№ 197. Письмо князя Прозоровского — графу Румянцову-Задунайскому.

20-го мая 1877 г. Бахчисарай.

Ваше сиятельство милостивыми изъяснениями в писании своем сего месяца от З-го числа изволите удостоивать меня безпредельным вашим покровительством. Что принимая с чистосердечною признательностию, не могу столько изъяснить глубочайшего моего благодарения, сколько наполнены им все чувствия мои и сколько остаюсь должным оным по жизнь мою единому вам милостивый государь! Высокие ваши достоинства и неограниченные добродетели запечатлевая навеки в сердце моем, поставляю за первое правило следовать единственно милостивым вашим наставлениям и весьма-бы счастливым себя почел, если-бы угодно было вам, сиятельнейший граф, столько мною всегда и во всем руководствовать, сколько неизмеримое питаю я к вам усердие и необинуемое всему повеленному внимание.

Я хотя в прошедших письмах и осмеливался вашему сиятельству изъяснять примечании мои о нраве и поступках его светлости Шагин-Гирей-хана; но все сие делал из единого к отечеству усердия и безконечной преданности к особе вашей, предаваясь чрез то самое милостивому во всех делах расположению вашего сиятельства. Впрочем никогда к хану, яко самодержавному государю, не терял я должного почтения, и воздавая ему всякие почести, какие только по мере понятия моего казалися быть пристойными, чтобы не унизить тут и стороны Империи нашей, старался тем более показывать мое усердие к возвышению его собственного благополучия и самодержавной власти. Я всякий раз когда только получаю какие известия из Очакова и других сторон представляю ему немедленно, относя даже на рассмотрение его росписание войскам и наставлении частным командирам; на что согласные получая с его стороны утверждение, следую и в прочем общему с ним совету и никакого неудовольствия по сю пору от него не слы-

[641]

шал; со времени-же свершения здешних генеральных дел в его возстановлении, и отправления к вашему сиятельству, никогда я не входил ни в какие внутренния его дела и распоряжении; а разве что услышу через переводчика Константинова, кого он в чины жалует, или за преступления смертию казнит, но никаким образом не касаюсь к сему, яко не к моей должности. Что-же лежит до важных некоторых намерениев, которые он в конфиденции открывает Якуб-аге (как я считать должен, конечно с намерением, чтобы через него дать мне знать и отобрать мои на то мысли, поколику и ссылается на его часто), то слыша я сколько могу постигать из того взаимную пользу как для него собственно, так и для России, предаю мои советы; и ежели иногда предвижу что и самому ему могущее вредить, стараюсь стороною всеми приличными образы отводить его и преклонять на лучшую и безопасную дорогу и нередко иногда через несколько дней, хотя с великим трудом, сколь он ни горяч и упрям, переменяет свои намерении и соглашается на основательные представления, что доказательным изволите ваше сиятельство усмотреть из подносимых двух писем о заведении войск, одного по настоящему делу, а другого под литерою B, сочиненного на точных его словах ¹.

С сего-же времени, внимая отеческим вашего сиятельства наставлениям, удаляться и паче стану от всех дел его правления, а только тщиться буду неприметным и пристойным способом разведывать оные и доносить вам. яко милостивому моему начальнику.

Что все и ныне поднося единому вашего сиятельства проницанию, беру еще смелость нижайше объясниться и в прежнем моем сомнении об известном артикуле, что сия ошибка произошла единственно от несведения моего такой важности высочайшему двору угодной. В чем принося мое всеискренное извинение, всепокорно прошу, сиятельнейший граф, покрыт сие милостивым своим предстательством и удостоить навсегда [642] великодушным вашим защищением и покровительством, яко жребий всего благополучия моего питаю я зависящим от единой вашей особы, на что только обнадеживаюсь и сохраняю к вам до пресечения дней моих совершеннейшее высокопочитание и глубочайшую преданность, с которою и ныне пребыть счастие имею.

Комментарии

1 Приложений этих не оказалось.