Выписи из кадиаскерского сакка (книги) 1017 — 1022 г. хиджры (1608|9 — 1613 христ., лет.), хранящегося в архиве Таврического губернского правления.

(Продолжение ²).

Перевод ³.

I. Селямет Гирей Хан, слово мое.

Поводом написания сего высочайшего хаканского ярлыка было следующее: из служительниц нашего счастливого дворцового гарема, раба наша Шахземан обратилась к нам со следующим заявлением: «я была прежде из числа подданных (раие) князей, подвластных всесветному покровителю Падишаху. Крымский хан Ислям-Xaн (да будет ему от Бога благодать и прощение!) в девяносто седьмом году, не имея разрешения Великого Падишаха, ограбил (нас); когда же он, получив за это от всемирного покровителя Падишаха выговор, возвратил подданных тех князей на их места, то я по доброй воле осталась жить в гареме покойного Ислям-Хана. По его смерти я находилась в течение четырнадцати лет на службе в гареме покойного Газы Гирей Хана. Потом я вышла замуж за кадия Али Эфендия, с которым прожила в браке также четырнадцать лет. Не смотря на то, что я никогда не была рабою, так как отец мой — также мусульманин, о чем есть у меня свидетели — в лице Кафинскаго назира (блюстителя) Осман Паши и Мехмед Чавуша Идрис оглу, ныне дочь Ислям Хана, говоря, что я невольница ее отца — не перестает меня обижать». В виду того, что упомянутая Шахземан по происхождению ? свободна, я повелел, чтобы ни под каким видом, ни дочь Ислям-Хана, никто другой не смел [69] обижать ее, так как этому делу уже прошло тридцать лет; а чтобы подобные тяжебные дела ни под каким видом не слушались, последовал мой высочайший указ. Поэтому ни кадии, ни другие лица не должны слушать дела против Шахземан. Да ведают все воистину, что она удостоилась и моего прощения и довольства, и пусть поступают согласно смыслу моего высочайшего ярлыка. Написано 25 числа месяца... 1018 г. (2-я страница 74 листа).

II. Образец великих и почтенных, рудник всех добродетелей из аг собственного двора — источника счастья, рассадника могущества — высокодостойного, премилостивого нынешнего крымского владыки, Джан-бек Гирей Хана (да увековечит Аллах его величие!) — Халиль Ага (да будут постоянны его доблести!), явившись в судилище священного шариата, в присутствии Махмуда Челеби сына Первана, поверенного со стороны мутефррика Ибраима Аги, общее уполномочие которого со стороны последнего доказано свидетельствованием Ахмед Бея сына Мехмеда и Абдия Челеби сына Хусеина, излагая свое дело, объяснил: «вверитель Махмуда Челеби упомянутый выше Ибраим Ага дал в долг достойному райского жилища покойному Селямет Гирей Хану четыре юка ⁴ акчей, из коих часть он получил обратно еще при жизни покойного хана. Когда же после смерти упомянутого покойного хана высочайший счастьеобильный престол перешел вверителю моему высокодостойнейшему хану, то он (Махмуд Челеби) обратился с требованием остального долга к ханскому присутствию и сыновьям покойного Селямет Гирей Хана, гордости султанов, нуреддину Азамат Гирей Султану и Мубарек Гирей Султану (да будут постоянны их султанства!). Тогда Комурджи Сенан продал находящийся у него на хранении недоконченный (постройкой) корабль длиною в тридцать аршин, построенный Аджи Муслием для покойного Селямет Гирей Хана, под именем «Кара-Марсал», за тысячу золотых и (эту сумму) сдал упомянутому выше Махмуду Челеби. Я прошу по сделании допроса по правилам священного шариата записать в книгу (седжиль)». Допрошенный лично Махмуд Челеби по этому делу, подтвердив все изложенное Халиль Агою, ответил, что он купил (корабль) за тысячу флюриев и принял его. В виду этого постановлено признать куплю и продажу действительными, а происшедшее по просьбе (сторон) записано в книгу. Написано в последних числах [70] Джемазиуль Ахыра 1019 года.

Свидетели: Шейх Муртаза Али Эфенди сын Шейха Эбубекира, Хамза Эфенди сын Хусейна, Мустафа сын Юсуфа и другие. (2-я стран. 66 листа).

III. Житель Салачика Реджеб сын Оракчия, явившись в судилище шариата, в сопровождение жителя дер. Кори на Бешторек, Озбека сына Отея, излагая свое тяжебное дело, в присутствии последнего, объяснил: «этот Озбек убил родного сына моего Шабана и отобрал у него тридцать штук полновесных флюриев: прошу допросить его и постановить решение». При допросе он (Озбек), признаваясь чистосердечно, отвечал: «по внушению сатаны, я действительно отнял у Шабана, сына истца, упомянутую сумму и при этом убил его при помощи сабли; я не желаю, чтобы это дело перешло на тот свет, и поэтому пусть состоится решение по правилам шариата и да исполнится кровавое возмездие (кисас)». После того, как было постановлено — подвергнуть его кисасу, для чего он и был передан Реджебу, последний, во имя и в угоду Всемилостивого, Всепрощающего Бога, чистосердечно простив (Озбека) сказал: «пусть идет он себе восвояси и возвратит назад тридцать флюриев»! Вследствие этого как акт прощения, так и постановление о возвращении (Рсджебу) упомянутой суммы записано в книгу (седжиль). Написано 6 числа Ребиуль-Ахыра 1019 года.

Свидетели: Муфти Хасан Эфенди, Кятиб ханского дивана Зегни Эфенди, Мазгар Эфенди сын Хаджи Хасана, другой Ханский Кятиб Myxий Эфенди, Муртаза Челеби сын Абди Эфендия, Ханский ага Али ага, Халифе Халиль сын Хаджи Хусрева и другие из диванских вельмож. (2-я страница 52 листа).

Мурат Бей Биярсланов.

Комментарии

1. Образцы подлинного текста даны в № 8 «Известий Тавр. Ученой Архивной Коммиссии», см. приложения.

2. См. № 8 «Известий Тавр. Учен. Аривн. Коммиссии», 41 стр.

3. Перевод сделан дословно.

4. т.е. вьюка.