ПРОЛОЖНОЕ ЖИТИЕ ВЯЧЕСЛАВА

“Проложное житие Вячеслава” дошло до нас в огромном количестве списков. Общее число их составляет несколько сотен. У восточных славян оно было бесспорно наиболее популярным из всех памятников вацлавского цикла. Помимо русских списков житие дошло также в нескольких списках украинского и белорусского происхождения XV — XVI вв. (Супрасльский XVI в.— Гос. центральная библиотека АН Лит. ССР, F 19. 96; Минский конца XV в.— Гос. библиотека БССР 091/4212 к). Наиболее ранним списком является типографский начала XIV в., хранящийся в ЦГАДА (тип. 153). Время создания проложной редакции, однако, может быть определено значительно раньше — XI — XII вв. Об этом, как и об истории создания “Пролога”, говорится во вступительной статье к настоящей книге. Следует только еще раз подчеркнуть, что установление той или иной даты появления “Пролога” с чешскими житиями отнюдь не обязательно совпадает с временем создания той их редакции, которая вошла в “Пролог”.

Не случайно характер этих житий, как показал еще Н. И. Серебрянский, не укладывается в обычную норму, по которой создавались проложные редакции житий (N. J. Serebrjanskij. Prolozni legendy о sv. Lidmile a о sv. Vaclavu. “Sbornik staroslovanskych literarnich pamatek”, str. 60 — 61). Обычно проложные редакции являлись простым сокращением пространных житий без привлечения каких-либо дополнительных источников. У автора “Проложного жития Вячеслава” также было под рукой пространное житие чешского князя — “Востоковская легенда”. К ней проложная редакция явно восходит не только по своему основному содержанию, HP в значительном числе случаев совпадает с ней почти буквально (Об этом подробнее см.: М. Weingart. Prvni cecko-cirkevneslovanska legenda о svatem Vaclavu. “Svatovaclavsky sbornik”, t. I. Praha, 1934, str. 947 — 948). Все это относится главным образом ко второй половине “Востоковской легенды”, поскольку именно там говорится об убийстве Вячеслава, рассказ о котором был в центре внимания автора “Проложного жития”. Не все, однако, сведения, содержащиеся в проложной редакции, восходят к указанному источнику. В “Прологе” в соответствии с “Легендой Никольского” говорится, что кровь Вячеслава не могли стереть со стен храма в течение трех дней. “Востоковская легенда” об этом не упоминает. Совершенно иначе по сравнению с “Востоковской легендой” в “Проложном житии” охарактеризована мать Вячеслава — Драгомира. И здесь и там ее высылает Вячеслав, а затем возвращает в Прагу. Однако в “Прологе” она не добродетельная и благочестивая христианка, изгнанная по клевете “без вины”, а убийца святой Людмилы. В источнике этих сведений, столь резко изменивших оценку Драгомиры, Н. Серебрянский и М. Вейнгарт видят не дошедшее до нас предполагаемое церковнославянское “Житие Людмилы”, которое и легло в основу соответствующего Проложного жития княгини. Такое предположение вполне допустимо; Однако с равным успехом сведения об убийстве Людмилы по приказу Драгомиры могли быть почерпнуты и из той же “Легенды Никольского”, обращение к которой автора “Проложного жития” не подлежит сомнению. Менее вероятным выглядело бы обращение к новому источнику (к тому же еще и гипотетически реконструированному исследователями) ради одной фразы. [112]

Автор “Проложного жития” не ограничился только привлечением новых источников. Им были учтены и дополнительные литературные образцы. Как убедительно показал Н. И. Серебрянский, такими образцами явились памятники борисоглебского цикла (N. J. Serebrjanskij. Prolozni legendy о sv. Lidmile а о sv. Vaclavu, str. 59 — 61). Им “Проложное житие Вячеслава” обязано такими, например, местами, как слова о том, что кровь Вячеслава “вопияше бо яко Авелева к Богу на Вячеслава” (ср. “Сказание”: “кровь брата моего вопиет к тобе, Владико, яко же Авелева”); слова бояр “а мы тобе прняем” (ср. летописную повесть: “приятели ми всем сердцем”); Гневыса “пронзе ему сердце мечем”, как и убийца Бориса, согласно Прологу, “извлек меч пронзе и в сердце”.

Текст печатается по списку пергаменного пролога XIV в. из собрания Погодина, № 59, хранящегося в ГПБ. Древнейший список XIII в. (ЦГАДА, тип. 153) имеет много пропусков и неисправностей, оговариваемых в комментарии.

Подобает прежде знать о родине и престоле святого мученика Вячеслава. Он был сыном Братислава, чешского князя, и имел в своем подчинении двух братьев Спитигнева ¹ и Болеслава. Когда [113] жe умер их отец и Вячеслав принял отцовский престол, злорадные люди начали ссорить братьев. Вначале они подучили Вячеслава, чтобы он изгнал свою мать, говоря: “Она тебя с братьями хочет убить, она ведь и раньше убила твою бабушку Людмилу”. И он прогнал свою мать в Будоч ², но вскоре раскаялся и привел ее к себе.

Бояре же послали к его [Вячеслава] брату, говоря [через посланных] “Если нас не послушаешь и первым не убьешь своего брата, то он убьет тебя, а мы тебя больше хотим [чем его]” ³. И Болеслав внял их совету. Он упросил брата Вячеслава прийти к нему на освящение церкви. И Вячеслав пришел и с любовью был [у него] в день освящения. Когда же Вячеслав захотел уйти из города, Болеслав упросил его повеселиться до утра. Был он льстив на язык, уверяя, что любит его больше своей жизни, а в своем сердце замышлял его убийство. И после того как Вячеслав остался в городе, в ту ночь Болеслав стал совещаться со своими боярами об убийстве брата. Утром же, когда он [Вячеслав] шел в церковь к заутрене, Болеслав изгнал его с боярами и ударил его мечом в голову. И побежал Вячеслав в церковь. И настигли его Тира и Тпста ⁴ в церковных дверях, а Гневыса пронзил ему ребра мечом. И святой Вячеслав предал свою блаженную душу богу. Кровь его не могли оттереть три дня с церковных стен, ибо она, как Авелева ⁵, взывала к богу на Болеслава. Через несколько же лет, мощи его были перенесены в славный град Прагу и положены у святого Вита ⁶.

Комментарии

1 Спитигнев — только “Пролог” называет его братом Вячеслава. Все остальные памятники, как славянские, так и латинские, не упоминают о нем, но они знают Спитигнева, брата Братислава, который таким образом приходился Вячеславу дядей. Н.И. Серебрянский сделал предположение, что автор “Проложного жития” и спутал брата Вячеслава с его дядей (см. N. J. Serebrjanskij. Prolozni legendy, str. 59).

2 В целом ряде списков, в том числе и в древнейшем начала XIV в. (ЦГАДА, тип. 153), данное место читается иначе: “а мы ти паче сего хощем”, т. е. “а мы тебя хотим больше, чем его”.

3 Грамматический строй этой фразы не совсем ясен. В подлиннике она звучит: “бе бо языкомь лстивымь паче живота своего любя и, а на сердци своемь о убиисте его помышляше”. Й. Вайс в своем переводе на чешский язык “Проложного жития” трактовал “бе” как самостоятельный глагол (см. “Sbornik”, str. 66), т. е. переводил “был лукав языком...” Недавно В. М. Мареш предложил соединить слова “бе” и “любя”, т. е. считать “бе” глаголом-связкой в спряжении длительного прошедшего времени и в соответствии с этим переводить “ибо лукавым языком любил его больше собственной жизни, а в сердце же думал об его убийстве” (В. М. Мареш. Проложные жития чешских святых в рукописях Пушкинского Дома. “Sla-via”, roc. XXXIV. Praha, 1965, стр. 358).

4 Данная фраза “Проложного жития” имеет существенные расхождения в разных списках. В древнейшем из дошедших до нас списке (тип. 153) из убийц упомянут только Тира, а списки, такие, как Син. 247 XIV в., Костромской библиотеки № 10 (ныне в ГБЛ) — первая половина XVI в., Отдела рукописей ГБЛ, № 1012 — первая половина XVI в., БАН 32. 42. 4 — начало XVI в., (Минская Гос. Библиотека БССР 091/4212 к) — конец XV в., а также список, вошедший в состав Макариевских Четьи-Миней, вообще не знают этих имен убийц Вячеслава, в общей форме сообщая: “постигоста и два болярина”, т. е. “настигли его два боярина”. “Востоковская легенда” (во всех ее редакциях), послужившая основным источником проложной редакции, знает оба имени убийц. Кроме того, списки памятника, в которых отсутствуют имена убийц, ничем иным не отличаются от основного текста и потому едва ли можно говорить, что они отражают какую-то особую редакцию памятника. Видимо, переписчик протографа указанных списков не разобрался в чуждых и непонятных ему именах (либо, как в первом случае, в одном из них), заменив их просто упоминанием о двух боярах.

5 Авель — согласно Библии, был убит из зависти своим братом Каином. Бог говорит ему: “...глас крове брата твоего вопиет ко мне от земли” (Бытия, IV, 10).

6 Святой Вит — храм святого Вита в Праге (см. о нем в комментарии 20 к “Востоковской легенде”).

(пер. А. И. Рогова)
Текст воспроизведен по изданию: Сказания о начале Чешского государства в древнерусской письменности. М. Наука. 1970