№ 2

Ноябрь 1903 г.

Докладная записка капитана генерального штаба А. Е. Снесарева о зякете в Западном Памире

Зякет в Западном Памире.

Суть зякета, к которому в бывших ханствах Шугнане, Рошане и Вахане бухарская власть уже приступила и содержание которого мне было передано беком Шугнана Мирзой Юлдаш Бием, сводится к следующему: а) с жителей, имеющих землю, берется десятая часть с собранного количества зерна (пшеница, ячмень, хлопок и т. д.) или, по выражению имеющейся у меня копии, от десяти пудов уплачивается один пуд. [82]

Взимание десятой части распространяется на сено, тут, урюк, орех и крут.

Кроме этой десятой части амлякдару (чиновнику) во время сбора полагается 1/80 (с каждого пуда полфунта) и сборщику (дарога) 1/60 (с пуда 1/4 фунта).

б) зякет с животных: овец, козлов, рогатого скота и верблюдов от 40 голов одна голова. Так как верблюдов мало, то за каждого верблюда в год платится один рубль.

Свыше приведенных в а) и б) повинностей жители несут еще следующие.

Все хозяйства разбиты на 4 категории.

В первую — богатых — входят хозяйства, засевающие пятьдесят пудов хлеба (всех сортов вместе) или более; во вторую — средних — засевающие 25 — 50 пудов; в третью — бедных — засевающие менее 25 пудов; наконец, в четвертую входят безземельные.

Богатые должны каждый год платить с трех дворов: одну крупную скотину, ценою на наши деньги 6 руб. 40 коп., и другую среднюю ценою 3 руб. 20 коп.; 4 хороших барана, ценою в 1 руб. 20 коп. каждый, четыре чашки масла, каждая весом в 5 1/4 фунта и ценою 80 коп., одну пару таджикских сапог, одну веревку, один кусок хорошего сукна ценою в 4 руб. 80 коп., другой кусок тонкого сукна ценою в 1 руб. 20 коп., один куничий мех ценою в 1 руб. 40 коп., 7 кусков маты по 3 аршина в каждом ценою в 4 руб. 20 коп. и один стан подков в 80 коп. Упомянутые три двора, вместо перечисленных предметов, могут уплатить 30 руб. 12 коп.

Средние должны каждый год, сверх опять-таки податей, помеченных: а) и б), с трех дворов платить: одну большую скотину (6 руб. 40 коп.), три хороших барана (80 коп. каждый), три чашки масла (60 коп. каждая), один кусок сукна (4 руб. 80 коп.), один мех куницы (1 рубль 40 коп.), пять кусков маты по 3 аршина в каждом (3 руб.), пару подков (40 коп.), веревку и пару таджикских сапог. Упомянутые три двора, вместо перечисленных предметов, могут уплатить 20 руб. 25 коп. или по 6 руб. 75 коп. каждый.

Бедные должны каждый год, сверх а) и б), с трех дворов платить: одну среднюю скотину (3 руб. 20 коп.), три барана (по 40 коп. каждый), две чашки масла (по 40 коп. каждая), один кусок тонкого сукна (1 рубль 20 коп.), три куска маты по 3 аршина в каждом (1 рубль 80 коп.), один куничий мех (1 рубль 40 коп.), одну пару подков (40 коп.). Взамен перечисленных предметов бедные могут платить в год 10 руб. 5 коп. или 3 руб. 35 коп. каждый двор.

Безземельные — каждый год должен платить 1 рубль 20 коп. каждый домохозяин.

С мельниц зякет определяется в год: с хорошей — 2 р. 50 к.; средней — 2 р., плохой — 1 р. 50 к.; за разрешение венчать девицу 2 руб.; вдову — 1 р.; за разрешение судных дел в пользу суда одну десятую часть от десяти (вероятно, разумеется стоимость обсуждаемого предмета).

Где будет жить бек или его чиновник, того кишлака жители и очереди должны доставлять каждому из них все, что ему нужно кроме того, мыла по 5 фунтов с каждого кишлака. Относительн Ваханского чиновника есть особое добавление, что жители — по очереди каждый кишлак — должны доставлять ему дрова, свечи, мыло и все то, что ему понадобится (количество или норма не [83] предусматривается); чиновнику обязаны жители по очереди служить (исключая время пахоты и сбора хлеба) по три дня каждый безвозмездно.

Если бек или его люди едут куда... по казенным делам из русской стороны, то им все что будет нужно (лошадей, турсуки и др. предметы) жители доставляют без денег.

Хлеб взимается осенью (о времени сбора скота упоминаний нет) чиновником при участии сборщика, волостного правителя, казия и аксакала; жителям в получении десятой доли дается расписка.

Все перечисленное в бумаге чиновник и сборщик возьмут от жителей, а сверх этого жители ничем не должны быть обижаемы (т. е. с них ничего не надлежит брать).

Чтобы обсудить, что значит вышеприведенный акт, я представлю статистические данные относительно Западного Памира или бывших Шугнана, Рошана и Вахана. Эти данные собраны осенью прошлого года с возможной обстоятельностью и осмотрительностью (в пределах, конечно, чем располагали офицеры отряда) и были в последующем проверены всеми представлявшимися способами. Но так как это был, насколько мне известно, первый опыт подробного статистического исследования страны, применялся к народу весьма скрытному и, благодаря продолжительному рабству, весьма лживому, так как в некоторых случаях работа была затруднена многими причинами и так как, наконец, вывод относится только к одному году, то всему этому будет придан относительный и крайне сдержанный смысл.

Бывшие ханства в настоящее время составляют шесть волостей. Мы рассмотрим их, придерживаясь отчасти долин, отчасти прежних ханств, по таким подразделениям: Вахан (долина Пянджа от Лянгар Гишта до Намадгута), Горан с Ишкашимом (от Намадгута до Андеръ-оба), долина Шах-Дары, долина Гунта, Поршнивский участок (более низкая часть прежнего Шугнана), Кала-и-Вамарская волость и Бартангская волость.

Во всем Западном Памире к концу прошлого года насчитывалось 97 кишлаков, 1427 хозяйств или отдельных дворов и 14 128 всего народонаселения. Из этого числа работников, считая мужчин и женщин, было 7030, т. е. 50%, а к остальным 50% принадлежали старики (старше 50 лет) и дети (моложе 12 лет), работников мужчин было несколько более 3500, или было 25% всего населения. Из всего числа хозяйств, если определить их по норме зякета, оказалось бы во всей стране богатых хозяйств 37, средних 282, бедных 1068 и безземельных 40.

Хлеба было снято: 46 469 пуд. пшеницы, 18 833 пуда ячменя, 32 445 пуд. гороху, 13 576 пуд. проса и 19 359 пуд. бобов, а соединяя хлеба вместе, так как туземец их исключительно употребляет в свою пищу (Разновидности хлебов, как напр. шатук, более соединялись с наиболее родственными им хлебами) всегда почти соединяя, получим общее количество хлеба в 130 682 пуда.

Общее число преобладающего скота определялось цифрой в 32 295 овец и 8427 рогатого скота.

Если мы переведем на деньги общее количество зякета, имея в виду лишь главные статьи зякета, одну десятую на зерновой хлеб, 1/40 на овец и рогатый скот и денежное обложение, т. е. допустим [84] в последнем случае, что все туземцы заплатят деньгами, а не предметами, то получим сумму 10 500 руб. (от хлеба, оценивая пуд общего хлеба в 80 коп.), 5560 денежного обложения и 1850 руб. от зякета на скот (овца оценена в 1 руб., голова рогатого скота в 5 руб.), а всего 17 910 руб. Относя эту сумму к различным единицам, увидим, что на двор приходится около 12 руб. 12 коп., на каждую душу свыше 1 руб. 25 коп. и на мужчину работника свыше 5 руб. (5 руб. 11 коп.) в год. Напрасно мы стали бы искать чего похожего на приведенное обложение в соседних странах, напр., в нашем Туркестане, в Индии, в Читрале и даже в Афганистане, разве за исключением лишь самой Бухары. Если мы тут же припомним, что этот зякет проводится в народе, уже несколько лет ничего не платившем, значит отвыкшем нести государственные повинности, и кроме того в населении бедном и малоземельном, то уже эти первые шаги рассмотрения нами зякета дают нам право назвать его весьма тяжелым.

Но исследуем вопрос несколько детальнее. Посмотрим, в какой мере народ в силах выплачивать десятую долю от собранного им зерна. Прошлый год по урожаю в Западном Памире, согласно свидетельства туземцев и по другим соображениям, может быть назван средним, в частностях он характеризуется так: на Вахане и Гунте он был несколько ниже среднего, в Горане — хороший, на Шах-Даре — средний, в Нижнем Шугнане несколько ниже среднего, в Кала-и-Вамаре — средний и по Бартангу — средний. При исследовании способности народа платить десятую часть мы держались соображения, что прежде всего он должен покрыть зерном существенные нужды: а) отделить определенную часть на посев: мы держались 1/8 — 1/6 части в зависимости от урожая (рассматриваемого года и среднего года) и от преобладающего вида зерна; б) оставить себе на пропитание в течение года. Мы держались как нормы, 1 фунта зерна в день на каждую душу большую или малую или круглой цифры 9 пуд. в год. Эта норма, вне сомнения, очень мала, ибо туземцы мяса не едят, молочных продуктов у них недостаточно и пища по преимуществу мучная. Даже опыты, которые мы производили в разных семьях (богатой, средней и бедной), дали больший коэффициент, чем приводимый, а именно около 1,75 ф. в день (Осенью и зимою около 2 фунтов зерна на душу, весной несколько меньше фунта), но для большей осторожности и уверенности в своих выводах мы держались возможно малого коэффициента.

в) прокормить рабочих быков во время периода пахоты. Быкам дается мука, примешенная к саману, в размерах 3 — 4 фунтов в день на каждого. Без такой подкормки быки, по наблюдению туземцев, не могут снести работу пахоты.

Остальные нужды мы отбрасываем, как, напр., промен муки на какие-либо предметы или продажа ее, с целью купить себе что-либо, корм овец (иногда) и молодых ягнят, корм коровы в течение некоторого времени после приноса ею плода и т. д.

Если у народа что-либо останется по удовлетворении перечисленных главных нужд, то это зерно может идти на уплату зякета (1/10 части) без вреда для благосостояния народа и его здоровь хотя, может быть, в некоторый ущерб его удобствам (перечисленные второстепенные нужды) жизни. Посмотрим теперь на отдельные части Западного Памира. [85]

В Вахане было собрано 9410 пуд. общего хлеба: отняв на посев 1/6, т. е. 1570 пудов, получим остаток в 7840 пудов. На прокорм населения (1525 душ) надо 12 725, т. е. видим, что даже прокормиться населению не хватает собственного хлеба и не хватает почти наполовину. Очевидно, взятый зякет был бы резким ущербом для народного здравия. Правда, год был в Вахане плохой, пшеница и просо были побиты ранними заморозками, общий сам вышел несколько более 4. Но если допустить, что было бы собрано в 1 1/2 более, что приблизительно и соответствовало бы среднему урожаю, то и тогда самому населению только бы хватило на существенные нужды.

В долине Гунта в прошлом году было собрано 15 101 пудов общего хлеба: определяя на посев 2517 пудов, получим 12 584 пуда, а на пропитание народонаселения (1610 душ) 14 490 пуд. Видим, что недостает около 2 тыс. пудов для пропитания народонаселения. Год был на Гунте тоже плохой, также были побиты морозом пшеница и просо, более бедные из жителей уже в этом месяце (июне) за 1,5-2 месяца до жатвы начали питаться травою, но приведенное количество собранного хлеба мало может быть приподнято в предположении среднего или хорошего урожая по Гунту; обилие снега в долине затягивает сильно пахоту, хлеб гибнет очень часто. Жители Гунта лишь в исключительный год могут выплачивать 1/10 зерна без ущерба для благосостояния здоровья.

На Нижнем Шугнане мы встречаемся с таким же явлением. Собрано было хлеба 16 717 пуд. За оставлением на семена 1/6 или 2786 пуд., на прокормление останется 13 930 пуд., а надо (2121 душа) 19 089, т. е. народу резко недоставало своего хлеба на прокорм. Это и наблюдается теперь на том обстоятельстве, что жители обратились уже к травам, и Хорогский пост осаждается толпами таджиков, просящих зерна или в долг, или как милостыню.

Вероятно, и в средний год Нижний Шугнан не может без вреда для своего благополучия платить зякет потому, что, кроме малоземелья, жители в значительном числе опиистьг, что вредно отзывается на хозяйстве и урожае. Но как на обстоятельства, говорящие в пользу платежной способности нижних шугнанцев, можно сказать на их близость к Хорогскому посту, где они получают работу, а дети их даром кормятся, и на наличность фруктовых деревьев, которые доставляют пищу и притом (тут) в пору отсутствия хлеба. Горан представил в прошлом году исключение. Здесь было собрано 14 466 пуд. общего хлеба, за отделением на посев 2411 пуд. (1/6) и на прокорм населения 9468 пуд., мы получим избыток 2587 пуд. Определяя на корм рабочих быков 600 пуд. (30 дней, 200 быков) и на зякет 1486, мы увидим, что у населения останется еще 541 пуд. излишку, значит, оно могло бы и при зякете есть несколько лучше или удовлетворить некоторые из своих второстепенных нужд.

В долине Шах-Дары было собрано 24 600 пуд. общего хлеба; отделяя на посев 1/6, т. е. 4100 пуд., на прокорм населения (1919 душ) 17 300 пуд. и на прокорм рабочих быков (300) 900 пуд., мы получим остаток в 2300 пуд. Для зякета надо 2460 пуд., т. е. население могло уплатить с небольшим (160 пуд.) ущербом для своих существенных нужд.

В Рушанской волости было собрано 23 695 пуд. зерна; за вычетом на посев 1/8 или 2962, остается 20 733 пуда, а для прокормления народа (3050 душ) надо 27 450 пуд., т. е. значительно недостает хлеба для пропитания народа. [86]

В Бартангской волости собрано хлеба 26 694 пуд. зерна; за вычетом 1/8 или 3337 пуд. на посев, остается 23 357, а на прокорм народонаселения надо 25 659. Народу недостает немного хлеба для собственного прокормления.

В последних двух волостях хотя и был урожай средний, но хлеба недоставало, как это наблюдается не первый год. Обе волости, находясь далеко от постов Памирского отряда и имея около себя бека, давно уже фактически перешли в бухарское хозяйствование. Результаты ярки: хозяйства очень мелки, ибо нет расчета заводить их в более широких размерах (все равно все отберут), народ ходит в рубище, мужчины идут в разные стороны и даже нанимаются в работники к шугнанским таджикам тоже беднякам, женщины ниспадают до проституции, что среди таджиков почти не наблюдается. Во всей Рушанской волости нет ни одного богатого, только 12 средних, остальные 320 бедных; в Бартангской волости нет ни одного богатого, средних всего 2, остальные 332 бедных и 4 безземельных. Не может быть лучшей картины бухарского грабительства, и это в ту пору, когда бухарцы не имели права чего-либо брать.

Вне сомнения, обе волости не имеют сил, чтобы выносить обложение, и нуждаются в отдыхе и в фактической свободе от произвола бухарской власти.

Представленный пересчет говорит, что в минувшем году даже один лишь зякет в форме сбора 1/10 зерна для большинства частей Западного Памира был невозможен, что он лишал бы народ существенных благ и неминуемо должен был бы отозваться на его основных сторонах благополучия. Таков наш первый вывод по детальному рассмотрению зякета.

Но принимая во внимание, что в прошлом году урожай был средний, а в некоторых частях ниже среднего, что таджики систематически весною (по крайней мере беднейшие из них) питаются травами и взимание зякета может заставить их лишь месяцем раньше приступить к этой пище, что при всем внимании исследования таджиками были утаены части собранного зерна (Это соображение я привожу с большой неохотой, ибо, если оно и справедливо, то с другой стороны бухарцы в своих расчетах столь приподнимают полученные сборы (имея в виду между прочим и утаивание), что эти обе причины уравновешивают и взаимно исключают одна другую) и что, наконец, западные посты Памирского отряда ежегодно скупают у жителей муки и ячменя свыше 4 т. пуд.; зякет, как мы видели, взял бы 13 пуд. зерна и это заметным образом не отзывалось на таджиках, я мог бы сделать уступку в том смысле, что зякет в форме 1/10 собранного зерна, будучи вне сомнения тяжелым для жителей Западного Памира, еще до некоторой степени терпим, еще может быть кое-как народом вынесен, не создавая тяжелых непоправимых результатов. Правильнее было бы и спокойнее за страну, если бы этот зякет выражался бы не одной десятой, а одной двенадцатой или еще лучше одной четырнадцатой, как это имеет место, по-видимому, в афганских Вахане, Ишкашиме и Шугнане.

Следующей существенной статьей зякета является взятие 1/40 головы со скота. Во всем Западном Памире имеется 8427 голов рогатого скота или немного менее 4 голов на отдельное хозяйство; [87] полагая среди этих голов пару рабочих волов и одну корову, мы увидим, что среднее хозяйство таджика имеет такое количество, без которого его хозяйство существовать не может (четвертая не полная голова нужна и для замены быка или коровы, для удобрения и т. д.). Брать с таджиков скот — это подрывать в основе его хозяйство. Обстоятельство облегчается тем, что так как ни в одном хозяйстве не имеется 40 голов, то тем самым целая голова не берется, а скот переводится на соответствующее число баранов и зякет берется уже по общему числу баранов.

Общее число баранов в Западном Памире 32 295 или на хозяйство приходится около 23 овец. Практически, если рогатый скот будет переведен на баранов, будет браться не сороковой баран, а двадцатый. Не имея данных, чтобы наглядно обсудить, насколько взятие двадцатого барана будет трудно для таджика, упомянем лишь, что прирост овец в Западном Памире очень слабый, что овцы очень часто дохнут весною и что овца ничтожна по размерам и дает крайне мало шерсти и что на основании всего этого полагаем, что зякет на скот будет для таджика тяжел. Прибавим к этому, что в горных странах Афганистана зякета на скот нет, его нет также и в Читрале.

Переходя, наконец, к третьему виду обложения, к денежному, мы встречаемся с таким придатком в зякете, которого народ выдержать не будет в состоянии. Народу предлагаются две версии: или заплатить 5560 руб., или выдать известное количество предметов. Расценка предметов сделана дешево, напр. куница определена в 1 р. 40 к., когда она стоит по крайней мере в 1 1/2 раза более, масло за 5 1/4 фун. 80 коп. дешево (фунт стоит 20 к.), хорошее сукно за 4 р. 80 коп. также дешево и т. д., так что таджику в общем случае выгоднее будет заплатить деньгами, но это не помогает делу. Таджику этих денег взять неоткуда. Основные его занятия хлебопашество и скотоводство, других побочных ресурсов у таджика нет; встречаются ремесла: выделывают сукна, тесемки, деревянные чашки, добывают железо, но все это идет на удовлетворение внутренних нужд, вызывает лишь взаимный обмен вещей, меновую торговлю, но в сторону денег не приносит ни одной копейки. Соседние с Западным Памиром страны, как, напр., Читрал и Бадахшан, выше его в техническом отношении и потому тянут с таджика деньги скорее, чем дают ему; так напр. в Бадахшане таджики покупают седла, конские наборы, ножи, соль; в Читрале покупают мату, металлические чашки, обувь. С Восточным Памиром таджики ведут исключительно меновую торговлю, давая хлеб и получая кошмы, арканы, кожи.

Таким образом с соседних стран таджики притока денег не имеют и скорее дают свои. Единственным и исключительным источником для вливания денег в страну являются западные посты Памирского отряда. В истекшем отчетном году куплено в Западном Памире фуража, муки, дров, мяса и других более мелких продуктов на сумму около 10 тыс. руб., округляя цифры. Но из этих денег почти 6 тыс. пошли на фураж и муку, чего таджик продавать будет не в силах, если будет зякет, как это нами показано выше. Из остальных 4 тыс. на долю поставщиков надо полагать 2 тыс., да на 1 1/2 тысячи таджики закупают нужные для хозяйства предметы в постовых лавочках; остается не более 500 руб., которыми туземцы будут располагать для расплаты с бухарцами, Итак 5000 руб. таджикам взять [88] неоткуда; негде заработать, негде что-либо продать; неоткуда взять, если бы он захотел продать даже свою последнюю корову; вообще в страну не может приливать столько денег по условиям характера ее хозяйства и содержанию товарообмена на ее границах.

Таджику остается платить перечисленными выше предметами. Но, как мы уже заметили, это значит выдавать больше, ибо расценены предметы дешево. Но при расплате предметами таджик опять-таки стоит перед необходимостью выплачивать деньгами. Сукно напр. готовят далеко не в каждой семье и большинству придется купить его или обменять; подков в стране не делают или делают совсем мало, их придется купить; маты в стране нет, она также должна быть куплена; по условиям зякета куничьих мехов страна должна выплатить около 450 руб., а такого количества добыть невозможно; офицерам отряда, при хорошей плате, удалось, напр., добыть в этот год на западных постах всего 20 куниц, значит опять надо купить.

Но все это стороны вопроса второстепенные. Главным обстоятельством является то, что жителям Западного Памира неоткуда взять этих 5560 руб. дополнительного денежного обложения, так как хозяйство не дает ему каких-либо ресурсов, ибо при 1/10 с зерна и 1/40 со скота им трудно будет не умереть с голоду, а посторонних заработков в стране нет совершенно или они ничтожны по сравнению с суммой дополнительного обложения. Не может быть сомнения (автор этой записки во всяком случае в этом глубоко убежден), что при приведении в действие взимания с зерна и скота вместе с этим дополнительным обложением на народное хозяйство и благосостояние таджика будет наложена такая тяжесть, какую он не снесет и которая сгубит его не далее как через 4-5 лет, если не создадутся какие-либо поддерживающие обстоятельства. С этой стороны вполне верен вывод туземцев, что они после годов отдыха собирались запасаться халатами, а после 2 лет такого зякета у них не останется и рубашки.

Эта краткая докладная записка, имеющая целью быстро и по существенным сторонам оценить вступающий в силу зякет, не может касаться многочисленных сторон, им же поднимаемых. Напр. вопроса о том, что содержание зякета дает бесконечный простор произволу и хищению бухарской власти, и без того столь гибкой и изобретательной в деле злоупотребления средствами и трудом народа; что не показан порядок, кто будет заботиться об исполнении зякета, утвержденного русскими властями, если бек не выполняет его условий; как он это делает: облагает народонаселение систематическими штрафами, берет деньги за назначение на должности, берет деньги с идущих на заработки и т. д., что казалось бы идет вразрез с заключительными словами зякета о -дальнейшем необи-жании жителя и является, вне сомнения, лишь новой формой того же народного обложения.

Записка тоже, отметив влияние зякета на благосостояние народа, не будет касаться нравственного разложения, что коснулось народа с первых же шагов бухарцев по взиманию зякета.

Но, обходя эти стороны, надо затронуть все-таки еще два вопроса, вытекающие из зякета: первый касается определения вероятности массового бегства народонаселения из Западного Памира на Восточный и в соседние страны, второй состоит в том, чтобы решить, как зякет отзовется на Памирском отряде. [89]

Как я уже доносил, таджики собираются бежать во все стороны. Я имею еще дополнительные известия, что в Вахане одно время в ночь были уложены вещи и собирался материал для быстрой наводки двух мостов через Пяндж; начальнику Лянгарского поста было вовремя доложено об этом и он успел убедить и успокоить народонаселение. Что таджики побегут, это вполне естественно. В ближайших странах у них близкие родственники, с которыми они и без того были в постоянном общении, значит придут они в случае бегства в места им не чужие, а родственные. Далее, бухарцев они всегда считали, считают, да и имеют право считать хуже афганцев, еще хуже, конечно, читральцев. Затруднений бегство никаких не представит и удержать горцев никто не может: одна ночь, и вместо кишлаков Вахана останется пустыня.

Наконец, есть и хозяйственная причина: в соседних странах зякет гораздо слабее здешнего. Напр., в Афганистане, в близких нам частях, с зерна берется зякет лишь у того, кто высевает более 15 пудов зерна, и притом берется в размере, равном половине посева, — берется в период осенней жатвы. Так как в средний урожай можно положить сам — 6 — 7 в Бадахшане, то это определяется собою 1/12-1/16 часть сбора; люди, засеивающие менее 15 пудов, с зерна не платят. Относительно сбора со скота, у кого есть одна лошадь, 2 крупной скотины и 20 овец, тот уплачивает в год 20 коп., и, наконец, дополнительно берется с хозяина дома 4 рупии в год, т. е. 1,6-2 руб., а если есть второй рабочий женатый, то с него 3 рупии или 1,2-1,5 руб. Более никаких налогов нет: бек и чиновники за все платят (по крайней мере должны), в отряды доставляется все за деньги (Есть небольшие исключения. В Шугнане имеются 20 казенных лошадей, которых жители по очереди кормят саманом или сеном безвозмездно).

Относительно Читрала не удалось добыть точных данных, но, по-видимому, обложение, там гораздо легче афганского, да и англичане крепко держат читральцев в руках, грабить не позволяют. Характерен случай, что года два назад читральцы с согласия англичан начали собирать зякет: уже отметили скот и готовились брать зерно, но вдруг все было отменено и осталось прежнее довольно мягкое обложение. Что до сих пор удерживало туземцев От перебегов и вносило в страну порядок, это надежда их, что нынешний порядок лишь временный, что рано или поздно белый царь возьмет их под свою высокую руку. Теперь эта надежда со введением зякета исчезла, а с тем вместе порвалась существенная нить, вязавшая таджиков с их населенными местами.

Что будет значить бегство таджиков в Афганистан и Читрал и как оно отзовется на мнении народов Средней Азии, этого докладная записка касаться не будет.

Упомяну, наконец, вкратце, как может зякет отозваться на Памирском отряде и, главным образом, на западных постах. Последние фураж, муку, мясо и другие продукты получают от жителей. При зякете жители, кроме фуража и мелких продуктов, давать отряду более ничего не могут, значит, придется проектировать подвоз недостающего из Оша, что по приблизительному расчету (принимая в расчет интендантский перевоз) будет нам стоить не менее 35-40 тыс. лишних руб. в год. Значит, бухарцы наживут с населения [90] 17 тыс., а мы проживем вдвое более. С точки зрения расчета было бы нам выгоднее платить эмиру 20 тыс. руб., но не допускать зякета или вести его самим, в более скромных размерах.

Бухарцы, правда, проектируют продавать нам все нужное, но пойти на это отряд, полагаю, не может. Являясь не торговым учреждением, а военным, отряд не может согласиться на те хозяйственные операции, как бы они ни были выгодны, в основе которых будет положено столько зла и неправды, сколько их будет при практическом осуществлении зякета. Кроме того, все злоупотребления будут естественным образом перенесены бухарцами на нас, именем которых и нуждами отряда будет прикрываться всякое беззаконие. Это окончательно уронит нас в глазах туземцев, среди которых замечаются явные следы неудовольствия и разочарования. Со всех сторон доносятся отголоски общего народного мнения, что русские их продали и русские их обманули.

Эта потеря престижа и веры в доброе слово русским среди таджиков является вторым и может быть самым тяжелым для нас последствием вводимого зякета. Пока можно было отталкиваться словами, мы благополучно отталкивались, таджик верил и ждал, но теперь глаза его открыты и пришло время должной оценки со стороны народа наших слов и действий. Она будет не в нашу пользу и потому на пользу наших врагов-соседей. Пройдет немного лет и из расположенного к нам горного народа, отдохнувшего и успокоившегося, получится оборванная и оголенная жалкая группа, потерявшая к нам веру и доброе чувство, а среди обездоленных и безлюдных кишлаков этого народа нам придется идти как по стране неприятельской.

Эта докладная записка имела целью ответить на существенные вопросы, выдвигаемые зякетом. Материалы по-прежнему собираются, проверяются и на случаи нужды подготавливаются данные для полного и обстоятельного обсуждения вопроса о податном обложении в Западном Памире.

Начальник Памирского отряда генерального штаба капитан Снесарев.

ЦГА УзССР, ф. И-3, on. 2, д. 77, лл. 202-214.

Текст воспроизведен по изданию: Россия и Бухарский эмират на западном Памире (конец XIX - начало XX в.). М. Наука. 1975