ПИСЬМО ЛАУДИВИЯ ИЗ ВЕЦЦАНО

ПО ПОВОДУ СДАЧИ КАФФЫ

Библиографические заметки его произведений и исправления неточностей, возникших вокруг его имени.

_____________________________________

Я не собираюсь писать здесь биографию нашего веццанезца так как П. Споторно рассказал о нем ясно и в соответствии с доктриной все то, что он смог собрать; кроме того есть  скудные сведения, которые сообщает Олдоини; то, что можно извлечь из посвящений его произведений; и, наконец, статьи Тирабоски, который писал о нем раньше.Я задумал составить здесь библиографическую записку различных изданий рукописей Лаудивио и хочу еще раз предложить его прекрасное Письмо, которое, находясь в обширном Эпистоларии Кардинала Амманати, книге большой значимости и очень редкой, не было до сих пор оценено по заслуге, и, можно сказать, вовсе не издано. Исследовав всех авторов, которые упоминают его, кажется, что не все согласны, что он происходит из семейства Цаккия, потому что некоторые открыто относят его к древнему дому Де Нобили; и на самом деле, мои расследования в попытках найти правду по этому поводу, побуждают меня придерживаться второго мнения. Изложу вкратце критерии, которые привели меня к этим аргументам.

Высокообразованный Тирабоски (Stor. Le't: T. 6, par. 3^а, p. 1300 (Classici)) рассуждал о нашем Лаудивии, затрагивая его трагедию, написанную в связи со смертью Пиччинино, которая сохраняется в рукописи в Библиотеке Эстензе, или Дворцовой, в Модене, но если читать как Laudivius Veranensis - как его читал эрудит Маффеи и, обманувшись предположениями, показалось ему, что он неаполетанец, что подтверждалось также предисловием к письмам Великого Турка, где он пишет, что правил их в Чинчано, в Неаполитанском Королевстве. Но аббат Морелли предупреждал Тирабоски, что в кодексе надо читать Vezanensis, как говорит в письме Ateneo Ligustico. И на самом деле, кто посмотрит на стр. 393 этой книги, прочтет Laudivius Zacchia e Vectiano Eques Hierosolymitanus и т.д., и сразу же после этого - другой Лаудивио Цаккия XVII века, которого автор должен был назвать ”младшим”. А также на стр. 59 этого же произведения так говорится про Арманно де Нобили: Armannus Nobilis seu de Nobilibus ligur e Vectiano, Laudivij Equitis Hierosolymitani, de qio inferius frater etc. и раз об этом Лаудивии нет никакого другого сообщения, как пишет Олдоини чуть дальше, нужно говорить о двух Лаудивиях Цаккия, упомянутых выше. И мне кажется, что можно предупредить прямо отсюда, что из-за материальной ошибки, вкравшейся к Олдоини во время написания этих имен, можно отнести их к одному и тому же дому. Тем более, что тот же автор в краткой биографии кардинала Паоло Эмилио Цаккия среди дополнений, сделанных им в Чакконио, показывает, что очень хорошо ему известно, что наш Лаудивио принадлежит к Де Нобили. На самом деле, мать Паоло Эмилио, которою была Вероника Де Нобили, сказала, как следует, вот таким образом: Matris maioris Vectiani aliorumque plurium circa oppidorum Domini, non alium cognotnine, nisi dominorum Vectiani primo, mox de Nobilibus appellati sunt, ijdemque non solum Romana in Aula, in qua Laudivius Miles Hierosolymitanus, qui Nicolao V. Pontifici Maximo intimus fuit, et familiaritate et cubiculo, orbique universo epistolis, tum ad Jacobum Cardinahm Papiensem, tum ad alios datis clarus, sedetiam alibi, et prudentiae, laude dignitatibusque claruerunt (Ciacc. Vit. Pont. Romae 1677 ; T. IV. col. 323).

Сделав таким образом очевидной ошибку Олдоини, кажется мне, что надо добавить, что говорили другие авторитеты в поддержку моего мнения. Ипполит Ландинелли, каноник из Сарцано, автор Trattati storici di Luni e Sarzana которую он продиктовал около 1605 г и до сих пор неизданную, рассказывая о привилегиях, которые Императоры предоставили некоторым Нобили из Луниджана, затрагивает те, которые касаются Веццано, и вспоминает нашего Лаудивио как блеск этого семейства (Cap. 28). Анджелетти, писатель также начала XVII в и веццанезец, в той своей рукописи об известных людях своей родины, которая хранится в Городской Библиотеке Генуи, говорит о нем как о Де Нобили, приводя те же вышеуказанные слова Олдоини, добавленные в Чакконио. О нем говорит Джованни Антонио Де Нобили в ”Описании или Генеалогическом Отчете семейства Де Нобили из Веццано” (Descrizione o sia Relazione Genealogica della famiglia De Nobili di Vezzano) изданном в Модене в 1733 (Pag. 52), и считает, что он происходит от того Гвидуччо, который одним из последних получил императорские привилегии. К этой же линии его относит и Бонавентура Де Росси в рукописных Collettanee, и в Жизни Николо V, вышедшей в Милане в 1719 (Pag. 140); и также Доменико Бернуччи в своих рукописных заметках об Известных Людях из Луни (Uomini illustri Lunesi), составленных в первые годы нашего века. Обращаешь внимание также, что Франческо Антонио Цаккия, теолог Республики, в своем обзоре прошлого века не отрицает его принадлежности этому семейству там, где вспоминает о нем в ”Описании Двух Веццанезцев” (Descrizione dei due Vezzani) (Bib. Universit. di Genova; MS. B. V. 32); а даже говоря о семействе Цаккия, когда пишет снова о Лаудивии, обращается к авторитету Бьяджоли, но со следующим комментарием: хотя другие его относят к семейству Де Нобили, как я уже писал выше. И на самом деле Джован Баттиста Бьяджоли, следуя Атенео Олдоини, относит его к Цаккия, в заметках к ”Истории Появления в Веццано Святейшей Марии” (Storia dell'Apparizione di Maria Santissima in Vezzano) (Genova 1770, p. 30); эту же ошибку делает Эмануеле Джерини в ”Воспоминаниях о Знаменитых Луниенцах” (Memorie degli Illustri Lunigianesi) (T. 2.^o p. 85) и Споторно в ”Истории Литературы” (Storia letteraria) (T. 2.^o p. 286); и, наконец, священник Феделе Луксардо в своей книжке ”Знаменитые Люди Веццано” (Uomini illustri di Vezzano), где сначала рассуждает о Лаудивио Де Нобили, брате Арманно и потом о Лаудивио Цаккия, делая, введенный в заблуждение ошибкой Олдоини, два человека из одного (Pag. 16 e 19).

Мне кажется, что я привел достаточно аргументов, чтобы разрешить всякие сомнения по поводу настоящей фамилии нашего лунианца, так что впредь со всем основанием мы должны говорить о нем как о Лаудивио Де Нобили.

О его литературной ценности есть прекрасные воспоминания некоторых современников, и мне кажется не надо принимать во внимание не очень честное мнение Понтано, прекрасно зная, какой он едкий и язвительный; наоборот нужно прислушаться к тем многочисленным похвалам, которыми воспел Лаудивия известный Баттиста Гуарино, который в одной элегии, написанной ему, говорит:

Laudivi celebres inter numerande Poetas,
Quos sacra Cyrrhei nutriit unda lacus;

похвала, воздающая справедливость,написанная поэтом, который в своих стихах не отнесся с почтением к своему отцу, продемонстрировав, что не очень его уважает. И если бы осталось больше его поэтических произведений, больше была бы, возможно, и его известность, такой, как она звучала в XV веке. Только его рукописная трагедия дошла до нас, о которой, как я уже говорил, пишет несколько слов Тирабоски, раскрывая только ее сюжет, не говоря ничего больше. Но тот же моденский эрудит отправил в Неаполь-Синьорелли более обширное суждение и отрывок, как дополнение к своей ”Истории Театров, Древних и Современных” (Storia dei teatri antichi e moderni), где они напечатаны. Зная очень мало об этой трагедии, я посчитал полезным переписать этот отрывок, который поможет дать представление об этом драматическом произведении.

”De Captivitate Ducis Jacobi tragoedia состоит из 5 актов без разделения на сцены, и только в общем обозначаются персонажи, которые говорят, и иногда указывается сюжет сцены. В первом акте читается на краю Rex Borsius loquitur; и на самом деле, сам с собой он долго говорит о храбрости Пиччинино; затем появляется священник, который рассказывает о различных печальных необычных явлениях, и после того, как они оба долго болтают, акт заканчивается хором. Во втором акте речь идет о несчастьях, возникших после того, как был достигнут мир, и участвуют авгур, хор и посланец, которые ничего не говорят о других. В третьем сцена переходит из Феррары в Неаполь, где посланец Пиччинино к королю Фердинанду сообщает ему в целом о том, что случилось, и король обещает принять его с честью. Эта сцена заканчивается хвалебным хором Друзианы, жены Пиччинино. Четвертый акт самый своеобразный. Король спорит с палачом, должен ли он убить Пиччинино как скоро он, доверившись договору, попадет в его руки. Палач втирается в доверие и предлагает убить, и его красноречие побеждает. Потом встречаем Пиччинино в тюрьме. Палач приходит сообщить ему приказ о смерти.

Dux Jac. — En jam satelles adest, meque petit.
Satel. — Dux, martis auctor potens, bellis inclyle,
              Piget, dicam, piget: tibi fero necem:
              Sic rex jubet, jam colla tende gladiis.

Полководец подчиняется приговору и казнен; после чего палач говорит

Акт заканчивается хором, который вместе с Друзианой оплакивает заключение Пиччинино. В V акте сцена возвращается в Феррару. Посланец рассказывает дуке Борсо, что случилось с полководцем и трагедия заканчивается хором. Сочинение слабое и дефективное, ни развитие, ни стиль не оставляют впечатления; но это также трагедия, и ее достоинство в том, что она - одна из первых в качестве сюжета берет эпизод из современной национальной истории” (T. IV, pag. 156. (Ediz. Napoli 1813))

Драматическое искусство было в самом начале во времена Лаудивия, не стоит поэтому корить автора, что он не сделал свою работу в лучшей форме и не смог оживить ее той живостью, которая так необходима в театральном действии.

Достойная же уважения по своей мудрости, великодушию и благородию -Эпистола, направленная кардиналу Амманати. Мы находим в ней тот крепкий стиль, соответствующий классической эре, и красноречие, достойное Бессариона или Рутено, как каждый сможет легко оценить, прочитав его ниже.

В ней описано взятие Турками Каффы и сообщается о приготовлениях на Родосе Иерусалимских кавалеров к сопротивлению неверным; побуждаются могущественные лица послать подмогу, и показывается, насколько опасны для христианства успехи врагов. Этот документ упоминает Heyd, оценивая, что автор явно хорошо информирован об особенностях этого достопамятного похода; отмечая однако, что ораторская пышность пишущего привела к преувеличениям гадких кровавых сцен, произошедших после захвата (Le Colonie Commerc. degli Hai. in Oriente nel Medio Evo, Vol. 2, p. 161).

Наш Лаудивио находился как раз на Роди, когда он, под угрозой нападения неверных готовился сопротивляться и дать миру великолепный образец силы и военного гения. Я не нахожу у религиозного иерусалимского историка имени именитого веццанезца; но читая это красноречивое письмо, отправленное в то время Великим Магистром Папе, королям Неаполя и Франции, кажется мне, что это рука нашего лигурийца, такими ровными я нахожу фразы и суждения этого письма, направленное Кардиналу Павии. Посмотрим, к примеру, следующий отрывок: ”узнает вероломный враг”, говорит Великий Магистр, ”что он не встретит робких и необученных солдат, хорошо почувствуют эти собаки, что они будут драться не с нежными, женоподобными и вялыми азиатскими солдатами. У нас тут храбрые и хорошие (хоть и немногочисленные) солдаты, и у нас запасено достаточно военных механизмов, машин, артиллерии, продуктов и боеприпасов, чтобы сдержать врага и сопротивляться его силам, и чтобы дождаться помощи и спасения от наших братьев, на которые мы возлагаем все наши надежды. И также город Родос не не без больших затрат, старательно укреплена и наделена стенами, рвами, бастионами и башнями.” (Bosio, Ist. della Relig. Geros., Par. 2.^a, p. 401) Ни один документ не может помочь мне развеять это сомнение, и я просто удовлетворюсь тем, что укажу на него.

Наконец, мне остается только перечислить его произведения, собранные в самых известных библиографических работах, настолько важных из-за редкости изданий, что мне никогда не было позволено увидеть хотя бы одну из них, я держал в руках только две версии ”Писем Великого Турка” (Lettere del Gran Turco). И кстати об этом произведении, сегодня больше, чем когда бы то ни было необходимо продемонстрировать, с согласия эрудитов, что это - работа нашего Лаудивия. Этими письмами, как мне кажется, он хотел показать, до чего дошла дерзость Магоммета, и в каких отношениях он находился с разными принцами, с целью привлечь сильных мира сего в эту лигу, которая единственная могла уменьшить удачливую гордость. Это мое мнениемогло бы также объяснить многочисленные издания, вышедшие в XV веке, и немалую известность , которую в результате получил автор; который кроме того, что проявил себя серьезным автором, мог бы в таком случае прославиться как важный политик. И знаменитое имя, которое он создал себе в те тяжелые времена, нисколько не было запятнано критикой злых языков, которые он затрагивает в предисловии к указанным письмам и в эпистоле кардиналу Амманати. и поэтому через столетия достиг нас, в этих своих произведениях, оцененный по заслуге.

I

Лаудивий Везанский, иерусалимский рыцарь, кардиналу Павийскому.

О тех деяниях у европейских скифов, которые недавно были совершены на Черном море ужаснейшим турецким султаном, хотя все они и так кажутся полными бедствий, я решил коротко рассказать тебе, чтобы и римский понтифик, и сенат всего круга земного осознали, наконец, величайшее всеобщее бедствие, понесенное с величайшим ущербом для всего христианства. Особенно, когда у варваров настолько прибавилось сил от такой славной победы, что не только необычайное волнение из-за этого обстоятельства поразило души всего Востока, но и люди теперь говорят, что нет никакой возможности противостоять силам турок; и те, которые владеют Черным и Эгейским морями, помышляют скорее о бегстве, чем об оружии; и та сила духа, которая некогда была у наших предков в христианском войске, сломлена; и я вижу, что в наших людях нет никакой надежды на спасение, если только весь Запад не возьмется за оружие, и Турок не будет одновременно атакован с моря и с суши. Ибо я не вижу никакой пользы затягивать дело из-за таких военных расходов и, конечно, расскажу о том, какие беды постигли христиан после захвата Византия, который расположен в Пропонтиде, если бы ты сам не помнишь их всех. Итак, сперва поглумившись над греками, [Турок] затем пробрался с войском к варварам и в предыдущие годы терзал различными напастями мизийцев и трибаллов (Имеются в виду болгары и сербы). А недавно, собрав огромный флот, он отплыл к Херсонесу Таврическому и, когда высадил на сушу легионы воинов, внезапно напал на скифов и начал с великой силой осаждать город Феодосию, которая ныне зовется варварами Кафой, генуэзскую колонию; а скифский царь, подавленный грузом войны, укрылся в городе с 1500 воинов; остальные же, которых повели в бой, из-за измены воинов перешли на сторону Турка. Итак, он на протяжении четырех дней и стольких же ночей подряд не давал горожанам ни минуты отдыха от сражений и, придвинув войско еще ближе, продолжал атаковать осажденных. Но часть горожан, которая защищалась в пределах рва и городских стен и не в силах была долее выносить натиск врагов, стала умолять своих командиров избавить их от осады; когда те отказались, вспыхнул мятеж, и горожане, совершив измену, тут же сдались врагам. А Турок после победы и взятия города, как только разделил среди своих воинов огромную добычу, тут же обратил внимание на пленных, на всякого рода пытки в их отношении. Итак, сделав с его разрешения набег, варвары начали неистовствовать мечом; ибо все, кто попадался навстречу воинам, предавались мечу. Не было никакого милосердия к пленным, никакого благочестия и любви к Богу, и не был пропущен ни один вид пытки. Одни были замучены изощренными видами пыток, другие в результате жалкой участи испускали дух посреди мучений, а некоторых сам царь приказывал бить палками до самой смерти. Он также отрубил головы городскому консулу и претору. Всех патрициев и весь сенат он также предал мечу. Ибо 300 горожан из самых старших он казнил всех до одного, после чего в ярости свирепствовал против остального множества народа. Ты услышал бы жалобный визг младенцев и горестные слезы родителей, и по всему городу раздавались рыдания матерей. Какое горестное это было для всех зрелище, и как тяжко было при таком уничтожении города и людей слышать всюду стоны умирающих и молитвы молящих о помощи. Но Турок оставался безжалостен и равнодушен ко всему, и никогда его глаз не склонялся к милосердию, но, презрев веру Божью, он приступил к столь чудовищным преступлениям, что смешал вместе человеческое и божественное. Он не щадил ни алтарей святых, ни храмов предков, ни, наконец, детей и девиц, которые попали в руки его вассалов и которых он приказывал убивать на глазах у родителей. Он приказал убивать также благородных и уже состарившихся женщин, не делая никакого различия для их пола. В общем, жестокости не было предела. Затем, разместив в захваченном городе гарнизон, он при помощи флота опустошил все побережье Черного моря. После этого он направил войска против гетов (Наверное, речь идет о молдаванах), которые живут по ту сторону Дуная, чтобы захватить их сильно укрепленную крепость, и уже подвел к ней войска. Но горожане ежедневно оказывали ему ожесточенное сопротивление, так что было неясно, кому скорее достанется победа. Итак, ты знаешь результат неудачной войны, которая недавно произошла в Херсонесе Таврическом. Чего еще более худшего нам ждать? Турок каждый день замышляет против христиан еще большее и, собрав невероятно огромное войско, возобновил войну, чтобы при помощи флота переправиться в Италию. И все эгейские острова пропали, если правдивы те ужасные новости, которые доходят до нас каждый день. Что делать нам, христианам? Что мы дремлем во время столь тяжкой войны, будто нас это совсем не касается? Нет никого, кто не помнил бы о тех поражениях, какие мы понесли на протяжении почти 20 предыдущих лет. Где та сила духа, которая была некогда у наших предков? Где величие латинского имени? Где, наконец, воинская доблесть римлян и слава империи? О если бы я ошибался, говоря, что христиане пропали, если как можно скорее не выступят против врага. Он уже повелевает Малой Азией, а недавно к нему было присоединено все побережье Черного моря. Его войска дошли также к Танаису (Т. е. Дону) и Меотиде (Азовскому морю), и вся Греция обратилась в его власть в результате войны. Немногие приморские города, правда, еще удерживаются в [христианской] вере, защищенные великодушием венецианцев. Следует возлагать большие надежды на невероятную доблесть родосцев и стойкость наших рыцарей (Т.е. рыцарей госпитальеров, обосновавшихся тогда на острове Родос), ибо величием духа и умением владеть оружием они, пожалуй, намного превосходят всех остальных; мы изо дня в день готовим все необходимое для военных потребностей, и к нам в изобилии поступают разные припасы; мы оградили город высокими стенами и глубоким рвом и воздвигли в бойницах на стенах все виды боевой и осадной техники для отражения натиска врагов, чтобы если когда-нибудь возникнет война, мы могли не только стойко встретить врага, но и храбро его отразить. Прощай, счастливец, и помни твоего Лаудивия, который, как тебе известно, весьма усерден в заботах о твоем благе, и прославляет и возвеличивает твое имя во всех народах Востока. Еще раз прощай. Родос, 1 августа 1475 г.

О географии островов, которую я издал от твоего имени, я ожидаю твоего мнения, хотя нынче в Риме даже мальчишки крайне хитры и придирчивы, и я, конечно, боюсь острого слуха ученых мужей; но от твоего суждения я не уклоняюсь, ибо знаю, что и остальным будет по нраву то, чего ты не осудишь. Пусть злопыхатели думают, что хотят, а мы записали это для общей пользы и не ищем в этом деле никакой славы. Прощай. (Это географическое произведение, заметка 1 издателя письма, утеряна)

II

1. Lavdiuii eciuitis hierosolimitai (sic) de laudibus sapientie ac virtutis exhortatio, ad d. Malitiam Caraffam. Ad calcem tantummodo legitur. Finis.

In minori. Eodem charactere Gensbergii impressa est haec opella, quo «Vita S. Hieronymi », pariter sine signaturis, custodibus et foliorum numeris, et tota absolvitur quinque paginis, et fere dimidium alterius (De Licteriis, Catal. Cod. saec. XV. impress. R. Bib. Borb. Neap. 1850, T. II).

2. Lavdivivs Eques Hyerosolimitanus ad Franscinum (sic) Beltrandum bachinonensem (sic) de vita beati Hieronimi. In calce: Et sic est finis.

In 4.^oCharacter rom. rudiusculus Johannis Genisbergii, folia x, sine signaturis, cust., et pp. num. (Audiffredi).

3. Laudivii Equitis Hierosolymitani, Vita Beati Hieronymi. Neapoli 1473 die 14 julii. — In fol.

Не нахожу никакого другого указания у библиографов.

4. Lavdivivs Eques Hierosolymitanus, ad Francinum Beltrandum Barohinonesem (sic). De Vita Beati Hieronymi.

In calce : Finis uite Hieronymi per Laudiuium equitem hierosolymitanum edite millesimo quadringentesimo septuagesimo quinto, die vicesima secunda nouembris, in alma urbe Roma.

In 4.^o parvo. Haec editio videtur prodiisse ex officina Udal. Han. Constat ex 12 chartis; paginarum lineae 27, charact. romanus est (Audiffredi).

5. Lavdivivs Eques Hierosolimitanus Ad Fraricinum Beltrandum Barohinonensem (sic) De Vita Beati Hieronimi.

In calce : Finit uita eximii doctoris Hieronymi edita per Laudiuium equitem Hierosolimitanum. Impressa in alma urbe Roma. MCCCCLXXXXII die vero XI julii.

In 4.^o Carachter romanus elegans Johannis Besichen, folia xii cum signaturis (Audiffredi).

6. Laudinii (sic) Equitis Hierosolimitani ad Francinum Beltrandum comitem in epistolas magni Turci praefacio.

In fine: Epistole magni Turci finiunt: a Laudinio equite hierosolimitano edite. Deinde: De Hermofrodita (sic) per d. An. Parnormitanum (sic) Carmen decasticon.

In 4.^o par. s. 1. a et typ. Editio haec vel ipsi Udal. Han Barbato, vel alicui eius, sive discipulo, sive imitatori omnino, tribuenda est. Constat ex xiv plagulis, caretque signaturis, numeris, custodibus et registro (Audif. Hain).

7. Laudinii (sic) Equitis Hierosolimitani ad Francittum Beltrandum Comitem in Epistolas Magni Turci Prefatio. In fine: Epistole M. Turci Finiunt a Laudinio Equite hyerosolimitano edite qw sunt LXXXX numero. Sequitur: De Hermophrodita per d. An. Panormitanum Carmen Decasticon. Ad eius calcem: D. Finis S.

S. 1. a. et typ. n. 4 min. r. eh. c. s. a-c, 23 1. (Hain).

В Catalogo Cervenna (1776, T. 4, p. 278-79) описывается это издание, но в нем ошибочно исправлено имя Лаудинио.

8. Hoc in volumine haec continentur: Epistolae Maumetis Turcorum imperatori ad diversos principes. Epistolae Diogenis Cynici Philosophi acutissimi. Epistotae M. Bruti: quas graece conscripsil, quum ipse et Cassius mortuo Caesare cum Dolabella pro Syria Asiaque provinciis sibt per Senatum decretis bellum gerunt. Hyppocratis Choi medicorum principis epistolae. Sequitur deinde: Epistolarum Magni Turci argumentum; tunc Magni Turci Epistolae: ad diversos principes: quas Laudinius (sic) eques Hierosolymitanus latinas fecit. Epistolae terminantur folio xii recto hac clausula: Epistolae Magni Turci finiunt: a Laudinio (sic) equite Hierosolymitano editae. In postica eiusdem folii facie incipiunt: Diogenis cynici: M. Bruti: Hippocratis medici: ac magni Turci epistolarum Finis.

In 4.^o sine notis typograficis. Nec chartae, nec typorum pulchritudo desideratur in hoc libello, custodibus numeris plagularum, signaturisque referto: lineis 30 Constant paginae, integrae nisi ob spatia admodum frequentia pauciores sint; et rotundo implentur charactere. Initialis prima parvae est formae (De Licteriis, Cat. Cod. saec. XV. impress. Reg. Bib. Borb., T. II).

9. Lavdinii (sic) Eqvitis Hierosolimitani ad Franoinum Beltrandum Comitem In Epistolas Magni Turci Praefatio. Fol. 20 a : Epistolae Magni Turci Finiunt: A. Lavdino Equite Hierosolimitano Editae. Sequitur : De Hermofrodita (sic) per d. An. Parnormitanum (sic) Carmen Decasticon. Ad eius calcem : Finis G. F. T. Fol. 20 b. — 22 a. tab., in cuius fine: Finis tabulae epistolarum Magni Turci: quae sunt. LXXXX.

S. 1. a. et typ. 4.^o goth. char. cum ff. num. 22 ff. (Tarvisii Gerh. de Flandria. (Hain).

Аббат Морелли объясняет также и аббревиатуре: Джироламо Фиамминго Тревиджи; и поскольку Клемент был удивлен, что его никто не предупредил, что находится в конце тома "Гермафродит" Панормита и считался неизданным, это же замечает и Морелли, который не читает произведение Панормита, состоящее из двух частей, где в эпиграмме из 10 стихов не хватало его (Tirab. Stor. Lett. Ital., ediz. Class., Tom. 6, par. 3, pag. 1301 in nota).

10. Epistolae Magni Turci a Laudivio editai. Praecedit: ad Francinum Beltrandum Praifatio. Opus term. c. duabus epp. amatoriis ad Sigismundum ducem Austriae. 3 ff. S. 1. a. et typ. n. 4, goth. charact. 23 ff. (Esslingae, Cour. Fyner). (Hain, Panzer).

11. Epistole Turci Magni ad multos scripte, et epistole rescripte ad eundem numero nonaginta. F. 2 a: Laudinij (sic) equitis hierosolimitani ad Francinum Beltrandum Comitem in epistolas Magni Turci praefatio. F. 15 a : Epistole Maumetis Turci Magni finiunt a Laudinio equite hierosolimitano edite; que sunt nonaginta numero.

In 4.^o s. 1. a. et typ. char. goth. sine signaturis cust. et pp. num. 29 lin., 15 ff. (Argentor, typographus ignotus; Panzer adfirmat caract. Georg. Reysen). (Hain, Panzer).

12. Laudiuii Equitis Hierosolymit. Epistolae Magni Turci.

Praeit epistola ad Francinum Beltrandum comitem. S. 1. a. et typ. r. eh. c. num. in fronte foli. (Hain).

13. Laudinii (sic) Equitis ierosolimitani Ad Francinum Beltrandum in epistolas Magni Turci Prefacio. F. 12 a: Epistole Magni Turci finiunt, a Laudinio equite ierosolimitano edite. Impresseque Antwerpie per me Mathiam Goes.

S. a. 4. goth. char. c. s. 30 1. 12 ff. (Hain).

14. Epistolae Magni Turci, a Laudivio Equite Hierosolymitano latine edite. Praeit Laudivii equitis hierosolimitani ad Francinum Beltrandum in epistolas Magni Turci praefatio. Absolvitur lin. 16. Subnexum est: Argumentum epistolarum, quod f. 16 lin. 11 absolvitur. in fine fasciculi secundi, qui ternus est: Epistole Magni Turci finiunt.

In 4.^o s. 1. a. et typ. charactere romano sine signaturis cust. et foli, num. (a. 1477). Editio princeps (Hain, Panzer).

15. Argumentum Epistolarum (M)Aumetes Tur corum Imperatori cui pos tea ex magnitu etc. F. 9 b: Epistolae Magni Turci Finiunt. A Lavdino (sic) Equite Hierosolimitano Editae. F. 10 a: De Hermofrodito (sic) per d. An. Panormitanum Carmen Decasticon. Ad eius calcem: Finis G. F. T. Impressum Brixae (sic) per Bernardinum de Misintis.

S. a. 4. romano charactere c. s. 10 ff. (Hain).

16. Epistolae Maumetis Turcorum imperatoris, Diogenis Cynici, M. Bruti, Hippocratis, latine (Venetiis, Bernardinus de Vitalibus|, saeculo XV) in 4.^o (Catal. Boutourlin del 1841, par. 3.^a, num. 1299).

17. Lavdivii equitis hierosolymitani ad Francinum Beltrandum in epistolas Magni Turci praefatio. На обороте последнего листа читаем: Epistole Magni Turci finiunt: a Lavdivio equita hierosolimitano edite: ac in civitate Neapolis impresse per Arnoldum de Bruxella, die XVII septembris, anno M. CCCC. LXXIII.

Форма в 4.°, круглыми буквами, без нумерации, без обозначений, без содержания. Книга составлена из 22 листов (Giustiniani Lor., Saggio stor. crit. sulla Tip. Napol, 2.^a ediz., Napoli 1817, p. 72).

18. Lavdivii Eqvitis hierosolymitani ad Francinum Beltrandum in epistolas Magni Turci praefatio. In fine: Epistole Magni Turci finiunt: a Laudivio equite hierosolimitano edite: ac Rome impresse in domo Nobilis viri Johannis Philippi de lignamine Messati. 5. D. N. P. familiaris. Anno domini M. CCCC. LXXIII, die vero XXVII mensis novembris.

In 4.^o perparvo. Opusculi plagulae sunt xxxii, quarum prima omnino vacat. Character est romanus grandior lignaminei.... Signaturis, numeris custodibus ac registro caret; paginarum lineae sunt 22 (Audiffredi).

19. Epistolae Magni Turci. Lipsae 1488. In 4°.

Только это указание есть у библиографов.

20. Mahumedis Turcarum imperatoris cognomento Magni Epistolae (per Laudivium equitem hierosolymitanum). Impressae Daventriae per Richardum Paffroet, 1490. In 4.^o (Hain, Panzer).

21. Epistole Maumetis Turcarum Imperatoris elegantissime multa prudentia acrimoniaque referte. Icon xyl. F. 1 b: Johannes Maius Romhiltensis Egregio Peritissimoque viro Martino Polichio Mellerstatensi optimarum artium medicineque doctori illustrissimi principis et domini domini Frederici ducis Saxonie etc. electoris physico iurato domino et promotori suo unice observando. S. P. D. Data est epistola: Liptzk anno Dominj M. CCCC. LXXXXVIII penultima die mensis octobris. F. 2 a : (c. sign. A ij et n. ij): Laudinij (sic) Equitis Hierosolimitani ad Francinum Beltrandum Comitem in Epistolas Magni Turci Prefatio. F. 15 a: Epistole Magni Turci finiunt: a Laudinio Equite Hierosolimitano edite. Acced. versus etc. F. 16 b., 17 b. tab., in cuius fine: Finis tabule epistolarum Magni Turci: que sunt LXXXX. F. 18 a errata. Deinde : Impressum Liptzk per Jacohum Abiegnum (Thanner) Herbipolensem Civem liptzensem, Anno Domini M. CCCC. XCVIII penultima die octobris. Insign. typogr. c. litt. i. t. 4. g. eh. c. s. et ff. n. 15 ff. num., reliqua 3 s. num. (Hain).

22. Epistole Maumetis Turcarum Imperatoris elengantissime (sic) multa prudentia acrimoniaque referte. In fine: Impressum Liptzk per Jacobum Thanner Herbipolensem. Anno Domini 1504. Die nona novembris (Impresa del tipografo) in 4.^o (Panzer).

23. Landini (sic) Equitis Hierosolymitani Traductio Epistolarum Magni Turcae. Argentorati per Johannem Guinger 1510. In 4.^o (Panzer).

24. Laudini (sic) Equitis Hierosolimitani Epistolae. Argentorati per Joannem Knoblouch MDXI. In 4.^o (Panzer).

25. Epistole Mahometis Turcarum Imperatoris elegantissime. Impressum Liptzk per Jacobum Thanner 1511. In 4.^o (Panzer).

26. Epistolae Thurci Mahometis Magni, Imperatoris Turcarum, per Laudivium equitem Hierosolimitanum aggregatae, quibus accedit Epistola quomodo quis amicae suae debeat rescribere; Lugduni, per Joannem Marion, sumptibus Romani Morin, anno Domini 1520. In 4.^о (De Bure, Catal. Gaignat, Tom. I, pag. 617).

В Catalogue de livres anciens de M. Tross a Paris, an. 1873, num. 7, pag. 452, есть это издание со следующим замечанием: Edition fort rare, ornee de 36 gravures sur bois. Цена указана 60 лир.

27. Lettere del gran Mahumeto imperodore de' Turchi; scritte a diversi Re, Principi, Signori e Republiche con le risposte loro; ridotte nella volgar lingua da M. Lodovico Dolce. Insieme con le lettere di Falaride Tiranno de gli Agrigentini. Con privilegio. In Vinegia appresso Gabriel Giolito De Ferrari M. D. LXIII. In 8.^о di pag. 192 (Presso di me).

Hayn называет издание 1564, но возможно, это одно и то же издание, что и это, только к дате добавлено I, что было обычно для изданий Джолито. Freytag потом, доверяя Николо Бассео (замечает Паитони) пишет о той же книге 1573 г.

28. Lettere Del Gran Turco et di diversi Prencipi Christiani, Nationi et Republiche con le loro resposte. Tradotte gia di diversi linguaggi in lingua latina, et ultimamente di lattina in toscana. Da M. Tommaso Braccioli Cortontse. In fine: In Perugia, Per Andrea Bresciano. M. D.LXVI. Con licentia de' Superiori. In 8.^о (Nella Bibl. Universitaria di Genova).

Страниц 43, пронумерованы. После посвящения Брассиоли Molto Generoso, et Illustre Cavalliere del Ordine de Portugallo M. Nicolo Gaddi Patrone Osservandissimo (стр. 1-2) есть сонет, посвященный ему же (стр.3); затем имеется предисловие Лаудивия, Кавалера Иерусалимского, перед письмами Великого Турка графу Франчино Бельтрандо (стр.4-5), и наконец, содержание писем (стр. 5-6).

Книжечка очень редкая, не упоминающаяся никем, кроме Маццуккелли, в словах, которые он посвящает этому переводчику.

29. Epistola Jacobo Ammanato Cardinali Papiensi. Sta nel libro intitolato: Epistolae et Commentarii Jacobi Piccolomini Cardinalis Papiensis. Impressum Mediolani apud Alexandrum Minutianum. Anno Domini M. D. VL Die XXVIII. Martii., a carta 310-311. — Di questo libro esiste una pretesa seconda edizione del 1522, per la quale e da vedersi lo Zeno, Dissertazioni Vossiane, tomo II, pag. 93. Le lettere ed i commentarii dell'Ammanato furono pero ristampati a Francoforte nel 1614 in aggiunta a Pii II Commentarii a Johanne Gobellino compositi ; dove la citata epistola di Laudivio e a pag. 873 e seg.

30. De captivitate Ducis Jacobi tragoedia. Ms. Ed ecco la descrizione che ce ne ha favorita il gentilissimo sig. cav. Antonio Cappelli. «La tragedia latina del Laudivio, считается, что существует вторая рукопись XV в на пергамене, из 24 листов, написанная красивыми черными и красными буквами; в формате 8.^o и отмеченная в каталоге библиотеки Эстензе в Модене VI A. 37 Лицевая часть первого листа белая. С обратной стороны этого листа читаем вступление:

O decus Italiae rerum pulcherrime princeps
Et patriot felix gloria honorque tuae etc.

Tandem furor subsedit ac varius feri
Nunc Martis eventus finem melior tulit etc.

Трагедия заканчивается стихом на стр. 24 с Chorus Italorum, из которого приводится 2 последних стиха:

Omnia finem simul orta petunt
Unica virtus aeterna manet

Трагедия состоит из 5 актов с хорами. Персонажи по ходу действия отмечаются с краю красными буквами; и красными же буквами написаны названия актов и хоры. Каждый акт начинается с большой буквы большего размера иногда красного, иногда бирюзового цвета. В первом акте нет отдельного названия. Ниже названия остальных 4 актов

Secundus actus. — Mala quae apparuerunt ex astris in futura captivitate ducis Jacobi post pacem factam.

Tertius actus. — Legatus remeans ad Ferantum regem Appuliae et mandata ferens in adventu ducis Jacobi post pacem factam.

Quartus actus. — Rex Ferantus et satellex contendentes an sit occidendus dux Jacobus postquam venit ad foedus.

Qjeintus actus. — Nuntius rediens ad Regem Borsium et reportans captivitatem ducis Jacobi, secum lacrijmans.

Рукопись переплетена в красную кожу и хорошо сохранилась: несомненно это та самая, которую автор преподнес Борсо Д”Эсте.” ».

Источник: A. Neri, Lettera di Laudivio da Vezzano sulla caduta di Caffa: nota bibliografica delle sue opere e correzioni intorno al suo cognome // Giornale Ligustico di archeologia, storia e belle arti, Anno II. Genova. 1875