КРЕСТЬЯНСКИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА 1914 г. НА ОСНОВАНИИ МНИМОЙ ГРАМОТЫ ИСМАИЛА САМАНИ ¹

В описи фонда бухарских вакуфных грамот ² Центрального государственного исторического архива Узбекистана под № 1287 числится «вакуфный документ Исмаила Самани, переписанный 986 г. хиджры с оригинала 254 г. хиджры, с приложенными к нему шестью целыми и одной половинкой договоров с земледельцами». Вероятно, эти документы имел в виду В.А.Шишкин, который в своей книге «Архитектурные памятники Бухары» (Ташкент, 1936), говоря о мавзолее Исмаила Самани, упоминает «вакуфный документ, который сохранился в поздней копии».

В настоящее время сохранились лишь фотографии этих документов, которые хранятся в Комитете по делам архитектуры Узбекской ССР под № 3499-3510. Негативы эти представляют, несомненно, снимки именно этих документов, которые числятся в приведенной выше описи: совершенно совпадают не только содержание, но и число листов крестьянских обязательств 1914 г., названных в описи «договорами», дефектность одного из них, утраченного более чем наполовину, дата мнимого оригинала вакуфной грамоты Исмаила Самани (254 г.х., т.е. 868 г.н.э.) и т.д.; только дата, когда этот документ был якобы возобновлен, ошибочно прочитана составлявшими опись сотрудниками архива: арабское изображение цифры 6 они приняли за 9, а цифру 7 сочли за 8. В действительности, как явствует из фотографии, дата мнимого возобновления грамоты Исмаила Самани – 4-е мухаррема 676 г.х., что соответствует 7 июня 1277 г.н.э. ³

Из «Истории Бухары» Мухаммеда Наршахи, составленной на арабском языке в Х в. и дошедшей до нас только в таджикском изложении XII и частью XIII в., известно, что Исмаил Самани покупал земли в разных местах, в том числе и на канале Самджан, где находятся упоминаемые в наших документах участки, и учреждал вакфы с благотворительными целями, а иногда в пользу своих потомков ⁴. Относительно [260] земель на канале Самджан автор XII в. ⁵ говорит, что в его время этого вакфа уже не существовало. В более поздних источниках упоминания вакфов Исмаила Самани мы не встречали. Может быть, он был возобновлен только в XVIII в. Известно еще, что в Бухаре до самой революции 1920 г. существовал квартал, населенный потомками Исмаила Самани, которые жили на доходы от вакфов.

В настоящей работе автор по необходимости ограничивается только источниковедческой задачей: с помощью самого документа и других доступных источников выяснить неосновательность предположения, что это копия грамоты IX в.; что же касается приложенных актов 1914 г., то они публикуются как образец формы поземельных отношений, реально существовавших в предреволюционном Бухарском ханстве.

* * *

Судя по фотографии, грамота, описанная архивом как «вакуфный документ Исмаила Самани», представляла полосу, склеенную из восьми листов бумаги, общая длина которых должна быть не меньше 3 – 4 м, а ширина – около 25 – 30 см. Полоса скручивалась в свиток (так обычно хранились документы в Средней Азии); следы покоробленности бумаги вследствие скручивания ясно видны на фотографии. Текст, содержащий 131 строку, распадается на 7 частей, по существу представляющий семь разных документов, разделенных промежутками чистой бумаги и приложением печатей в этих промежутках. Весь текст написан одним почерком и, по-видимому, одновременно. Почерк – типичный среднеазиатский насталик – свидетельствует о времени написания этого документа, которое, по палеографическим признакам, не могло быть раньше XVII в.; скорее можно было бы отнести его к более позднему времени, так как этот почерк был распространен вплоть до XIX в. Это впечатление подтверждается и печатями: на миндалевидной печати, приложенной в 17 местах, ясно читается: «Султан эмир Хайдар», который правил в Бухаре с 1800 по 1826 г. На круглой печати, оттиснутой 6 раз, читаем имя верховного судьи мирзы Мухаммед Фазыла, сына мирзы Мухаммед Амина, который известен по другим документам (см., например, документ № 464 Бухарского музея от 1796 г. и док. Ин-та восточных рукописей Акад. Наук УзбССР, Ф.Чекляр, № 30/24 от 1809-1810 г.); таким образом, почерк и расшифровка печатей позволяют определить время переписки данного экземпляра началом XIX в.

Ниже приводятся полностью все тексты, содержащиеся в свитке, целиком сфотографированном. В начале свитка, с самого верхнего края бумаги, без всякого заголовка или инвокации написан акт о возобновлении грамоты вследствие изношенности подлинника:

«В пятницу четвертого числа священного месяца мухаррема 676 (7 июня 1277 г.н.э.) (здесь и в дальнейшем все пояснения в скобках – автора статьи) в Дом Суда прославленного столичного города Бухары – да сохранится она от бед и несчастий! – явился убежище добродетелей, средоточие сейидского достоинства, эмир сейид Мухаммед, сын эмира Султан Хусейна, известного под прозвищем Мир-и Сакиахи, и предъявил список вакуфной грамоты относительно вакуфных имуществ святейшего султана просветившихся, опоры достигших совершенства, его величества падишаха Исмаила Самани, бумага которой с течением времени стала разрушаться, и попросил возобновить эту грамоту. А этот вышеупомянутый убежище сейидства был заведующим вакфами, учрежденными вышепоименованным [261] покойным святейшим падишахом; согласно условию учредителя (эта обязанность) перешла к нему от отца; в соответствии с лучезарным законом он был распорядителем вышеупомянутых вакфов, обладая властью заведывания. Затем вакуфная грамота вышеупомянутых вакфов была возобновлена без прибавления и уменьшения. А происхождение вышеупомянутого убежища сейидства от вышепоименованного святейшего падишаха, как одного из ближайших потомков потомков потомков вышеуказанного учредителя вакфа, было подтверждено в процессе законной тяжбы законным образом и она вот эта. И в руках вышеупомянутого имеется удостоверение с печатью казия Нуруддина о том, что он принадлежит к числу ближайших мужских потомков потомков потомков потомков потомков вышеупомянутого учредителя вакфа».

Приложена печать миндалевидной формы около 2,5 см в длину с надписью: «Султан эмир Хайдар».

За этим текстом следует склейка листов, с приложением в двух местах печати эмира Хайдара, и далее 38 строк текста вакуфной грамоты, содержащей пышное славословие и описание границ обращаемых в вакф угодий. Славословие написано рифмованной прозой, что не могло быть отражено в переводе. Опуская его, приводим описание границ:

И еще селение Ходжа Убан из вилайета прославленной Бухары, из тумана Самджан, ограниченное с четырех сторон (следующим образом): с запада примыкает к мертвой, никому не принадлежащей земле; с севера примыкает к запретной полосе общего канала; с востока примыкает к земле мельницы Ката (?), которая известна; с юга примыкает частью к вышеупомянутой земле Уба и частью к селению Паркат. Границы его со всех сторон и отметки ясны.

И еще местность Арбаб-и Ката из тумана Хутфар, ограниченная с четырех сторон (следующим образом): с запада примыкает к земле местности Карта; с востока примыкает к земле местности Чикты; с севера примыкает к земле Тарна и с юга примыкает к земле местности Асбаб-и Айнаддин. Границы со всех сторон и признаки ясны. [262]

В конце текста поставлена печать «Султан эмир Хайдар», а вставка заверена печатью казия мирзы Мухаммед Фазыла, сына мирзы Мухаммед Амина.

Далее, после небольшого промежутка, в виде отдельного отрывка грамоты помещено следующее:

Печать: Султан эмир Хайдар.

После этого отрывка опять промежуток чистой бумаги с оттиском печати казия мирзы Мухаммед Фазыла, сына мирзы Мухаммед Амина, а за ним как бы начало новой грамоты с обычным заголовком:

Девятого числа месяца шавваля 254 г. (1 октября 868 г.н.э.) его величество, поднявшийся до седьмого неба, Дарий эпохи, шахиншах времен, дарующий венец царям мира, указующий счастье могущественным хаканам, падишах просвещенный, справедливый, его величество падишах Исмаил Самани, сын его величества эмира Ахмеда Самани, сына эмира Асада Самани, обратил в правильный, обязательный и законный вакф целиком и полностью эти селения, описанные в начале в отношении границ, без исключаемых по закону кладбищ мусульман, общественных дорог, хаузов и деревьев, находящихся в них (селениях), причем эти описанные (селения) были свободны от прав других (лиц) и от того, что препятствует проведению вакфа, в пользу своих потомков и потомков потомков своих, и потомков потомков потомков своих навечно, тех, что размножатся и расплодятся из поколения в поколение и из века в век и, в конце концов – для бедных мусульман, таким образом: тот доход, который получится от этих вышеописанных угодий, пусть поделят между собой потомки его величества, согласно с законом аллаха всевышнего о дележе наследств: мужчине – доля равная доле двух женщин. И поставил условием вышеупомянутый учредитель вакфа, чтобы ни одно живое существо не брало ничего из описанных в начале вакфов и если кто-либо злобой и насилием возьмет из этих вакфов хотя бы одну медную монету, он будет подвергнут вечному проклятию. И поставил условием его величество вышеупомянутый учредитель вакфа, что заведующим этими упомянутыми в начале и описанными в границах угодьями и шейхом упомянутого раньше мазара будет ученейший из потомков его величества и он возьмет плату за заведывание – одну десятую всего дохода этих вакфов и плату за выполнение обязанностей шейха – одну шестую часть; а после этого произведет дележ между наследниками и сам также возьмет долю, как другие наследники. А если все потомки будут равны по учености, то заведующим и шейхом будет праведнейший из потомков; а если в этом отношении тоже будут равны, то заведующим и шейхом будет благочестивейший из потомков, а если в этом отношении они тоже будут равны, то пусть бросят жребий, и на чье имя выпадет жребий, тот и будет заведующим [263] вакфом и шейхом мазара; и поставил условием его величество вышеупомянутый учредитель вакфа, чтобы великие садры (великие садры – два высших чиновника – один придвоный, другой общественный, в их сферу деятельности входило «управление всеми вакфами в вопросах, касающихся назначения шариатских судей и заведующих вакуфным имуществом, опека и старшинство над всеми сейидами, улемами, мударрисами, казиями, шейх ал-исламами, наместниками садров, некоторыми мутаваллиями, смотрителями вакфов, настоятелями служб, хатибами, муэззинами, чтецами Корана и просвещенными людьми. Омыватели покойников и могильщики - тоже в их ведении; отстранение омывателей по представлению гуссалбашия, а также предоставление им жалованья из вакуфных средств по получении докладной - все входит в их компетенцию» Ансари «Устав для государей» - прим. OCR) ничего не брали из этих вакфов, а если возьмут насильно, то будут наказаны гневом всевышнего. И поставил условием его величество вышеуказанный учредитель вакфа, чтобы эти вакфы не переменяли, сколько бы ни было выгоды в обмене. Высокочтимый прибежище закона казий Шараф, сын казия Джемал-ад-дина, казия вышеупомянутого города, в процессе законной тяжбы вынес решение о правильности и обязательности этого вакфа, будучи осведомлен о пунктах противоречий ученых законоведов, как вакфа правильного, законного, обязательного, вечного, продолжающегося до тех пор, когда унаследует аллах землю и то, что на ней, а он лучший из наследников. «И если кто-либо переменит его, после того как слышал его, то подлинно на том, кто его переменит, будет грех» ¹⁴. И было это в присутствии справедливых и надежных (свидетелей)».

Печати: 1) Султан эмир Хайдар. 2) Слуга бедняков, любящий праведных, единомышленник ученых, казий казиев, казий мирза Мухаммед Фазыл, сын мирзы Мухаммед Амина.

Затем следует протокол тяжбы с решением казия, подтвердившего вакуфность спорных земель:

«В настоящее время высокопоставленный обладатель благородства эмир Наср, сын его величества эмира Ахмеда, явился в Дом Суда столицы султанов прославленного города Бухары и привел с собою доверенное лицо султанов Мир-Зияна, сына Абу-Мансура. После того как были оглашены эти вышеупомянутые вакфы с описанными в начале условиями, этот вышеупомянутый явившийся предъявил иск к этому вышеупомянутому приведенному им с собой с присутствием ответчика перед лицом вышеупомянутого казия в вышеуказанном городе и в иске своем сказал так: «Его величество поименованный выше учредитель вакфа – да продлится справедливость его – сделали эти, описанные выше в отношении границ, угодья со всеми относящимися к ним принадлежностями в то время, когда они составляли собственность по праву его величества, вакфом правильным, обязательным и законным, с истинными условиями, в пользу вышеупомянутых статей расходов, а заведывание этими вакфами поручил мне, как упомянуто в грамоте; и решение ваше, то есть казия вышеупомянутого города, которому подчиняются, относительно правильности и обязательности этого вакфа, приложено. В настоящее время этот ответчик владеет этими вакуфными угодьями, не имея на это права и захватив их путем насилия, и они находятся в его руках неправильно. Прошу ваше святейшество, являющееся казием ислама – да продлится слава ваша – соизвольте приказать этому ответчику, чтобы он вернул мне эти описанные в начале вакуфные угодья, дабы я распоряжался ими в интересах вакфа». После того как владение этого приведенного ответчика этими описанными в начале вакуфными угодьями было доказано очевидными доказательствами по справедливости, как полагается по закону, потребовали ответа у ответчика по этому иску. Он отрицал в законной и авторитетной форме вакуфность этих угодий, а также решение вышеупомянутого казия о правильности и обязательности вакфа. Тогда потребовали у истца ясных доказательств в пользу истинности его иска. Он привел в Дом Суда двух красноречивых и умных свободных людей, каждый из которых отличался справедливостью и их показания были приемлемы. И оба они, господин ходжа Рафиуддин, сын ходжи Шамсаддина, сына ходжи Бадруддина и мауляны Ядгар, сын мауляны Дуст-яра, сына мауляны Али-Мухаммеда, после отрицания ответчика и затребования свидетельствования этих двух свидетелей, дали показание в этом вышеупомянутом Доме относительно обоих тяжущихся, поодиночке, единодушно в словах и смысле после предъявления иска и слушания его. И показание каждого из этих свидетелей было таково: «Я свидетельствую и даю показание, что его величество вышеупомянутый учредитель вакфа – да продлится справедливость его – эти вышеописанные угодья обратил и превратил в правильный, обязательный и законный вакф, в то время когда они были собственностью по праву его величества и были свободны от прав других и от того, что могло бы препятствовать проведению вакфа в пользу своих потомков и потомков потомков своих и потомков потомков потомков своих и потомков потомков потомков потомков своих, с правильными условиями, таким образом, как написано в вакуфной грамоте и вы, господин, являясь казием ислама, выносящим указы священного закона в вышеупомянутом городе и подчиненных ему (местах), вынесли решение о правильности и обязательности этого вакфа, и теперь эти угодья, описанные в начале, находятся в руках и в распоряжении этого ответчика неправильно и следует им перейти в распоряжение этого истца, чтобы он распоряжался этими вакфами властью вышеуказанного заведывания». И они исполнили требуемые условия и указали места, которые необходимо было указать, после того как (присутствующие) [264] помолились, испросив аллаха всевышнего о добродетельности и праведности этих свидетелей. И не был в состоянии ответчик ни отстранить, ни опорочить (этот иск) законным порядком. И по просьбе истца вынесли решение в указанном Доме Суда относительно этих тяжущихся – этого истца против этого ответчика, его святейшество казий ислама вышеуказанного города, имя которого представлено на печати, приложенной в конце этого документа, при благородном шифре – о вакуфности этих угодий описанным образом. И вынес вышепоименованный казий о правильности и обязательности этого вакфа описанным образом решение твердое и приговор крепкий и обязательный, согласно с показаниями этих свидетелей. И было это в месяце шаввале 294 года (15 июля – 12 авг. 907 г.). И было в присутствии справедливых и надежных (свидетелей)».

Шифр или монограмма: Упомянутое выше повеление исходит от меня, а я раб бедняка, казий Мухаммед Али, сын Мухаммеда Вали.

Затем следует протокол тяжбы по иску противоположного характера:

В настоящее время явился убежище возвышенности, Фаик, сын Арслана, сына мир-Забана и привел с собою его величество Абу-Насра, сына эмира Ахмеда Самани, который был заведующим упомянутыми в начале вакуфными угодьями от имени его величества, вышеупомянутого учредителя вакфа, на основании истинных условий его, в высокое место вынесения приговоров столичного города прославленной Бухары, в присутствии уполномоченного казия ислама, решения которого непременны, прославленного города Бухары, причем этот казий ислама имел право назначать себе уполномоченных, полученное от того, кому принадлежит власть – да увековечится царство его! – и этот явившийся пред лицом уполномоченного того, чье имя изображено внизу этой записи, предъявил иск к этому приведенному и сказал так: «эти описанные в начале угодья являются моей собственностью по праву и находятся в руках и в распоряжении этого присутствующего неправильно». И он предъявил законную претензию с правильными условиями. После того как владение этого ответчика этими вышеупомянутыми угодьями было доказано явными справедливыми доказательствами, потребовали ответа на иск у этого ответчика и он ответил отрицательно: «Ни этот истец, ни кто-либо другой не может притязать на собственное владение этими вышеупомянутыми угодьями против меня, потому что эти вышеупомянутые угодья его величество, убежище справедливости, вышеупомянутый учредитель вакфа, будучи собственником по праву, обратил в вакф правильный, обязательный и законный в пользу своих потомков и потомков потомков своих и потомков потомков потомков потомков своих в том изложении и с условиями, как написано в вакуфной грамоте. И святейший казий вышеупомянутого города, решения которого обязательны к исполнению, в процессе законной тяжбы и отрицания (ответчика) и приведения справедливых и очевидных доказательств с соблюдением требуемых условий, вынес решение о вакуфности вышеупомянутых угодий в том смысле, как написано в вышеприведенном свитке и это решение о вакуфности вышеупомянутых угодий есть повеление для всех людей». И спросили у претендующего на вышеуказанную собственность ответа на вышеприведенный отказ. Он сделал законное признание в том смысле, что святейший казий вышеуказанного города, повеления которого обязательны к исполнению, вынес решение, с правильным соблюдением условий о вакуфности этих вышеописанных угодий вышеуказанным образом, как написано выше в свитке, но сказал: «это решение вышеуказанного казия о вакуфности этих вышеупомянутых угодий не является повелением для всех людей и мне принадлежит право претендовать на собственность в отношении этих вышеупомянутых угодий». Затем, по просьбе претендующего на отказ по иску вынести решение относительно тяжущихся, причем этот претендующий на отказ стал истцом по отношению к ответчику по этому отказу, который есть истец, претендующий на вышеупомянутую собственность, вынес решение уполномоченный вышеназванного казия, - имя этого уполномоченного будет упомянуто внизу этой записи, - к которому обращаются с тяжбами, о подтверждении вышеупомянутого отрицания лицом, которое отрицало правильность этого иска, потому что повеление о вакуфности вышеупомянутых (угодий), написанное в начале свитка, есть повеление для всех людей. И было приказано этому претендующему на вышеуказанную собственность отказаться от этого иска в соответствии с мнением того, кто считал так из ученейших ученых и имамов ислама. А уполномоченный, к которому были вызываемы вышеупомянутые тяжущиеся, был осведомлен о пунктах противоречий между учеными богословами – да будет доволен аллах всевышний всеми ими! – И было это двадцать шестого числа священного месяца мухаррема 294 года (17 ноября 906 г.)». [265]

Печать казия казиев мирзы Мухаммед Фазыла, сына мирзы Мухаммед Амина.

За этим следует краткий «ривает» о законности вынесенных решений:

Печать: Слуга бедняков, любящий праведных, единомышленник ученых, казий казиев Мирза Мухаммед Фазыл, сын мирзы Мухаммед Амина.

Обычной для риваетов фетвы – ссылки с цитатами из законоведческих трактатов – в данном документе не содержится, нет и ответа на поставленный вопрос, является ли вакф, таким образом подтвержденный, законным, если не считать за изображение ответа, обычно выражаемого словом «бошад» (есть, является), тонкий росчерк под приложенной печатью казия. Кроме того, обычно риваеты скреплялись печатями муфтиев, что в данном случае не соблюдено.

Перейдем к критике текстов.

При проверке дат оказалось, что 4-е мухаррема 676 г. хиджры приходится на понедельник, а не на пятницу, как указано в самом начале свитка.

Протокол тяжбы по иску Насра сына Ахмеда к Мир-Зияну датирован шаввалем 294 г. хиджры, т.е. июлем – августом 907 г.н.э., тогда как следующий протокол, ссылающийся на постановление этого, датирован 26 мухаррема 294 г. (16 ноября 906 г.). Как мог наместник бухарского казия в 906 г., т.е. еще при жизни Исмаила Самани, разбирать претензии к его наследникам, да еще ссылаться при этом на постановление, которое было вынесено 10 месяцами позже этого времени? Правда, в помещенной выше грамоте 868 г. тоже есть постановление о вакуфности этих земель, но едва ли ссылка относится к нему, так как там ничего не говорится об отрицании вакуфности ответчиком, а это отрицание подробно излагается в протоколе 907 г.

Текст с изложением условий распределения вакуфных доходов содержит указание о том, что вакф был учрежден «его величеством падишахом Исмаилом Самани» 9 шавваля 254 г. хиджры, т.е. 1 октября 868 г.н.э. Но известно, что Исмаил Самани только в 874 г. стал наместником своего брата Насра, полновластным же эмиром Бухары он сделался лишь после его смерти в 892 г. В 868 г. Исмаил Самани не имел тех титулов, какие употреблены в отношении его в этом документе.

Далее, в тексте с описанием границ вакуфных угодий несколько раз употреблен термин «туман» в смысле административно-географического понятия, тогда как известно, что этот термин появился в Средней Азии [266] лишь после монгольского завоевания, в эпоху же Саманидов в этом смысле употреблялся термин «рустак».

Таджикский язык документов, местами крайне цветистый и велеречивый, с пышным нагромождением рифмованных эпитетов, скорее соответствует нашему представлению о памятниках более поздней эпохи. Во всяком случае, форма клаузул с обозначением четырех стран света при описании границ земельных участков ни в IX, ни в XIII в. не могла быть такой, какая употреблена в этом документе. Эта форма вырабатывалась исторически: она прослежена нами по документам на протяжении шести столетий, причем выяснено, что из пространной и описательной формы она, постепенно упрощаясь и сокращаясь, превратилась в лаконический оборот XIX – XX вв.; в данном документе употреблена как раз последняя, наиболее выработанная и лаконическая форма, которая совершенно не встречается в ранних документах ¹⁵.

Крайне сомнительно также, чтобы в 1277 г. вакуфная грамота могла быть возобновлена в Бухаре, которая как раз в это время была до предела опустошена и разгромлена монголами.

Итак, критическое рассмотрение текстов, выдаваемых за копию XIII в. с грамоты Исмаила Самани IX в., приводит нас к следующим основным выводам:

1. Данный экземпляр был переписан в начале XIX в., а вновь найденный неполный список – в конце XVIII в.; это явствует из палеографии и содержания именных печатей.

2. Язык, терминология и форма грамоты свидетельствуют о том, что этот документ был не только переписан, но и сочинен не в IX и не в XIII, а, скорее всего в XVIII в.

3. Путаница в датировках делает весьма вероятным предположение, что мы имеем здесь даже не изложение старого, а вновь сочиненный документ. Остаются загадочными только два факта: упоминание канала Науканда и старого названия Регистана – Ках-Фурушан с добавлением, что это – место, поросшее камышом. Оба названия встречаются в «Истории Бухары» Наршахи. Могут быть сделаны два предположения: или эти старые названия сохранились до XVIII в. в топонимике; или, если бы можно было доказать, что в XVIII в. эти названия уже не употреблялись, - что составитель грамоты пользовался в качестве источника каким-то старым списком. Однако такими данными мы пока не располагаем ввиду неизученности топонимики Бухары XVIII в.

Как бы то ни было, этот весьма сомнительный документ послужил в 1914 г. основанием для обременения крестьян платежами в пользу «потомков» Исмаила Самани. Как видно из приведенных ниже документов, сначала платежи ограничивались десятиной (см. приложение 2), затем были увеличены до одной трети урожая (приложение 3). При этом платежи с посевов пшеницы, хлопка, джугары, ячменя, кукурузы, проса и конопли взыскивались натурой, а с садов и покосов деньгами (по 20 и 15 тенег с каждого танапа, т.е. 16-12 руб. с гектара).

Акты, содержащие обязательства крестьян по отношению к заведующему вакфом (см. приложения), не внушают подозрений в подлинности. Почерк, язык, форма актов и все оформление вполне соответствуют нашему представлению о частноправовых актах Бухары ХХ в., которые [267] хорошо известны и имеются в огромном количестве в хранилищах Узбекистана ¹⁶.

Оттиски печатей также не вызывают сомнения. Главный казий мулла мир Бурхануддин, сын Бадруддина, имя которого читаем на большой круглой печати, приложенной к трем документам, действительно был главным казием Бухары с 1913 до 1920 г. Мирза Насрулла кулл-и кушбеги ¹⁷, овальная печать которого приложена к четырем документам, занимал этот пост с 1910 по 1917 г., так что наличие его печати на документах 1914 г. также вполне уместно.

Считаем нелишним опубликовать в виде приложения эти обязательства 1914 г., имея в виду, что ими освещаются конкретные формы эксплуатации земледельческого населения на вакуфных землях Бухарского ханства, а это представляется уже не только источниковедческий интерес.

Комментарии

1. Правитель Бухары, основоположник могущества династии Саманидов (родился в 849 г., умер в 907 г.н.э.).

2. Т.е. документов об изъятии имуществ из гражданского правооборота и посвящении доходов с них навечно на богоугодные цели, а иногда в пользу потомков жертвователя.

3. Когда статья была уже написана, в ЦГИА УзбССР обнаружили второй экземпляр описываемой грамоты, не имеющий существенных разночтений с приводимым нами текстом, но менее исправный: отсутствуют 37 строк в начале документа, 7 строк в конце и нет приложений. Вновь найденный список заверен в местах склеек листов печатью эмира Маасума (Шах Мурада), правившего с 1785 по 1800 г.н.э.

4. Мухаммед Наршахи. История Бухары. Русск. пер. Н.Лыкошина, Ташкент, 1897, стр. 23, 24, 37, 39.

5. Мухаммед Наршахи. История Бухары. Русск. пер. Н.Лыкошина, Ташкент, 1897, стр. 39.

6. Современный Рамитан, район к западу от г. Бухары.

7. Район к юго-западу от Бухары.

8. Южные окрестности Бухары.

9. Современное Зандани, в 40 км к северу от Бухары.

10. Здесь, по-видимому, пропуск в тексте.

11. По Наршахи, западные ворота Бухарского арка в Х в. назывались воротами Регистан, а в XII в. – воротами Ках-Фурушан (продавцов сена) (Мухаммед Наршахи. Указ.соч., стр. 15 и 33).

12. Следует вставка на полях документа.

13. Конец вставки.

14. Коран, 2, 177.

15. См., например, документ XIV в. № 1087 Самаркандского музея, документы Ходжи-Ахрара XV в. № 18 Ин-та вост. рукописей и № 1202 ЦГИА УзбССР.

16. См. О.Д.Чехович. Собрания восточных актов в Узбекистане. – «Бюллетень Акад. наук Узбекистана», 1947, № 4; Ее же. Собрание восточных актов в академии наук Узбекистана. – «Исторические записки», т. XXVI, стр. 306-311.

17. В XIX – XX вв. так назывался главный визирь бухарского эмира.