Данные по географии страны, естественно-историческим условиям, населению, экономике и путям сообщения

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Настоящая книга, выпускаемая “Обществом для изучения Таджикистана и иранских народностей за его пределами” в русском переводе, имеет целью до известной степени восполнить ощущаемый в нашей географической литературе пробел в отношении двух наиболее неисследованных афганских округов: Каттагана (древнего Тохаристана) и Бадахшана, которые, впрочем, не только для географов, но и для этнографов и лингвистов представляют необозримое поле деятельности, с перспективою, повидимому, очень важных и интересных открытий. Немногие европейские путешественники, посетившие их, побывали лишь в некоторых частях этих местностей и в своих описаниях касались лишь виденного, то же, что лежало вне сферы их непосредственных наблюдений,— или сообщалось ими на основании распросных сведений, или совершенно игнорировалось, и таким образом общая картина географии и природы названных стран, состав их населения с его бытом и статистическими данными отсутствовали. Когда мне было предложено принять на себя редакцию перевода этой книги, я предвидел поэтому большие трудности в работе редактора и неохотно за нее взялся. Помимо соблюдения единства стиля в переводе трех лиц, поделивших персидский оригинал на три части, требовалось установление значений многих чисто местных слов, встречающихся в персидском тексте издаваемого труда и относящихся, главным образом, к флоре и фауне указанных стран, и, самое главное, установление более или менее точного произношения названий населенных пунктов, рек, горных перевалов, урочищ и проч.. Написанные в оригинале арабскою азбукою, в большинстве случаев, без гласных букв, они могли быть прочитаны или при помощи европейских сочинений, где эти названия встречались в их полной огласовке, или при наличии хороших карт со всеми нанесенными на них географическими названиями или же, наконец, основываясь на личном знакомстве с этими пунктами или слыша их названия от тех туземцев, которые бывали и жили в данных местах и знают их названия. Одно же знание персидского языка здесь оказывалось недостаточным, потому что, например, название селения *** можно было бы прочитать “Сост”, исходя из такого же начертания персидского слова в значении слабый в действительности на месте оно произносится “Сист”. Ко всему я тому невозможность подчас правильного определения названия селения или другого географического пункта об'яснялась не только несовершенством арабской азбуки, но иногда и неисправностью самой литографии [IV] (неразборчивостью слившихся букв) и ошибками ее переписчика, который, например, в начале книги везде писал Накиль - название одной долины,— а потом стал правильно писать Яфтель . Можно думать, что подобного рода ошибки допускали и авторы настоящей книги (первоначальный ли - сам военный министр или последующий — Бурхан-уд-Дин-хан-и-Кушкеки ¹,—трудно сказать), так например название одного из приграничных поселений в Запянджском Дарвазе в книге везде написано *** в действительности на месте произносится Джомарч, или название одного из кишлаков в Шугнане неписано в нескольких местах *** тогда как на месте оно произносится Поршинив, и т. п.. И это не оговорено в опечатках в конце книги.

Но, как упомянуто, географическая литература по Каттагану и Бадахшану весьма скудна и для корректирования всего этого могла пригодиться лишь частично, известные мне географические карты этих местностей оказались столь же мало дающимии необходимого материала, так: 12-ти верстная карта Афганистана, изданная картографический отделом Корпуса Военных Топографов за пять лет до мировой войны (в 1909 г.), представляла в отношении Кундуза и Бадахшана большей частью белые места, а в нанесенных горных массивах и долинах совершенно отсутствовали многие перевалы, речки и населенные пункты (особенно последние): не лучше обстояло дело с такими же английскими картами где, несмотря на крупный масштаб (12 наших верст в дюйме), Каттаган и Бадахшан представляли поразительную бедность в выявлении их рельефа и поселений; несколько большею отчетливостью в названиях прибрежных по Аму-Дарье поселений, но такою же скудостью сведений во всех остальных местах отличалась 30 верстная “карта верховьев Аму-Дарьи”, составленная при военно-топографическом отделе Главного Штаба в 1885 г. “по новейшим сведениям”. Имевшийся у меня экземпляр этой карты принадлежал б. российскому генеральному консулу в Кашгаре, Н. Ф. Петровскому, и был ценен собственноручно им сделанными пограничными разметками ². Но нередко полезным дополнением к этим картам оказывались 40 верстные карты Афганистана, одна приложенная к “Автобиографии Абдуррахман-хана, эмира Афганистана”, перев. с англ. генерального штаба полковника Грулева (СПб 1902. 2 тома), и XIX лист карты южной пограничной полосы Азиатской России, исправленный в отношении дорог и границ к 1 сентября 1919 года и изданный в Москве картографическим отделом Корпуса Военных Топографов. Таким образом комбинирование данного картографического материала с литературными данными о Каттагане и Бадахшане помогало установлению правильных названий известного ряда второстепенных поселений, помимо того, названия некоторых пограничных бухарско-афганских поселений определялись моим [V] непосредственным знакомством с ними и сведениями знакомых мне исмаилитов с обоих берегов Пянджа, но чтение многих селений все же представляется сомнительным и таковые в тексте обозначены курсивом. Правильная передача их в русской транскрипции может быть осуществлена лишь на месте будущими исследователями этих стран. Правда, в некоторых немногих случаях в литографии встречаются огласовки в названиях селений и разных географичееких пунктов которые помогают определить их произношение. Эти,с огласовками названия помещены в скобках рядом с, их русской транскрипцией, но, к сожалению, крайний недостаток в типографии надстрочных и подстрочных значков не позволил представить этой огласовки и арабские начертания таких слов вышли без нее. Вследствие этого не получилось различия с той арабской транскрипцией, которая иногда дается рядом с русским названием для наглядности и его проверки.

Иногда встречались несоответствия отмечавшихся книгою направлений долин, рек, селений и проч. по сравнению с русскими и английскими картами, что находило, повидимому, себе объяснение в недостоверности нанесенных на эти карты данных, полученных по распросным сведениям. Но крайней мере участник экспедиции в Афганистан профессора Н. И. Вавилова (1924 г.), инженер Д. Д. Букинич, передавал мне, как им нередко приходилось в разных местностях Бадахшана убеждаться, что карты совершенно не сходились с действительностью и требовали радикального пересоставления.

При всем том в произношении даваемых в переводе географических названий специалисты, несомненно, найдут известную невыдержанность, вместо, например, местного пуль —мост, везде встречается персидско-тегеранское поль, вместо дара — горная долина, употребляется такое же дере, и т. п., и при всем том встречаются, как бы в из'ятие из этого, такие названия, как Шах-Дара (вм. ожидаемого Шах-Дере), Даркат вм. Деркет, Мунджан (Мунджон) вм. Монджан и т.п. Объясняется это тем обстоятельством, что переводчики, владевшие классическим персидским произношением, старались передать чтение географических терминов книги по этому произношению, там же. где встречались те или иные пункты слишком известные в географической литературе по своему местному названию, они были введены в текст редактором (кроме карт ³) в таком именно названии. Отсюда встречаются. Горон (вм. Гаран) Хост (вм. Хуст), Хорог (вм. Хараг), Гунд (вм. Гонд); Шахр-и-Бузург (вм. Шехр-е-Бозорг), Рустак (вм. Ростак) и проч .

Слово ***, обозначающее перевал (синоним арабско-таджикского акба , передано везде в форме коталь, согласно его афганского произношения, где ясно звучит т. наз. вав-е-маджхулъ, кесра изафета везде передана через и, как ее произносят в Средней Азии и Афганистане.

Касаясь современного административного устройства Афганистана, частичным отражением чего является настоящий труд, следует заметить, [VI] что в своих государственных реформах молодой афганский эмир не проявил известной устойчивости. Возвещенные цветистой передовой статьей в оффициальной “Аман-и-Афган” от 11 Ша'бана 1337/12 мая 1919 г. реформы в управлении страной и помещенный там же манифест эмира об организации министерств и их функциях с изданными тогда же новыми государственными законами, через четыре года подверглись коренному пересмотру и изменениям. Не менее того, на великом собрании 14 июля 1924 г, (лое-джирга) представители населения во многом осудили административно-реформаторскую деятельность Амануллы хана и внесли свои существенные коррективы в его начинания. Вследствие этого многое пришлось изменить или совсем отменить. Во всяком случае в отношении организации центральных и поместных управлений, ныне руководящим является новый закон от 1 Джоуза 1302 г. (21 мая 1923 г.). определивший более точно и детально структуру государственного управления и отменивший прежнее “Положение о государственном устройстве” Афганистана. Согласно этого нового “Положения”, в основу которого были положены принципы административно-правового устройства западно-европейских государств, при сохранении некоторых местных особенностей, важнейшее из министерств, министерство внутренних дел, определяющее весь уклад внутренней жизни страны, между прочим, получило следующее устройство. Ему передано управление гражданско-административными делами страны, причем соединенная прежде в провинциях в одном лице власть военная и гражданская получила разделение. И министру внутренних дел стали подведомы: кабульский “вали” (наместник) и все начальники или губернаторы отдельных провинций и областей с прочими подчиненными им правительственными чиновниками в нисходящей иерархии (Гл. 1 “Мин. Вн. Дел” в упомянутом “Положении”). Страна, в силу названного “Положения”, была разделена па крупные административные едшшцы — вилаиет'ы , соответствующие как бы нашему понятию “область” и меньшие, т. наз. хукумет-и-а'ля , соответствующие как бы нашим губерниям. Во главе вилайетов стоят т. наз. “наиб-ол-хукуме” - звание, соответствующее как-бы, генерал-губернатору, а во главе “хукумет и а'ля” — “хаким-и-а'ля” , соответствующие, пожалуй, губернаторам: говорю с оговоркой “как-бы”, потому что, согласно “Положения”, административные функции, права и обязанности этих высших провинциальных властей оказываются совершенно одинаковыми, по крайней мере ст. 118 “Положения” определенно говорит, что “все изложенное по вопросам управления вилайетов относится и к “хукумет-и-а'ля” и структура административного аппарата власти в последнем тождественна с таковыми же в вилайете”. Таким образом нет разницы ни в существе, ни в пределах власти “наиб'ол-хукуме” и “хаким-и-а'ля” и термины эти в действительности являются лишь показателями значения и обширности того или иного района. Распределение “вилайетов” и “хукумет и-а'ля” на более мелкие деления представляется в таком виде: “хукумет-и келян” —нечто в роде [VII] нашего округа или уезда, возглавляемое “высшим правителем” (хаким-и-келян — ***), ⁴ “хукумет” — район или участок, возглавляемый, смотря по значению, то “правителем первой степени” (хаким-и-дередже-и-эввель - ***), то “правителем второй степени” (хаким-и-дередже-и-сани — ***), то — третьей степени (хаким-и-дередже-и салес — ***), более мелкая административная единица — аляке - как-бы подрайон или наша волость, во главе которой стоит нечто вроде волостного управителя или волостного старшины (в Каттаганско-Бадахшанской провинции — в ранге двух степеней алякедар-и-дередже-и-эввель — и алякедар и-дередже и-сани — . Волости же образуются из большего или меньшего числа селений (кар'е — ***), из которых каждое подчиняется сельскому старшине, (старосте), называемому кар'едар'ом . При всем этом следует заметить, что и “хукуметы” или участки и “аляке” или волости по своему территориальному пространству и численности населения не всегда представляются однородными, как это следовало бы ожидать, исходя из принципа, полагаемого в структуру каждого административного деления территория и количество душ, - например: в Андерабском районе (в Каттагане) имеется 15 т. населения, столько же имеет и Кундузская волость; район или участок, обнимающий Кишм, Дераим и Тешган (в Бадахшане), имеет около 15 т. душ и столько же имеет и волость Раг; Хост и Ференг составляют волость первого класса (в Каттагане) с населением, примерно, в 14 т. душ, а близлежащая Хенджанская волость второго класса — с населением около 3 т. человек, и т. п.. В отношении степеней районных правителей следует отметить, что ст. 127 “Положения” их значение определяет таким образом: “Между хакимами первой, второй и третьей степени нет никакой разницы и правах и обязанностях. Термины эти вводятся исключительно в целях обширности территории района (участка) и его значения”. Разница лишь в назначении: хакимы первой степени выбираются представительным совещанием и утверждаются эмиром, а, хакимы второй и третьей степени хотя и выбираются тем же совещанием, но утверждаются министерством внутренних дел. Самое существо власти и ведомственная компетенция “высшего правителя” (хаким и-келян) округа или уезда по ст. 120 “Положения” аналогичны с обязанностями “наиб-ул-хукуме” и “хаким-и-а ля”, при них, как и при последних, также находится совещательный совет из представителей ведомств по должности и от населенияя по выборам. Такие же советы находятся и при районных “хакимах”, и при [VIII] “алякедарах” (при последних советы состоят только из трех членов, все по выборам населения из наиболее уважаемых лиц. В частности “наиб ул-хукуме” и “хаким-и-а'ля” осуществляют полноту предоставленной им власти через состоящие (ст. 100) при них установления и правительственных лиц: судебные учреждения (в дела судебного разбирательства и приговоров никакая администрация, однако, не имеет права вмешиваться), финансового контролера , заведывающего делами просвещения , управляющего таможнею , начальника управления земледелия , заведывающего областным отделом переписи и регистрации населения (*** которому, повидимому, присвоены функции б. наших губернских или областных статистических комитетов), чиновника министерства, иностранных дел , губернского (областного) казначея , начальника полиции , правителя канцелярии и заведывающего почтовым делом, т. сказ., губернского почтмейстера . Финансовый контролер, заведывающий делами просвещения, областным отделом переписи населения и начальник управления земледелия назначаются приказами эмпра, а прочие властью подлежащих министров. Причем любопытным является то обстоятельство, что все эти губернские представители центральных установленпй “не имеют права непосредственного сношения с назначавшими их министерствами и точно также министерства не имеют права отдавать приказания и вести переписку непосредственно с своими чиновниками на местах” (ст. 109), но “вся переписка с центром производится через “наиб-ул-хукуме” или “хаким-и-а'ля” и каждый чиновник, стоящий во главе провинциального ведомства, обязан представлять посылаемые ими бумаги в центр к подписи названного лица, при котором он состоит” (там же). В этом отношении все еще сохраняется пережиток старого административною аппарата с его чрезмерной централизацией: от того же, времени, несомненно, сохранилось положение (ст. 96), в силу которого “наиб-ул-хукуме” или “хаким-и-а'ля” “обязан собирать все государственные доходы” и имеет право “производства, расхода в пределах бюджета, отсылая остающиеся излишки в центр” и проч.. И, как связь нового с исконно-старым и правоверным, все “наиб-ул-хукуме”, “хаким-и-а'ля”, окружные и районные хакимы обязаны не менее раза в месяц выступать, в мечетях на хутбе, после пятничного моления, с речами, разъясняющими населению смысл и цели правительственных мероприятий, распоряжений и законов (ст. 138). ⁵

Во всяком случае, давая большой материал для интересных суждений и выводов государствоведам и историкам Востока, “Положение” о современном государственном устройстве Афганистана в отношении сближения даваемой им терминологии с бывшей нашей или западноевропейской не может представлять безусловного совпадения и это следует иметь в виду при чтении настоящей книги. Встречающиеся в ней [IX] административные термины переданы по русски лишь приблизительно точно.

В такой же мере, как и реорганизация гражданского управления страной, реформа, коснулась и армии, также будучи проведена дважды. Так как в данной книжке в исторических очерках встречается двойная терминология военных чинов, бывших в дореформенное время и современных, без указания на их соответствия и параллели, то я позволю для сравнения привести и те и другие в нижеследующей таблице, столь любезно сообщенной мне С. Н. Бялковским.

[X] К этим данным можно еще добавить то что прежняя афганская армия также подвергалась некоторым реформам и кроме перечисленных в ней были и некоторые другие чины: они встречаются в тексте книги местах в двух и в примечаниях указано их соответствие с нашими и европейскими военными чинами.

Позволю думать, на основании уже высказывавшегося в науке мнения, ⁶ что, как материал для будущих составителей словарей административных и военных терминов средне-азиатских языков, все эти административные и военные термины могут оказаться не лишними и, кроме того, они обычно встречаются в сочинениях по афганской истории позднейшего времени, а равно и в современной афганской прессе, и потому для занимающихся Афганистаном и его проблемами их точный смысл и значение могут быть небесполезны.

В описания флоры, фауны и быта туземного населения Каттагана и Бадахшана, как упомянуто, также оказалось немало чисто местных обозначений для растений, животных и предметов обихода и обстановки, которые автор обычно давал без соответствующих раз'яснений или подробных описаний. В мере возможности, поскольку такие слова были мне знакомы лично или выяснялись из литературных данных, или из об'яснений афганско-подданных, они нашли раз'яснение в соответствующих примечаниях, но все же некоторые из них (правда, немногие) остаются невыясненными.

Остается еще сказать о заглавии настоящего труда. В своем персидском оригинале он носит название “Путеводитель по Каттагану и Бадахшану”, т. е извлечение из описания путешествия, совершенного в 1301/1923 г. “сипахсаларом гази и сердарем” Мухаммед-Надир-ханом, военным министром, сделанное г. Мовляви-Бурхан уд-Дин-ханом Кушкеки'ем” .

Мне казалось, однако, что по самому существу своего содержания это не есть “Путеводитель” в том смысле, как мы это понимаем и какое вообще значение влагается в термин “Путеводитель”, то же самое полагали и некоторые специалисты-экономисты и статистки читавшие в корректуре некоторые листы настоящего издания. Поэтому я и позволил его обозначить в русском переводе хотя и несколько старомодным по своем длинноте заглавием, но, по крайней мере, исчерпывающим все его разнообразное содержание.

В заключение считаю долгом принести свою искреннюю благодарность за оказанную мне помощь в разных об'ясненнях и указаниях по поводу значения тех или иных терминов нижеследующим лицам: моему бывшему слушателю, ныне преподавателю Туркестанских Военных Курсов Востоковедения, С. Н. Бялковскому; так трагически погибшему Б. И. Долгополову, совершившему не так давно поездку в Афганистан; преподавателю Средне-Азиатского Государственного [XI] Университета, ботанику М. Г. Попову, проф. Г. Н. Черданцеву, и просвещенным афганцам: Нисар-Мухаммеду из племени “юсуфзай”, представителю Народного Комиссариата Просвещения Таджикской Республики, и Мухаммед-Ахмед-шаху из племени “карабаг”, воспитаннику Таджикского Института Просвещения.

Любезным и безотказным пользованием картогафическими данными я обязан был уполномоченному Народного Комиссара Иностранных Дел в Средней-Азии, А. А. Знаменскому, и его секретарю И. М. Эльбуриху которых также прошу принять мою признательность.

А. Семенов.

Комментарии

1. Кушкек или, по местному произношению, Кушкик — селение, лежащее к западу от Мазар-и-Шерифа.

2. За предоставление мне этой карты приношу свою признательность Е. Н. Фогель.

3. В редактировании их названий нижеподписавшийся участия не принимал.

4. Т. е. высшим в отношении следующих за ним правителей (хакимов) хукуметов. При этом следует заметить, что если в нашем прежнем и настоящем административном устройстве губерний и областей они делятся на уезды , число которых обусловливается обширностью территории и степенью населенности губернии или области, то в современном Афганистане, как это мы видим на примере Каттаганско-Бадахшанской провинции, в вилайете или “хукумет-и-а'ля” может быть и один только “хукумет-и-келян”, а остальные административные районы представляются “хукуметами”.

5. См. *** Кабул. 1302 г. Хиджры

6. См. Дневн. похода Тимура в Индию, Гияс-ад-Дина 'Али изд Л. А. Зимина под ред. В. В. Бартольда. Петр. 1915; стр. XXXV.

Текст воспроизведен по изданию: Бурхан-уд-Дин-хан-и-Кушкеки. Каттаган и Бадахшан. Ташкент. Общество для изучения Таджикистана и иранских народностей за его пределами. 1926