Многие из современных авторов, писавших о Египте, рассказывают поразительные истории об особом роде людей, которые, подобно древним псиллам из Киренаики, овладели, очевидно, магическим искусством, упомянутым в Библии ¹. Это тайное знание дает им якобы власть над змеями, и практически они неуязвимы для змеиного яда. Большинство образованных египтян в беседах со мной называли этих людей шарлатанами, тем не менее никто не смог предложить достаточно разумного разъяснения самым простым и интересным фокусам нынешних египетских псиллов. Некоторые приемы их искусства я намерен здесь описать. Выше я сообщал уже, что многие дервиши орденов рифаийа и саадийа зарабатывают себе пропитание тем, что извлекают змей из жилых домов. Помимо дервишей этим искусством владеют и другие люди, но их слава не так велика. Дервиши-заклинатели бродят по всему Египту и всюду находят себе работу, однако труд их оплачивается весьма жалко, и они ведут почти нищенское существование. Заклинатели змей утверждают, что могут, во-первых, не глядя, на расстоянии угадать, водятся ли в доме змеи (возможно, что они распознают присутствие змей по запаху), а во-вторых, выманить змею из укрытия — так птицелов, подражая свисту птицы, заманивает ее к себе в сеть. Змеи любят прятаться в темных местах, а потому заклинателю в большинстве случаев приходится работать в темном помещении и одному, ибо, [303] когда становится известно, что в комнате водятся змеи, никто уже не осмеливается туда заходить. Такая обстановка создает заклинателю все необходимые условия для подлога: пользуясь темнотой и отсутствием свидетелей, он легко может вынуть спрятанную на груди змею и потом предъявить ее хозяину дома.

Однако заклинателям часто приходится демонстрировать свое искусство на свету и при свидетелях, среди которых встречаются люди подозрительные и недоверчивые. Заклинателя часто обыскивают и даже просят раздеться догола, но, несмотря на такие предосторожности, он все же успешно справляется со своей задачей.

Приступая к делу, заклинатель принимает таинственный вид, выстукивает стены короткой пальмовой веточкой, свистит, щелкает языком и сплевывает на пол. При этом он приговаривает: «Заклинаю тебя Аллахом, где ты ни есть — наверху ли, внизу ли, выходи; заклинаю тебя Величайшим из Имен, повинуйся, выходи, а коли не повинуешься — умри, умри, умри!» После этого змея либо падает с потолка, либо он вынимает ее палочкой из щели в стене. Молва гласит, что заклинатели нередко подкупают слуг в тех домах, где собираются заклинать змей: этих змей слуги якобы приносят туда заранее. Между тем мне известны случаи, когда подобное пособничество исключалось. Я лично склонен думать, что дервишам-заклинателям на самом деле известны некие физические способы или средства на расстоянии угадывать присутствие змеи и подманивать ее к себе. Во всяком случае, точно известно, что даже самые опытные дервиши никогда не держат на теле ядовитых змей, предварительно их не обезвредив. Многие дервиши носят под шапкой скорпионов, прямо на голове, но, конечно же, они сначала вырывают у них жало. Я уже упоминал выше об их способности поедать живьем ядовитых змей — церемонии, которая считается у дервишей религиозным актом, и подробнее расскажу об этом в другой главе ².

В Каире встречается много фокусников, которых называют хува (ед. ч. хави) ³. Свое искусство они демонстрируют всегда в людных местах, собирая толпу зрителей, от которых иногда получают мелкие деньги во время или после представления. Их часто можно встретить на народных празднествах, но выступают они и в другое время. Непристойные шутки и жестикуляция, которыми они уснащают свои выступления, привлекают зрителей не меньше, чем сами фокусы. В репертуаре у хави множество разнообразных фокусов. Я опишу здесь самые распространенные.

В помощниках у хави, как правило, два мальчика. Из кожаного мешка он вынимает несколько довольно больших змей. Одну он опускает на землю и заставляет ее поднять голову и держать часть туловища в вертикальном положении. Другую сворачивает кольцом у мальчика на голове наподобие тюрбана, а еще двух вешает ему на шею. Затем он снимает змей, открывает мальчику рот, просовывает ему сквозь щеки что-то вроде дверной [304] задвижки, которую запирает как висячий замок. Затем он делает вид, что засовывает в горло мальчику железный прут, на самом же деле прут уходит в полую деревянную рукоятку. Пользуясь той же уловкой, он делает вид, что вбивает в нос мальчику, лежащему на земле, лезвие ножа чуть ли не наполовину. В программу хави входит целый ряд специфических неприличных фокусов с мальчиком, которые я не стану описывать. Многие из них крайне отвратительны.

Гораздо занятнее фокусы, проделываемые хави в одиночку. Он, например, может вытянуть изо рта цепочку из разноцветных шелковых платочков, положить в рот вату, а выдохнуть огонь, вынуть изо рта огромное количество круглых оловянных бляшек величиной с доллар и как бы выдуть из носа глиняную трубку. Время от времени, выполняя свои трюки, фокусник трубит в большую раковину, которая носит название зуммарат хави и звучит, как рог.

В репертуаре хави преобладают фокусы того же рода, что и у фокусников в европейских странах. У одного из зрителей хави берет серебряное кольцо, кладет его в маленькую коробочку, трубит в раковину, восклицает: «Ифрит, преобрази его!», открывает коробочку и показывает, что в ней лежит совсем другое кольцо. Потом на месте этого кольца снова появляется кольцо зрителя, а затем кусочек расплавленного серебра, в который, по утверждению фокусника, превратилось кольцо (при этом он все время дует в раковину, закрывая и открывая коробочку). Владелец кольца требует вернуть его, тогда хави просит дать ему пять или десять фидда за переделку и после обычных манипуляций возвращает зрителю кольцо в целости и сохранности.

По той же системе он проделывает фокусы с коробкой большего размера, которая покрыта чем-нибудь сверху. Фокусник кладет в коробку шапочку одного из мальчиков и затем вынимает оттуда сперва кролика (шапочка тем временем исчезает), потом двух цыплят, потом полную коробку кунафы и фатыры, которые велит мальчикам съесть. Но те отказываются, кушать блюдо без меда. Фокусник берет маленький кувшинчик, переворачивает его вверх дном, показывая, что он пуст, трубит в раковину и протягивает мальчикам кувшинчик, который оказывается наполненным медом. Мальчики съедают кушанье и требуют воды, чтобы вымыть руки. Хави берет тот же кувшинчик и возвращает его уже с водой. Потом он снова берет коробку, просит у мальчика шапочку, а когда открывает ее, на колени мальчику (тот подставляет подол рубашки) высыпается из коробки несколько маленьких змеек. Испуганный мальчик отбрасывает их в сторону и требует вернуть шапочку, что хави и делает, засунув змеек назад в коробку и протрубив в раковину.

Еще один популярный фокус состоит в том, чтобы опустить в сосуд из луженой меди (как тишт у продавца шербета) кусочки белой бумаги, а вынуть разноцветные. В тот же сосуд наливается [305] вода и кладется лоскуток ткани, потом эту воду предлагают попробовать зрителям, и оказывается, что вода превратилась в сахарный шербет. На глазах у зрителей фокусник также разрезает пополам шаль (или прожигает ее в середине), а затем предъявляет ее целой и невредимой.

Иногда хави демонстрирует следующий трюк: он снимает с себя всю одежду, за исключением шаровар, велит связать себя по рукам и ногам и посадить в мешок. Затем из мешка он просит дать ему пиастр. Зрители отвечают, что монету он получит, если протянет руку. Он высовывает руку из мешка и забирает монету. Его вынимают из мешка, и оказывается, что руки и ноги у него по-прежнему связаны. Его снова сажают в мешок, откуда он выходит без всяких веревок, держа в руках небольшой поднос, на котором стоит несколько тарелочек со всевозможными закусками. Если представление происходит вечером, на подносе горит несколько свечек. Закусками хави угощает зрителей.

В Каире существуют фокусники иного направления, которых называют кийам (ед. ч. кеййим). Они, как правило, работают с ассистентами. Так, например, в фокусе с камешками ассистент садится на землю, разложив перед собой двадцать девять камешков, а кеййим отходит в сторону и отворачивается. Одного из зрителей просят подложить под любой камешек монетку, которую фокусник, вернувшись, тут же отыскивает. Секрет этого трюка весьма прост: каждый из двадцати девяти камешков соответствует одной из двадцати девяти букв арабского алфавита, и помощник, обращаясь к фокуснику, подсказывает ему ответ, начиная фразу с той буквы, которая соответствует искомому камню с монеткой под ним. Таким же путем или с помощью знаков ассистент подсказывает кеййиму имена людей или слова песни, произнесенные в его отсутствие шепотом на ухо ассистенту.

Предсказанием судьбы в Египте, как и в Англии, занимаются чаще всего цыгане, которых здесь немного. Их называют тут хагар или хаджар (ед. ч. хагари или хаджари). Подобно гавази, они приписывают себе происхождение от известного рода Барамика, только от другой его ветви. Почти все женщины цыганского племени — гадалки, их часто можно видеть на улицах столицы одетыми, как и большинство женщин из простонародья, в туб и тарху, только лицо они не закрывают. У них всегда с собой мешочек из кожи газели со всем необходимым для гадания. Гадалки расхаживают по улицам и кричат: «Погадаю! Расскажу, что есть! Расскажу, чего нет!» Гадают они в основном на ракушках, перемешанных с кусочками цветного стекла и монетами. Их бросают на землю и предсказывают судьбу в зависимости от того, как выпадут ракушки. Самая большая ракушка соответствует человеку, на которого гадают, а остальные олицетворяют различные события — дурные и добрые. В зависимости от того, как близко или далеко лягут маленькие ракушки от большой, делается вывод, [306] произойдет ли с человеком какое-то событие, а если произойдет, то как скоро.

Некоторые из цыганок объявляют свое занятие криками: «Недукк ва-нтахир!» («Колем и обрезаем!») ⁴. Среди цыган-мужчин много кузнецов, медников и лудильщиков, а некоторые занимаются продажей этих изделий, изготовляемых их соплеменниками; чаще всего они продают дешевые медные безделушки.

Есть среди цыган люди, называемые бахляваны. Этим термином обозначали раньше гимнастов, знаменитых фехтовальщиков, борцов. В прошлом люди этой профессии действительно выступали в Каире, но теперь под именем бахляваны имеются в виду в основном канатоходцы, и все они — цыгане. Веревку, на которой выступает бахляван, натягивают довольно высоко над землей. Иногда один ее конец крепится к стене минарета мечети. Веревка может быть очень длинной и тянуться на несколько сот футов, она держится на шестах, воткнутых в землю на всем ее протяжении. Канатоходец всегда работает с шестом, который помогает ему удерживать равновесие. Некоторые канатоходцы танцуют на канате в деревянных башмаках, другие привязывают под подошвы кусочки мыла. Одни обвязывают обе щиколотки веревками, на каждой из которых висит ребенок, другие выступают с двумя мальчиками, привязывая их к концам шеста; они также умеют сидеть на подносе, который кладется на канат. Я сам видел выступления только троих бахляванов, выполнявших весьма несложные трюки на канате, гораздо примитивнее тех, что я описывал выше, и менее интересные, нежели номера самых простых английских канатоходцев. Очень часто танцами на канате занимаются женщины и мальчики. Мальчики и мужчины показывают кроме танцев на канате и другие акробатические номера: прыгают через обруч и т.п.

Курейдати (название это происходит от слова кирд, что означает «обезьяна») развлекают каирское простонародье разными трюками, которым обучают ручных обезьян, ослов, собак и козлят. Обезьяну обычно выбирают из породы павианов. С ней курейдати сражается на палках, наряжает ее в самые нелепые одежды, иногда как невесту или женщину под покрывалом, сажает ее на осла, которого торжественно проводит перед крутом зрителей, а сам идет впереди и бьет в тамбурин. Обезьяну также заставляют танцевать и проделывать разные штуки. Так, например, ей поручают отыскать среди зрителей самую красивую девушку, что она, к вящему восторгу девушки и других зрителей, и делает, тыкаясь носом ей в лицо. Собаку заставляют показывать, как крадется вор: она ложится на живот и ползет. Самые интересные трюки умеет проделывать козленок: его учат становиться всеми четырьмя копытцами на узенький деревянный столбик, размером приблизительно с коробочку для игральных костей — около пяди в высоту и дюйма полтора в ширину на верхнем и нижнем концах. Этот столбик вместе с козленком поднимают и ставят на [307] такой же столбик, затем таким же образом подставляют под него третий столбик,- четвертый и пятый.

Египтяне с удовольствием смотрят представления мухаббазов — лицедеев, разыгрывающих примитивные вульгарные фарсы. Их часто приглашают в дома высокопоставленных лиц для выступлений на торжествах по случаю свадебной церемонии или обрезания. Иногда они дают представления на улицах Каира и собирают множество зрителей. Их игра не заслуживает описания: непристойные шутки, жесты и сцены — вот основные приемы для привлечения зрителей у актеров этого сорта. Выступают перед публикой только мужчины и мальчики: женские роли исполняют юноши или мальчики в женском одеянии. Для примера приведу содержание одной из таких пьес, которую разыгрывали не так давно перед пашой на празднестве в честь обрезания одного из его сыновей. По этому случаю, как заведено от века, было совершено обрезание и над сыновьями нескольких знатных вельмож.

Действующие лица этого фарса: назыр, шейх аль-баляд, секретарь из коптов, феллах, задолжавший правительству, его жена и еще пять актеров, которые сначала появляются в виде музыкантов — двое из них бьют в барабан, один играет на гобое, и еще двое танцуют. После небольшой интермедии с танцами, игрой на гобое и барабанах на сцене появляются назыр и прочие действующие лица. Назыр спрашивает: «Сколько задолжал Авад, сын Рагаба?» Музыканты и танцоры, теперь уже исполняющие роль простых феллахов, отвечают: «Вели христианину проверить по записи». Секретарь-христианин одет, как копт, на голове у него черный тюрбан, а на поясе висит огромная давайа (футляр для чернильницы и перьев). Шейх аль-баляд спрашивает: «Сколько долгу записано против имени Авада, сына Рагаба?» — «Тысяча пиастров», — отвечает секретарь. «А сколько он уже уплатил?» - «Пять пиастров». — «Человек, — спрашивает шейх феллаха, — почему ты не платишь долг?» — «У меня нет денег», — отвечает феллах. «Ах, нет денег! — восклицает шейх. — А ну-ка, бросьте его на землю!» На сцену выносят надутую кишку, напоминающую огромный курбаг, и ею избивают феллаха. Тот кричит во всю мочь, обращаясь к назыру: «Клянусь честью хвоста твоей лошади, о бей! Клянусь честью шаровар твоей жены, о бей! Клянусь честью головной повязки твоей жены, о бей!» — и далее в том же духе. После двадцати таких нелепых выкриков порка заканчивается, и феллаха отправляют в тюрьму. К нему приходит жена и спрашивает: «Как ты поживаешь?» — «Сделай милость, жена, — отвечает ей феллах, — возьми немного кишка ⁵, яиц, шаирийи ⁶, отнеси все это секретарю-христианину и упроси его освободить меня». Она складывает все, что велел муж, в три корзинки, отправляется к дому секретаря и спрашивает у людей: «Где здесь Муаллим Ханна, секретарь?» Ей отвечают: «Да вот он сидит». Тогда она обращается к секретарю: «О Муаллим Ханна, окажи милость, прими от меня это и освободи моего мужа». — «А кто [308] твой муж?» — спрашивает он. «Это феллах, который задолжал тысячу пиастров». — «Пойди и принеси двадцать или тридцать пиастров, чтобы дать взятку шейх аль-баляду». Она уходит за деньгами, возвращается и отдает их шейху, который спрашивает: «Что это?» — «Возьми эту взятку и освободи моего мужа», — говорит женщина. «Хорошо, — отвечает шейх, — ступай теперь к назыру». Женщина ненадолго отходит, подкрашивает кухлем веки и хной кисти рук и ступни, затем обращается к назыру: «Добрый вечер, господин». — «Чего ты хочешь?» — спрашивает он. «Я жена Авада, который задолжал тысячу пиастров», — говорит женщина. «Так чего же ты хочешь?» — снова спрашивает назыр. Женщина отвечает: «Мой муж арестован, и я взываю к твоему великодушию: освободи его!» Говоря это, она всячески — улыбкой и жестами — дает ему понять, что его великодушие не останется без оплаты. Назыр тут же, на месте, требует у нее заплатить этот долг, поступает с нею как муж, а ее мужа освобождает.

Этот фарс был разыгран перед пашой, чтобы указать ему на поведение чиновников, уполномоченных собирать подати с населения.

Кукольный спектакль карагоз завезли в Египет турки, и куклы в нем говорят по-турецки ⁷. Зрелище это всегда носит крайне непристойный характер. Туркам оно очень нравится, но людям, не понимающим этого языка, естественно, никакого удовольствия не доставляет. Этот театр имеет ту же технику, что и китайский театр теней, а потому представления играют только по ночам, когда стемнеет.

Комментарии

1. См.: Псалом LVIII, 4, 5; Екклесиаст X, 11; Иеремия VIII, 17.

2. В описании мулида пророка, в первой из глав, посвященных ежегодным народным праздникам.

3. Это название они получили благодаря трюкам со змеями.

4. Они накалывают татуировку и совершают операцию, о которой упоминается в примеч. 10 к главе 2.

5. Описание этого блюда будет дано в одной из последующих глав.

6. Блюдо, напоминающее вермишель.

7. По-арабски это представление называется хайаль ад-дыль.

(пер. В. В. Наумкина)
Текст воспроизведен по изданию: Э. У. Лэйн. Нравы и обычаи египтян первой половины XIX века. М. Восточная литература. 1982