владениях могут свободно и вольно приезжать и выезжать без препятствия или какой либо траты; И далее по своей великой благости вы обещали, что наши посланники, если мы таковых пошлем, будут свободно пропускаемы к вам и от вас без какого либо препятствия или траты, с теми поручениями, которыя пошлются к вам, и для отвоза в наши королевства добрых на них ответов; что более пространно явствует из вашей грамоты, писанной в вашем государевом дворце и Кремле Московском [12] лета 7062 месяца Февраля. Также и мы можем лишь много восхвалить вашу государскую милость и благость, а равно и благодарить вас за обильную милость оказанную реченному Ричарду Ченслеру и прочим подданным нам торговым людям. И сею нашею грамотою просим и молим вас продолжать таковую же милость им и другим нашим торговым людям и подданным, которые отправляются или потом отправятся в вашу страну. Для большаго же удостоверения и обнадежения к торговле и упражнению в торговом деле с вашими подданными и со всеми другими торговыми людьми в ваших владениях, не угодно ли вам будет, по сему нашему предложению, назначить и уполномочить коммиссаров, каких признаете полезным, для переговора и совещания с нашими любезнейшими подданными торговыми людьми, сказанным Ричардом Ченслером, Георгом Киллингвортом и Ричардом Греем, подателями сей нашей грамоты, которые нами уполномочены на сей предмет: и утвердить и пожаловать другия повольности и привилегии правителю, консулам, товарищам и участникам общества означенных торговых людей, какия те податели от своего имени будут предлагать и просить, чтобы вами были пожалованы для их безопасности для лучшаго управления, учреждения и соблюдения между ними порядка в ваших владениях; и учинить сие столь милостиво и поспешно, чтобы мы, в будущий приезд сказаннаго Ричарда Ченслера, могли быть извещены о вашем милостивом распоряжении и ответе. За таковыя ваши милости, которыя просим вас оказать, мы намерены воздать взаимно всяким вашим подданным торговым людям, которые, по усмотрению вашему, будут приезжать в сие наше королевство.

И так высочайший, превосходнейший и могущественнейший! Всемогущий Бог Отец, Сын и Дух Святой, да хранит вас под благословенным покровом Своим.

Дана за нашею печатью в нашем Вестминстерском дворце, перваго Апреля, лета от благословеннаго воплощения Спасителя нашего Иисуса Христа 1555, и в первый и второй года королевствований наших. [15]

Филипп и Мария Высочайшему и могущественному Государю Василию (так!), Божиею милостию Царю всея России.

Получили мы грамоту вашу исполненную любви и дружбы, привезенную к нам любезным вашим вестником и посланником Осипом Непеею; мы не только в собственном своем присутствии выслушали, как он подробно изложил те предметы, которые, по имевшимся наставлениям, он должен был нам представить и лично объяснить; но еще приказали, чтобы то, что он предложит от вашего имени, было пространно и прилежно обсуждено некоторыми нашими советниками, коим мы поручили, чтобы они с ним вели переговоры. Так как в переговорах сих мы охотно согласились на все, что относилось до ваших ожиданий и просьб, то мы надеемся, что таким образом хорошо и счастливо положено и утверждено основание взаимной дружбы и что оно принесет обильные плоды как братской любви и крепкой дружбы между нами и наследниками нашими, так и безпрерывных торговых сношений между нашими подданными. И имеем на будущее время надежду, что как Бог в Своей безконечной благости и милости, в наши времена открыл этот морской и корабельный путь, прежде неизвестный; так и в последствии, во славу и честь Свою, для распространения христианской и католической веры, для общей пользы и для обоюднаго блага [16] подданных и государств обеих сторон, Он сохранит сей путь и окажет ему благопоспешение. И поелику мы уразумели не только из грамоты вашей и из повествования посланника вашего, но и от некоторых купцов наших оттуда возвратившихся, что вы, по щедроте своей, даровали и пожаловали разныя привилегии, повольности и преимущества нашим купцам и даже другим подданным нашего королевства Англии, которые ведут торговлю в некоторой части ваших владений; то мы за сие самое премного вас благодарим. В воздаяние за сие, дабы явить знамение нашей воли мы учинили тоже для ваших торговых людей и подданных, дозволив им, если они пожелают приехать к нам и вести торговлю в сем нашем королевстве Англии, свободно приезжать в сказанное наше королевство Англию и вести свои дела во всех его частях, оставаться в нем и выезжать из онаго когда и сколько раз им нужно будет, кроме того, что им дозволяется, по своему произволу, оптом и целиком, или порознь и по частям, на всех берегах и во всех частях Англии безпрепятственно продавать свои товары, привезенные из ваших стран и владений. Мы соизволяем даже, чтобы, как они, так и товары их, пока находятся внутри нашего королевства или в какой либо гавани нашей, были бы принимаемы под нашу охрану и наше попечение; кроме того, чтобы они были избавляемы и освобождаемы от уплаты сборов и привозных пошлин наравне с подданными других христианских государей, ведущими торговлю внутри вышесказаннаго нашего королевства. И для сего мы назначим для ваших купцов в нашем городе Лондоне одно или несколько зданий, приличных для сего торга, в коих они сами бы жили и складывали свои товары; и озаботимся, чтобы тоже было сделано в других городах нашего королевства, которые покажутся им способными для их торговли. И если случится (чего Боже сохрани) что некоторые из их кораблей силою бури или другим случаем потерпят крушение у наших берегов или вблизи оных, мы соизволяем, чтобы, когда сие случится, имущество купцов добросовестно было бы собираемо в пользу владельцев, или, если они кому поручат получить оное, было [17] бы охраняемо. И для большаго спокойствия и охранения ваших купцов и подданных мы назначим судьею всех споров и тяжб верховнаго канцлера нашего королевства, который, со всем безпристрастием и с елико-возможною скоростию объяснит им закон. Нам приятно также благосклонно и милостиво дозволить, чтобы и купцы и ремесленники наши, если которые из них захотят, отправлялись в города и селения вашей державы.

И так как посланник ваш Осип Непея, который здесь у нас на посольстве вел себя осторожно и благоразумно, уже решился возвратиться к вам, и может лучше и, как мы надеемся, пространнее объяснить вам сколь мы расположены к сей торговле, недавно открытой между нашими и вашими подданными и государствами и городами обеих держав; и уже знает что вообще по сему предмету будет постановлено и решено: то в настоящее время воздерживаемся писать вам более пространную грамоту и просим, чтобы вы дали веру в остальном тому, что скажет тот ваш посланник.

Затем, величайший и могущественнейший государь, мы просим всеблагаго Бога да никогда не оставит Своею небесною милостию и помощию и да всегда охраняет ваше величество, ваши государства и ваших подданных.

Дана за нашею печатью в нашем Вестминстерском дворце Апреля в год наших королевствований третий и четвертый, а спасения нашего, се есть воплощения Христова в год 1556 (ошибкою вместо 1557). [20]

Елисавета Царю.

Здравствование и счастливейшее приращение всякаго благополучия. Могущественнейший государь, весьма приятно для нас вспоминать дружество вашего вел-ва к нам и к нашим подданным. Дружество это, по благости Божией, возникло в царствование нашего любезнейшаго брата, короля Эдуарда шестаго; потом, не только чрезвычайным вашим благорасположением увеличено и поддержано, но и почти невероятною добротою вашею доказано на деле и приумножено; теперь же всема опытами вашей милости так утверждено и упрочено, что мы уже не сомневаемся, что оно продлится многие века во хвалу Бога, на славу нас обоих, к огромной выгоде наших народов и обоих государств, к исполнению личных надежд отдельных подданных обеих стран, и к верному благоденствию. Хотя эта благость ваша вполне изливалась на всех наших подданных, которые когда либо отправлялись в какия либо части вашего царства (за что мы, как и следует, чрезвычайно благодарны вашему вел-ву и при всяком случае радостно воздадим взаимно тоже вашим подданным); но нам в особенности приятно было обилие вашей милости, оказанное в том как вы приняли и что вы сделали для нашего вернаго и прелюбезнаго слуги Антона Дженкинсона, который привезет эту грамоту. He только по соизволению, но и по повелению вашего пресветлейшества он пользовался большою свободою и всевозможною ласкою во всех местностях вашего царства; но ваша милость не ограничилась этим домашним ² благосклонным распоряжением: вы охотно соизволили снабдить этого нашего прелюбезнаго слугу проезжими грамотами за вашею великою царскою печатью и для дальнейшаго следования к разным [21] государям, куда бы он ни направил свой путь. Это благодеяние доставило ему у всех народов благополучный проезд без всякой опасности, благодаря всеобщему к вам уважению, и прием чрезвычайно благосклонный, благодаря вашей рекомендации. Таковая сугубая ваша милость, оказанная и вообще всем нашим подданным, торгующим в вашем царстве, и в отдельности Антону Дженкинсону, преверному слуге нашему, твердо запечатлелась в памяти нашей не только во утверждение вечной благодарности, но и для того, чтобы и нам взаимно, при случае, оказать тоже. Просим, чтобы ваше вел-во изволили сохранить таковое двоякое благоволение — общее для всех наших подданных и особливое для этого любезнаго нашего слуги. Мы уверены, что милость, которую ваше вел-во пред сим по собственному вашему побуждению явили Антону Дженкинсону в частном деле, вы благоволите вновь благосклонно оказать по нашей просьбе тому же Антону для нашей службы; и потому мы просим, чтобы ваше вел-во удостоили опять пожаловать сему нашему слуге проезжую, верительную и опасную грамоту, в силу которой дозволялось бы ему, его домашним и слугам, с товарами, поклажами, лошадьми и всем имуществом привозимым и вывозимым, безопасно и свободно приезжать, ходить, переходить, возвращаться и выходить по всем вашим государствам, поселениям и областям, оставаться в них, сколько ему и с ним будущим угодно будет и во всякое время оттуда выезжать. He сомневаясь, что ваше вел-во, по чрезвычайной доброте своей природы, благосклонно и щедро окажете нашему слуге все эти великодушныя милости, мы весьма желаем и также просим, чтобы ваше вел-во удостоили рекомендовать нашего слугу, вместе с его домашними и его имуществом другим заграничным государям, преимущественно же и особливо Великому Софию, царю Персидскому, в чьи царства и страны тот наш слуга намерен отправиться вместе с своими домашними для лучшаго изучения иностранной торговли.

Итак мы уверены, что все эти наши просьбы исполнятся согласно с надеждой нашего слуги, с нашим ожиданием, с вашей добротой, с выгодами обоюдных наших подданных и [22] исполнятся ему на радость, нам в удовольствие, даже вашему вел-ву в угоду, а нашим обоюдным подданным на великую пользу.

Да дарует Бог вашему вел-ву благополучие долгоденственное на земле, вековечное на небеси.

Писано в знаменитом граде нашем Лондоне 25 дня месяца Апреля, в год от сотворения мира 5523, Господа и Бога нашего Иисуса Христа 1561, королевствований же наших в третий. [23]

Елисавета Царю.

Могущественнейший государь. Нам любезна память вашего благорасположения, при стольких случаях оказаннаго в частности к некоторым нашим приближенным, проходившим через ваши области, вообще же ко всем каким бы то ни было Англичанам, прибывающим в ваши владения. Таковая особенная ваша любовь к нам и к нашим подданным соделывает то, что и в настоящее время, сею нашею грамотою, мы рекомендуем вашему величеству некоего Рафаеля Барберини, (хотя природнаго) Италиянца, но нам, по некоторым отношениям, чрезвычайно любезнаго. Поэтому мы просим, чтобы сей муж, по вашей милостивой воле, и, если то нужно будет, по властному повелению вашему, был милостиво принят вашим величеством, и чтобы ваши подданные оказали ему дружелюбие; чтобы как ему, так и находящимся при нем с их имуществами, было дозволено безопасно приезжать в ваши царства и области, проезжать через оныя, в них пребывать сколько он пожелает и оттуда отъезжать и совсем выезжать когда ему или находящимся при нем то можно будет. Все таковыя дружелюбныя распоряжения как крайне желательны ему, столь же будут весьма приятны и для нас. С своей стороны и мы в подобном случае, если того потребуют дела ваших подданных, по вашей просьбе, с готовностию сделаем тоже. [24]

Бог да воздаст вашему величеству всякое счастие, благоденственное на земле и вечное на небесах.

Дана королевства нашего Англии в знаменитом городе Лондоне в 23 день Июня месяца, в год от сотворения мира 5526, от воплощения Господа и Бога нашего Иисуса Христа 1564; королевствований же наших в 6-й. [26]

Общество купцов торгующих с Россиею покорнейше просит, чтобы Антону Дженкинсону было дано от ея кор-го вел-ва к Русскому царю поручение следующаго содержания:

1) Вопервых, чтобы сказанный Антон Дженкинсон (по вручении царю королевиной грамоты) от имени королевны объявил согласно с содержанием той грамоты, что ея вел-во послала его принести его высочеству самое сердечное благодарение за доброе расположение, оказываемое его выс-вом к ея вел-ву и к ея подданным, и просить милостиваго продолжения сего дружества и обоюдных сношений.

2) Так как ея вел-во известилась, что некто Рафаэль Барберини — итальянец (недавно прибывший в его владения) обманул ея вел-во, она признала долгом чести предупредить о сем его выс-во, с тем, чтобы царь не давал никакой веры сказанному Барберини или кому либо из находящихся с ним в тайных сношениях, но был бы вполне предуведомлен об их поступках, так как они до того были дерзки, что, употребив пред королевиною особою ложныя представления, он получил от нея рекомендательную грамоту к его вел-ву. Ея вел-во подозревает (и не без причины), что они в скором времени прибегнут к новым проискам или в противность чести его вел-ва и в ущерб его подданных, или для подрыва торговли ея подданных в его владениях. Это было бы крайне [27] прискорбно ея вел-ву не только по доброжелательству ея к его выс-ву и к торговле ея подданных, но и потому чтобы его выс-во не приписало проступков этих иностранцев недавно присланной его выс-ву рекомендации их ея вел-вом.

3) Еслибы царем спрошено было в чем сказанный Барберини обманул ея вел-во, Антон Дженкинсон может отвечать, что сказанный Барберини уверил ея вел-во будто бы некоторые из его должников бежали в Россию и для преследования сих его должников просил ея рекомендательной грамоты к его выс-ву; почему ея вел-во, по усиленным его, Барберини, просьбам и не предполагая, чтобы он ехал туда для торговли или для какой иной цели, кроме выше указанной, соизволила пожаловать ему свою рекомендательную грамоту — согласно его представлению; затем, по времени, ея вел-во известилась, что сказанный Барберини, благодаря ея рекомендательной грамоте, не только, вопреки обещанию, данному им ея вел-ву, поселился во владениях его выс-ва, но еще покушался подорвать торговлю ея подданных в тех владениях, утверждая, что он может и будет снабжать владения его выс-ва английскими товарами дешевле чем ея собственные подданные; чего ни он и никакой иной чужеземец не в состоянии сделать.

4) Чтобы Антону Дженкинсону было также поручено от ея вел-ва сказать царю Русскому, что так как английские купцы открыли и с большими издержками продолжали торговлю в пристань губы Св. Николая, то да соблаговолит его выс-во пожаловать английских купцов исключительным правом торга и приезда к пристани губы Св. Николая; и чтобы никакие другие иноземцы не были допускаемы и не имели дозволения приставать или торговать в этом месте; так как ея вел-ву известно, что некоторые иноземные купцы в скором времени предпримут плавание по этому пути.

Рукою Дженкинсона подписано: «Верный список этих статей выдан мне ея корол-м вел-м для объявления от имени ея вел-ва царю Русскому мною

Антоном Дженкинсоном.» [28]

Елисавета Царю.

Известно нам, что ваше вел-во содержите наши грамоты в таком уважении, что по ним вы жалуете для нас всегда, а иногда в угоду нам и для других даже более того, что мы сами для них просим. Это и случилось в минувшем году с некоим Италианцем Рафаелем Барберини, котораго мы поручили в милость вашего вел-ва как путешественника, а не как уполномоченнаго для переговоров. Наш прелюбезный слуга Антон Дженкинсон лично своими речами, но нашими словами, объявит в присутствии вашем наше суждение об этом Италианце, который осмелился употребить во зло и нашу рекомендательную грамоту и благосклонность вашего вел-ва, равно и о других предметах, относящихся главнейше до сношений, установленных между нами и нашими подданными.... [31]

Титул Сигизмунда в этих письмах: «Сигизмунд Третий Божиею Милостию Король Польский, Великий Князь Литовский, Русский, Прусский, Мазовецкий, Самогицкий, Ливонский, а также ближайший Наследник и будущий Король королевства Швеции.»

а) 1566 Июл. 13.

Ваше пресветлейшество видите, что мы не можем дозволить плавание в Московию, потому что оно не может быть допущено по причинам, не только лично до нас касающимся, но и относящимся к религии и ко всему христианству; ибо, как мы сказали, враг научается посредством пропуска ³ научается что важнее — владеть оружием необычным в его варварской стране; научается — что почитаем наиболее важным самими мастерами, так что даже еслибы к нему ничего более и не привозили, то уже одними трудами этих мастеров, которые, при существовании этого плавания, будут иметь свободный к нему доступ, легко будет в одно и тоже время выделывать в самой варварской стране его все те предметы, которые требуются для ведения войны, и которых даже употребления до сих пор там не знают. [32]

б) 1568 Март. 13.

Мы видим, что, благодаря плаванию этому, весьма недавно учредившемуся, Москали — этот не только временный враг короны нашей, но и враг наследственный всех свободных народов, чрезвычайно преуспел в образовании и в вооружении и не только в оружии, в снарядах и в передвижении войск, что, хотя и много значит, но что конечно легко возбранить, но и в других предметах, против которых нельзя достаточно предостеречься и которые могут оказать ему большую помощь: говорю о самих мастеровых, которые не перестают переделывать врагу оружие, снаряды и разные тому подобные предметы, доселе невиданные и неслыханные в его варварской стране.— Кроме сего следует обратить величайшее внимание на то, что знание всех наших даже сокровеннейших предприятий, немного времени спустя, доставит ему возможность, зная чего у нас нет, изготовить погибель всем нашим (союзникам?).— Подлинно не считаем возможным, чтобы можно было ожидать, что мы потерпим такого рода плаванию оставаться свободным...

в) 1569 Дек. 6.

.... как мы писали прежде, так пишем и теперь к вашему вел-ву, что мы знаем и достоверно убеждены, что враг всякой свободы под небесами, Москаль, ежедневно усиливается по мере большаго подвоза к Нарве разных предметов, так как оттуда ему доставляются не только товары, но и оружие, доселе ему неизвестное, и мастера и художники: благодаря сему он укрепляется для побеждения всех прочих (государей). Этому нельзя положить предела пока будут совершаться эти плавания в Нарву. И мы хорошо знаем, что вашему вел-ву не может не быть известно как жесток сказанный враг, [33] как он силен, как он тиранствует над своими подданными и как они раболепны перед ним. Казалось мы доселе побеждали его только в том, что он был невежествен в художествах и незнаком с политикою.— Продолжись это плавание в Нарву, что останется ему неизвестным? По этому мы, лучше других знающие сие будучи с ним в пограничном соседстве, не можем, по долгу христианскаго государя, во время не присоветовать прочим христианским государям, чтобы они не предали в руки варварскаго и жестокаго врага свое достоинство, свободу и жизнь свою и своих подданных; ибо мы ныне предвидим, что, если другие государи не воспользуются этим предостережением, Москаль, тщеславясь тем, что ему привезли эти предметы из Нарвы, и усовершенствовавшись в военном деле орудиями войны и кораблями, сделает этим путем нападение на Христианство, чтобы истребить и поработит все, что ему воспротивится: от чего да сохранит Бог! Некоторые государи уже послушались этого нашего предостережения и не посылают (кораблей) к Нарве. Прочие же, которые будут плавать этим путем, будут захватываемы нашим флотом и подвергнутся опасности лишиться жизни, свободы, жен и детей. Итак, если подданные вашего вел-ва воздержатся от этого плавания в Нарву, им ни в чем нами не будет отказываемо.— Пусть ваше вел-во взвесит и обсудит поводы и причины, побуждающие нас останавливать корабли идущие к Нарве. В остановке этой, как мы уже писали к вашему вел-ву нет никакой вины со стороны наших подданных города Гданска:— да мы в этом деле и не обращаемся к ним за советом... [35]

Царь Елисавете.

Послали мы есмя в пределы твоей земли наших гостей Степана Твердикова и Федота Погорелова и с ними послали мы товаров из нашей казны; и должны они в твоей земле купить для нашей казны сафиров и рубинов, и одежд, какия нужны нашей казне. И когда те наши гости придут в твое королевство и ты дозволь им свободно ездить и с твоими людьми и с людьми других государств сноситься, чтобы достать в твоем королевстве торговлею и променою товаров и покупкою то, что им приказано для нашей казны; и не вели также брать пошлины, тамги и за перевоз и за склад и других налогов с наших товаров от этих наших гостей и с их животов; равно как и мы в наших владениях с твоих людей никаких налогов не велим брать; и что будет привезено... в другую землю для нашей потребы и также давать им повольно. И когда те наши гости отторгуют и поедут назад к нам и ты вели их проводить через твою землю, чтобы им не могло приключиться беды или инаго задержания; [36] и вели посадить их на твои корабли, чтобы отослать их оттуда в наши владения.

Писана в государствия нашего дворе града Москвы в лето от создания мира 7075 апреля месяца 10-го дня, государствия нашего 34, а царств наших Российскаго 20, Казанскаго 15....

Царь Елисавете.

— — — Италии и Англии архитектора, который может делать крепости, башни и дворцы; доктора и аптекаря и других мастеров таких, которые отъискивают золото и серебро. Послали мы к тебе нашу жалованную грамоту для таких, которые захотят прибыть сюда служить нам, и для таких, которые захотят послужить нам по годам, как те, которые прибыли в прошлом годе, и для таких, которые захотят служить нам навсегда; чтобы и те, которые захотят приехать к нам служить нам здесь навсегда, и чтобы всякаго рода твои люди архитекторы, доктора и аптекари по сей нашей грамоте приезжали служить нам и мы пожалуем тебя за твою великую милость по твоему хотению; а тех, кто захочет служить нам навсегда, мы примем на свое содержание и пожалуем их чем они захотят; а тех, кто не захочет долее служить нам, мы наградим смотря по их трудам и когда они захотят пойти домой в свое отечество обратно, мы отпустим их с нашим жалованьем в их страну без всякаго задержания по сей нашей жалованной грамоте. И писана сия наша жалованная грамота в государствия нашего дворе града Москвы. Лета от создания мира семь тысяч семьдесят (шестаго?) ⁴ сентября месяца 16-го дня государствия нашего 33; а царств наших Российскаго 25, Казанскаго 15, Астраханскаго 13. [39]

Поручение Антона Дженкинсона от царя Московского к ее корол. вел-ву.

Вопервых царь Московский убедительно желает, чтобы между ея корол. вел-вом и им были вечная дружба и любовь, которыя будут началом для дальнейших переговоров.

Далее царь требует, чтобы ея корол. вел-во и он были за одно соединены (против всех своих врагов); то есть, чтобы ея вел-во была другом его друзей и врагом его врагов и также на оборот, и чтобы Англия и Россия были во всех делах за одно.

Далее царь приказал объявить ея корол. вел-ву, что король [40] Польский ему недруг, а равно оказывается недругом и ея корол. вел-ву; ибо прошлым летом был захвачен лазутчик с письмами от короля Польскаго на имя английских купцов в России, в каковых письмах написаны такия слова: «Я, Сигизмунд, король Польский и проч. прошу вас английских купцов, слуг моих доверенных, помогать подателю сего письма и оказывать пособие и помощь тем Русским, которые ко мне дружественны, как деньгами так и всякими другими способами.» — Царь сперва весьма сим оскорбился; но потом из признания лазутчика (когда он был казнен) открылось, что это были козни короля Польскаго, сделанныя с намерением возбудить негодование царя против английскаго народа и разорвать дружбу между им и ея корол. вел-вом; а также вызвать обвинение разных его сановников в измене. Почему царь просит ея корол. вел-во соединиться с ним за одно против Поляков и воспретить ея народу вести торговлю с подданными короля Польскаго.

Далее царь просит, чтобы ея корол. вел-во дозволила приезжать к нему мастерам, которые умели бы строить корабли и управлять ими.

Далее, чтобы ея корол. вел-во дозволила ему получать из Англии всякаго рода артиллерию и снаряды, нужные для войны.

Далее царь просит убедительно, чтобы между им и ея корол. вел-вом было учинено клятвенное обещание, что, если бы с кем либо из них случилась какая либо беда, то каждый из них имеет право прибыть в страну другаго для сбережения себя и своей жизни, и жить там и иметь убежище без боязни и опасности до того времени, пока беда не минует и Бог не устроит иначе; и что один будет принят другим с почетом.— И хранить это в величайшей тайне.

И обо всех этих делах, царь покорнейше просит ея корол. вел-во дать ответ чрез однаго из ея доверенных советников или чрез кого либо более значительнаго чем я.— И чего бы ни просила ея корол. вел-во от него, он пожалует и вполне исполнит.

Царь просит, чтобы ответ ея корол. вел-ва был дан к будущему Петрову дню. [41]

Елисавета Царю.

— — — Между прочими поручениями имеет он (Георг Миддльтон) главнейшее—прилежно совещаться с вашим вел-м о немедленном захвате в Нарве некоторых Англичан, ⁵ которые, к явному нашему оскорблению, к величайшему обману наших подданых, даже к немалому вреду вашего вел-ва, оказали себя противу всех нас крайне неверными, вредными, и безчестными. Как мы известились, они тайно, без ведома своих хозяев, здесь в Англии пребывающих, вступили в прелюбодейныя связи с женщинами Польками и, того ради, должно опасаться, что они в скором времени убегут в Польшу, если не будут приняты немедленныя и верныя меры к тому, чтобы их схватить. [42]

Елисавета Царю.

Грамоту вашего вел-ва, писанную десятаго дня месяца апреля прошлаго 1567 года, купцы ваши Степан Твердиков и Феодот Погорелый, которые настоящую нашу грамоту отвезут, нам вручили. Мы озаботились, как по доброй воле (наших подданных), так и нарочным указом, чтобы с теми вашими купцами во все время отправления их торговых дел у нас и у наших подданных было поступаемо так что надеемся что вполне удовлетворили не только ходатайству вашего [43] вел-ва о них, но даже и собственным ожиданиям этих людей. Мы тем прилежнее о сем старались, что нам ясно видно и хорошо известно, что все наши подданные, которые с соизволения нашего и с рекомендательными нашими письмами приезжают к вам торговать в вашем государстве точно также везде принимаются милостиво вашим вел-м и дружественно вашими подданными. Весьма молим да участятся и пребудут вечными таковыя сношения с обеих сторон и взаимной между нами дружбы и доброй приязни между нашими подданными. Это расположение нашей души те ваши подданные и пространнее и лучше выскажут вам лично на словах, которым — мы не сомневаемся — ваше вел-во даст полную веру.

Гринвич, девятаго мая 1567 (1568). [46]

№ 15 — 1568 Июн. 26.

Надпись на обороте:

Список с наставлений г. Рандольфу при посылке его в Московию.

Под этою надписью сделаны отметки:

1) делать приветствия, однако же не так как делал кто либо из прежних (посланных).

2) предложить ему здесь убежище, если представится случай.

3) отклонить сообщение Дженкинсона об его желании союза наступательнаго и оборонительнаго, каковаго королевна не может заключить по причине его ссоры с императором, с королем Польским и с королем Шведским.

4) особенно заботиться об установлении торговли; при чем совещаться с двумя купцами, упоминаемыми в наставлениях. [47]

Наставления Фоме Рандольфу, начальнику почт ея корол. вел-ва, при отправлении его посланником к царю Русскому.

Царь Русский прислал к нам с Антоном Дженкинсоном свою грамоту, писанную в сент. (1567 года), в которой между прочим изъясняет нам, что по нашей просьбе он увеличил повольности прежде им пожалованныя обществу купцов нашего королевства Англии, торгующих в северных частях его областей, и что он готов содержать всякую дружбу и приятельство между им и нами; и далее объявил нашему сказанному слуге Антону Дженкинсону свое желание быть с нами в дружбе вечно (о чем Дженкинсон и сообщил нам) и что желает, чтобы для этой цели мы отправили к нему важнаго посланца.

Вы исполните.... те установленные обряды, которые вы признаете, по вашему усмотрению, сообразными с нашим достоинством, имея в виду его сан и обычаи тех его стран; объявите ему сущность вышеупомянутаго и затем принесете ему благодарность за его дружественныя писания и иные поступки по отношению к нашим подданным и слугам, и уверите его, что мы намерены сохранить о сем память непрестанно. И с подобными добрыми речами вы скажете в заключение, что мы по сему случаю избрали вас для отправления к нему, и для совещания с ним обо всякаго рода делах, которыя ему угодно будет вам сообщить.

И вы скажете, что упомянутый слуга наш Антон Дженкинсон под великою тайною сказал нам о желании царя иметь с нами такую дружбу, что если бы, по какому либо бедствию, одному из нас случилось искать убежища вне наших собственных стран, то, в таком случае, другой должен принять защиту его. По этому предмету вы скажете, что мы подумали, что упомянутый наш слуга Ант.Дженкинсон не уразумел слов царя.—Ибо хотя мы полагаем весьма достоверным, что царь мог сделать сказанному нашему слуге предложение о содержании между нами дружбы и любви, но, с одной стороны, уповая на милость Божию, всегда нам являемую, мы ни мало не сомневаемся в продолжении мира в нашем правлении, [48] не опасаясь ни наших подданных, ни кого либо из иностранных врагов; с другой стороны нам не известно что либо противное сему и о положении царя, о могуществе и мудрости коего получаем лучшия донесения от наших подданных, торгующих в его государстве. По этому мы полагаем, что упомянутый слуга наш ошибочно понял значение сказанных ему царем речей. Тем не менее однако для яснейшаго уразумения его вамерений, мы повелели вам повторить ему это дело, точно узнать его волю и уверить его, что, если бы в правлении его произошло какое либо несчастие (так как все под небом, по воле Божией, подвержено переменам), мы уверяем его, что он будет дружески принят в наших владениях и найдет в нас надежную дружбу для поддержания всех его справедливых исканий, столь же верно как если бы он имел от нас нарочныя о сем грамоты и обязательства, подписанныя нашею рукою и припечатанныя нашею печатью.

Такими общими и благопотребными речами имеете вы удовольствовать его, не давая повода вступать в какие либо особенные трактаты и договоры для заключения между нами такого союза, который называется наступательным и оборонительным. Хотя сказанный Антон Дженкинсон и упоминал нам о сем, но вы имеете прейти этот предмет молчанием, ибо нам не безъизвестно о существовании вражды между ним и Римской империею, а также между ним и королями (Польским и Шведским и) другими; так что не может быть удобно для... союз с ним, кроме как для получения от него некоторых повольностей в пользу наших купцов. В этом и заключается причина особеннаго желания нашего, чтобы вы отправились (и это есть главная причина отправления вас туда). ⁶

Еще повелели мы вам поднести ему от нас богатый кубок на ножке весом в .... унций, в который вделано большое количество драгоценных металлических изделий искусной работы. Когда будете его подносить, вы отзоветесь с похвалой о необычайности его вида и скажете царю, что мы послали ему [49] этот кубок более из за новости его отделки, чем из за его ценности, так как это первый кубок такого образца, когда либо сделанный в здешней стране. И найдите случай выставить достоинство этого подарка, котораго работа действительно заслуживает похвалы.

Еще: Общество купцов избрало двух достойных доверия умных купцов из своего общества, Фому Банистера и Готфрида Дукета, которым, для большаго к ним доверия, мы дали от себя поручение с помощью вашею вести с царем переговоры о делах их торговли. A так как сказанное общество само лучше знает как удобнее ускорить получение этого договора, то мы должны поручить вам сообразоваться во всем с теми наставлениями, которыя общество дало по сему предмету и повелеваем вам употребить все ваше старание, уменье и значение, чтобы споспешествовать в сем деле и в особенности, чтобы возвратить имущество и товары общества из рук тех, которым оно доверило там свою торговлю и которые столь нагло употребили во зло (доверенность) тех купцов и обманули их. [56]

Елисавета Царю.

В продолжение однаго нынешняго года мы отправили в разное время к вашему вел-ву с нашими письмами по нужным делам сперва, однаго за другим, двух верных гонцов из числа наших служителей и наконец именитаго нашего посланника ⁷ с двумя почетными купцами.

Первым гонцом был Лаврентий Манлей, любезный служитель наш, посланный к вашему вел-ву с грамотою нашею, писанною в Виндзоре 14 Окт. 1567. Грамота эта была краткая; ибо мы в то время полагали, что будет и лучше и надежнее, объяснить наши намерения через нашего гонца на словах, а не на письме. Потом послали мы Георга Мидльтона, мужа благороднаго и также служителя нашего прелюбезнаго, человека осторожнаго и многоопытнаго с грамотою нашею писанною к вашему вел-у в Лондоне 10 февр. 1568. [57]

В грамоте Георга Мидльтона главнейше и ясно объявлялось, чтобы он усердно просил ваше вел-во о том, чтобы схватить некоторых Англичан, которые, находясь в России, оказали крайнее вероломство, явное пренебрежение к нам, обманом воспользовались имуществом наших подданных и причинили немалый ущерб вашему вел-ву. Мы дали однакоже приказание Георгу Мидльтону чтобы, если бы ему случилось отыскать кого либо из тех безчестных людей в торговом городе Нарве, он немедленно озаботился, чтобы они порядком, указанным в местных законах, были схвачены со всем их имуществом; дабы они не успели внезапно и тайно скрыться сами со всеми своими имуществами в одну из областей Польскаго короля, догадываясь о причине его (Мидльтонова) приезда. Но мы с немалым удивлением услыхали какой был сделан прием и Лаврентию Манлею в Москве и Георгию Мидльтону в Нарве. Ибо, хотя они и предъявляли письма, написанныя нами к вашему вел-ву, тем не менее им оказано было невежливое презрение, а в Нарве с ними обошлись дерзко, и что еще важнее, их сочли за подделывателей (писем) и за безчестных людей, как будто они были гонцами, посланными не от нас, а подученными от других. И мы прямо объявляем, что те наши слуги претерпели подобное обхождение совершенно помимо ведома вашего вел-ва и конечно без вашего приказания; достаточно изследовано, что таковое нестерпимое оскорбление, в обиду нам, задумано и приведено в исполнение некоторыми Англичанами, которые находятся в вашей стране. Безчестность этих Англичан, после такого начала, из плутовства может перейти в дерзость, из дерзости в наглость, и наконец может довести их до такой отчаянности, что они осмелятся даже замыслить чтo либо против Фомы Рандольфа, однаго из дворян нашего двора, отправленнаго нами посланником к вашему вел-ву по важнейшему делу; а потому мы решили прямо и подробно объявить настоящею нашею грамотою о том, что мы желаем, чтобы ваше вел-во мыслили и постановили о нашем посланнике, о тех безчестных Англичанах, об обществе наших купцов и об упрочении их торговли в вашей стране. [58]

Вопервых, посланник наш Фома Рандольф, своей осторожностию, своею большою опытностию во многих делах, приобретенною им в сношениях его от нашего имени с разными государями, снискал такую нашу благосклонность и расположение, что мы признали его наиспособнейшим для передачи теперь вашему вел-ву наших намерений.— Мы просим, чтобы ваше вел-во дали ему такую же веру, каковую удостоили бы дать нам самим, если бы мы лично были пред вами. И паки, и паки просим, прямо уничтожить всякую дерзкую попытку унизить верность или честь нашего посланника Фомы Рандольфа, будь она сделана кем бы то ни было — Англичанином ли, или иноземцем.— Просим также, чтобы таковая же вера была также дана тем двум нашим почетным купцам Фоме Баннистеру и Готфриду Дукету, которые одинаково с нашим посланником имеют власть от имени всего общества наших купцов войти в дружелюбное соглашение с вашим вел-вом и с вашими советниками и, ко взаимной выгоде, в настоящее время установить торговлю в вашем государстве, и в последствии по желанию ее продолжить. И потому мы убедительно просим ваше вел-во и повелеваем нашим подданным не допускать, чтобы какой либо иной Англичанин из находящихся в вашей стране, осмелился вмешаться в эти переговоры, которые поручаются исключительно их благоразумию и верности.

Вовторых, что касается тех вероломных Англичан, о коих наш посланник Ф.Рандольф от имени нашего пространнее объяснится с вашим вел-вом, и о задержании коих в Нарве Г.Мидльтон распорядился на справедливом основании и согласно с законным порядком, мы хотим, чтобы вашему вел-ву было известно за верное, что они не купцы; а или ученики, взятые на известное число лет, или наемные служители, или торговые прикащики тех купцов, которым ваше вел-во первоначально пожаловали свои повольности. Вот имена этих учеников, служителей и прикащиков: Фома Гловер, Рудольф Рюттер, Яков Ватсон, Фома Гаутри, Ричард Уском, Фома Соузем, Роберт Боуроу, Николай Ченселор, Ричард Поинтингтон, Вениамин [59] Кларк.— Есть у вас еще Англичане, которые совершили тяжкия преступления против нас и наших законов, как то: Иван Чаппель, Христофор Беннет, Смис, Боурмен, Биркет, Пласингтон, Аслаби и проч.: О них о всех, а также и о других посланник наш будет говорить с вашим вел-вом. Все эти люди до того ничтожны, что они никогда не сделались бы нам известны и не были бы нами в настоящее время поименованы, если бы их безчестность не сделала их нам известными.

Эти люди,— непослушные подданные нашего вел-ва, неблагодарные граждане своего отечества, вероломные слуги справедливых господ,— являются преступными в клевете, в безчестности, в обмане.— Обсудим теперь с точки зрения нашего величия и достоинства нашего королевства тот обман и тот убыток, который они безчестно причинили многим добрым и честным мужам и всему тому обществу почтенных купцов наших; но сперва нужным считаем уверить ваше вел-во, что все товары, которые находятся в вашей стране, не принадлежат тем, которые проживают в Московии, а их хозяевам, которые пребывают в Англии; но первые, предавшись роскоши, и погрузясь во все прихоти пышности, безчестно и безсовестно ⁸ расточили чужое имущество. Если такая злонамеренная дерзость этих частных лиц не будет строго обуздана благоразумием государской власти, то нельзя предвидеть до какой степени она может дойти и до чего могут они причинить вред. Мы хорошо знаем, что ваше вел-во ясно понимаете, что ни с честию какого бы то ни было государя, ни с простою справедливостию не согласно терпеть где либо подобных людей; по этому мы не сомневаемся, что ваше вел-во, коего мы считаем за справедливейшаго государя, немедленно не только милостиво дозволите нашему посланнику, но и поможете ему, если нужно будет, своим покровительством и своею царскою властию, исполнить то, что нашему посланнику нужно будет сделать с теми преступниками; о чем мы премного и усердно вас просим. [60]

В третьих — об обществе наших купцов и о причине его учреждения мы столь же пространно напишем. Плавание в вашу страну предпринято было в королевствование нашего любезнейшаго и благороднейшаго брата Эдуарда 6-го, и сперва предпринята с потерею товаров и гибелью людей туда отправленных; но предприятие было возобновлено с лучшим успехом. Приезд к вам наших подданных был благоприятен — они были милостиво приняты вашим вел-вом и ваши подданные дружелюбно с ними обошлись. Когда было усмотрено, что английския сукна и иные вывозимые из наших государств товары крайне необходимы для ваших подданных, ваше вел-во охотно предоставили нашим подданным повольности; снабженные ими сии последние приложили много старания, чтобы торговля, заведенная с вашими подданными, была ведена с наибольшим усердием и чтобы учредились возможно частыя сношения. Отсюда ясно видно, как неосновательна и ложна клевета, которую взвели некоторые из наших подданных на Д.Г.Гаррета, мужа разумнаго и нам прелюбезнаго, знаменитаго в своем отечестве рода и честности, доказанной опытом всей его жизни, а с ним также и на других почтенных купцов, людей одинаковаго с ним звания и подобной ему честности, коих имена прописаны в той вашей жалованной грамоте. (Говорим о клевете) будто бы Д.Г.Гаррет и немногие другие стараются захватить для себя одних эту торговлю и из общаго товара многих извлечь частный прибыток немногим. Между тем на деле этого вовсе не было: не только они никогда не замышляли ничего подобнаго, но напротив эти самыя лица, которых обвиняют в зачинании этих происков, видя, что это дело сопряжено с такою опасностию и с такими издержками и столь важно по своему значению, что, будучи ведено немногими, не легко будет поддержано частными лицами,—представили все дело от себя — другим, от своего частнаго, домашняго суждения—на обсуждение всенароднаго парламента. Парламент есть верховный совет всего нашего государства, в который, по повелению государя, собираются три государственныя сословия: духовенство, дворянство и народ, чтобы, если обстоятельства того требуют, с согласия государя, [61] исправлять старые законы и постановлять новые. И как обо всяком предмете обсуждается общею подачею голосов, точно также всякий предмет и постановляется открытою подачею голосов. В этот то парламент внесен был на разсмотрение вопрос об учреждении торговли в Московии. В парламенте же и постановлено, чтобы торговля эта была ведена некоим знаменитым обществом, составленным не только из купцов, но и из других лиц, не исключая никакого Англичанина, которыя будут работать в пользу этого общества под известными предписанными условиями и на основании установленных правил.

Разумеется, что в этой предпринятой торговле, все потери, затраты, расходы на жалованье и прибытки должны быть общими для всех: члены общества должны вести торговлю не каждый отдельно для себя, но общую для всех; ничто не должно обращаться в частную прибыль чью либо, но в общую выгоду всех, в явную честь общества. Хотя в обществе и есть, да иначе и быть не может, некоторыя особы, превосходящия других опытностию, званием и властию, однакоже в прочих отношениях, кроме звания своего, все равноправны как в подаче мнений, так и в разделе прибыли. Таким образом между членами общества выгоды каждаго частнаго человека обезпечены справедливым обсуждением каждаго члена. Так сперва учредилось это знаменитое общество на этих основаниях властию верховнаго парламента; с тех пор оно существует, получив от прежних государей, брата и сестры наших любезных, и от нас самих, премилостивейше дарованныя преимущества и разныя повольности, которыя даны не только к твердому его упрочению, но и к возвеличению его значения, и которыя имеют целию, чтобы не кому либо преимущественно, но равномерно всем нашим подданным, которые трудятся законным порядком на пользу общества, было предоставлено быть не только участниками прибылей, но и сотоварищами в случайностях торговли. Пример этот не новый — подобное общество Англичан существует в Бельгии с подобными же повольностями, дарованными прежними королями Английскими. Итак ни который из наших подданных ни по какому праву не может быть исключен из этого общества, разве если окажется неспособен по [62] своему нерадению или недостоин по собственной вине. А как постановлениями законов охраняются и жизнь людей и порядок в делах, тогда как нарушение законов и ниспровержение порядка имеют последствием несчастие людей, смятение в делах и общую погибель; то мы торжественно объявляем, что если кто либо из наших подданных предпримет торг в нашей стране, или заведет торговлю за границею вопреки порядка, предписаннаго нашими законами и утвержденнаго нашим королевским соизволением — подобное нарушение наших законов, подобное оскорбление не пройдет безнаказанно, хотя бы он жил на суше или на море, хотя бы он бежал на край света!

По этому мы не можем не удивляться, что некоторые ничтожные наши подданные осмелились просить у вашего вел-ва о пожаловании им отдельно известных повольностей для торговли в вашей стране, хотя они сами не имеют никакого состояния в Англии; не могут они однако быть столь невежественны, чтобы хорошо не понимать, что этот поступок их сделан вопреки постановлений закона, вопреки достоинства их отечества, вопреки воле их государыни; ибо законы строго это запрещают; отечество признает недостойным, чтобы столь недостойные его граждане с наидостойнейшим государем входили бы в какия либо совещания или производили бы какую либо торговлю. Мы же о них так мыслим, что истинно удивляемся, чтобы между ними мог отыскаться кто либо, кто мог уверить ваше вел-во, что может с своими единомышленниками без нашего соизволения, вопреки нашего повеления, вывозить отсюда достаточно товаров здешняго государства, чтобы иметь их в довольном изобилии для ваших торговых рынков и для потребностей ваших подданных. Обещать они готовы многое, доставить они могут весьма мало, лишь бы на время им похвастаться имуществом своих хозяев и сделать себе друзей: а в заключение они обманут и сами себя и других; ибо мы будем усердно стараться, чтобы столь коварным подданным не удалось столь лукавым способом приобретать какие бы то ни было товары из нашего государства ⁹ ни явно [63] для себя в Англии, ни тайно чрез своих (сообщников), ни чрез иностранцев в иной стране, ни обманом — где бы то ни было—на суше ли, на море ли.

Напоследок, теже самые безчестные наши подданные и ложно и безразсудно хотят уверить ваше вел-во будто бы наше общество главнейше заботится о том, чтобы перевести всю свою торговлю из вашего царства в Ригу и в Ревель; до такой степени не правда будто (купцы наши) об этом стараются, что они открыто объясняют, что весь проезд как в эти города, так даже и на Нарвский рынок ни ныне не благоприятен, ни когда либо не будет вполне безопасен и что он будет им прямо прегражден, еслибы когда нибудь случилось, что короли Польский, Шведский и Датский, общим советом и соединенным оружием объявили себя противниками вашего вел-ва. Итак они считают, что для обеих сторон самым выгодным будет, чтобы они приплывали путем пристани Св. Николая, чтобы наши подданные не потерпели когда либо утрат, и чтобы подданные вашего вел-ва в самое нужное для них время не терпели недостатка в необходимых для них товарах нашего государства.

А потому просим ваше вел-во не давать никакой веры ни этим слухам, ни тем, кто их распускает.— Высоким своим разумом ваше вел-во легко можете провидеть какую верность для чуждаго государства, какое повиновение чуждому государю могут оказать те, которые не явили ни верности, ни готовности служить, ни послушания своим хозяевам, своему отечеству, своей государыне.— Никакия убеждения не могут отвратить нас от нашего намерения с готовностию расширять и постоянно хранить ту дружбу, которая благополучно учредилась между нами и нашими подданными; точно также мы надеемся и ожидаем, что и ваше вел-во равномерно захотите уничтожить все препятствия и войти в некоторыя соглашения, которыми бы доказывалось явственно подобное желание относительно нашей дружбы со стороны вашего вел-ва. Впрочем как об этом предмете, так и обо всех прочих посланник наш Фома Рандольф, от имени нашего пространнее и удобнее объяснит наши решения в личных своих [64] речах.— Весьма просим, чтобы ваше вел-во дали ему полную веру.

Преблагий Великий Бог да всемилостивейше дарует вашему вел-ву долгия и радостныя лета; вожделенный успех в ведении дел; всякое благоденствие и цветущее на земле и вечное на небесах.— 16 Сентября 1568 года, от создания мира 5537 в Виндзоре. [65]

Елисавета своим дражайшим друзьям, великолепным ¹⁰ и знаменитым главным Правителям торговаго города Нарвы подвластнаго могущественнейшему Царю Русскому и проч.

Великолепные и знаменитые дражайшие друзья.

Посылали мы в нынешнем году двух гонцов Лаврентия Манлея и Георга Мидльтона (которые оба наши любезнейшие слуги) с нашими грамотами к царскому вел-ву в Россию: узнаем, что вы отказали нашему гонцу Георгу Мидльтону в разрешении проехать через вашу область к вашему царю. Это тем более возбуждает наше удивление, что мы достоверно знаем, что вам не может быть безъизвестно, какая существует дружба между вашим государем и нами и между нашими обоюдными подданными и как дружественны и приязненны в настоящее время великие и многочисленные опыты нашего взаимнаго благорасположения. Но так как ныне есть предметы чрезвычайной важности, о которых мы имеем сообщить вашему царю и о которых в особенности его вел-ву важно быть извещенным, мы весьма просим, чтобы вопервых ради вашего повиновения вашему государю, а также и по вашему, как мы надеемся, уважению и к нам, вы озаботились, при первой возможности, отправить к его вел-ву ту нашу грамоту, которую мы прилагаем к настоящей, к вам написанной; так, чтобы нам когда нибудь можно было засвидетельствовать (а чтобы сия возможность представилась, мы будем прилежно [66] стараться), что вы в этой услуге оказали себя правителями, преданными вашему государю, и приязненными и услужливыми друзьями нам. Таковым вашим одолжением вы можете заслужить немалую похвалу от вашего государя и благодарность от нас. То, что вами будет сделано по отношению к нам, даст случай к соответственным поступкам с вами. Пребывайте благополучно в здравии и проч.

Грамота написана в Виндзоре.

Царь Елисавете.

Был в нашем (царстве) вашего королевства английской земли доктор Ричерт и служил нам, и по прошению его пожаловали мы его, милостиво отпустили в английскую землю.

Писана государствия нашего во дворе города Москвы, лета от сотворения мира 7077 перваго дня Апреля, индикта 12, государствия нашего — — — и царств наших Российскаго 22, Казанскаго 17, Астраханскаго 15. [67]

Царь Елисавете.

Послали есмя к тебе к се(стре) на(шей) Ондрея Григоревича Совина, да при нем дияка своего Семена Савостиянова. И что они от нас учнут тебе сестре нашей говорити, и то бы им верила то есть наши речи.

Писана грамота Московского царствия степени града Вологды лета от создания миру 7077-го месяца июня в 20 д. Индикта в 12, государствия нашего 35-го а царств наших Росийского 23-го, Казанского 17, Астараханского 15-го. [68]

Царь Елисавете. ¹¹

Что присылала еси к нам посла своего Томоса Рандолфу ¹² з грамотою, а в ней писала еси, что прошлого лета в Сентябре имеет Н. Ц. В-во с вашим любительным слугою, именем Онтон Янкинсон, ¹³ грамоту к вам прислали, в которой грамоте ты видела нашу государскую мысль против ваших подданных, вас для испытаны, видали и поразумели. И ты Н. Ц. В-во доброе хотение и великое прилежанье не едино вашей мысли хотите держати. Но также ваши последние вовеки Н. Ц. В-во доброе хотение не будут забывать. И Н. Ц. В-во доброе хотение вперед распространити. И нашее дело яснее делати. Так имеешь ты единолучего посла к Н. Ц. В-ву послали, в которых делех нынеча выбрали и послали вашь любительной слуга Томос Рандолфу един от верных твоих; и его верность, прилеж(ани)е и разум; а во многих иных делах преж сего у иных государей делывал сполна, испытано есть. И ты начашеся также, что семуж тот будет, которое Н. Ц. В-во будет полюбити, которое верно и разумно в вашем деле; и Н. Ц. В-ву хотение отпустити; того для посылаеш ты к Н. Ц. В-ву сего речника ¹⁴ всякое дело им явити в вашем имяни. Начашеся Н. Ц. В-во будет ваше дело з добром верили и приняли сего вашего посла и веру дали.

И мы ту твою грамоту сестры своей вычли и вразумели гораздо; и что твоего наказу с ним было и то всего до нашых уш донесено и твоего посла Томоса Рандолфа вернейшаго [69] слугу твоего с честностию посолским обычаем приняли. И как меж нас с тобою сестрою своею братству и любьви быти — — — и дело делати с твоими послы боярина своего и наместника Вологодцкого Князя Офонаса Ивановича Вяземского, да дияка своего Петра Григорева и как пригож меж нас братству и любви быти. И они по нашему повелению с твоим послом сестры нашые с Томосом с Рандолфом на том и договор учинили. И мы твоего посла Томоса Рандолфа к тебе сестре своей отпустили; а с ним тебе послали есмя от своих вернийших ближнего своего дворянина Ондрея Григоревича Совина, да с ним дияка своего Семена Савостиянова; и о всех своих делех приказали есмя к тебе сестре своей с своим послом с Ондреем з Григоревичем с Совиным; и с твоим послом с Томосом как меж нас братству и любви быти, и меж обеих земель покою и доброму прибытку быти. А о том бы еси на нас не подивила, что посла есмя твоего у собя позадержали: посол твой позадержался тем обычаем, потому как есмя к тебе твоего посланника Онтония отпустили, и которые речи к тебе с ним приказывали и как по тем сроком как было к нам быти от тебя сестры нашые королевны Онтоню, и нам про Онтоня ведома никоторого не учинилос. А твой посол Томос Рандолф еще не пришол же. Ино пришол посланник твой Юрьи Милдентин ¹⁵ на Ругодив; также и в ыные места пришли многие посланники; а сказывалис все твоими гонцы; и мы их велели роспрашивати: твой посланник Онтоней, сестры нашие, до тебя дошол ли, и что о том к нам приказ ест ли; и как Онтоней к нам будет или хто иной в его место к нам будет? — И они, обнявся гордостию к нам никоторого ответу не учинили. — — — дело в стороне — — — наперед дела кончат собца, да потом прибыл свою ищут.¹⁶ — — — [70] А и посол твой токмо приехавшу за тем же замешкал, что посылали есмя к нему и пятья и шестья, чтоб у них советников был; и для того известил с каким он делом приехал; и мы б по тому его посолство приняли, для того что есмя которое слово приказывали к тебе сестре своей с Онтонем и тому делу явно быти не пригоже; и посол твой не поехал же к нашим бояром на совет и то дело за тем проволоклося. И как посол твой наши очи видал и бояром нашим то известил, что за ним о том деле, что есмя к тебе с Онтоньем приказывали приказ есть; и мы его учали жаловати и то дело почалос делати; и совершив то дело, отпустили есмя его к тебе с своим послом с Ондреем з Григоревичем с Совиным. А что еси прислала к нам свое грамоту с своим гонцом с Юрьем с Милдентиным и с купцы о купецком деле и о счете, и мы то приказали боярину своему и наместнику Вологоцкому Князю Офонасю Ивановичю Вяземскому с твоим послом с Томосом сыскати; и купцы твои с теми купцы, которые у нас в нашем государьстве с Томосом ¹⁷ считалис да счестись здесе не умели; и мы для счету отпустили в твою землю Томоса Иванова ¹⁷ с своим послом с Ондреем з Григоревичем; и они меж собя там сочтутца, а и тебе и сестре своей королевне Елизавети о твоих купцех о Томосе, да о Ралфе,¹⁸ да о Христофоре ¹⁹ приказали есмя говорити своим словом послу своему Ондрею Григоревичю в чем перед тобою те купцы виновати, и тыб тех купцов для нашего слова пожаловала, опалу свою отдала; потому что те купцы Томос, да Раф в том деле сначала были, как у нас с тобою быти братству и любви. А гостем твоим и купцом о торговле, как им в наше государьство и в ыные государьства через наше государьство ходити с торгом, дали есмя грамоту по твоему прошению и по— — — ; а у твоих же купцов у Томоса у Иванова с товарищи грамоту есмя взяли, а ту есмя грамоту дали— — — [71]

Дана грамота — Моск— — — миру 7077 месяца июн— — — а царств наших Росийскаго 23, Казанскаго 17, Астарахаско— 15.

Комментарии

1. Гаклюйт в Английском переводе этой грамоты делает следующее примечание: «Яир — полагаю Маир, что на Сарацынском языке (смешении Турецкаго с Египетским), значит Февраль, по толкованию их месяц для спуска кораблей в море».

2. т.е. касавшимся одной России.

3. «иностранцев прибывающих в его страну?»

4. За неотысканием подлинника, Русский перевод сделан с современнаго Английскаго перевода, в котором года выставлены очевидно неправильно: царь родился 1530 г.; наследовал отцу 1533; венчался на царство 1546; покорил Казань 1552 и Астрахань 1554. Эти две последния цифры приняты в основание при отнесении сей грамоты к 1567 году.

5. Фомы Гловера, Ральфа Рюттера, Якова Ватсона, Христофора Беннета.

6. рукою канцлера лорда Сесиля (Бёрлея).

7. Оратора—посла имеющаго изустныя поручения.

8. В подлиннике сказано насмешливо: «по своей честности и добросовестности.»

9. слово в слово: «употребить во зло какия бы то ни были благодеяния нашего королевства.»

10. Magnificentia — великолепие есть титул доныне употребляемый в онемеченных местностнях Прибалтийскаго поморья России.

11. Безпрестанно повторяемыя в грамоте слова Наше Царское Величество означены сокращенно:—Н. Ц. В-во.

12. Фома Рандольф.

13. Антон Дженкинсон.

14. оратора, посла с изустным поручением.

15. Георг Мидльтон.

16. Пробел этот пополняется современным переводом: «не хотели явиться в наш тайный совет и объявить ему какия либо из своих дел; все что они говорили касалось купеческих дел, оставляя нашего величества дело в стороне; тогда как во всех странах обычно сперва решить дела государския, а потом уже прибыль свою искать».

17. Томос, Томос Иванов—Фома Гловер.

18. Ральф Рюттер.

19. Христофор Беннет.

(пер. Ю. Толстого)
Текст воспроизведен по изданию: Первые сорок лет сношений между Россией и Англией. 1553-1593. СПб. 1875