Из дневника А. Н. Куропаткина ⁵.

23 июля 1916 г.

Третьего дня вечером передана мне по юзу именная высочайшая депеша о назначении меня Туркестанским генерал-губернатором и командующим войсками Туркестанского военного округа. Попросил Алексеева к аппарату, но оказалось, что и для него такое назначение было совершенно неожиданным. Но утром в этот день у него был после доклада у государя военный министр Шуваев, который сказал ему, что в Туркестане начались серьезные беспорядки и что он просил государя назначить меня в Туркестан привести население в порядок. Государь не согласился. Но в 4 часа пополудни, после вторичного доклада Шуваева, собственноручно написал высочайшее повеление о моем назначении.

13 июля я получил из Мерва за подписью всеми почитаемой ханши Гульджемал депешу, в которой она от имени всех туркмен просила моего заступничества. Невероятно спешные мероприятия, без подготовки и оповещения населения о привлечении туземцев к работам в тылу армии, послужили причиною волнений. Чуть не за несколько дней до объявления туземцам было приказано собраться к 15 июля [46] для наряда на работы. Население могло быть разорено, ибо как раз наступал период сбора хлопка. Депеша ханши оканчивалась следующими словами: «Возможное промедление в сборе текинцев может быть истолковано в дурном для текин смысле, и им в этом случае грозит суровая военная репрессия. От времени бытности вашей начальником Закаспийской области текинский народ и я лично привыкли обращаться к вам, как к отцу, во всех народных нуждах как великих, так и малых. Ныне, перед лицом беспримерного несчастия, грозящего текинскому племени, обращаюсь к вашему высокопревосходительству, по уполномочию текин Мервского уезда, с горячей мольбой ходатайствовать перед его императорским величеством об отсрочке призыва на работы до конца сбора хлопка или до иного срока, который дал бы возможность всем текинам освоиться мыслью с новой повинностью и распределить исполнение таковой между отдельными лицами согласно требований справедливости».

Я тотчас же послал депешу Алексееву, а копию министрам — военному и внутренних дел — с просьбою доложить государю мое ходатайство отсрочить призыв на работы текинцев до 15 сентября.

Этою депешею, вероятно, я, сам не думая об этом, заложил фундамент для своего нового назначения.

Вчера у меня сидел генерал Покотилло, недавно бывший в Туркестане и хорошо его изучивший. По его словам, там положение создалось серьезное. Власть в плохих руках. Эмиссары Германии работают во-всю. Массы пленных избалованы. Мартсон, и. о. генерал-губернатора, развалился. Сыр-Дарьинский военный губернатор Галкин каждый день пьян. Самаркандский Лыкотин — слепой. Ферганский — Гиппиус — с гвоздем. Закаспийский — Колмаков — слаб, безволен. Семиреченский — Фольбаум лучше других. Правитель канцелярии Ефремов, который вертит все дела, очень подозрителен и, кажется, нечисто ведет дела. Помощник генерал-губернатора Ерофеев очень неподготовлен. Тогда же Покотилло говорил, что хорошим помощником генерал-губернатора будет Васильев, командир 6 корпуса. Он же предупреждал против Цейля, который будет проситься в Туркестан. Женаты на родных сестрах. По словам Покотилло, Цейль при постройке дороги через бухарские пределы украл 200 тысяч рублей.

Низшая администрация берет взятки. Народ в кабале.

31 июля. Петроград.

В Туркестане и других степных областях возникли очень серьезные беспорядки. Пролилось много туземной и русской крови. Штюрмер и Шуваев сделали все возможное, чтобы возбудить население. Приказание о сборе туземцев на работы отправлено Штюрмером без [47] запроса начальствующих лиц на местах и получения их мнения о порядке и сроках приведения высочайшей воли о призыве населения к работам. Приказано было депешею от 5 июля призвать население немедленно все в возрасте от 19 до 43 лет и немедленно отправить этих рабочих на фронты рыть окопы и другие работы. Надо было сразу собрать 600 тысяч человек, а поезда могли возить только по 7 тысяч человек. Население разорялось, ибо нельзя было убрать хлопок и некем было засеять хлопок, некем было бы пасти скот. Метрик не было, поэтому послали старшин и разных русских «статистиков» делать населению перепись. Население во многих местностях возмутилось, перебило свою туземную администрацию, перебило «статистиков», в Джанзаке убило уездного начальника, в Заамине убили много русских, захватили и насиловали русских женщин. Киргизы собрались откочевать в пределы Китая и даже Афганистана. Туркмены — в пределы Персии. Сарыки и салары — в пределы Афганистана. Собирать рабочих предположено было реквизициею за плату и с казенным довольствием.

В Фергане ген. лейт. Гиппиус наделал чудес. Объявил, что волю государя в Ташкенте поняли неправильно, что призыв относится только до тех, кто сам пожелает итти на работы. Об этом разослал десятки тысяч воззваний к населению. Отложился от командующего войсками Ерофеева, написал ему, что его распоряжения ведут к бунту, объявил, что будет непосредственно сноситься с председателем Совета Министров, военным министром и пр. Этого мало, Гиппиус надел халат, тюбитейку, вышел в этом костюме к народу, целовал коран...

Когда требовали, чтобы он объяснил свой образ действий, он ответил, что, начав второй объезд области, он вызовет такой взрыв патриотического энтузиазма, что население само поставит добровольцев-рабочих, даже в большем числе, чем требовалось. Это, конечно, не оправдалось.

Ген. Ерофеев все старался депешами представить, что карательные меры, им предпринятые, быстро успокоили край. В то же время после депеш о полном спокойствии в крае ему приходилось доносить о новых беспорядках, новых убийствах русских людей.

У Беляева.

Вчера вернулся из Франции начальник генерального штаба ген. Беляев, известный в действующей армии под кличкой «мертвая голова». Он передавал со слов ген. Жоффра, что французы готовят решительное наступление только весною будущего года. Что ранее Жоффр не считает возможным наступать, ибо признает недостаточным [48] число тяжелых орудий. Таких заказано 1 600 с огромным числом снарядов. Беляев говорил, что тактика французов — тратить как можно менее людей и больше металла. Что подготовка французами атаки заключается в том, чтобы сравнять все с землею. В результате, последняя атака французов стоила им 6 000 человек, а англичанам 90 000. От нас ждут главного удара.

3 августа.

Сидел два часа ген. Шуваев. Все больше говорил о себе. Чувствует, что дни его сочтены. Рассказывал, как он упрашивал государя назначить меня Туркестанским генерал-губернатором.

Рассказывал о трудности своего положения. Штюрмер — пешка в руках шайки, с Распутиным во главе. Ему, Шуваеву, несколько раз привозили чуть не приказания Распутина о назначении разных лиц. Несколько раз являлся кн. Андронников с заступничеством о ген. Беляеве, который, по словам Шуваева, примкнул к распутинской шайке.

Никакой, по словам Шуваева, системы управления, твердой политики он не усмотрел в действиях Совета Министров.

По польскому вопросу Шуваев говорил, что проект манифеста о польских вольностях прибыл из ставки на рассмотрение Совета Министров. В этом Совете большинство отнеслось отрицательно и не признавало нужным выпустить манифест. Другие хотели, чтобы манифест был написан в неопределенных выражениях. Только он, Шуваев, а потом отчасти Григорович высказались за необходимость издать манифест в той редакции, которая составлялась, кажется, при содействии Хвостова и Трепова.

По призыву льготных на 15 июля. Вопрос этот решался в ставке. Алексеев заявил, что ему надо 500 000 человек пополнения в месяц, чтобы покрыть потери армии. Шуваев доложил, что у него в запасных баталионах всего 1 175 000 человек. Их хватит на три месяца. Два месяца надо обучать те 600 000, которые получатся от призыва пяти младших возрастов. Поэтому надо срок сбора назначить 15 июля. Никто не возражал, только Наумов сказал, что, если нужно, то надо дать. Уже после обнародования указа со всех сторон посыпались просьбы отменить такой ранний срок, чтобы дать населению возможность убрать урожай.

Андронников.

Этот господин был у меня 2 августа. Приходил хлопотать о 20 тысячах десятин, купленных, по его словам, у хана хивинского за 1 миллион руб. в низовьях Аму-Дарьи. Куплено без воды. 300 тысяч уже [49] внесено. Вода — в распоряжении правительства. Отнесся к этой покупке подозрительно, ничего не обещал.

Затем Андронников пустился в рассказы совершенно фантастического содержания. Так он рассказывал, как вел. князь Николай Николаевич зажал в свои руки такую силу, что министры даже по малым делам стали ездить к нему за утверждением своих предположений и указаниями. Умалился престиж государя. Когда государь хотел принять верховное командование, все министры подписали ходатайство, чтобы он этого не делал. Не подписались только Поливанов и Григорович как военные, но в записке значилось, что и они согласны с мнением остальных. Нашелся только один смелый патриот — Распутин, который указал государю, что короне, которую государь носит, грозит опасность, и тогда Николай Николаевич был удален. Далее, Андронников бранил Поливанова за политиканство; говорил, что государь ненавидел его фигуру, улыбку, склоненную на плечо от раны голову, что Кривошеин — интриган, что гр. Игнатьев жидовствует и что только Хвостов, Маклаков и Штюрмер что-нибудь значат.

Игнатьева и Наумова надо вон. Шуваев тоже был груб с ним, Андронниковым, и груб со всеми. Ничего не понимает в государственных делах и смешон для всех, что его дни сочтены. Штюрмер поехал в ставку, чтобы провести на место Шуваева Беляева. Спросил моего мнения. Я ответил, что Беляев не уважаем в армии, где его называют «мертвою головою». А на вопрос, кого же надо проводить военным министром, ответил: «Поливанова». Что надо прекратить «министерскую чехарду» и сблизиться государю с общественными представителями, что опираться лишь на несколько разношерстных во взглядах министров государю для России и его лично не своевременно. Возврата назад не должно быть допущено, иначе — бунт. Андронников на это ответил: «Странно. Граф Бобринский говорил мне то же самое».

Рузский.

Сейчас ушел от меня Николай Владимирович Рузский. На вид совсем поправился. Но согбенный. Глаза ясные, умные. Говорил, что в ставке государь отозвался обо мне тепло и высказал, что в Туркестане так запутались дела, что он вынужден меня отправить туда, что я край знаю, что там знают и любят меня. Рузский сознает трудность задачи, принятой от меня. Выслушав о положении дел, тоже высказал, что наши начальствующие лица не хотят считаться с опытом войны и продолжают лезть на укрепленные позиции, как бы лезли в чистом поле. Сказал, что десантную операцию считает делом очень [50] рискованным. Повидимому, недоволен корпусными командирами 6-го и 7-го арм. корпусов, Долговым и Васильевым. Согласился, что надо недоверие, некоторое, к начальствующим лицам и проверка того, что они хотят перед операциею делать.

3 сентября.

Прибыл в Ташкент 8 августа. Скоро месяц минет, как приходится напряженно работать, чтобы умиротворить, а, где нужно, усмирить глубоко взволнованный край. Положение и до сих пор весьма тяжелое. Основные три области края наружно умиротворены, но настроение населения угнетенное. В Семиреченской области киргизское население трех южных уездов восстало. Приходится направлять туда значительные силы, и я просил присылки двух казачьих полков, что и исполнено.

Многие русские селения разгромлены, много жертв; разорение их полное. Особого вооруженного сопротивления еще не было оказано. Решительные действия начнутся на-днях. Двинул войска как со стороны Ташкента, так и со стороны Ферганы. Постоянного типа войск в крае оставлено не было. Пришлось послать часть дружин ополчения, часть рот запасных батальонов. Войска мало сплоченные, недостаточно дисциплинированные. Уже при усмирении беспорядков в Джизакском уезде были справедливы жалобы на войска за излишнее разорение туземных жилищ, грабеж, лишние убийства. То же получается и при действиях в Семиречье. Но это, надеюсь, исключения. В общем, войска действуют самоотверженно. Без кадров, без организации, с случайными перевозочными средствами переваливают снеговые горы, делают по равнине до 70 верст в сутки. Затрудняется усмирение огромными пространствами, разбросанностью, беззащитностью селений с русским населением. Мы сделали роковую ошибку, давшую киргизам надежду на легкую добычу: отобрали для отправки в действующую армию у русского населения 7 500 бердановских ружей.

Фольбаум, в общем, действует самостоятельно и энергично, но слишком медлит нанесением удара главным скопищам. Не нравится мне отбитие нами большого количества скота: 300 коров, 10 тысяч баранов, 2000 лошадей — совершенно без боя. Возможно, что отобрали у киргиз мирных. Озлобление между русским и киргизским населением растет. Киргизы допускали огромные жестокости. Русские не оставались в долгу. [51]

Основная причина легкости, с которою восстали киргизы, лежит глубоко и кроется в нашей земельной политике по отношению к киргизам. Много лет подряд для образования «свободных земель» у киргиз отнимались их кочевые и, главное, зимовые стойбища. При отводе киргизам земель при переходе к оседлости закон разрешал отводить только пашни, а земли для выпаса скота и заготовки сена не отводил. В общем, выставка рабочих явилась толчком, а недовольство киргиз русским режимом росло давно. Надеюсь выставить от Семиречья рабочих только весною будущего года.

В трех основных областях края дела обстоят не лучше. Неожиданное требование поставки рабочих в возрасте от 19 до 43 лет было предъявлено в такой спешной и необдуманной форме, что породило невероятную путаницу в умах населения. Исполнители, вместо успокоения и разъяснения населению, что от них требуют, сделали наряд рабочих источником наживы. Трудно себе представить, сколько было в одной Фергане и Самаркандской области взято, особенно чинами туземной администрации, взяток. Общую сумму их нельзя измерить иначе как миллионами рублей. Жалобы поступают со всех сторон. Пришлось отстранить от должностей двух военных губернаторов: Галкина и Гиппиуса, несколько уездных начальников, приставов и двух полицеймейстеров в Ташкенте и Самарканде. Выработал приказ, со всеми приложениями, о порядках и сроках привлечения туземцев на тыловые работы. Имел ряд совещаний с начальствующими лицами и представителями туземцев. Много толковал с ними. Ездил в Джизак; успокаивал там население. Все же пришлось предназначить к отобранию у населения 2000 десятин земли, на которой были зверски убиты уездный начальник полк. Рукин, пристав и около 150 русских людей. По беспорядкам в Ташкенте пришлось утвердить смертный приговор над двумя туземцами: в Джизаке над 6 из 18 приговоренных к повешению судом.

Вел переговоры с представителем туркменского населения. Приняв во внимание, что туркмены несут боевую службу на войне, в Текинском полку, решил, что туркмены будут посылаться не на работы, а на сторожевую службу по охране пленных, железных дорог, составят лесную стражу и пр. Относительно текинцев, кажется, дело уладил, но иомуды отказались дать рабочих и откочевали в персидские пределы. С ними будет много хлопот. Часть киргиз откочевали в китайские пределы. Часть туркмен, сарыков и саларов готовится откочевать в пределы Афганистана. Мне пришлось послать отряд в Астрабадскую провинцию, где началось большое волнение.

Сейчас еду в Самарканд, Котты-курган и далее по всем городам Ферганской области. [52]

4 сентября. Самарканд.

Сильное впечатление. Переезд Заревшана. Быстро вставали в памяти воспоминания 1868 г.; 1 мая, перейдя Заревшан в обход, почти по плечи, штурмовали Чапанатинские высоты. В роте Федорова, где я находился вместе с Ионовым, убит подп. Губин, юнкер Новиковский, ранен юнкер Тузиков и довольно большое число нижних чинов. Бой был тяжелый... Я сцепился с здоровым фанатиком, убил его, но он так здорово сжал меня, что я некоторое время был без чувств. 2 мая ночью заняли г. Самарканд без боя. Там взяла верх мирная партия. Вступил в Самарканд с головною 3-ю ротою Оренбургского стрелкового батальона (теперь Туркестанский стр. полк).

Трон Тамерлана обезобразили постройкою при нем какой-то кордегардии.

Встреча была торжественная. Масса почетных, разодетых туземцев. Депутации от разных народностей. Речи, поднесение простых блюд с хлебом-солью. Почетный караул. Много бледных лиц. Потом в собор. Много жителей. Разговор с 50 десятниками. Обещание выполнить все требования. Гарнизон довольно незначительный; поставил и нестроевых. Прошли хорошо. Лихорадка.

Школа садоводства запущена. Ученики болезненные. Надо помочь. Музей интернациональный. Надо Самаркандский, все перепутано. Библиотека небольшая.

Случная конюшня. 6 жеребцов стоят 6 000 руб. содержания.

Гимназисты и гимназистки в церкви — милые дети, но тоже много желтых лиц.

В городе, в медрессе чай. Импозантно. Присутствовало несколько тысяч человек.

Полицеймейстер Игнациус — мошенник.

Очень сильное впечатление оставила поездка по старинным мечетям. Следы грандиозной, своеобразной культуры. Чай в медрессе сопровождался пением учеников нового типа школы... Надо присмотреться. Кажется, их называют ново-мектебные. По дороге в медрессе шли пешком по коврам. По обе стороны стояли тысячи народа. Большой порядок. Его нарушили десятка два женщин, прорвавших линию и бросившихся в ноги. Просили освободить их сыновей от наряда на работы. Как город — Самарканд растет незначительно.

Г. Наманган. 8 сентября.

Почетный караул — рота Кушкинской дружины и рота тоже дружинников — представились хорошо. Народ крупный и довольно здоровый. Прошли порядочно. Больных немного. Служащие довольно [53] многочисленны. Депутаций много. Русское население уже 4 000 человек. Купцов мало. Тут же армяне, евреи — свои и туземные, персы, кашгарцы, афганцы. Все подносили хлеб-соль. Со всеми говорил. Пятидесятников много. Не очень хорошо настроены. Тут Гиппиус много напутал. Надевал чалму, читал коран. Поработали члены Думы: Керенский и Тефкелов. Один из представителей города просил снять положение усиленной охраны, так как списки рабочих они поставили. Отчитал его, указав, что слов и писанья мало; надо — дело, что, когда льется русская кровь, нельзя еще говорить о милости.

Выставленные 1 000 рабочих имеют лучше вид, чем видел раньше, но обуви теплой нет. Тысяцкого и сотского выбрали хорошо. У всех бляхи, книжки. Пойдут 28 сентября. Жалоб подано очень много. Все больше об освобождении арестованных. Жалуются, что многих посадили за то, что они не хотели дать взятку. Тюрьма на 60 человек, а посадили 400 человек.

Селекционная станция. 300 десятин. Очень хорошо принимается 3-й год. У управляющего Любченко жена — доктор медицины — американка. Дружно работают. Дал задачу и вписал ее в книгу: 1) дать нам колючку без шипов; 2) привить посевы гаоляна; 3) дать возможность расти в Туркестане эвкалиптусу, вынося морозы (на топливо).

8 сентября Коканд.

Огромное оживление. Жизнь кипит. Уездный город, но 14 частных банков. У хлопковых королей роскошные дворцы. Масса народа встречали меня и принесли сотни жалоб на туземную администрацию и просьб освободить арестованных. Высланный мною вперед с офицером-юристом Радзиевский произвел расследование по поступившим ранее жалобам, и в них все подтвердилось, но улик против уездного начальника Мединского не нашлось. Все же за бездействие власти Мединского придется отчислить от должности. Много депутаций. От русских просили расширения учебных заведений. Но и то на большое расстояние от триумфальной арки стояли ученики и ученицы.

Осмотренная мною «тысяча» рабочих встретила меня бодро. Попечительный комитет в надежных руках. Разъяснял всем царское приказание. Особенно тронули меня пятидесятники. Многие старики плакали — говорили, что помнят, как 40 лет тому назад я первый вошел в Коканд, а теперь богом послан спасти их. Что их грабят их же туземные власти. Нельзя жить. Просят защиты.

Едва прошел в церковь, так много народа. [54]

Гарнизон — несколько рот стрелкового запасного полка. Стоят в крепости, которую я занимал 40 лет тому назад с двумя ротами стрелков, кажется, 2-го Турк. стр. полка под командой Машлыкина. Представились хорошо, бледных меньше.

Голодная степь.

На ст. Хилково ездил смотреть голову каналов. Грандиозно. Дают 5 кубов на 50000 десятин. Разработан план еще на 250 тысяч десятин. К работам не приступали. По теоретическим подсчетам, по докладу провожавшего меня инженера Моргуненкова, воды Сыр-Дарьи могут оросить 1 500 000 десятин, но для этого надо образовать бассейн в Тянь-Шане с оз. Сан-Куов.

Земли по Сыру больше, чем воды. Воды Аму-Дарьи могут оросить 2 500 тысяч десятин, но земли нехватает. Например, по правому берегу в Аму-Дарьинском отделе можно оросить только 100 тысяч десятин. Большую площадь можно оросить в Афганском Туркестане и далее. Надо наполнять котловину в низовьях Аму-Дарьи, куда уже спускались воды в Сары-Камыш.

Осмотренные русские селения — Николаевское, Конно-Гвардейское и Спасское — еще не устроены. Конно-Гвардейское сильнее. Своей земли обработать не могут, а хватают аренду. Отчитал их. Солдаткам надо помочь. Несколько крестьян уже сами не работают, а нанимают работников и кроме своего участка арендуют еще несколько. Сопровождавший меня инж. Моргуненков очень толковый гидротехник, очень убежденный в будущности Голодной степи, говорил мне, что несколько крестьян Спасского получают от 5 до 25 тысяч рублей ежегодной аренды дохода. Крестьяне с. Николаевского ранее были горькие пьяницы. Теперь отрезвели. Живут беднее других. Нашел там георгиевского кавалера Апшеронского полка участника у меня в колонне в осаде Геок-Тепе. Из 4-го батальона Маголова, который был почти весь уничтожен в вылазку туркмен 28 декабря 1880 г.

Инженер Моргуненков.

Очень интересные мнения высказывал относительно порядку заселения Голодной степи на орошенных землях. Уже в прошлую поездку мою в Джизак я на возвратном пути ехал со станции «Голодная степь» на г. Самсонов и тогда узнал, что часть земель, розданная под устройство русских селений, после двухлетних огромных урожаев стала солончакового и теперь почти не дает урожаев. По мнению Моргуненкова, надо первые два года эксплоатировать казною, с тем [55] если окажутся солончаковые земли, то их казною и выщелачивать и уже готовые давать переселенцам. Другой способ — это сдавать их с торгов частным лицам с тем, чтобы после выщелачивания часть земли передавать в их собственность, а большую часть обращать под русские селения.

Процесс, по которому хорошая земля обращается в солончаки, еще недостаточно изучен, равно и способы выщелачивания еще не определены.

13 сентября. Ташкент.

Сегодня инженер Сыромятников, переживший в Семиречьи восстание и едва уцелевший, высказал мне, что главная причина беспорядка — деятельность министерства земледелия, обидевшего киргиз отнятием у них земель в арендные, казенные статьи и для переселенцев.

Сегодня же Татищев, представитель министерства земледелия, докладывал вопрос о наделении Семиреченского казачьего войска землями, отобрав таковые у киргиз. Собираются отобрать до 70 000 десятин. Причина: исполнение закона, по которому казачий надел должен составлять 30 десятин. Чтобы дать такой надел, и собираются выселить киргиз, живущих уже оседло в окрестностях г. Верный, занимающихся земледелием и имеющих участки пахотной земли до 5 десятин на семью. Некоторые построили дома с железными крышами. Придется отнестись к этому вопросу с большою осторожностью. Спрашивал: нельзя ли, оросив земли, отдать их в дополнительный надел казакам, а киргиз оставить на их местах, записав желающих в казаки с уменьшенным наделом? Нельзя ли на земли, что придется отобрать у киргиз в местностях, где была пролита русская кровь, устроить новые станицы, переведя часть казаков из Верненского района? Все это надо обсудить на месте. Нельзя ли часть казаков иметь пешими?

Татищев сказал мне, что предположено сделать обширные изыскания воды в степях, устроить колодцы и этим дать возможность располагаться зимовыми стойбищами и в степи.

Я выразил мнение, что на ту воду, что мы сами добудем, на ту землю, что мы сами оросим, и надо садить русских и увеличивать русский элемент, но отбирать землю у туземцев для поселения руских — это сеять рознь между ними и подготовлять кровавую расправу.

Верненские киргизы вели себя всех спокойнее, а их-то мы и хотим лишить земли. [56]

10 октября. Аулиот.

Вчера выехал из Ташкента в Семиречье. Между 28 сентября и 9 октября ничего особо печального не случилось, но задача моя усложнилась отказом иомудов ставить рабочих. Они открыли военные действия. Напали на отряд Стржилковского. Были отражены с потерею с нашей стороны убитыми 1 офицера и 4 нижних чинов и нескольких ранеными. Со стороны Астрабада за нападение на наш разъезд Габаев перешел в наступление и взял Ак-Калу, но затем опять отошел к Астрабаду. Послал подкрепление. Прольется много крови, и население ждет тяжкое наказание, но власть должна настоять, чтобы требование государя о поставке рабочих было выполнено, иначе престиж власти в Средней Азии будет поколеблен. Персидские иомуды пристают к нашим. Снова просил разрешения сформировать 8 стрелковых баталионов, ибо ныне действует 23 запасных стрелковых роты. Указывал возможность весною направить 8 баталионов, 2-й казачий полк, 2 батареи на помощь Баратову, чтобы разбить турок или, по крайней мере, отогнать их от Тегерана.

В Аулиотинском уезде.

Инженер Тынышбаев, киргиз, что едет со мною переводчиком, подал мне записку о причинах киргизских беспорядков в Аулиотинском уезде. По собранным им сведениям (опросом киргиз, односторонне), беспорядки возникли по вине администрации и русского населения. Администрация не разъяснила населению сущность требований, русское население подучало киргиз не давать рабочих. Стращало их, что заберет в войска. А про себя говорило, что — пусть бунтуют, у них отнимут земли и отдадут им. Когда беспорядки начались, русские грабили и убивали мирное киргизское население.

В действительности киргизы первые сделали гадость: напали на безоружных белобилетников, призывавшихся в войска, и убили до 30 человек. Тела бросили в колодезь. Полторацкий жестоко расправился с правыми и виноватыми.

По дороге до Аулиота киргизы многих волостей встречали меня хлебом с солью. Покорно выполнили все требования. С Аулиотинского уезда (170 тысяч мужского пола) берут 12 тысяч рабочих, по 6-7 с сотни. Первую партию я встретил в пути. Следовала в большом порядке. По 6 человек на подводу. Подводчики русские. Были и бабы за кучеров. По 4 руб. 70 коп. получают в день за парную подводу. С эшелоном шел пристав и человек 8 конных стрелков.

Начальник уезда полковник Кастальский не знал, как будет обеспечено довольствие первого эшелона и остальных в пути. Заготовил [57] на 10 дней только лепешек. Надо скорее разобрать и направить это дело.

Кастальский мне говорил, что у него в уезде 50 000 кибиток. На каждую кибитку ложится ныне разных податей по 18 рублей. Но для наряда рабочих каждая кибитка обложена 100 рублями. Выставка 12 000 рабочих будет стоить уезду до 5 миллионов рублей. Только одежда стоит свыше 100 рублей на человека. На руки рабочим дают 300-400 рублей. (Я думаю, что если богачи дают более бедных, то такое перемещение сумм выгодно с экономической стороны.)

11 октября. Аулиот.

Новый министр внутренних дел прислал мне теплую депешу с выражением радости наступающему успокоению среди туземцев Туркестана. Действительно мы уже отправили в полном порядке, отлично организованных, 16 поездов рабочих, два поезда туркмен для сторожевой службы.

В своем ответе Протопопову (№ 1001) я поместил, между прочим, следующие строки: «Долгим опытом службы в Туркестане пришел к заключению, что главнейшими началами в деятельности правительственной власти по отношению к туземцам должны служить: полная определенность и устойчивость требований, твердость власти, соединенная с справедливостью и отеческою заботливостью. Надо добиваться, чтобы нас боялись и уважали. Полюбят после».

11 октября. Село Карабалты.

Киргизское население выслало волостных и почетных старшин. Всюду уверяли в исправной поставке. На русских не жаловались. Жалоб подано мало. Признались, что поставка каждого рабочего обошлась им от 300 до 400 руб. с обмундировкою. Говорили, что рабочих больше брали из бедных. При этих условиях можно верить, что некоторые киргизы записывались сами в охотники, как говорил о том уездный начальник Кастальский. Кругом масса зимовых стойбищ. Угодья большие. Если далее не отбирать киргизские земли, то киргиз в будущем в Аулиотинском уезде можно будет устроить хорошо.

Русские селения делятся на старожилов и новоселов. У старожилов все налицо (льгота родившимся в Туркестане), у других масса на войне. У тех и других просьба о прибавке земли, хотя наделы на семью составляют от 8 до 15 десятин. Поливных мало. Теснота, кажется, зависит больше всего от существующей системы пользования ею, ибо землю не удобряют, и она стала мало давать; начали [58] арендовать целину у киргизов. Другая просьба — это об ружьях. Прежде ружья были, но их отобрали до войны. Кастальский объяснил, что отобрано 4 000 ружей, пришедших от дурного содержания в негодность. Просят теперь по 1 ружью на двор, обещают сдать присмотр за оружием старым солдатам. В Чарьдоворе 2 000 душ и не имеют, чем защищать себя. Несколько (30) охотничьих ружей. В Карабалты тоже около 2 000 душ или 1500 душ, и я нашел защищающую их команду в 15 нижних чинов. Это — срам, русское население, вместо усиления нас в годину испытаний, ослаблено дроблением и без того слабой военной силы. Надо мужскому элементу дать небольшую организацию, выправку и вооружение. Думаю, надо назвать их пожарными командами и так и вести, как пожарные команды, вооружить, обучать строго, дать форму.

Убытков в Аулиотинском уезде, можно сказать, не причинено, кроме сел. Вознесенское близ Мерке, где сожжено несколько домов. Население бежало в Мерке. Один здоровый мужик уверял меня, что он бросил ружье, которое сгорело, и схватил палку. Кастальский говорит, что исчисление убытков преувеличено в несколько раз. С 1882 г., когда я в последний раз проезжал по этому тракту, он много развился. Много русских селений. Тянутся 6-7 верст и все в одну линию. Трудно защищать.

Кастальский хорошо знает уезд. Рассудителен. С подчиненными авторитетен. С губернатором Романовым не ладил. Здоровья непрочного.

12 октября. Пишпек.

Переезд от Карабалтов до Пишпека, 64 версты, идет почти сплошною линиею русских селений. Селения вытянуты в одну линию вдоль дороги. Редко в две линии. Редко делятся на староселов и новоселов. Есть осевшие всего три года тому назад. Живут во временных хатах. По этой линии вкраплено несколько селений с дунганским и сартовским населениями. Но еще больше киргизских земель, отведенных киргизам переселенческим управлением, но арендованных русскими поселенцами за пустую плату. Эти арендованные тоже застроены русскими домами, в них сделаны русскими насаждения, и Соколинский думает, что возврат этих участков киргизам не состоится. Несправедливости, которые ранее сего года чинились через переселенческое управление, Соколинский объясняет несколькими причинами: 1) наплывом самовольно осевших на киргизских землях русских, которых надо было спешно устроить, 2) разностью во взглядах на право киргиз на землю разных генерал-губернаторов, 3) излишним рвением агентов переселенческого дела. [59]

При проезде долее других пришлось остановиться в сел. Беловодское, где были убиты несколько сот безоружных, невинных киргиз. При въезде в сел. Беловодское справа и слева дороги стояли вдовы убитых в киргизском траурном одеянии и, как по команде, подняли плач, прося меня вернуть их мужей. Соколинский считает, что эта жестокая расправа принесла пользу, ибо остановила колеблющихся киргиз разных волостей пристать к бунту, к чему они готовились.

Крепко пригрозил населению, если кто теперь вздумает грабить, будь то киргиз или русский, отдачею под военный суд и виселицею по законам военного времени.

Общие просьбы всего населения: 1) дать оружие, 2) прибавить земли. Оружие обещал дать, а относительно земли указал, что надо учиться более получать с той земли, которая им уже дана: многим до 20 десятин на двор, в том числе пять десятин поливных. Указывал, что надо начать удобрять навозом и привозить для удобрения жмыхи с маслоделательных заводов. Указывал, что надо суперфосфат и томас-шлак. Надо поискать, нет ли суперфосфата на месте. Надо поискать каменный уголь, чтобы сохранить навоз. Киргизское население всюду встречало своими представителями волостными и старшинами. Вид приниженный, подавленный...

Сейчас докладывал мне инженер Тынышбаев, что два пристава в Аулиотинском уезде мошенничают. Один, что в Мерке, обложил киргиз податью в 2 рубля, под предлогом, что родился второй наследник, и с обещанием освободить их от поставки рабочих.

Он же рассказывал, что с приезда выслушивает киргизских старшин волостей, окрестных Пишпеку. Они просят разрешить тем волостям и тем киргизам, которые не участвовали ни в каких беспорядках, возвратиться на их место. Их жены и дети спрятались в горах и там голодают. Обещают поставить рабочих, дать лошадей, выдать виновных. Говорили Тынышбаеву, что ограблены русским населением, что в каждой хате и куточках можно найти много награбленного добра, найдутся у многих целые кибитки.

Рассказывал невероятный случай, будто сегодня, когда население Пишпека готовилось встречать меня, толпа русских на площади забила камнями одного киргиза, заподозренного в том, что он нападал на русских. Этот случай скрыли от губернатора, и он узнал о нем только от меня сегодня вечером. Вместо доклада мне, послал его разобрать претензии киргизских представителей и дело об убийстве киргиза.

Надо крепко установить, что самосуд как с той, так и с другой стороны будет строго караться. Распущенность населения большая. [60]

Соколинского обвиняют, что он мироволит киргизам, и обвиняют в измене. Каждого, кто защитит киргиз, обвиняют в измене. Надо тяжко наказать киргиз, но сурово прекратить и самосуд русских, иначе правильная жизнь не восстановится. Очень трудное положение. Многое испорчено вкорне. Соколинский и уездные начальники считают, что среди русского населения много отбросов, распущенных и даже преступных.

Все обдумываю, как наладить дело в Семиречьи, как восстановить в этом богатом крае мирную жизнь, как помирить русское население с киргизским. Прихожу к заключению, что необходимо на долгий срок разъединить, где представится возможным, эти народности. Надо образовать русский уезд кругом оз. Иссык-Куля, отобрав у киргиз земли вокруг этого озера за совершенные ими злодейства; с другой стороны, надо образовать особый киргизский горный уезд с центром в Нарынском укреплении и с двумя приставствами среди киргиз. Но из этого уезда заброшенные там русские селения перенести на берега озера Иссык-Куль, в том числе и Атайку. Туда же надо перенести и несколько казачьих станиц. К Иссык-Кулю надо скорее провести железную дорогу, и тогда этот край расцветет. Там можно развить огромное скотоводческое хозяйство, даже с привлечением иностранного капитала. Там можно широко поставить государственное коннозаводство. Миллионы пудов пшеницы и миллионы пудов мяса в холодильных вагонах пойдут в Европейскую Россию.

Другую полосу земли, где тоже лилась русская кровь, надо захватить в свои руки — это между Джаркентом и Пржевальском, где было разграблено Каркора. Это даст в долине Текесы огромные угодья для коневодства. В XV веке в этих местах Темерлан собирал огромную конную рать и кормил ее.

Киргизам тоже надо открыть новые задачи для их деятельности. Последние 40 лет точно безмолвно согласились стереть с лица земли это симпатичное, добродушное, наивное, но и дикое еще по нашей же вине племя. Махали на него рукою. Считали, что роль его кончена. Что прогресс для него — это переход к оседлости. Это не так. Киргиз — прирожденный скотовод и кочевник. В этом и надо видеть его силу. Огромная площадь земель в Средней Азии только и пригодна для кочевки и скотоводства. Киргиз же — прирожденный кавалерист. Это тоже надо использовать. По моему мнению, киргизскому населению надо поставить следующие задачи в будущем:

1. Давать нашей армии коневые средства. Для сего всех киргиз надо обратить в коневодов для производства нужной для нашей армии лошади. Идут по ложному пути. Все хотят кровных, нежных пород лошадей скрещивать с киргизскими [61] матками. В случных конюшнях работа будет носить второстепенное значение. Надо дать жеребцов в киргизские косяки. А жеребец, например, Карабалты, конечно, табунной жизни киргизской лошади не выдержит: слишком нежен. Надо поэтому, не теряя времени, в наших рассадниках лошадей приступить к выработке сурового типа жеребца для киргизских табунов. Станичные табуны Донского войска, виденные мною, могут помочь в этом деле. По моему мнению, первоначальною задачею надо поставить увеличить рост киргизской лошади на один вершок.

Я прочел проект Стаховича о перенесении коннозаводческого дела в Среднюю Азию. Много хорошего, но с его мнением нельзя согласиться. Проект базируется, главным образом, на случных конюшнях, рассадниках лошадей и частном коннозаводстве на манер существующего в Европейской России. О киргизах и киргизской лошади сказано только вскользь. Между тем, главною задачею, по-моему, надо поставить работу самих киргиз как коневодов.

2. Киргизы должны давать миллионы овец на мясо, шерсть, шкуры, овчины и пр. Это дело тоже не регулировано должным образом, и в несколько лет накопленный приплод может пропасть от бескормиц в суровую зиму, что и бывает, когда гибнут сотни тысяч животных.

3. Киргизы — отличные, неутомимые наездники, необычайно зоркие, отлично ориентирующиеся в местности, должны со временем составлять видную, если не главную, нашу силу для укомплектования конницы.

Одним из средств поднять киргизское население для выполнения поставленных выше задач должны служить школы, преимущественно профессиональные, знание русского языка, приобщение их к русскому закону, русской культуре.

Сейчас инженер Васильев подробно докладывал порученные ему работы по оросительным работам из р. Чу. Смутно решен вопрос, что делать с орошенными землями.

Надо попытаться на землях, кои будут орошены Васильевым устроить казаков Семиречья, особо нуждающихся в земле и надеющихся получить земли от оседлых киргиз, давно на них сидящих близ г. Верный.

10 ноября. Аральский поселок.

Тургайский губернатор Эверемон считает себя крепко обиженным. Приезжал повидаться со мною и пожаловаться. Начались волнения в Тургайской области в двух уездах: Тургайском и Иргизском. [62]

По его просьбе, я выслал ему сотню казаков 4-го Оренбургского полка, которые очень помогли Иргизу, уже осажденному киргизами. Эверемон дал депешу, где просил оба эти уезда подчинить мне. Я, конечно, уклонился, ибо там есть свое начальство. Из Петрограда, не объявляя военного положения в уездах, отказавших дать рабочих, назначили, оренбургского атамана Тюлина главным [?] этих двух уездов. В то же время Сандецкий выслал на Чалкор и далее войска под начальством Лаврентьева (ген.-лейт.), который не признает Тюлина. Явилось три начальника. Эверемон хочет в отставку. Дал ему совет поставить на первое место дело, а уже потом свои личные интересы, помочь Тюлину и Лаврентьеву всеми силами, охранить киргиз от излишних жестокостей, помочь обеспечению всем необходимым войск. Войска прибыли на ст. Чалкор ранее, чем были для них заготовлены запасы и перевозочные средства.

22 декабря закончил большую работу: опрос мнений представителей русского и туземного населения относительно вопросов, связанных с пересмотром «Положения об управлении Туркестанского края». Для такого опроса я посетил Скобелев, Самарканд, Мерв, Асхабад и устроил ряд совещаний с представителями Сыр-Дарьинской и Семиреченской областей. Много услышал разумного. Многое будет принято во внимание уже теперь для текущей деятельности по управлению краем и после, при проектировании изменений в существующем законе. Устроено мною было более 20 заседаний. Русские крестьяне, сарты и киргизы произвели на меня на этих заседаниях очень благоприятное впечатление. Разумные и не слабые люди. Как на основании ревизии и объезда края, так и на основании всего мною услышанного на докладах и совещаниях, общие выводы о положении Туркестанского края для меня пока вырисовываются в следующих общих заключениях:

Население пришлое.

Около полумиллиона душ. Главная масса русских — земледельцы. В городах пришлое население составляют, вместе с русскими, армяне, выходцы с Кавказа, грузины, татары. Персидские подданные (Асхабад более персидский, чем русский город). Туземные и русские евреи и пр.

Русские, главным образом, группируются в Семиречьи (300 тыс. душ), образуя ряд селений преимущественно по почтовому тракту на г. Верный.

Земледельческая деятельность русских обширна, но русские селения даже 40-летнего существования устроены [63] только по форме: есть церкви, школы, сельские и волостные управления, народный суд. По существу только небольшое число селений устроено прочно. Общая жалоба прежде всего на необеспеченность водою и на необходимость прибавить земли ⁶. Большинство селений в Семиречьи пользуется землею на общинном праве с переделами. Обработка земли довольно первобытная, навоз сжигают, земля выпахивается, дает урожаи очень слабые с 25 до 60 пуд. пшеницы с десятины. Очень многие селения Сыр-Дарьинской и Закаспийской областей не имеют поливной земли. Сеют хлеб богарный, с слабыми и случайными урожаями. В Семиречьи многие селения главные посевы ведут на арендованных у киргиз землях или при переложной системе. Переселенческое управление, быстро основывая новые селения, не приложило забот научить население лучше пользоваться отведенными русским людям землями. Предстоит еще огромная в этом отношении работа. Сады не развиты. Машинный способ обработки применяется; в общем, даже при примитивности хозяйства, население живет зажиточно.

Несправедливость: в Семиречьи остались дома только старые люди — молодежь на службе. В Сыр-Дарьинских селениях вся молодежь дома (родившиеся в Туркестане до сих пор освобождены от военной службы).

Церквами обеспечены. Певчих почти нет.

Школами по статистике обеспечены, но крестьяне, без исключения во всех областях, горячо жаловались на свои одноклассные школы, министерские и церковно-приходские. Утверждали с основанием, что «они ни к чему»: даже не могут приготовить волостного писаря; все волостные писаря — пришлый элемент. Проучившись три года, быстро все забывают, и остается уменье только подписать свою фамилию. Жалуются на преподавательский персонал. Утверждают, что в году собственно учатся только ? года, что занятия идут только до часу дня, а иногда и ранее. Очень просят скорее давать им высшие начальные школы.

Своим сельским, волостным и судебным устройством довольны (в общем). Просят расширить компетенцию волостного суда. Судятся очень редко. Были представители волостей, где волостной суд собирался два раза в год, на кражи не жалуются. До этого года жили дружно с киргизами.

Промышленная и торговая деятельность пришлого населения не в русских руках: евреи, армяне, разные выходцы с [64] Кавказа оттесняют русских. Правительство, насаждая русские селения, не озаботилось дать русскому населению средства и уменье стать во главе промышленной и торговой деятельности края. Нет профессиональных школ, нет системы, нет забот передать в руки русских мастерства, создать русских техников, низших и высших. Масса учебных заведений преследуют общеобразовательные цели и составляют ступень к университетам. Даже дети нижних чинов наполняют гимназии. Дети крестьян, например, из богатых селений в Голодной степи, отдают своих детей в гимназии и потеряют их для земледелия. Надо скорее основывать профессиональные школы. Кавказские выходцы, захватывая мелкую и крупную торговлю, в то же время являются содержателями разных притонов, торгуют запрещенною водкою, вином.

Туземное оседлое население.

Очень трудолюбиво. Хлопок дает огромные доходы. Многие разбогатели. Но за последнее время, с ростом богатства отдельных лиц, есть признаки, что масса не богатеет. Земли переходят в руки богатых и туземных евреев. Очень озабочен выяснением размера обезземеления населения. Туземная администрация, особенно волостные и туземные судьи (казии), забрали в свои руки в трех основных областях края, особенно в Ферганской области, огромную власть. Они угнетают и грабят население. Русская администрация малочисленна и часто не на высоте своей роли. По искам к населению казии выдают исполнительные листы даже на всю, без исключения ⁷, землю, и пристава, получившие обязанности судебных приставов, безжалостно, вместе с волостными, продают земли часто за дутые долги. Принимаю меры остановить это зло.

С положением по управлению Туркестанским краем 1887 г. (работа Гирса) от уездной администрации пытались отнять попечительную деятельность, ограничив только полицейскими обязанностями. Администрация наша малочисленна и плохо обеспечена материально. Надзор за туземными школами недостаточен. Надзора за конфессиональными школами нет. Мы за последние 30 лет не приблизились, а отдалились от туземного оседлого населения. В результате — беспорядки на почве поставки рабочих, пролитие крови, разгром, взаимная вражда и взаимное недоверие. Надо много поработать [65] чтобы направить деятельность туземного оседлого населения в правильное русло и уберечь его в самом главном: уберечь мелкое землевладение. И тут, в добавление к этой мере, необходимо реформировать туземную школу, сблизить ее с русскою, дать ей практический характер. Надо уменьшить власть казия и волостных, о чем просили сами представители туземного населения. Надо школу для образования переводчиков.

Туземное кочевое население.

Киргизы последние 30 лет и, особенно, последние 12 лет теснились во всех направлениях. У них с 1904 г. только, по Семиреченской области отобрано несколько миллионов десятин земли, часто без разбора, нужны или не нужны жизненно эти земли киргизам. Возник ряд русских селений — это плюс. Но возникла и неприязнь киргиз к русским и русской власти — это минус. В особенности для меня необъяснима отдача в 1913, 1914 и 1915 гг. 1 800 000 десятин Семиреченской области под скотоводство разным лицам, в том числе полицеймейстеру г. Верный Поротикову 10 000 десятин. Боюсь, что это будет хуже знаменитых «башкирских земель». Мы сами не знали, куда клоним. Обращая киргиз к оседлой жизни, наделяли их только пахотного землею, а скотоводческие участки — 1 800 000 десятин — отдавали аферистам, не киргизам. В то же время во всех областях края шла вакханалия с лесными площадями края. Их хозяевами, по существу, явились лесные объездчики, которые стали всеми силами теснить киргиз, туркмен и сартов ⁸. Их теснили в пользовании не только на участках, отобранных в казну, но и на участках, оставленных в пользовании населения как кочевого, так и оседлого. Принимаю меры остановить самоуправство лесного ведомства. Борьба будет трудная, но не остановлюсь перед самыми решительными мерами.

Уверен, что киргиз можно призвать к новой жизни. Нужно дать им просвет в их безотрадном ныне положении. Надо создать из них полезную для России группу населения. Не надо для этого обезземеливать их и тянуть насильно к переходу к оселой жизни. Как кочевники и как коневоды, они будут более полезны России, чем как плохие земледельцы. С введением и у них воинской повинности, они дадут прекрасный материал для укомплектования нашей конницы и обозных [66] частей. Об этих взглядах я уже писал управляющему государственным коннозаводством Стаховичу. То же, что до сих пор проделывалось над киргизами, имело результатом восстание их в Семиреченской области и гибель 2 500 русских людей. В совещании с киргизами выяснился отрадный факт: интеллигентные киргизы идут против своих родичей, которые ищут суда по шариату и замены шариатом своего адата.

Киргизы жаловались, что большие денежные жертвы, принесенные ими в целях получить образование, не были использованы. Жаловались, что русско-туземные школы не давали их детям знания русского языка, просили хорошей школы. Представители от киргизского населения высказали дружно свое недовольство судом биев и недовольство самовластием своих волостных старшин. Просили защиты от лесного ведомства. Просили закрепить за ними такие земельные участки, которые по произволу каждого мелкого чина переселенческого управления нельзя было бы отбирать у них. Жалобы — основательные. Просили оградить их от деятельности охранного отделения (провокация).

Туркмены.

Мои старые друзья туркмены встретили меня родственно. Среди них я отдыхал душою. Мервские туркмены очень разбогатели, но тоже одни пошли слишком вверх, а другие остались бедняками. Главная их жалоба — на недостаток воды и недостаточную обеспеченность ее от захватов управлением Мургабским государевым имением. Это управление поступает с водою туркмен бесцеремонно. Но и областное начальство неправо: выше Мерва допустило каких-то арендаторов, которые поставили машины, подымают воду и орошают отведенные им в аренду землю. Приказал эту аренду прекратить.

Другая очень острая жалоба на провокаторские действия агентов охранного отделения. Вместе с одним армянином они вводят террор: требуют — или деньги (взятку) или попадешь в тюрьму по обвинению в политической неблагонадежности. И таких засажено было немало. Назначенным по моему приказанию расследованием подтвердились жалобы эти, и около 8 человек агентов охранки я засадил в тюрьму.

Теджентские туркмены тоже очень понравились. Асхабадские очень мне симпатичные, материально обставлены хуже других (менее воды), но работают бодро и надежны. Почти от одного этого уезда выставлен Текинский полк, который отлично дерется на юго-западном фронте. [67]

Туркмены иомуды наделали мне хлопот, а себе горя. Они отказались выставлять рабочих, напали на русские селения, напали на наши посты. Вынудили к отступлению (уверен, напрасно отступили) одну из наших колонн. Идет теперь против них серьезная экспедиция под начальством генерала Мадритова.

Комментарии

5. Публикуется по подлиннику, хранящемуся в Особом отделе Древлехранилища Московского Центрального Исторического Архива. Перед своим назначением в Туркестан А. Н. Куропаткин был главнокомандующим северного фронта.

6. Прибавку земли просят и имеющие на двор 20 десятин. — Примечание в подлиннике.

7. По приказу 6 танапов должен быть минимумом, не подлежащим продаже. Примечание в подлиннике.

8. Мервские лесничие теснили население даже в Чарджуе и Керке. — (Примечание в подлиннике.)

Текст воспроизведен по изданию: Восстание 1916 г. в Средней Азии // Красный архив, № 3 (34). 1929