ПЕРЕГОВОРЫ О ПЕРЕХОДЕ КРЫМСКОГО ХАНСТВА В РУССКОЕ ПОДДАНСТВО ПРИ ПЕТРЕ ВЕЛИКОМ

Тема переговоров о переходе Крыма в русское подданство в первой половине Северной войны 1700-1721 г. никем, кроме польского историка Ю. Фельдмана, который в своей книге привел две пространные выписки из донесения саксонского посла в Петербурге Лосса Августу II, не затрагивалась. Лocc сообщал о подготовке царем секретной миссии в Крым в 1712 г. ¹ И хотя переговоры окончились безрезультатно, тем не менее на крымском направлении, как и на балканском, кавказском и дальневосточном, Петр I проторил для своих потомков реальные пути.

В конце XVII — начале XVIII в. Крымское ханство оставалось крупным военно-феодальным государственным образованием, которое под угрозой опустошительных набегов держало в страхе население огромных территорий Европы, вплоть до Воронежа, Львова и Вены. В системе Османской империи Крым из всех вассальных княжеств пользовался самой широкой автономией — имел армию, денежную систему, административный аппарат и право внешних сношений с соседями. Но, будучи мощным военным заплечьем для татар, Порта очень ограничивала их автономию. Феодалы Крыма боялись, что "совсем уничтожены будут от турков" ². Турецкие города и крепости, разбросанные по ханству, — Бендеры, Каффа, Керчь, Очаков, Азов — сковывали кочевников, и доходы от торговли в этих городах миновали казну ханов. Раздражало назначение турецких судей и чиновников в области, находившиеся под юрисдикцией Бахчисарая, например в Буджак, а также разжигание турками вражды между мурзами.

Отличались и цели внешней политики Стамбула и Бахчисарая. С конца XVII в. Крым стремился поддерживать мирные отношения с явно слабевшей Речью Посполитой и при возможности вбить клин между ней и Россией, полностью подчинить адыгов Северного Кавказа, отбросить военный потенциал России от своих границ и добиться возобновления выплаты русских "поминок" — дани. Ханы Крыма как "эксперты" по польскому и русскому вопросам "переняли на себя" в XVII в. посредничество в делах с Речью Посполитой и Русским государством. Крымские, а не османские войска были основным противником России на юге до XVIII в. Не забывались и претензии Крыма на Среднее Поволжье. При хане Мухаммед-Гирее (1654-1666) был заключен договор с польским королем Яном II Казимиром о присоединении к Крыму бывших [270] территорий Астраханского и Казанского ханств. В отношениях с царями правители Крыма руководствовались устаревшей концепцией, что те являются (хотя бы формально) данниками ханства. Вполне реальными были претензии ханов на степное Запорожье.

В отличие от ханства Порта по тактическим соображениям в конце XVII — в первое десятилетие XVIII в. стремилась поддерживать мирные отношения как с Речью Посполитой, так и с петровской Россией, ибо наибольшая угроза для нее исходила в это время от монархии Габсбургов. Обязанность поставлять татарских воинов на балканский и венгерский фронты, рабочую силу для постройки новых турецких крепостей — Еникале и Темрюка в 1702-1707 гг., а также запреты совершать набеги на Украину (вплоть до приказов отдавать полон и добычу) возбуждали сильное недовольство. Историческое самосознание Гиреев — потомков Чингис-хана — позволяло им не считать себя ниже европейских королей, царей, султанов. Ханы болезненно переживали ущемление своих вольностей. (Прежде всего турецкий произвол при их смене.) Они добивались того, чтобы "цари царей Вселенной" — турецкие султаны — давали им хотя бы пожизненное подтверждение на должность ³.

Возможно, комплекс таких политических расхождений был причиной переговоров о переходе "Великой орды правой и левой руки" в русское подданство в 1701-1712 гг.

В XV-XVI вв. в России жили касимовские, поволжские и сибирские татары. Протекторат Москвы над Казанским ханством был впервые установлен в 1487 г. Иван Грозный полностью подчинил татарские "царства" в Казани и Астрахани. Сибирское "царство" с 1555 по 1571 г. признавало вассальную зависимость от России на условиях уплаты ежегодной дани мехами, и в 1582 г. было завоевано. Но русские походы вдоль Днепра, Дона и с Тамани в 1555, 1556, 1558, 1560 гг. не привели к покорению четвертого татарского "царства" — в Причерноморье. Тем не менее в 1586 г. царевич Мурат-Гирей (сын хана Девлет-Гирея I), перешедший на сторону Москвы, получил направление на службу в Астрахань, причем русское правительство собиралось поставить его в Бахчисарай ⁴. В 1593 г. правительство царя Федора Иоанновича согласилось послать "рать с огненным боем" на помощь хану Гази-Гирею, собиравшемуся "все улусы крымские к Днепру перевесть и от турского прямо отстать" и быть с Россией "в братстве, в дружбе и в миру и Юрт Крымской с Московским государством... съедначить" ⁵. Вековыми можно назвать традиции подданства ногайских орд русским царям. Они зависели от Москвы в 1557-1563, 1590-1607, 1616-1634, 1640 гг. ⁶

С конца XVII в. с просьбами об освобождении и принятии в русское подданство обращались валахи и молдаване, сербы и черногорцы, украинцы с Правобережной Украины, греки, венгры, народы Северного Кавказа и Средней Азии (хивинцы). Русско-крымские отношения никогда не были исключительно враждебными, и тема русско- крымской взаимопомощи и союзов в XV-XVII вв. еще ждет своих исследователей. [271]

После Азовских походов положение на пограничье стало невыгодным для Крымского Юрта. Петр I, укрепив крепости-форпосты на юге — Азов, Таганрог, Каменный Затон, Самару, пытался блокировать северные пределы кочевий ханства. На небольшом отрезке русско-турецкой границы под Азовом и Таганрогом османские власти старались не допускать ее нарушения татарами и настаивали на скорейшем межевании ногайских степей. Однако в Приднепровье, на Азовском взморье и Дону никогда не прекращалась "малая война". Ни турецкая, ни московская, ни гетманская администрация не могли удержать ногайцев, донцов, крымцев, запорожцев, калмыков, черкесов и кабардинцев от взаимных набегов. В начале XVIII в. ногайцы буквально метались в поисках нового протектора. Среди них периодически вспыхивали мятежи "против хана и турка". Гетман Мазепа писал Петру I, что "поголоска по всему Крыму носится, что Белогородская орда имеет намерение бить челом вам, великому государю, прося, дабы под державную вашего царского величества руку были приняты" ⁷.

В 1699 г. 20 тыс. буджакских ногайцев действительно взбунтовались против Бахчисарая, "ожидая помочи и милости" либо от султана, либо от царя, а "естли б совершенно им с стороны турской отказано будет, то хотят к полякам приклониться, о чем уже и послали туды" ⁸.

Во главе бунтовщиков встал брат крымского хана Девлет-Гирея II нураддин Гази-Гирей, который ушел с ногайцами в Бессарабию, к польским границам. Помимо контактов с польским королем, в 1701 г. Гази-Гирей через Мазепу просил "белого царя" принять его "з Белогородскою ордою в подданство" ⁹. (В этом же году армянские мелики Карабаха просили Петра I освободить Армению, тогда же грузинские цари Имеретии, Кахетии и Картли обращались к России с той же просьбой ¹⁰.)

В 1702 г. в Азов приехал Кубек-мурза с просьбой о русском покровительстве над кубанскими ногайцами. Однако русское правительство, не рискуя разрывать мир с Портой, сообщило султану о своем отказе ногайцам ¹¹.

Под военным нажимом янычар и крымских войск Гази-Гирей бежал в Чигирин, затем пошел на мировую и был отправлен на о. Родос.

Свободу маневра крымской дипломатии расширяла притягательность "Порога Высочайшего Счастья" — Бахчисарая для мусульман Восточной Европы и Средней Азии как форпоста ислама. Частичным облегчением для ханов было и то, что российские окраины, где традиции вольности не были уничтожены самодержавием, — Астраханский край, область Войска Донского и Запорожского, Башкирия — не сразу подчинились российскому абсолютизму. Как раз в первое десятилетие XVIII в. население окраин попыталось избавиться от бремени, которое навалил на него царизм. Но все восстания, вспыхнувшие почти одновременно, — на Дону, в Запорожье (1707-1708), в Астрахани (1705-1706), в Башкирии (1705-1711), массовое дезертирство из армии, усилившийся [272] разбой и волнения в Центральной России (1708 и 1715) происходили изолированно. Восставшие не могли использовать поддержку друг друга и пытались опереться на внешние силы — Турцию, Крым, Швецию.

При такой нестабильности в Батурине, а затем в Москве распространились сведения о намерении крымского хана перейти в русское подданство. 26 декабря 1702 г. османское правительство, недовольное недостаточной информацией Девлет-Гирея II об укреплении русских крепостей и Азовского флота, назначило в Бахчисарай в четвертый (и последний) раз его отца, 70-летнего старца Хаджи-Селим-Гирея I (декабрь 1702 — декабрь 1704 г.). Девлет-Гирей к тому времени проявил себя храбрым и искусным правителем (в 1683 г. воевал в Австрии) и пользовался авторитетом у татарских мурз. Низложенный хан не подчинился приказу, снова поднял ногайцев и направил войска под командованием своего брата калги Саадет-Гирея в Буджак, к Аккерману и Измаилу. По пути бунтовщики сожгли несколько украинских сел ¹². К мятежному хану присоединилось и "ехиднино порождение" — так называл запорожцев Мазепа. Мятежники распространяли слух, что идут на Стамбул.

Видимо, в конце 1702 — начале 1703 г. Девлет-Гирей в поисках дополнительной опоры отправил к Мазепе в Батурин двух посланцев — Акбира и Абсуута, по словам Мазепы, подговаривать его и запорожцев "на бунты" против царя ¹³.

Османское правительство в начале 1703 г. снарядило флот из Синопа, чтобы "усмирить гордость татар крымских", и приказало Хаджи-Селим-Гирею повести против бунтовщиков причерноморских и кубанских ногайцев ¹⁴.

Запорожцев османское правительство увещевало не вступать в договорные (союзные) отношения с крымцами, ибо "татаре, кого зазывают и примают с ними дружбу, потом они того ж коньми своими топчют" ¹⁵. Белгородский бунт был подавлен ¹⁶. Девлет-Гирею, вышедшему из Крыма, пришлось остановиться у Очакова, затем он двинулся на Украину, наконец отступил в Кабарду ¹⁷, а позже явился с повинной к отцу. Запорожцам пришлось просить султанского и крымского протектората у Селим-Гирея I. Но османское правительство, равно как ранее русское в отношении буджакских ногайцев, через посла П. А. Толстого устно обещало не принимать их в турецкое подданство ¹⁸.

* * *

В январе 1703 г. (или, возможно, в декабре 1702 г.) к Мазепе явился бывший ротмистр, молдаванин Александр Давыденко, ушедший "из земли своей для гневу господарского" и намеревавшийся поступить на русскую службу.

Судя по сохранившимся письмам-автографам на плохом русском и польском языках, Давыденко ранее, в период третьего правления Хаджи-Селим-Гирея I (1692-1699), служил в Крыму и слышал, что большая часть мурз и беев просили султана восстановить низложенного Девлет-Гирея, с которым молдаванину довелось беседовать. Девлет-Гирей якобы сообщил ему, что готов вместе с беями "поклониться [273] всемогущей царской державе и дале на турка воевати". Нет ничего необычного в том, что терявший в 1702 г. почву под ногами хан выяснял позиции Мазепы и Москвы. Мотивы же поведения Давыденко, энергично взявшегося за налаживание контактов между мятежным ханом и царем, легко объяснимы. Он, как многие из балканских христиан, предлагал далеко не новый проект освобождения своей родины от турок силами православного царя. Оригинальным в нем было лишь указание на возможность использовать сепаратизм крымских феодалов ¹⁹. В польском варианте письма Давыденко более определенно сказано, что он склонил хана со всем войском искать поддержки у Петра I и желал бы передать самому царю советы насчет ведения турецкой и "шведской" войн ²⁰.

Искусный и осторожный дипломат, Мазепа, авторитет и опыт которого высоко ценило московское правительство, характеризовал Давыденко как "человека, явно секрету не знающего, или его при себе держать не умеющего"', из-за чего-де может пострадать не только валашский господарь К. Брынковяну, но и весь валашский народ. Летом 1703 г. Мазепа собирался было направить Давыденко в Валахию и написал, чтобы Брынковяну "унял его от того языка" ²¹. Но 30 июля Давыденко послал Мазепе из Фастова новый проект организации общего валашско-крымско-украинского фронта против турок ²². В столице заинтересовались этим проектом, и с 1704 г. в продолжении года и трех месяцев Давыденко был в Москве. Им занимались не только Посольский и Малороссийский приказы, но и глава правительства адмирал Ф. А. Головин и даже сам царь, судя по пометкам в записной книжке Петра I за 1704 г.: "О Давыд ... человеке, что у датского посланника, отпускать ли? О волошенине, что привез дацкой, и что об нем говорит мултянской?" ²³

Тема была тайной, писали о ней глухо, не все документы пока сейчас известны. Но решение русского правительства по вопросу принятия ханства в русское подданство мы знаем: как ив 1701 г. — в случае с Гази-Гиреем, оно было отрицательным. В условиях Северной войны обострять отношения с Османской империей по крымскому вопросу было рискованно. К тому же мятеж Девлет-Гирея был подавлен, а новый хан Гази-Гирей III (1704-1707) не хотел или не мог "показывать", как в 1701 г., прежнее "доброжелательство" к России. В Москве располагали сведениями, что готовился татарский набег на Киев и Слободскую Украину с целью помешать укреплению русско-польских отношений после Нарвского договора 1704 г., оформившего вступление Речи Посполитой в Северную войну ²⁴. Новая крымская администрация задержала посланного от Мазепы к Гази-Гирею с поздравлениями и подарком обозного Трощинского под предлогом, что тот лазутчик, и потребовала возвращения своих прежних посланцев Акбира и Абсуута, сосланных на Соловки. Хотя посланец Гази-Гирея в мае-июне 1705 г. обещал Мазепе "наедине ханскую приязнь", но крымские феодалы требовали компенсации за набеги казаков на татар ²⁵. Поэтому намек Ф. А. Головина на то, что Россия благосклонно согласится рассмотреть изменение в [274] политической судьбе Крыма, был исключен из новой редакции письма адмирала И. С. Мазепе от 5 февраля 1705 г. и заменен пожеланием жить в мире и дружбе ²⁶.

Отказываясь начать новые отношения с вассалами султана, русское правительство стремилось таким образом нейтрализовать связи своих тюркских народов и калмыков со Стамбулом и Крымом. В Москве хорошо знали о тайных контактах хана Аюки с Бахчисараем, воеводы с Волги доносили о возможном уходе части калмыков в пределы Крымского ханства ²⁷, а посол П. А. Толстой из Стамбула — о связях хана Аюки с султаном. В конце 1703 или в начале 1704 г. хан Аюка через посланца ногайца Иш Мехмел-агу отправил султану Ахмеду III акт клятвенного обещания верности и подчинения с напоминанием, что калмыцкие ханы с 1648 г. уже дважды обращались к его предшественникам с просьбой о переходе в османское подданство ²⁸.

Затевать серьезное дело с Крымом через такой непроверенный канал связи, как Давыденко, сочли рискованным, и послу П. А. Толстому указали заверить Ахмеда III, что царь не примет никого в русское подданство и ожидает того же от Порты в отношении кочевых народов России ²⁹.

В Москве Давыденко выдали сорок соболей ценой 50 руб. и по указу царя отправили в Киев, где "политично" задержали на год и два месяца, хотя сам он продолжал надеяться, что его переправят под видом купца через Сечь в Бахчисарай ³⁰. Все это время Мазепа держал его "под крепким караулом", не позволяя посещать даже церковь, а затем выслал в Молдавию в кандалах ³¹. От Ф. А. Головина молдаванин получил не очень лестную характеристику ³².

* * *

Очередной хан Каплан-Гирей I (август 1707 — декабрь 1709), правивший в Крыму трижды (последний раз в 1730-1736 гг.), был непримиримым противником Москвы. 1708 г. был кризисным для России этапом Северной войны. Карл XII наступал на Москву, юг и восток страны были охвачены восстаниями. Против возможного соединения повстанцев-донцов с татарами и запорожцами в Москве собирались использовать гетманские войска, но в октябре 1708 г. Мазепа изменил. Чтобы втянуть Крым в войну, он обещал выплачивать Каплан-Гирею ту дань, которую Москва сбросила с себя в 1685-1700 гг., и обещал убедить польского короля Станислава I отдать весь невыплаченный "харч" Польши за прошлые годы. Каплан-Гирей добивался разрешения Стамбула соединиться со шведами на Украине. Г. И. Головкин послал П. А. Толстому запрос: действительно ли Порта разрешила Крыму требовать с России прежние "поминки"-дань? ³³

Османам снова напомнили об отказе России принять ногайцев, надеясь на взаимность Стамбула в отношении восставшего Дона ³⁴.

Обстановку неожиданно разрядило низложение Каплан-Гирея в декабре 1709 г. вследствие разгрома его войск кабардинцами у горы Канжал ³⁵. [275]

3 января 1709 г. П. А. Толстой из Стамбула через Азов направил посланца Василия Ивановича Блёклого поздравить старого знакомого — Девлет-Гирея II со вторичным возведением на бахчисарайский престол и поблагодарить его за "чистосердечное приятельское объявление", которое хан передал русскому посольству в Стамбуле при своем отъезде в Крым 14 декабря 1708 г. Русский посол просил выдать некрасовцев, ушедших к ногайцам на Кубань, но в действительности Блёклый должен был воспрепятствовать татарско-шведскому сближению на Украине ³⁶. Нет ничего невероятного в том, что Девлет-Гирею II послали 10 тыс. дукатов как "причитающуюся ему перед войной сумму, чтобы умилостивить его этим и заполучить в свою партию" ³⁷. Хан, заботясь о восстановлении прежнего престижа Крыма и традиционных форм русско-крымских отношений (Россия с 1700 г. прервала официальные отношения с ханством как с полноценным государством), во время бесед 10-13 июня 1709 г. попенял Блёклому на то, что царь перестал писать от себя в Крым, что корреспонденция со Стамбулом ведется через голову хана, что русские жалуются падишаху по поводу мелких пограничных инцидентов. По словам А. Давыденко, записанным позже, в 1712 г., хан якобы интересовался, почему русское правительство медлит с ответом на его предложение о переходе ханства на сторону России ³⁸. Судя по отчетам Блёклого, хан 13 июня 1709 г. говорил неопределенно: . .турки вас не любят... И Крым-де и я так хочем, чтоб Москва и Крым была одна земля... Естли б страна царского величества совершенно была со мной в союзе, то бы не был швед в вашей земле. И поляки на вас, ни казаки, не восстали. Они-де смотрят на меня все" ³⁹.

Девлет-Гирей II уклонился от разговоров о выдаче некрасовцев вместе с их атаманом И. Некрасовым и о конкретных деталях союза, но подарки принял и, хорошо зная о тяжелом состоянии Карла XII на Украине, обещал «своих татар и протчих народов удержать в страху, дабы не чинили никаких обид российскому народу, о чем и указы от него разосланы» ⁴⁰. Вопроса о возобновлении "поминков" хан не поднимал. В Крыму в то время гуляла поголоска, что царь, предложив Девлет-Гирею II золото, сокровища и чин управителя в Казанской земле, получил тем не менее отказ: "Я-де не хочу от царя ни жал, ни мёда* ⁴¹.

В целом Бахчисарай, как и Стамбул, удовлетворяло положение России, воевавшей на фронте от Финляндии до Украины, и русская дипломатия наладила вполне удовлетворительные отношения с Крымом и Портой в предполтавский период. Ни шведские, ни польские, ни мазепинские, ни некрасовские посольства в Крым не дали результатов. Порта не позволила татарской коннице появиться под Полтавой.

* * *

Полтавская победа над шведами 27 июня 1709 г. привела к подтверждению 3 января 1710 г. русского-турецкого перемирия 1700 г. Раскачать султана Ахмеда III на войну с Петром I удалось лишь после мощного дипломатического натиска нахлынувшей волны эмигрантов — Карла XII, сторонников Станислава Лещинского, Мазепы и запорожцев [276] После того как турки в ноябре 1710 г. объявили России войну, русское правительство, припомнив тайные контакты с крымцами и ногайцами, призвало не только христиан, но и мусульман Османской империи перейти под протекторат царя, обещая последним расширение их автономии. В манифестах к ногайцам всех орд и крымцам Петр I сослался на призыв буджакцев и Гази-Гирея к России в 1701 г. ⁴² Из православных на борьбу с турками поднялись черногорцы, сербы и молдаване, из мусульман — кабардинцы. В середине июня 1711 г. были получены сведения от перебежчиков, что Буджакская орда не будет сражаться и готова перейти в русское подданство на условиях выплаты определенной дани скотом ⁴³.

Крымские войска в 1711 г. воевали удачно. Зимой Девлет-Гирей II послал свою конницу к Киеву и воронежским верфям и захватил несколько тысяч полону. Летом татары удачно воспрепятствовали экспедиции И.И. Бутурлина из Каменного Затона к Перекопу. Но самое главное, они отсекли все тыловые коммуникации русской армии в Молдавии и Причерноморье и вместе с турками наглухо блокировали ее при Станилешти.

Эти боевые заслуги позволили Девлет-Гирею считать, что в Прутский договор будет внесено основное требование ханства — о восстановлении русских "поминок"-дани. Это и было обещано на Пруте, хотя и не в письменном виде, а на словах.

После второго объявления войны в 1711 г. Девлет-Гирей настаивал на уступке Крымскому ханству Запорожья и Правобережной Украины ⁴⁴. Однако турецкая сторона, добившись основной цели — Азова, желала как можно скорее покончить дело миром и не настаивала на татарских требованиях. Упорное отстаивание интересов Крыма Девлет-Гиреем II вызвало недовольство высших сановников Порты, которые намеревались сместить излишне ретивого хана ⁴⁵.

20 февраля 1712 г., в разгар очередного обострения конфликта с Турцией, генерал К. Э. Ренне послал в штаб фельдмаршала Б. П. Шереметева в Прилуки старого знакомца Давыденко, успевшего к тому времени послужить и польскому королю, и русскому царю (в дивизии генерала Януса фон Эберштедти). 24 февраля молдаванин сообщил весьма невероятное: Девлет-Гирей и крымские мурзы просят от фельдмаршала и царя "тайной отповеди... хотят ли ево принять к стороне царского величества или нет", а также "пунктов, на чем ему в подданство притти' ⁴⁶. Подтверждающих документов, кроме подорожной до Москвы, выписанной ханом, у Давыденко не было. Причину своего обращения к царю хан объяснял турецким произволом над ним ⁴⁷ и передавал, что его антирусская позиция была лишь "для лица, чтоб показатца турком в доброжелании... А королю швецкому казался в добродетели болши всё для денег" ⁴⁸.

Давыденко предложил следующий план: при помощи хана захватить Карла XII и мазепинцев в Молдавии ⁴⁹. Соблазн пленить шведского короля, трижды ускользавшего из рук (под Полтавой, Переволочной и Очаковом), вынудил русское правительство закрыть глаза на [277] враждебные действия хана в Стамбуле и на Украине и согласиться на тайные переговоры с Девлет-Гиреем II.

22 марта Г. И. Головкин сообщил Шереметеву, что Петр I дал аудиенцию Давыденко и "предложение ево принял и дан ему устный ответ и отпущен паки туды, откуда приехал, толко дабы ему в том, что он здесь при дворе царского величества был, поверено, дан пашпорт за печатью государственной". Учитывая секретность операции, канцлер написал, что об ответе Петра I фельдмаршал будет извещен после его приезда в Петербург. Судить об ответе царя можно по документу, приведенному в конце статьи. Его нельзя датировать, как указано в записи под текстом, 1714 г., когда уже Османская империя и Россия не были в состоянии войны, о котором писал царь. Нельзя его и датировать периодом между ноябрем 1712 — июнем 1713 г., временем третьего состояния войны с султаном, так как Петр I с 1 июля 1712 по 14 марта 1713 г. находился за пределами России, а Девлет-Гирей 3 апреля 1713 г. был уже лишен ханского трона. Если учесть, что запись "расспроса" Давыденко была произведена 20 марта 1712 г., что Головкин 22 марта писал Шереметеву о том, что царь принял молдаванина, что черновой вариант "паса" для Давыденко был написан 13-го, а беловой "за государственной печатью" (о чем упомянул Петр I) — 23 марта 1712 г. ⁵⁰, то документ можно датировать 13-23 марта 1712 г. — скорее всего, это не что иное, как вариант инструкции для Давыденко.

В ней Петр I изъявлял готовность заключить через Шереметева с Девлет-Гиреем II русско-крымский договор, приняв все его условия, а ханство в русское подданство. За голову Карла XII хану были обещаны 12 тыс. мешков левков (1 млн = 450 тыс. руб.). За получение таким образом свободы рук на севере было обещано все русские силы послать на помощь Крыму. При невозможности пленения шведского короля Петр I просил сжечь турецкие военные и продовольственные склады в Молдавии.

4 апреля ротмистр получил ездовых лошадей, 100 червонных и вместе с тремя молдаванами, сопровождавшими его, был отправлен из Петербурга. Но едва он успел доехать до Киева, как туда поступили первые сведения о заключении 25-летнего перемирия в Стамбуле (5 апреля 1712 г.).

Киевский губернатор Д. М. Голицын задержал Давыденко, сообщив в Петербург, что если хан выдаст его туркам, то вновь начнется война ⁵¹.

29 мая канцлер одобрил "удержание" тайного агента, велел отобрать у него все документы, но позволил ему выписать из Молдавии жену. По совету П. П. Шафирова вместо молдаванина в ответ на "ханский запрос" секретно был послан подполковник Федор Климонтович с формальной целью — для размена пленными и с реальной — выяснить истинные намерения хана ⁵². Чихачеву было приказано передать Девлет-Гирею II "за доброжелательность" пластинчатые меха на 5 тыс. руб., т.е. в размере прежнего традиционного "жалованья" хану, но только тайно, с глазу на глаз, чтобы это подношение не воспринималось как прошлая дань, запрещалось отдавать меха, если их потребуют вручить открыто. По инструкции Чихачеву позволялось обещать посылки грамот лично [278] от царя в Бахчисарай и даже делать эпизодические ''награждения", если хан поднимет вопрос о возобновлении дани, но главное — следовало разузнать "о склонности ево, хана, к стране царского величества и о намерении ево в том всякими способы, чрез кого мочно разведывать. А о погодной (дани) не упоминать" ⁵³. О будущем характере подданнических отношений Крыма русское правительство, возможно, судило по аналогии с русско-молдавским договором 1711 г.

Турецко-татарская победа на Пруте, откровенное нежелание России воевать на юге, уступчивая позиция русских послов в Стамбуле — все это подняло престиж хана в собственных глазах. 10 дней Девлет-Гирей II не принимал в Бендерах Чихачева под предлогом, что тот прибыл без грамоты от царя. Лишь 23 августа 1712 г. подполковника удостоили кратким и холодным приемом, на котором хан заявил, что пленных разменивать не разрешит, впредь без грамот Петра I никого к себе не допустит, после чего тайное подношение отклонил. На вопрос, что можно сообщить царю по поводу дела Давыденко, хан ответил, "что-де мне ныне говорить нечего и болши говорить не стал". На этом аудиенция закончилась. Один из татарских чиновников потом пояснил Чихачеву, что хан хотел бы иметь "сердечную любовь" с Россией, но что он недоволен тем, что Россия дважды, в 1711 и 1712 гг., игнорировала Крым, заключая договоры с турками, что русско-крымские отношения характеризуются состоянием "ни мира, ни брани", а если бы-де вступили в переговоры с татарами, то мир на юге русские получили бы через неделю. Только в том случае, если, помимо договора с Ахмедом III, будет оформлен отдельный русско-крымский договор, хан-де "с радостью" примет любой подарок, даже одного соболя ⁵⁴.

Демонстративно подчеркивая свой равный ранг с царем, хан, по примеру Петра I, приказал своему везиру Дервиш-Магомет-аге написать Б. П. Шереметеву, что со стороны Крыма "обид" России не будет, что пленных будет позволено выкупать, но не разменивать, чтобы русские пропустили Карла XII через Польшу в Померанию и что после отъезда шведского короля хан любое подношение примет "за великий подарок" ⁵⁵. Фельдмаршал ответил ханскому везиру, что Россия желает жить в мире с Крымом, что царь "не оставит забвенна" хана "за ево добро", и упрекал за грабежи царских конвоев запорожцами ⁵⁶.

Как видно, Девлет-Гирей уклонился от обсуждения вопроса о перемене вассалитета в 1712 г. Но предложения Давыденко не были его, Давыденко, фантазией. Пять раз — в 1699, 1703, 1708 или 1709, 1711, 1712 гг. — он обращался к русскому правительству по одному и тому же поводу. Некоторые сведения он мог узнать только от хана, например содержание его бесед с В.И. Блёклым в Крыму в 1709 г. Лишь незнание политических реалий в Восточной Европе заставляло Давыденко преувеличивать значение дипломатической игры крымцев, впрочем, без всякого умысла. Противоречия же между враждебными действиями Девлет-Гирея II и его обещаниями подчиниться "белому царю" не должны нас удивлять, как не удивляли они современников. С помощью "наживки", которую хан "забрасывал" через Давыденко, он, видимо, пытался [279] втянуть Россию в переговоры и вернуть русско-крымские отношения к состоянию 1681 г. Связь между предложением хана и его стремлением начать переговоры с русскими очевиднее всего видна из его беседы тем же летом с подполковником драгунского гренадерского полка русской службы Питцем, разыскивавшим в Бендерах плененных крымцами жену и детей. Девлет-Гирей, будучи уверен, что его слова передадут по назначению, "выговаривал" Питцу за отказ царя вести переговоры с Крымом и указывал, что мирный договор Россия прежде всего должна заключать с ним как с суверенным государем, "который может обратитца куда хочет", и что татары "люди волные, куда хотят, туда и оборотятца" ⁵⁷.

Русско-крымские тайные контакты дали один положительный результат: они ухудшили отношения между шведами и татарами. С сентября 1712 г. русские послы в Стамбуле предупреждали государя о неизбежности новой войны, если он не выведет свои войска из Польши. И действительно, 3 ноября 1712 г. Ахмед III в третий раз объявил войну с целью добиться по возможности максимальных уступок от русских послов. Ту же цель преследовал турецкий план — "забросить" шведского короля с поляками и запорожцами в Польшу, по возможности без турецкого сопровождения. Шведы к тому времени перехватили часть депеш Девлет-Гирея II к Шереметеву и саксонскому министру Я.Г. Флеммингу, из которых Карл XII узнал, что его голова — ставка в игре не только для хана. Бывший великий литовский гетман Я.К. Сапега договорился с крымским властителем выдать "северного льва" великому коронному гетману А.Н. Сенявскому во время проезда Карла XII через Польшу и получить за это амнистию от польского короля. Хан в случае успеха мог заключить союз с Августом II, который имел бы антирусскую направленность ⁵⁸. Карл XII отказался идти в зимний поход 1712/13 г. в Польшу и после схватки с воинами Девлет-Гирея II и янычарами был сослан во Фракию. В марте 1713 г. Ахмед III бросил на Украину 30 тыс. татарской конницы, которая докатилась до Киева. На Левобережной Украине сын Девлет-Гирея II с 5 тыс. ногайцев Кубанской орды, некрасовцами и 8 тыс. запорожцев разорил села и церкви в нескольких уездах Воронежской провинции.

Понятно поэтому раздражение русского правительства против Давыденко; 26 января 1714 г. он был арестован в Москве, в Посольском приказе, и на два года сослан в Прилуцкий монастырь в Вологду. 8 декабря 1715 г. Головкин приказал киевскому губернатору Д. М. Голицыну выслать Давыденко через Киев за рубеж, выдав ему 50 руб., "не слушая никакова его вранья, и впредь, ежели он в Киев будет приезжать, и потому ж высылать, ибо ваше сиятельство о нем известны, какой он человек самой збродной" ⁵⁹.

* * *

1687-1783 гг. можно считать столетием включения Крыма в состав России. Северная война не ускорила этот процесс, но русско-крымские контакты во время нее не были случайным эпизодом. [280]

Возросший потенциал новой России, с одной стороны, и ущемление автономных прав Крыма османами — с другой, вынуждали ханов, не раз попадавших в критическое положение, рассматривать возможность перехода в русское подданство. Просьбы нуреддина Гази-Гирея в 1701 г. и Девлет-Гирея в 1702-1703 гг. могут быть сопоставлены с подобными обращениями молдавских и валашских господарей, грузинских царей, балканских и кавказских народов к государям в XVII-XVIII вв. Но реальная возможность русского протектората над Крымом при Петре Великом была мала. При нем Россия еще не накопила того великодержавного опыта, который позволил Екатерине II относительно легко присоединить "независимый" Крым (и Восточную Грузию) в 1783 г.

Тяжелейшая Северная война заставляла заботиться о сохранении мира с Османской империей, и в русской политике тема перемены ханского вассалитета, как правило, если и обсуждалась, то глухо. От Крыма приходилось отказываться, равно как от Азова в 1637 г. Кроме того, события на русских границах — восстание на Дону, измена Мазепы, отделение Запорожской Сечи в 1709 г., оформление перехода наследника Мазепы (украинского гетмана Ф. Орлика) под протекторат Крыма в 1710 г., османско-крымская победа на Пруте — показали татарам, что русско-турецкое противоборство еще не закончено. Поэтому крымские предложения относительно подчинения Петру Великому в 1711- 1712 гг. были скорее зондажем русской политики. К тому же правители Бахчисарая предвидели, что после перехода в состав России обогащение разбоем и продажей украинских невольников станет невозможным. Поэтому вряд ли можно предположить, что дипломатическая игра ханов с Россией имела широкую поддержку в Крыму. Политика феодальных верхов Крыма оставалась в основном антирусской, и в 1711-1713 г. русской дипломатии с трудом удалось "отбиться" от возобновления ежегодной "дани безопасности", прекращенной в 1685 г. Тем не менее ногайские и крымские феодалы начинали разговоры о переходе на сторону северного соседа в моменты "прилива" русской силы на юг. Так было после Азовских походов в 1701-1702 гг., в период Прутской кампании и во время походов Миниха на Хотин и Яссы в 1739 г. Со второй половины XVIII в. крымцы поняли, что устраивать облавы на восточнославянских рабов не только рискованно, но и почти невозможно. Полукочевое население Крыма начало оседать на земле, когда военный перевес Российской империи над Турцией стал очевидным. В 1771 г., через 60 лет после манифеста Петра Великого к ногайцам и татарам, когда вторая русская армия генерал-майора В. М. Долгорукова-Крымского прочно заняла важнейшие населенные пункты Крыма, феодалы ханства дали присягу о вступлении "в неразрывный союз под высочайшую протекцию" Екатерины И. Вслед за десятью годами "независимости" (1774-1783) 9 апреля 1783 г. в состав России было включено последнее из "татарских царств". Империя Романовых окончательно обрела наследие Чингисхана в Северной Евразии. [281]

* * *

В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) хранится собственноручная недатированная записка-инструкция Петра I, свидетельствующая о его согласии принять крымского хана Девлет-Гирея II (правил в 1699-1702, 1708-1713 гг.) под русский протекторат.

1

Что он (Ротмистр молдаванин Александр Давыденко) прежде сего предлагал о деле хана крымского и тогда не приняли для того, что был мир, и не хотели дать причины к войне.

2

А ныне, когда турки ничем довольствоватца не хотят, но неотложно злобы одной для войну объявили, то мы, в своей правде надеясь на Бога в сей войне, и для того рады хана принять и пожелания ево все изполнить,

Для чего б он, не испуская времени, прислал человека своево с полною мочью к фельтмаршалу Шереметеву, которому также посылаетца полная мочь от царского величества для трактованья, не описываясь к царскому величеству, дабы в тех описках время не потерять.

3

На письме ему не дано для того, чтоб не попалась в неприятельския руки. А для того, чтоб хан поверил, что он был у царского величества, дан ему пас за государственною печатью.

4

Ничем не может хан так верность (Далее зачеркнуто: и дружбу) и приятство царскому величеству показать, как тем, чтоб увёз караля шведского, в чем и ево самово польза будет, ибо когда будет король в руках, то мы от шведской стороны будем свободны и всеми силами помогать будем хану. А сверх того за сие обещаем хану (Далее зачеркнуто: ты. Возможно, предполагалось написание: тысячу) две тысячи мешкоф (Мешок (кесь) — единица денежного измерения, равная 500 левкам. 1 левок составлял тогда 45 коп).

5

Ежели кароля не может привесть, то хотя б магазеины сожгли, которыя от Дуная к Бендерю и в протчих местах обретаютца.

Под текстом: Вынуты сии пункты из дела о волошанине [282] Александре Давыденке, которой был послан с Москвы под арестом на Вологду для содержания ево тамо в монастыре, в котором пристойно, 1714 году.

РГАДА, Подлинные царские письма Oп. 2. Т. 9. Л. 112-113. Собственноручное Копия. Там же. Л. 114-115

Комментарии

1. Feldman J. Polska a sprawa wschodnia 1709-1714. Krakow, 1926. S. 17. Вкратце данная тема затрагивалась и мной. См.: Артамонов В. Л. Россия и Речь Посполитая после Полтавской победы 1709-1714 гг. М., 1990.

2. Русский агент в Стамбуле Л. Барка — тайному советнику С. Владиславичу, ноября 1711 г. // РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1711. Д. 13. Л. 40 об.

3. "Прошения" крымца в Стамбуле в 1701-1702 гг. // РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. 1703. Д. 8. Л. 11-12, 28 об.-29.

4. Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в XVII в. М.; Л., 1948. С. 35.

5. Дашков Ф. Ф. Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в XVI и в XVII в., хранящиеся в Московском главном архиве МИД. Симферополь, 1891. С. 31-34.

6. Новосельский А. А. Указ. соч. С. 14-15, 55, 78.

7. РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1699. Д. 34. Л. 3.

8. Доклад Ф. А. Головина Петру I 29 марта 1701 г. // Письма и бумаги императора Петра Великого (ППВ). СПб., 1888. Т. 4. С. 494-495. В 1700 г. Август II завербовал несколько тысяч ногайцев для похода под Ригу (РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1701. Л. 4-5; Ф. 160. Оп. 1. 1703. Д. 6. Л. 27 об.). Другие сведения были у Г. И. Головкина: "О татарах пишут ис Польши наши, что из Белогородчины наняли их поляки ради Палея и Самуся" (Г. И. Головкин – П. А. Толстому, 29 декабря 1702 г. // РГАДА. Ф. 160. Оп. 1. 1702. Д. 1. Л. 75 об.)

9. Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты до начала XVIII в. СПб., 1887. С. 670-672, 673-681.

10. История внешней политики России: XVIII век. М., 1998. С. 50.

11. "А белогородцкой салтан и мурзы присягали к великому государю, что их принять в подданство и свободити от ханского владения (тогда еще не сущу миру). Однакож великий государь на сие никоим образом соизволити восхотел, но твердо отказано" (Ф. А. Головин – П. А. Толстому, 1702 г. // РГАДА. Ф. 160. Оп. 1. 1702. Д. 1. Л. 59-60; см. также: Манифест Петра I от 22 февраля 1711 г. // РГАДА. Ф. 187. Оп. 2. Д. 234. Л. 4.).

12. Донесения И. С. Мазепы Ф. А. Головину за январь-май 1703 // РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1703. Л. 17, 48, 55, 60-62, 67 об. Сообщение О. Плейера от января 1703 г. см.: Устрялов Н. Г. История царствования Петра Великого. СПб., 1858. Т. 4, ч. 2. С. 597-598; см. также: Смирнов В. Д. Указ. соч. С. 698- 704.

13. И. С. Мазепа — Ф. А. Головину, 31 августа 1703 г. // РГАДА. Ф. 124. Оп. 3. 1703. Д. 1326. Л. 1 об.; Оп. 1. 1707. Д. 3. Л. 53-58; ППВ. Т. 4. С. 1061-1062.

14. По донесению П. А. Толстого из Адрианополя от 4 июля 1703 г. 60 тыс. (ППВ. Т. 2. С. 223; РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1703. Д. 5. Л. 145 об.). По слухам, доходившим до русского правительства, кубанские ногайцы "новому крымскому хану подручны быть не хотят и будет-де прежней хан по прежнему на ханство не будет, и они не хотят подклонитца под высокодержавную великого государя руку" (Допрос астраханского стрельца, жившего в неволе у кубанцев, 20 мая 1703 г. // РГАДА. Ф. 160. Оп. 1. 1703. Д. 11. Л. 672 об.).

15. Переложение письма очаковского паши запорожцам в письме И. С. Мазепы — Ф. А. Головину от 7 февраля 1703 г. (РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1703. Д. 5. Л. 21, 45).

16. "Турские паши тех нагайцов ныне уняли, старшину их казнили, а меж черным народом стоят их войска и нагайцы их кормят. И берут у них хто что хочет насилно" (Донесение сторожевой службы Мазепы в июне 1703 г. // РГАДА. Ф. 160. Он. 1. 1703. Д. 11. Л. 680 об.).

17. По свидетельству грека "Андрея Васильева", торгового агента Саввы Владиславича, проезжавшего через Тамань в апреле-мае 1703 г. (Там же. Л. 666 об., 670 и об., 679).

18. П. А. Толстой — азовскому воеводе С. В. Ловчинову, 1 апреля 1703 г. // Там же. Л. 657 об.

19. "... аз до Кримского шествовал панства, где много отводил и гана (Девлет-Гирея II. — В. А.) на тие замисли, же бил отлучен от турков: так бо зараз и Молтянска и Волоска земля совокупно и Крим вашому пресветлому и всемогущему царству изволяют поклон отдати и доволно з собою имеют брани" (А. Давыденко — Петру I // РГАДА. Ф. 123. Оп. 3. 1703. Д. 1313. Л. 1).

20. Этот аспект политики Девлет-Гирея II не освещался историками, в том числе и В. Д. Смирновым. Ответы на это письмо из Москвы пока не найдены, но известна резолюция дьяков Посольского приказа 1703 г. на донесениях Мазепы, касающихся дела Давыденко: "Писано доволно о том к гетману" (РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1703. Д. 5. Л. 92 об.).

21. И. С. Мазепа — Ф. А. Головину, 7 августа 1703 г. // Там же. Л. 92 об.

22. В переложении дьяками Малороссийского приказа: «Ромистр молдавской земли Александр Давыденко пишет гетману (молдаване и валахи. — В. А.): "... били челом несколько кратно к восточному монарху его царскому величеству и ему, гетману, желая христианской помощи и на супостата их одоления. При том и ныне бьют челом ему, гетману, дабы о том ведал, что они з господарем мултянским и с ханом крымским, Бога взяв в помочь, дождався осени, пойдут войною. И просит, чтоб поволил им з 10 тысяч казаков воззвать из Сечи за их власные деньги и волохов породы их, которые есть у него, гетмана. И аще Бог даст, не свободятся ли спод власти и налоги проклятого достоинства"» (Там же. Л. 92-93 об.).

23. ППВ. Т. 2. С. 315. Возможно, о деле Давыденко запрашивалось мнение эксперта по турецко-татарским делам К. Брынковяну. В 1702 г. К. Брынковяну рекомендовал "обнадежить" белгородских ногайцев принятием в русское подданство (РГАДА. Ф. 160. Оп. 1. 1702. Д. 1. Л. 56).

24. РГАДА. Ф. 124. Оп. 3. 1705. Д. 1384. Л. 1 об.

25. Ф. А. Головин — И. С. Мазепе, 5 июня 1705 // Там же. Oп. 1. 1705. Д. 2. Л. 74, 76 об.; 1707. Д. 3. Л. 20 об., 53-58. См. также донесение Мазепы Ф. А. Головину от 9 июня 1705 г. (Там же. Оп. 1. 1705. Д. 3. Л. 111 об.-112).

26. "... учинился в Крыму ханом бывшей Казы-Гирей салтан, которой в прошлом 1701 году имел с вашею вельможностию пересылку" (далее зачеркнуто: и желал быть у его царского величества и з Белогородскою ордою в подданстве). И изволь всяким образом его приводить к себе к дружбе (далее зачеркнуто: и доброжелательству к нашей стороне)" (Там же. Д. 2. Л. 5, 70-73).

27. "Аюка-тайша с крымскими ханы непрестанные имеет пересылки и табуны в Крым посылает по вся годы и татаровя называют его ханом. И всякие ведомости с московской стороны в Крым от него Аюки чинятся..." По сведениям, полученным В. Айтемиревым от татар в 1695 г., Аюка после посылки в 1694 г. 3 тыс. калмыцких и кумыкских всадников в Венгрию просил подкрепить его крымскими и ногайскими войсками, чтобы идти "под городок под Казань и под иныя, которыя обретаются по Волге реке", под предлогом отместки за разорения калмыцких улусов донскими, гребенскими и яицкими казаками (Расспросные речи подъячего В. Айтемирева // РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. 1695. Д. 1. Л. 21-22). См. также переложение письма сына Аюки Гунжапа царицынскому воеводе Ф. Р. Ермолаеву от 12 мая 1702 г. (РГАДА. Ф. 119. Оп. 1. 1702. Д. 2. Л. 6).

28. Lemercier-Quelgnejay. Les Kalmuks de la Volga entre l'Empire Russe et l'Empire Ottoman sous la regne de Pierre le Grand (d'apres les documents des archives ottomanes) // Cahiers du monde russe et sovietique. P., 1966. N 1. P. 66-68, 73. См. также отпуск указа царя азовскому губернатору Т. Н. Стрешневу (РГАДА. Ф. 119. Оп. 1. 1704. Д. 9. Л. 1-2). О поисках покровительства феодальной верхушки башкир в Крыму и Стамбуле также было известно в Москве (см.: Материалы по истории БАССР. М.; Л, 1936. Ч. 1. С. 240).

29. "А как напредь сего за тем же мирным состоянием ис подданных салтанова величества народов из Белогородской орды и из нагайцов домогались со многим желанием, чтоб им быть в подданстве под высокодержавною нашею царского величества рукою, и тогда мы, великий государь, для истинного мирных договоров содержания их в подданство к себе принимать не указали, что взаимно и салтанову величеству ныне учинить надобно" (Петр I — П. А. Толстому, 29 сентября 1706 г. // РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. 1706. Д. 2. Л. 1-2).

30. А. Давыденко — И. С. Мазепе, 28 июля 1705 г. из Киева // РГАДА. Ф. 124. Оп. 3. 1705. Д. 1421. Л. 1; И. С. Мазепа — Ф. А. Головину, 4 августа 1705 г. // Там же. Оп. 1. 1705. Д. 3. Л. 236 и об.; А. Давыденко – Ф. А. Головину, летом 1705 г. // Там же. Ф. 160. Оп. 1. 1705. Д. 29. Л. 10.

31. "А то учинил над ним Мазепа по согласию с господарем волоским Антиохом" (Материалы расспроса А. Давыденко в штабе Б. П. Шереметева 20 марта 1712 г. // РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. 1712. Д. 1. Л. 4-7). См. также письмо А. Давыденко дьяку посольского приказа В. Постникову от 29 августа 1705 г. (РГАДА. Ф. 160. Оп. 1. 1705. Д. 38. Л. 23 и об.).

32. "Мы в нем, кроме сумазбродства, присмотреть не могли, и для того разсудили отпустить ево в дом его. А чтоб его в Сечю отпускать или в Крым провожать, чого чинить отнюдь не надлежит, но мнится мне, что токмо его просто до Волоской земли проводить велеть, не займывая отнюдь Запорожья. Буде ж ваше сиятельство разсудите, что может его отпуск вредителен быть, то повелите его в Киеве губернатору или где инде задержать" (Ф. А. Головин — И. С. Мазепе, 22 августа 1705 г. // ППВ. Т. 3. С. 913).

33. Г. И. Головкин – П. А. Толстому, 16 февраля 1709 г. // РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1709. Д. 1. Л. 104 об., 120 об. (Толстой успокоил: "... и во сне не снится такое").

34. Петр I — П. А. Толстому, 24 декабря 1708 г. из Лебедина // ППВ. Т. 8, вып. 1. С. 378.

35. В связи с этим русское правительство расширило связи с адыгами, имея в перспективе цель принять их в подданство, если Порта и Крым объявят войну России (Сокуров В. Н. Из истории взаимоотношений Кабарды и Крыма в конце XVII — начале XVIII века // Сборник статей по истории Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1976. Вып. 10. С. 37).

36. Статейный список П. А. Толстого за 1709 г. // РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1709. Д. 1. Л. 1.

37. Донесение австрийского посланника И. Тальмана 21 августа 1709 г. // Турция накануне и после Полтавской битвы. М., 1977. С. 47. 23 марта 1709 г. по ходатайству Ф. М. Апраксина из Азова Походная канцелярия в Воронеже "для некоторой посылки" получила 7 тыс. червонных (РГАДА. Ф. 160. Оп. 1. 1709. Д. 1. Л. 46, 59).

38. "... хан... хочет поддатися со всем Крымом и з Буджаки под державу его царского величества и против турка воевати. Причина тово ево желания та, что опасаются турков. Когда б они силны были против царского величества, тогда могут их как хана, так и мурз давити и головы снимати, как они обыкновенно чинят... Хан... сказал, что когда присылая к нему... Василей Блёклой з жалованьем, дабы он, хан, к шведу не приставал, и тогда он с ним, Васильем, о сем своем намерении наказывал донесть царскому величеству, говоря при том, для чего отповеди ему... не учинено?" (РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. 1712. Д. 1. Л. 4-7).

39. Там же. 1709. Д. 1. Л. 11 об., 12 об.

40. Там же. Л. 18; Д. 2. Л. 1-2.

41. Гаркави А. Отрывки из исторического сочинения Давида Лехно // Отчет Имп. публичной библиотеки за 1882 год. СПб., 1884. Прил. II. С. 1-41; С. 27, 34-35.

42. ППВ. Т. 11, вып. 1. С. 95-97.

43. Hallart L. H. Hallart dagbok ford under ryssarnes falttag vid Prut // Karolinska krigares dagboker. Lund, 1913. Vol. 9. S. 222.

44. "Також и об Украине Заднепрской, которая по договору последнему хан претендует себе, а имянно по тем словам, что написано: от казаков запорожцов и от страны их руку отнять. А они то толкуют землею" (П. П. Шафиров — Г. И. Головкину, 10 ноября 1711 г. // РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1711. Д. 11. Л. 215; Л. Барка — Г. И. Головкину, 17 декабря 1711 г. // Там же. Д. 3. Л. 57 об.).

45. К. Брынковяну писал Г. Кастриоту 27 января 1712 г. из Тырговиште: "Все начальники и разумные из турков единогласно втайне говорят, что хан крымский к разорванию миру приводит султана в такой образ, дабы ему, усмотря способ, самому изменить, опасаясь от везирей и от других турских начальников на себя в неправде его обличения и оклеветания, чтоб ему тайно чего не учинили" (фельдмаршал граф Б. П. Шереметев. Военно-походный журнал 1711 и 1712 гг. СПб., 1898. (С. 152-153). П. П. Шафиров писал 31 июля 1712 г., что бендерский Юсуф-паша "помалу промышляет, чтоб тот возмутитель хан крымской был переменен, что конечно впредь учинится, ежели сей мир утвердится" (РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1712. Д. 6. Л. 403 об., 582).

46. Расспросы А. Давыденко в Прилуках и в Петербурге в феврале-марте 1712 г. // РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. 1712. Д. 1. Л. 2, 5-7. В июле 1711 г. с тем же вопросом А. Давыденко лично обращался к Петру I в Могилеве-Подольском при посредничестве гвардии подполковника В.В. Долгорукого (Там же. Л. 4-5). См. также: Мышлаевский А. З. Война с Турцией 1711 года. СПб., 1898. С. 171. Петр I не пошел тогда навстречу этим предложениям в связи с только что заключенным Прутским миром (см. ниже).

47. "Злоба ему в том, что их часто салтан пременяет и турком головы всегда рубят, чего и он боитца и уже он сам был трижды перемениван и ныне на него измену нарекали. И был от чину отставлен 15 дней, только как стал турком за свое ханство противно говорить" (РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. 1712. Д. 1. Л. 2).

48. Там же. Л. 3 об.

49. "Когда хан... твёрдо примет, что поддатися его царскому величеству, то б не испустя времяни с ханом договор зделать и для тово ево ромистра... к хану послать. А наипаче для того надобно тем договором поспешать, покамест король швецкий из Бендеря еще не выехал, ибо он и изменники все чрез хана могут быть в руках царского величества" (Там же. Л. 8-9).

50. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. 1712. Д. 1. Л. 11-12.

51. Д. М. Голицын — Г. И. Головкину, 25 апреля 1712 г. // Там же. Д. 20. Л. 3, 22. Саксонский посол Лocc был введен в заблуждение, когда писал 19 июня о возвращении "волошанина" из Крыма с устным ответом хана, что якобы после заключенного между Турцией и Россией мира все отменяется, но при удобном случае он перейдет к царю (Feldman J. Op. cit. S. 17-18).

52. На вопрос Шереметева: "Ежели хан крымской, как ныне обещается (кроме факцей), конечно, склонен будет к стороне вашего величества, то на каких кондициях с оным поступки производить? И ежели случай покажет к подаркам, откуда вещи или деньги взять?" — Г. И. Головкин ответил в мае: "Трактовать, и каких будет требовать привилей, тех ему позволять" (ППВ. Т. 12, вып. 1. С. 187, 472-473; РГАДА. Каб. П. В. Отд. 1. Кн. 60. Л. 182-192, а также: Ф. 89. Оп. 1. Д. 16. Л. 159, 170).

53. Инструкция Ф. К. Чихачову от 27 мая 1712 г. // Там же. Д. 15. Л. 19-21 об.; Ф. 123. Оп. 1. 1712. Д. 1. Л. 19 об.-22. См. также "меморию" Г. И. Головкина Б. П. Шереметеву от 29 мая 1712 г. (Сборник Русского исторического общества. Т. 25. С. 360-364).

54. Ф. К. Чихачов — Б. П. Шереметеву, 26 сентября 1712 г. // РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1712. Д. 16. Л. 96, 127-128 об.

55. Перевод этого письма был сделан 11 октября 1712 г. (Там же. Л. 28-30).

56. Там же. Л. 30 об.-ЗЗ.

57. ППВ. Т. 12, вып. 2. С. 442.

58. Fabrice F. F. Zuverlaessige Geschichte Karl des Zwoelften. Hamburg, 1759. S. 200; Stafsing J. Kalabaliken vid Bender. Stokholm, 1960. S. 25.

59. РГАДА. Ф. 160. Оп. 1. 1715. Д. 11.Л. 30.

Текст воспроизведен по изданию: Переговоры о переходе Крымского ханства в русское подданство при Петре Великом // Славяне и их соседи, Вып. 10. М. Наука. 2001