Эпизод из истории Туркестанской публичной библиотеки, основанной К. П. Кауфманом.

Генерал Кауфман, по назначении на должность туркестанского генерал-губернатора, еще до выезда из Петербурга к месту нового своего служения, положил основание Туркестанской публичной библиотеки путем приглашения к книжным пожертвованиям разных ученых учреждений в России (Императорской Академии Наук, Императорского Русского Географического Общества, Департамента по делам ученых учреждений при министерстве народного просвещения и всех русских университетов). В письмах к представителям этих учреждений генерал Кауфман, указывая на несомненную будущность главного города Туркестанского края, Ташкента, как центра административной, торгово-промышленной и просветительной деятельности, где для удовлетворения умственных потребностей пришлого и служилого классов необходимо учредить общественную библиотеку, — просил упомянутые учреждения оказать возможное в этом его начинании содействие путем пожертвования дублетов тех книг, которые безпрепятственно могут быть удалены из их книгохранилищ. Просьба Константина Петровича была уважена: в конце 1867 года начали стекаться в Ташкент из столичных и университетских городов ценные в научном отношении книги на отечественном и иностранных языках, давшие возможность составить ядро будущей обширной Ташкентской публичной библиотеки, [130] которая вскоре по приведении в известность всего полученного и по составлении книжных каталогов была открыта для пользования публики. К сожалению, весьма значительное количество присланных книг, не смотря на прекрасную заделку книжных тюков, пришло в совершенно испорченном виде, благодаря осенним проливным дождям в степи и ничем не покрытым почтовым телегам, везшим эту бумажную кладь по тогдашнему Оренбург-Ташкентскому почтовому тракту. Многое поэтому пришлось выкинуть за совершенною порчею. Желая помочь скорейшему осуществлению задушевной мысли Константина Петровича, некоторые частные лица также оказали содействие увеличению местного книгохранилища. В числе этих жертвователей стоял на первом план покойный ташкентский судья Пл. Пл. Пукалов, принесший библиотеке в дар смирдинское издание сочинений русских авторов и много других книг. Спустя некоторое время, к числу учреждений, содействовавших расцвету библиотеки, присоединились, по просьбе генерала Кауфмана, Главный Штаб военного министерства, пожертвовавший из своих дублетов до 1500 томов весьма редких и ценных сочинений по военным наукам и истории (настолько редких, что между ними нашлось даже одно из изданий эльзевиров), и Главное Военно-медицинское управление, подарившее библиотеке множество специальных своих изданий. Сверх этого библиотека пополнялась книжными приношениями многих частных лиц, в числе которых находился и сам основатель библиотеки, отдававший ей все книги, которые он получал от разных ученых обществ и частных издателей в силу своего высокого положения.

В истории нашей библиотеки благодарную и долгую память о себе генерал Кауфман оставил ”Туркестанским Сборником”. В интересах как местного интеллигентного общества, так и в особенности группы людей, предавшихся с похвальным рвением изучению [131] нового края и быта населяющих его народностей, признав необходимым собрать для библиотеки по возможности полную коллекцию литературных трудов по Средней Азии и затем коллекционировать, также по возможности, всю текущую, литературу по Туркестану, — журнальную и газетную, — генерал Кауфман пригласил к выполнению этого труда известного тогда библиографа В. И. Межова, щедро снабдив его необходимыми для сего средствами. В результате этого мероприятия, начавшегося в 1868 году и продолжавшегося и после смерти Константина Петровича, уже, при преемниках его, получилось 416 томов названного выше издания, в которое вошло до 4600 №№ изданных в XVIII и XIX столетиях книг, брошюр, журнальных и газетных статей о Средней Азии вообще и о Туркестанском крае в особенности, на языках: русском, французском, немецком, английском, итальянском, испанском и латинском. Эти печатные произведения обнимали отделы: политическую и военную истории (с вспомогательными науками), физическую, политическую и математическую географию, этнографию, науки юридические, политико-экономические, естественно-исторические, врачебные, математические, статистику, сельское хозяйство, технологию, лингвистику, словесность, искусства и библиографию. К этому дорогому сборнику, считающемуся unica, по поручению Константина Петровича, были составлены и изданы в трех томах (в сложности более 500 стр.) систематический и азбучный указатели на соответственных содержанию ”Сборника” языках.

О значении ”Туркестанского Сборника” для науки и посещающих край с научными целями русских и иностранных изследователей, — вообще для людей, интересующих в каком-либо отношении Среднею Азиею и Русским Туркестаном, — свидетельствует, между прочим, изследователь Ферганы академик Миддендорф. ”Трудно писать о Фергане, живя в недоступнейшем болотном уголке Лифляндии, пишет он в [132] предисловии к ”Очеркам Ферганской долины”, вышедшим в переводе на русский язык в 1882 году. ”С тех пор как генерал Кауфман устроил для Средней Азии образцовую, единственную в своем роде (”Туркестанский Сборник” Межова) библиотеку в Ташкенте, только там, на месте и можно было бы пользоваться всеми необходимыми литературными материалами”.

К заботливости генерала Кауфмана о Туркестанском крае в просветительном отношении необходимо отнести также и составление по его поручению и на дарованные им средства Туркестанского фотографического альбома, один экземпляр которого находится в ташкентском книгохранилище. Составление этого альбома относится к 1870 — 72 годам. Цель издания — представить наглядно Туркестан и его жизнь в отношениях: археологическом, историческом, этнографическом и индустриальном. В альбом, изданный в ограниченном числе экземпляров (не более семи), вошло более 1200 снимков. Подробное перечисление их интересующийся найдет в каталоге Ташкентской публичной библиотеки и, с некоторыми сведениями об издании, в статье Н. В. Дмитровского ”Туркестанский Альбом К. П. Кауфмана”, помещенной в № 36 ”Туркестанских Ведомостей” за 1899 год.

Не могу пройти молчанием одного печального и старыми туркестанцами-кауфманцами незабываемого эпизода из жизни нашей библиотеки. Это обширное и дорогое книгохранилище, составляющее не только государственное, но и общественное достояние, по смерти своего создателя и радетеля чуть-чуть, не постигла катастрофа.

Назначеный после смерти К. П. Кауфмана туркестанским генерал-губернатором генерал-лейтенант Н. Г. Черняев, посвятив первые месяцы своего пребывания в Ташкенте реорганизации различных учреждений, возникших при покойном Константине Петровиче, обратил наконец внимание и на общественную библиотеку. Ближайшее ознакомление с нею и установившимися в [133] ней порядками, а равно отношениями к ней со стороны местного общества, Черняев возложил на своего чиновника особых поручений, известного автора ”Петербургских трущоб”, В. В. Крестовского. Исполнив это поручение, Крестовский доложил Черняеву следующее.

Число абонентов библиотеки и посетителей ее крайне ничтожно; отпускаемая на пополнение библиотеки сумма, в размере 400 руб. в год, расходуется не на приобретение полезных изданий, а на выписку различных газет и журналов, до юмористических листков включительно ¹; подписчики и посетители библиотеки читают преимущественно романы и притом такие, как ”Всадник без головы”, ”Черная собака”, потом сказки Боккачио и, наконец, произведения Белло, Ксавье-де-Монтепена, Грегора Самарова и т. п.; но еще большую долю внимания читатели посвящают повременным изданиям, между которыми первое по количеству спроса место занимают журналы: ”Дело”, ”Отечественные Записки”, ”Вестник Европы” и проч., и что из русских авторов наиболее требуются сочинения Салтыкова, Добролюбова, Писарева, Некрасова и Шеллера (А. Михайлова); значительно меньшим спросом пользуются Тургенев, Достоевский, Гончаров и Григорович, еще меньшим — гр. Лев Толстой и Островский и самым ничтожным — Пушкин, Гоголь и Лермонтов. Большинство классических русских писателей прежних периодов литературы, а также и большинство трудов русских ученых, совершенно никем не читаются. [134] Впрочем, для одной, ничтожной группы лиц, пользовавшихся книгами Ташкентской публичной библиотеки, Крестовский сделал исключение, пояснив, что выбор чтения их резко отличается от общего, охарактеризованного выше, уровня, оставаясь в сфере научных и специальных военных вопросов. В заключение своего доклада Крестовский высказал, что хотя библиотека и обладает довольно значительным выбором книг для чтения серьезного, в особенности по отделам азиатскому и туркестанскому, но большинство ее читателей сочинениями этого рода вовсе не интересуется, а то, что составляет предмет интереса этого большинства (судя по количеству и качеству спроса), к сожалению, низвело это прекрасное по своей мысли учреждение ² на степень обыкновенной публичной читальни, с довольно низменным, а отчасти и тенденциозным характером ³.

Усмотрев из рапорта Крестовского, что усвоенное публичною библиотекою направление не соответствует серьезным и полезным целям, какие высшею администрациею края имелись в виду при ее устройстве, генерал Черняев признал за более полезное: 1) дальнейшее существование этого учреждения в качестве самостоятельного прекратить с 1 января 1883 года; 2) отделы [135] библиотеки: среднеазиатский и туркестанский, с сочинениями, имеющими специальное значение в отношении знаний, выделить из состава ее и передать в Ташкентский музей, с тем, чтобы при нем составилось специальное по азиатским вопросам книгохранилище, где могли бы заниматься люди серьезно интересующиеся изучением Азии; 3) расходуемую на библиотеку сумму обратить на содержание музея и пополнение книгохранилища приобретением вновь выходящих изданий и сочинений, имеющих специальный интерес по азиатским вопросам вообще и по Туркестанскому краю в особенности; 4) книги военно-научного и военно-исторического содержания передать в библиотеку штаба войск туркестанского военного округа, с тем, чтобы из нее безпрепятственно, но с известными гарантиями за сохранность книг, могли пользоваться этими изданиями офицеры, готовящиеся к поступлению в высшие военно-учебные заведения; 5) сочинения русских и иностранных классических писателей и издания обще-учебного характера передать в распоряжение главного инспектора училищ Туркестанского края, на пополнение библиотек тех учебных заведений, где окажется надобность; и 6) все же остальные издания и книги смешанного и праздного характера, — в виду того, что потребности любителей легкого чтения с избытком могут удовлетворяться из двух имеющихся в Ташкенте общественных читален, содержимых частными предпринимателями ⁴, — продать с публичного торга, кроме пожертвованных, известив предварительно, на основании закона, особыми публикациями, о дне и месте продажи; вырученную от этой операции сумму обратить на пополнение средств [136] Ташкентского публичного музея. Отдав соответственный этим решениям приказ по краю (от 31 декабря 1882, № 312) генерал Черняев в то же время назначил из нескольких лиц коммиссию для рассортирования библиотечных книг по указанному в приказе назначению. Спустя некоторое время после этого распоряжения, генерал Черняев, вследствие ходатайства сыр-дарьинского областного врача, словесно отменил свое решение о продаже с публичного торга книг ”смешанного и праздного характера” и приказал передать их в местные лечебные учреждения для выдачи больным.

Распоряжение о закрытии публичной библиотеки, существовавшей до того времени в течение более 12 лет, произвело на ташкентское общество удручающее впечатление. С большим трудом организованная и так долго и заботливо лелеянная основателем ее местная публичная библиотека была в этом городе единственною, и прекращение дальнейшего ее существования лишало общество возможности удовлетворять свои умственные потребности; людей же, занимавшихся в крае научными изследованиями, ставило в крайне затруднительное положение в отношении пользования при своих работах необходимыми литературными материалами. Под давлением этого впечатления некоторые из гласных городской думы, встревоженные расформированием библиотеки, приказанием распродать значительную часть ее с публичного торга и неопределенностью условий сосредоточения при музее наиболее ценных отделов — среднеазиатского и туркестанского, внесли в думу предложение: не признает ли она возможным войти к главному начальнику края с ходатайством о передаче упраздняемой библиотеки на попечение городского [137] общества. Исходя из соображений: что, на основании 4 пункта 2 статьи город. положения 16 июня 1870 года, к предметам ведомства городского общественного управления принадлежит устройство на счет города театров, музеев и библиотек; что город, лишившийся возможности пользоваться упраздняемою публичною библиотекою, не в состоянии завести свою собственную; что публичная библиотека, как достояние не только государственное, но и общественное, не имеет права поглощать на свое содержание средства исключительно государственные, так как обязанность создавать и поддерживать подобные учреждения всецело лежит на обществе, и что, наконец, существующая в Ташкенте частная библиотека, преследующая одне лишь спекулятивные цели состоит большею частию из переводных беллетристических произведений и не может удовлетворять даже лиц, любящих одно только легкое чтение, — авторы предложения рекомендовали думе принять публичную библиотеку на свое иждивение и тем спасти это дорогое учреждение от расформирования. Указывали, что в случае перехода библиотеки к городскому обществу содержание ее не ляжет тяжелым бременем на город и общественной кассы не обременит. рассмотрев это предложение в заседании 22 декабря 1882 г., городская дума выразила полное согласие на принятие библиотеки на свое иждивение и для принесения главному начальнику края ходатайства по этому предмету избрала депутацию из шести гласных.

Генерал Черняев, до которого на другой или на третий день после думского заседания дошли сведения о предположенном ходатайстве, на попытку думы к удержанию библиотеки в существовавшем до 1883 г. положении посмотрел так сурово, что дума была вынуждена дальнейшего хода этому делу не давать...

Работы по рассортированию библиотеки, состоявшей к 1 января 1883 года из 13.040 томов, продолжались девять месяцев и закончились передачею книг по военным наукам и военной истории (2496 томов) — в [138] библиотеку штаба туркестанского военного округа, сочинений русских и иностранных классиков и изданий обще-педагогического содержания (846 томов) — главному инспектору училищ Туркестанского края, а книг по беллетристике (514 томов) — в ташкентский военный госпиталь. Книги научного содержания, сочинения, имеющия специальное значение по отношению к Азии вообще, периодические издания энциклопедического характера, заключающия в себе или научные статьи вообще, или же имеющия интерес для изучения Азии, всего 9184 тома, коммиссия уложила в ящики и впредь до окончания ремонта здания, предназначенного для помещения музея и книгохранилища, передала в генерал-губернаторскую канцелярию на хранение.

Прибавлю к этому, для более полного освещения картины, что коммиссия по рассортированию библиотеки, во главе которой стоял старый туркестанец времен К. П. Кауфмана, повела это дело так, что все общелитературные периодические издания за несколько лет, относящияся, по смыслу черняевского приказа, к категории книг смешанного и праздного характера, подлежавших продаже с публичного торга, уцелели в библиотеке, в качестве изданий, заключающих в себе, вместе с беллетристикой, и научные статьи.

Назначенный затем вместо генерала Черняева новый генерал-губернатор, генерал-адъютант Н. О. Розенбах, по ознакомлении с делом о библиотеке не только восстановил эту хранительницу сокровищ человеческого гения, но своим внимательным и сочувственным отношением к ней с лихвою возместил ущерб, нанесенный ее закрытием ⁶.

Л. К. Ю.

Комментарии

1. Только автор ”Петербургских Трущоб” и мог относить к категории безполезных изданий, журналы и газеты, без которых ни одна в Европе общественная библиотека обходиться не может. Что же касается юмористических листков, то литературы этого рода в нашей библиотеке никогда не выписывалось, да в то время, к которому относится доклад Крестовского, вся юмористическая русская литература ограничивалась одною лишь ”Стрекозой”, но и ее в библиотеке не было. Все отпускавшиеся на библиотеку суммы расходовались большею частью на приобретение научных изданий, благодаря чему беллетристический отдел ее всегда был крайне беден и часто вызывал жалобы в публике. Только это последнее обстоятельство и послужило причиною возникновения в Ташкенте никуда негодной частной библиотеки Половцевой.

2. Не допуская, чтобы такой образованный человек и литератор, как покойный Крестовский, совершенно не был знаком с библиотечной статистикой, я не могу понять, зачем ему понадобилось останавливать внимание генерал-губернатора на том, что большинство читателей нашей библиотеки научными трудами не интересуется, пробавляясь только общелитературными журналами и беллетристикой. Это явление весьма естественно: корень его лежит в культурном состоянии современного русского общества и имеет место во всех библиотеках мира, и Ташкентская библиотека не составляет в этом отношении какого-либо исключения. Основываясь на многих данных статистики и на некотором знакомстве с годовыми отчетами разных библиотек России, думаю, что ташкентское общество, — если даже судить о нем по материалам, заключающимся в книге подписчиков местной библиотеки и в перечне интересующих их и читаемых ими книг, — всегда стояло и стоит много выше таких же обществ в других губернских городах.

3. Читатель, конечно, понимает, что указанием Крестовского на тендециозный характер чтения библиотека обязана большему, чем на другия книги, спросу на сочинения М. Е. Салтыкова, Н. А. Некрасова, Н. А. Добролюбова и других современных им писателей прогрессивного направления, от которого Крестовский был далек даже в молодости.

4. В год закрытия публичной библиотеки в Ташкенте существовали: частная библиотека Половцевой, состоявшая главным образом из старых периодических изданий энциклопедического характера и беллетристических произведений, преимущественно переводных, и жалкая лавчонка еврея Шварца (на Воскресенском базаре), торговавшая старыми учебниками, промышлявшая всяким негодным старьем, ничего общего с литературою не имеющим. Первая из этих частных библиотек была продана впоследствии за ничтожную сумму 500 руб.

5. Один из ученых изследователей, сообщая Имп. Русск. Географическому Обществу, в общем собрании его 11 апреля 1884 года, о научных результатах своего путешествия на Памир, заявил, между прочим, что нужные памирской экспедиции литературные материалы, находившиеся в Туркестанской публичной библиотеке, оказались недоступны для путешественника, так как библиотека была закрыта и лежала в запечатанных ящиках.

6. Позволю эту статью дополнить сведением, что в 1885 г. в газете ”Новости” и в ”Journal de St.-Petersbourg” были помещены статьи об уничтожении генералом Черняевым Туркестанской публичной библиотеки. Генерал Черняев, — тогда уже не генерал-губернатор, — поместил по поводу этого любопытное письмо от 11 ноября 1885 г. в ”Новом Времени” за тот же год, № 3490 где, оправдываясь, в заключение говорил, что он расчистил (в Туркестане) ”от сорных трав ниву. Но каково же было расчищать”.

А. Семенов.