МАТЕРИАЛЫ К ИСТОРИИ ШУГНАНА

(КОНЕЦ XVIII-XIX в.)

Сектор истории средних веков Института истории им. А. Дониша АН Таджикской ССР с 1959 г. занимается систематическим сбором наскальных надписей и приобретением средневековых актов у населения в различных районах республики. В результате экспедиционных работ сектором собрано более 4 тыс. важных источников по истории Таджикистана в дореволюционный период.

В течение ряда лет проводился также сбор исторического материала на Памире. Итогом этих изыскательских работ явилось около 50 наскальных надписей самого разного содержания, относящихся к XVIII — началу XX в. и более 35 актов, датируемых концом XVIII — началом XX в. Последние до сего времени еще недостаточно изучены и почти не использовались в исторических исследованиях и публикациях.

Большая часть разысканных актовых документов относится к периоду присоединения края к России и требует специального исследования. В них нашли отражение самые различные вопросы, касающиеся земельных отношений. Чаще всего речь идет о разделе имущества, что дает возможность изучить вопрос о наличии земли у крестьян, о различных сделках по купле и продаже земли, садов, встречаются также жалобы крестьян на насильственный захват их земель должностными лицами и др. (Документы хранятся в архиве сектора истории средних веков Института истории им. А. Дониша АН Таджикской ССР)

Эти документы имеют большую научную ценность для исследователей прежде всего потому, что являются подлинными историческими источниками, а также потому, что проливают свет на еще мало изученные стороны социально-экономической жизни горных районов современного Таджикистана.

Западные районы Памира (Шугнан, Рушан, Вахан), как и другие его горные районы, до присоединения края к России являлись полу самостоятельными владениями и управлялись местными правителями. Из-за феодальной раздробленности задерживалось экономическое и политическое развитие страны. Вследствие этого население упомянутых районов по уровню развития в социально-экономическом и политическом отношении несколько отставало от населения других районов Средней Азии. Поэтому историческое развитие Памира имело некоторые особенности.

Шугнан в конце XIX и начале XX в. стал самым крупным владением Западного Памира как по занимаемой территории, так и по числу населения, а до 70-х годов XIX в. в его состав входил целый ряд мелких владений, изолированных друг от друга. Впоследствии они слились в более крупные владения. Феодальные правители постоянно враждовали между собой и вели междоусобные войны. Бесконечные войны и нещадная эксплуатация крестьян привели к упадку сельского [4] хозяйства, ремесел и торговли. Численность населения Шугнана резко сократилась, некоторые жители в поисках лучших условий жизни переселились в соседние области, другие или погибли во время жестокого подавления народных волнений, или убежали в пределы Ферганы, Кашгара, Сарыкола, Яркенда, Дарваза. Таким образом, Шугнан к моменту потери своей независимости (1883 г.) считался одним из самых разоренных районов Западного Памира.

История Шугнана до настоящего времени еще мало изучена. В недостаточной степени исследованы также источники по истории этого района. В работе Б. И. Искандарова (Б. И. Искандаров. Восточная Бухара и Памир во второй половине XIX в., ч. 1. Душанбе, 1962), посвященной истории Восточной Бухары и Памира конца XIX в., в качестве сравнения дан некоторый анализ отдельных документов по истории феодального землевладения в Шугнане конца ХУШ — начала XIX в. Однако подробно автор на них не останавливается, поскольку детальный разбор этих источников не входил в тему его исследования.

Т. Г. Абаева (Т. Г. Абаева. Очерки истории Бадахшана. Ташкент, 1964) в своей работе касается в основном истории Бадахшана и весьма поверхностно затрагивает область социально-экономических отношений и политической истории Шугнана, поскольку этот район время от времени входил в состав Бадахшана. Отрывочные сведения по истории социально-экономических отношений Шугнана во второй половине XIX в. содержатся в этнографических работах. (М. С. Андреев. Таджики долины Хуф, вып. 2. Сталинабад, 1958; А. А. Бобринский. Горды верховьев Пянджа (ваханцы и ишкашимцы). Очерки быта по путевым заметкам А. А. Бобринского, М., 1908) Раскрытию земельных отношений в Шугнане посвящена статья P. Бахрамова. (P. Бахрамов. Земельные отношения в Шугнане в конце XIX — начале XX в. (1895-1920 гг.). В Сб.: «Очерки по истории Таджикистана», т. 1, Сталинабад» 1957) Однако она затрагивает более поздний период, а именно конец XIX — начало XX в.

Отсутствие более или менее полных исследований по истории Шугнана конца XVIII — начала XIX в. и источниковедческих работ в этой области обусловлено прежде всего скудностью письменных источников. Отдельные сведения по истории Памира имеются в рукописях восточных авторов. История западных районов Памира в конце XVIII — начале XIX в. в общих чертах затронута в отчетах русских и западных путешественников. Следует отметить, что содержащиеся в них сведения изложены несистематически, а порою неверны.

Как правило, восточные рукописи большей частью представляли собою своего рода придворные хроники. Поэтому если даже в них и встречаются упоминания о непомерных налогах, взимавшихся с крестьян, о притеснениях населения и т. п., то обычно только в тех случаях, когда чрезмерность их поражала воображение составителей рукописи.

О важных вопросах социально-экономической жизни населения; повествуют в какой-то степени актовые документы, содержащие достоверный исторический материал.

Цель настоящей статьи — на примере разбора трех актовых документов (два из которых относятся к концу XVIII в., один — ко второй половине XIX в.) показать характер земельного владения крупных феодалов и духовенства в Шугнане и земельную зависимость крестьян от них. Эти источники являлись типичными документами в Шугнане, которыми закреплялись права феодала на пожалованную от правителя землю.

Характеристика основных категорий земель в этом районе в [5] общих чертах дана в упомянутых работах З. Бахрамова, Б. Искандарова, М. С. Андреева. В Шугнанском владении, как и в других горных районах, вся земля — основной источник существования местного населения — была в основном собственностью крупных феодалов: шаха, мира, сейидов и др.

Документы свидетельствуют об издавна существующей здесь практике пожалования феодалам местными правителями не только огромных земельных участков вместе с крестьянскими семьями, но также больших площадей садов и различного имущества. Такие же пожалования местные власти делали своим приближенным. Данное право на землю и имущество должно было подтверждаться новым правителем. Это требование существовало потому, что каждый правитель стремился заручиться поддержкой влиятельных представителей феодалов и духовенства — основных владельцев земли.

На это указывают два публикуемых документа (Настоящие документы были приобретены нами в 1968 г. в Шугнанском районе у жителя кишлака Поршнев Хайдаркулова Субхонкула) на имя Мир Мухаммада Бобои-ша, сына Джонфидо (рис. 1,2).

Первый документ, датированный 1199 г. х. (1784-1785 гг.), зафиксировал повеление шугнанского правителя Шах Ванджи-хана о предоставлении мирхазору (Мирхазор — тысячник. Должность шугнанского тысячника соответствовала каратегинскому «миразору». Миразоры всегда были также крупными чиновниками, имевшими несколько десятков ленных хозяйств (Б. И. Искандаров. Указ. раб., стр. 92; Н. Кисляков. Очерк истории Каратегина. Сталинабад, 1954, стр. 135)) Мир Мухаммаду Бобои-ша, сыну Джонфидо, права на Владение землей. В документе говорится, что шах наделил мирхазора Мир Мухаммад Бобои-ша землей площадью в три амбана высеваемости семян (Амбан — мера сыпучих тел, равная 96 кг (6 пудам). В горных районах определяли размер земельных площадей не метрическими или другими подобными им способами измерения, а количеством высеваемого на них зерна. Единицы измерения площадей были разными. Об этом подробно см. М. С. Андреев. Указ. раб., стр. 178, 342; 3. Бахрамов. К вопросу о состоянии хозяйства Шугнана в дореволюционный период. Там же, т. 2, 1959, стр. 24-25; Б. И. Искандаров. Указ; раб., стр. 92) в местности Хоса и передавал ему во владение два сада и один двор с семикомнатной постройкой. (Хафтдарободони — (по местному произношению — хафтдарабодони), т, е. двор, состоявший в основном из семи построенных помещений под одной крышей в котором размещались комнаты для жилья, кладовки для сена, зерна, дров, хлев, для крупного и мелкого скота и других хозяйственных нужд (из сообщения Мискинова Мунаджима, 64 лет, жителя кишлака Дашт, Шугнанского района. О планах таких помещений см. М. С. Андреев. Указ. раб., стр. 420; А. А. Бобринский. Горцы ..., стр. 71-77)) Ему отводилось также 9 амбанов высеваемости семян земли, два сада и один двор с семикомнатной постройкой в кишлаке Барчид. Всего Мир Мухаммад Бобои-ша получил 12 амбанов высеваемости семян земли. Документ был составлен в присутствии 37 свидетелей.

Второй документ, датированный 1207 г. х. (1792-1793 гг.), выдан на имя того же Мир Мухаммада Бобои-ша, сына Джонфидо, другим правителем Шугнана — Султаном Джалоладдином сыном Шах Ванджи. (Выдержки этого документа приведены в предисловии к работе «История Бадахшана». М., 1973, стр. 14) По содержанию эти документы разные. Во втором документе речь идет о новых пожалованиях земли, а именно земли площадью в четыре амбана высеваемости семян и одного двора с семикомнатной постройкой, находящихся в местности Поршнев, на границе с селением Барчид. Кроме того, ему выделялись также земли площадью в четыре амбана высеваемости семян, два сада и один двор с семикомнатной постройкой в районе нижнего Хорога. Согласно этому документу Мир [6] Мухаммаду Бобои-ша, сыну Джонфидо были пожалованы 8 амбанов засеваемой земли. Таким образом, Мир Мухаммад Бобои-ша от другого правителя — Джалоладдина получил дополнительные пожалования в виде земельных участков и недвижимого имущества.

На обоих документах, выданных Мухаммаду Бобои-ша, имеются печати правителей. На первом документе в правом верхнем углу имеются две квадратные печати правителя Шугнана Шах Ванджи, сына шах Амирбека. На первой печати значится:

***

Что шах Ванджи сын Шах Амирбека,
Отнял у правителей благожелательную царскую корону.

На второй печати читается только слово — ***, Шах Бандаж (Далее неразборчиво).

На полях справа имеется овальная печать последующего правителя Шугнана шаха Абдурахимхана, на которой ясно читается:

***

«Абдурахимхан цветок из сада Кубадхана».

(Далее текст неразборчив).

На полях второго документа справа имеются две квадратные печати правителя Шугнана Джалоладдина, сына бывшего правителя Шугнана Шах Ванджи. На первой печати значится:

***

«Джалоладдин, сын Султана Шах Ванджи».

На второй —

***

«Султан Джалоладдин, сын Шах Ванджи».

Рядом поставлены еще две овальной формы печати последующего правителя Шугнана Абдурахимхана, точно такие же по форме и по содержанию, что и на первом документе, на которых значится:

***

«Абдурахимхан цветок из сада Кубадхана».

(Далее текст не разобран).

Текст на печатях документов позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, наличие печатей разных правителей подтверждает, что права владетеля земли, закрепленные юридическим документом, имели силу и при смене правителей, при дополнительном подтверждении новым властителем прежних прав этого феодала на пользование землей. Новый правитель тщательно знакомился с частной собственностью феодала, и в его власти было либо оставить его в границах прежнего владения, либо наделить еще дополнительно землей и имуществом. Определенное решение по этому поводу со стороны правителя диктовалось, видимо, или значимостью самой личности феодала по мнению правителя, или же тем обстоятельством, что сам правитель нуждался в каких-нибудь услугах феодала.

Во-вторых, изучение печатей на документах позволяет уточнить дату правления шахов Шугнана, стоявших у власти в конце XVIII — [7] XIX в. В статье К. Эльчибекова, (К. Эльчибеков. Новые материалы по истории Шугнана. «Изв. АН Тадж. ССР, Отд. обществ, наук», № 2. 1973, стр. 5-6) который ссылается на «Историю Шугнана», (История Шугнана. Перевод с персидского А. А. Семенова. Протоколы Туркестанского кружка любителей археологии, год 21-й. Ташкент, 1917, стр. 8) написанную на основе эпиграфических данных и устных сведений, указывается, что дата водворения на престол Шаха Ванджи -1202 г. х. (1787-1788 гг.) и подчеркивается, что он правил 12 лет, т. е. до 1799-1800 гг. Однако приведенный нами первый документ датируется 1199 г. х. (1784-1785 гг.) и завизирован печатью Шаха Ванджи. Это позволяет сделать вывод, что воцарение Шаха Ванджи относится к более раннему периоду (возможно, к 1784-1785 гг.).

Упомянутый нами второй документ, датированный 1207 г. х. (1792-1793 гг.), уже имеет печать следующего правителя Шугнана — Султана Джалоладдина, сына Шаха Ванджи. Следовательно, к этому времени на престол вступил новый правитель — Джалоладдин, что не соответствует утверждению К. Эльчибекова, относящему конец правления Шаха Ванджи к 1799-1800 гг. Что касается правления самого Джалоладдина, К. Эльчибеков, ссылаясь на работу Б. И. Искандарова, (Б. И. Искандаров. Указ. раб., стр. 96-97) считает, что он начал править с 1217 г. х. (1802-1803 гг.). В «Таърих-и Бадахшан» датой начала правления Джалоладдина указывается 1223 г. х. (1808-1809.). (Таърих-и Бадахшан. Фотографическая репродукция рукописного текста, введение, указатели А. Н. Болдырева. Изд-во ЛГУ, 1959, л. 766) Обе эти даты вряд ли можно считать достоверными, так как второй документ, имеющий печать Султана Джалоладдина, помечен 1792-1793 гг., когда Джалоладдин уже был на престоле.

В-третьих, исследование печатей дает возможность установить родственные отношения упоминающихся в документе правителей. В существующей исторической литературе имеется два различных мнения: одни утверждают, что Кубадхан был сыном Джалоладдина, (Согласно «Истории Шугнана», у Джалоладдина сыновей не было. См. Указ. раб., стр. 7) другие — что он был его братом. (Таърих-и Бадахшан, л. 87а; История Шугнана, стр. 9; М. С. Андреев. Указ. раб., стр. 27 — -28; «История Бадахшана», М., 1973, стр. 90; К. Эльчибеков. Указ. раб., стр. 5-6) (В каждой из названных работ приводится родословная правителей Шугнана). На печатях Султана Джалоладдина, поставленных на документе за 1792-1793 гг., прямо указывается, что он был сыном Шах-Ванджи,

На обоих документах имеются печати следующего за Джалоладдином правителя — Абдурахимхана. На его печати засвидетельствовано, что он являлся сыном Кубадхана. Вернее всего, Кубадхан был братом Джалоладдина.

В-четвертых, печати на документах уточняют сам факт правления в Шугнане Султана Джалоладдина. По этому вопросу сведения в источниках также разноречивы. В родословной правителей Шугнана, приведенной в работе М. С. Андреева, (М. С. Андреев. Указ. раб., стр. 27-28) и в «Таърих-и Бадахшан» (Таърих-и Бадахшан, л. 116а) Султан Джалоладдин не значится. Б. И. Искандаров цитирует документ, относящийся к 1217 г. х. (1802-1803 гг.), на котором, как указывает автор, имеется печать Султана Джалоладдина. (Б. И. Искандаров. Указ. раб., стр. 96) Наличие печати Джалоладдина на приводимом нами документе за 1207 г. х. (1792-1793 гг.) со всей определенностью подтверждает мнение о том, что он был правителем Шугнана. Если сопоставить мнение Е. И. Искандарова [8] и данные характеризуемого нами документа, то выходит, что он правил минимум 10 лет. Поэтому необоснованным является отсутствие имени Джалоладдина в родословной шугнанских правителей, приведенной в работе М. С. Андреева «Таджики долины Хуф», а также в «Таърих-и Бадахшан». (К. Эльчибеков. Указ. раб., стр. 6)

Остановимся далее на анализе содержания этих документов, в которых можно почерпнуть еще более ценные сведения.

Большие пожалования, данные Мухаммаду Бобои-ша, в условиях высокогорной местности достаточно ярко характеризуют то богатство, каким располагал этот феодал. В состав пожалованных ему земельных участков (площадью в 20 амбанов) входили также шесть садов, которые давали дополнительные для него доходы, и четыре крестьянские семьи, разбросанные в различных селениях Шугнана.

По нашим документам, площадь пожалованных земельных угодий отдельных феодалов равнялась площади целого селения средней величины в масштабах Памира. Феодалу принадлежало в одном только селении Барчид и вокруг него 13 амбанов засеваемой земли, не считая другого имущества. Возможно, что земельные владения этого феодала не ограничивались перечисленным, однако сведений об этом в доступных нам источниках обнаружить не удалось.

Уже один этот краткий перечень убедительно показывает, насколько велики были здесь размеры земельных владений феодальной знати. Причем из содержания документа видно, что пожалованные земли являлись лучшими и наиболее плодородными участками, в основном поливными. Между тем в горных условиях местности пахотных земель на Памире было совсем немного.

Документ также говорит о пожаловании феодалу крестьянских хозяйств вместе с их семьями. О такого рода пожалованиях в Бадахшане упоминает и Т. Г. Абаева, которая отмечает, что часть земельного фонда лишь временно находилась в распоряжении представителей светской и духовной власти, так как они получали земли от мира за службу на правах ленных владений вместе с населявшими их крестьянами. (Т. Г. Абаева. Указ. раб., стр. 39) Б. И. Искандаров также пишет, что в горных районах Памира с давних времен существовал специальный институт «буна» (т. е. двор, хозяйство. — Р. О.), под которым имелась в виду вся семья, находящаяся фактически в зависимости от феодала. (Б. И. Искандаров. Указ. раб., стр. 81; см. также М. Р. Рахимов, Земледелие таджиков бассейна р. Хингоу в дореволюционный период. Сталинабад, 1957, стр. 135-136. О значении слова «буна» подробно см. Т. Г, Абаева. Указ. раб., стр. 24; также «Таъркх-и Бадахшан», лл. 346, 36а-366)

Крестьянин, которому принадлежал «буна» (двор), помимо выплаты феодалу (от которого он зависел) натуральных податей должен был определенное время года отрабатывать барщину в его хозяйстве. (Т. Г. Абаева. Указ. раб., стр. 43) Вместе с тем крестьяне нередко отдавались в распоряжение правителей Шугнана и выполняли разные тяжелые работы. Таким образом, крестьяне находились в двойной зависимости — от феодала и от правителя, и такая двойная эксплуатация усугубляла социально-экономическое положение крестьян.

Характеризуемые в данной статье документы не содержит никаких данных о методах эксплуатации крестьян, о сумме взимаемых с них налогов или же их перечне. Однако передача крестьянских хозяйств — «буна» подтверждает полную зависимость отдельных крестьян от феодалов. Кроме того, из документов становится ясным и то [9] обстоятельство, что упомянутый феодал, в течение многих лет пользовавшийся неограниченным влиянием при дворах трех правителей Шугнана, неизменно увеличивал площадь своих владений, что способствовало укреплению его власти над массой неимущего населения, жившего на его земле и находившегося от него в феодальной зависимости.

Аналогичная система существовала также и в соседних с Шугнаном районах. Сравнительно краткий анализ документов позволяет с достаточным основанием предположить существование подобной системы пожалования земли и в более ранний период, и в последующие годы (ибо она вряд ли существенно изменялась на протяжении веков). В более позднем документе, выданном в 1296 г. х. (1878-1879 гг.) шугнанским правителем Юсуф Али ханом (Юсуф Али-хан правил Шугнаном в 1871-1883 гг. См. Б. И. Искандеров. Указ. раб., стр. 54) племяннику Шахзада Мухаммаду, сыну ишана Сейид Фаррух-шо (рис. 3), говорится, что Шахзада Мухаммаду из собственности Юсуф Али-хана были пожалованы земли в селении Кушк, что в местности Поршнев. Этот участок земли равнялся шести амбанам высеваемости семян, на нем располагался один двор и пять садов. Дополнительно к этому, учитывая его «высокое положение», говорится далее в документе, ему было пожаловано еще восемь амбанов высеваемости семян земли вместе с одним двором из семикомнатной постройки, находящимся в селении Сидж, что на территории Верхнего Сучана. (Селение Сидж расположено в Гундской долине и находится приблизительно в 45-50 км. от Поршнева) Всего Шахзада Мухаммад получил 14 амбанов высеваемости семян земли, 5 участков под садом и 2 крестьянских хозяйства.

Из этого документа видно, что правители жаловали землю и имущество не только феодальной знати, но и духовенству и что пожалованные участки были огромны и разбросаны в разных местностях. Согласно документу, Шахзада Мухаммаду были отведены пахотные земли также в долине Гунда, где их было чрезвычайно мало. К тому же здесь были крайне неблагоприятные для земледелия климатические условия (в отличие от остальной части территории Шугнана), и население занималось в основном скотоводством.

При пожаловании земельных участков и наделении имуществом правитель руководствовался своим личным отношением к феодалу или духовному лицу. По такому же принципу формировался и феодально-бюрократический аппарат правителя: он состоял из его родственников или угодных ему феодалов.

А. А. Бобринский отмечает, что миры Вахана, как и другие мелкие феодальные правители горных стран (Шугнана, Рушана), раздавали в управление своим родственникам даже отдельные населенные пункты, других же родственников размещали по всей территории своего владения, отдавая каждой семье два дома на «прокормление». (А. А. Бобринский. Горцы..., стр. 65) [10]

Как свидетельствует документ, ишанам принадлежали не только земельные угодья, сады, за ними закреплялись и крестьянские хозяйства, это делало их надежной опорой правителей. При их поддержке и Юсуф Али-хан в жестокой и кровавой борьбе овладел престолом. Он сумел подчинить своему влиянию видных представителей местной племенной знати потому, что в борьбе за власть со своими противникам» он опирался на наиболее влиятельную часть мусульманского духовенства — ишанов (по местному — пиры), (Пир — духовный наставник. О пирах подробно см. А. А. Бобринский. Секта исмаилья в русских и бухарских пределах Средней Азии, М., 1902, стр. 8-9) владевших значительной земельной собственностью и пользовавшихся в связи с этим влиянием среди населения.

М. Р. Рахимов пишет, что ишаны оказывали большое влияние на политику местных правителей и были освобождены от всяких налогов. Им давался в «назр» (духовный дар) определенный участок земли (на содержание). Если ишан назначался на какую-нибудь должность, ему давалось по его выбору определенное количество 1фестьянскиХ дворов. (М. Р. Рахимов. Указ. раб., стр. 139) Такое положение существовало во всех горных районах Памира, в том числе и в Шугнане. Именно таким путем стал крупным феодалом-собственником последний шугнанский пир Сейид Юсуф Али-шо, брат упомянутого Сейида Шахзада Мухаммада. (Об этих пирах более подробно см. А. А. Бобринский. Секта исмаилья..., стр. 2 и далее) По словам А. А. Бобринского, ишаны (пиры) имели большое влияние среди населения и западных районов Памира. Пир был полновластным пастырем и руководителем своего мюрида в его духовной, семейной и повседневной жизни. (А. А. Бобринский. Секта исмаилья..., стр. 2; см. его же, Герцы..., стр. 80) Особенно наживались они на периодических объездах своей паствы. (А. А. Семенов. Из области религиозных верований шугнанских исмаилитов. Мир Ислама, т. 1, 1912, стр. 258) Крестьяне в каждый визит ишана (в год раз или два) вынуждены были отдавать почти 1/10 часть всех продуктов, полученных от своего хозяйства. (Там же, стр. 552) Все самое лучшее и ценное из собранного отправлялось Ага-хану (Об-Ага-хане более подробно см. А. А. Бобринский. Секта исмаилья...,. стр. 8-9) — главе секты исмаилитов, в далекий Бомбей (через доверенных лиц — халифов).

В таком же привилегированном положении находились и другие лица духовного звания (сейиды, шейхи, халифы и др.), которые также были освобождены правителем от налогов. (М. С. Андреев и А. А. Половцев. Материалы по этнографии иранских племен Средней Азии. Ишкашим и Вахан. Сборник музея антропологии и этнографии. при Императорской Академии наук, вып. 9, СПб., 1911, стр. 8; Б. И. Искандаров. Указ. раб., стр. 124; Т. Г. Абаева. Указ. раб., стр. 44) Иногда роль духовных лиц настолько усиливалась, что в их руки фактически переходила вся полнота политической власти. [11]

Таким образом, из всего изложенного вытекает, что как бы ни была значительна сама по себе безусловная земельная собственность представителей класса феодалов в Шугнане, не она одна являлась их могуществом. Главная сила светской и духовной феодальной знати заключалась также и в условиях земельных пожалованиях им со стороны шахской власти за службу.

Анализ рассмотренных правительственных указов свидетельствует о том, что начиная с середины XVIII в. и на протяжении XIX в. довольно крупные земельные массивы постепенно переходили в собственность феодалов й духовенства.

ВЫВОДЫ

1. Вопросы социально-экономической жизни Памира конца XVIII-XIX вв. до сих пор остаются малоизученными в исторической литературе. Публикуемые источники в какой-то степени дают возможность проанализировать характер распределения земель в Шугнане и судить о размерах пожалования их правителями феодалам и духовенству.

Документы со всей ясностью свидетельствуют о том, что пожалованные феодалам земли оставались их собственностью на протяжении многих лет и смена правителей мало влияла на это. Им следовало лишь подтвердить и тем самым узаконить свою собственность у нового шаха. В процессе этого подтверждения феодалы не только ничего не теряли, а наоборот, порой еще более обогащались благодаря новым пожалованиям со стороны нового правителя.

2. Документы проливают свет и на тяжелое положение крестьян, которых шах вместе с их семьями и хозяйством жаловал феодалам к духовенству, от которых они экономически целиком и полностью зависели. Все новые и новые пожалования феодалам естественно вели к постепенному уменьшению общинных земель, что, безусловно, не могло не ухудшить положение трудового народа.

В документах указывается, что пожалованные земли зачастую находились на значительном расстоянии друг от друга. Естественно, это затрудняло ведение хозяйства, но облегчало крупным земледельцам приобретать мелкие соседние крестьянские земельные участки.

3. Документы уточняют даты и последовательность правления шахов Шугнана, в них имеются сведения о родственных отношениях шахов, уточняются их имена. Это весьма важно, так как в существующей исторической литературе содержатся различные данные по этому вопросу.

В документах много разных терминов, относящихся к измерению земельных угодий, названию должностных лиц, хозяйственные термины и т. д. Детальная интерпретация этих терминов могла бы стать областью специального исследования.

Однако документы почти ничего не сообщают о налоговой системе в Шугнане, а также о существовавших в то время формах эксплуатации крестьян. [12]

*** [13] ***

1) По приказу справедливого Аллаха.

2) По повелению Шах-Ванджи — защитника нации и религии.

3) В настоящее время было бы ведомо всем аксакалам, везирам, калонтарам, кадхуда, всем жителям и всему оседлому населению славного Шугнанского владения, что 4) в день воскресенье первого священного месяца шаъбона 1199 года, (В ориг. сначала была проставлена дата 1195, а потом переправлена на 1199 г.) господин убежища царства, 5) защита блага и победы, благороднейший и высочайший всех высших Шах-Ванджи, (Вынесено в заголовок документа) проявив свою 6) благосклонность по отношению к мирхазору Мир Мухаммаду Бобои-ша, сыну Джонфидо, 7) пожаловал ему земли площадью в три амбана высеваемости семян (Амбан или анбан — мера веса и площади) на территории селения Хоса, (Джалоладдин в то время не был еще правителем Шугнана) два сада вместе с [одним двором] с семикомнатной постройкой (Хафтдарободони) и девять амбанов высеваемости семян земли, два 8) сада вместе с одним двором с семикомнатной постройкой в селении Барчид, (Селение Барчид расположено к северо-востоку от селения Барпанджа, на правом берегу р. Пянджа) находящемся в верхней части площади. 9) Всего двенадцать амбанов высеваемости семян земли были пожалованы подходящему к службе Мир Мухаммаду Бобои-ша, сыну Джонфидо. 10) [Написан] для того, чтобы в случае нужды являлся документом. Если кто-либо предъявит претензии, 11) то будут недействительны. Это было при свидетельстве присутствовавших: при свидетельстве аксакала Гаиб-Али и 12) Рахмат-улла, при свидетельстве Холдора и Афзала, при свидетельстве кази Шакар-бека и аксакала Гази-бека 13) и Фазила, при свидетельстве [14] Джавака и Нияз-бека, при свидетельстве Абаша верского и 14) Бахадур-бека дарморахтскрго, Ярмухаммада рушанского и мирхазора, при свидетельстве 15) Кадам Алифа шахдаринского, при свидетельстве Али Мухаммада и Бахорака сучанского, при свидетельстве 16) Эльчи-бека гундского, 17) Зарака, Рустама гундского, при свидетельстве Сафара Мухаммада 18) и Шодмон-бека, Зикрулла-бека дарвазского, при свидетельстве 19) Давлата Мухаммада и Ходжамера и Чикира калмыкского, при свидетельстве Абдул Карима, ясаула яркендского, 20) при свидетельстве Аиен-бека и Махмур-бека и Насыр Али, ясаула читралского, при свидетельстве Эшон-ходжа, 21) Муъмина бадахшанского, при свидетельстве Шах Абсдулла и Назар-шаха, Джов Мухаммада, мирхазора, Фар агат а поршневского, 22) при свидетельстве больших и малых жителей сада — и (Сада — административное деление) и Барпанджа, (Барпанджа — резиденция правителей Шугнана, расположенная на левом берегу р. Пянджа) при свидетельстве писца муллы Фарагата. 23) Пожаловали подходящему к службе упомянутому [Мир Мухаммаду Бобои-ша, сыну Джонфидо]. [15]

***

1) По повелению Султана Джалоладдина — защитника нации и религии.

2) Было бы ведомо всем жителям и всему оседлому населению, аксакалам, везирам, эмирам, арбабам и калонтарам славного Шугнанского владения, 3) что в день воскресенье семнадцатого почитаемого месяца раджаба 4) 1207 года господин убежища царства и победы Султан Джалоладдин, (Вынесено в заголовок документа) проявив 5) свою благосклонность подходящему к службе господину его превосходительства Мир Мухаммаду Бобои-ша, 6) сыну Джонфидо, пожаловал ему в четыре амбана высеваемости семян земли, один двор с семикомнатной постройкой 7) в местности Поршнев, который граничит с Барчидом, и [еще] четыре амбана высеваемости семян, два сада и один двор 8) с семикомнатной постройкой на территории нижнего Хорога. Это все [составляет] восемь амбанов 9) высеваемости семян земли, которые записаны на него, и никто не должен иметь к ним касательства. 10) Это было сделано при свидетельстве присутствовавших: аксакала Рахмат-уллы и аксакала Кучкар-бека, 11) Мирзо-Наджота и Мазхаб-шаха, 12) и Саки-бека, при свидетельстве кази Баходур-бека, 13) кази Шах Мухаммада и Мир Абаша, при свидетельстве Маъзам-бека и мирхазора, 14) Фарогата и Еди и кази Гулом Али, при свидетельстве аксакала Мирза, при свидетельстве 15) Мухаммад Ризои и Сури дарвазского и аксакала Назри и Мурад Мухаммада, Асал-бека и Мазорбона, 16) при свидетельстве Бахорака сучанского и Мирзоканда, при свидетельстве Кадам Алифа шахдаринского, 17) Хаким-бека дарморахтского, при свидетельстве больших и малых жителей сада — и Барпанджа, 18) при свидетельстве писца муллы Фарагата, год 1127. (В документе имеются две даты. Последняя из них указана ошибочно, так как Джалоладдин в то время не был еще правителем Шугана) [16]

*** [17] ***

1) По повелению шах Юсуф Али-хана

2) По приказу справедливого Аллаха.

3) Проявив свою благосклонность по отношению к своему племяннику (Хамширазода) Шахзада Мухаммаду, сыну 4) ишана Сейид Фаррух-шаха, пожаловал ему из своих 5) собственных имений в [местности] Поршнев в селении Кушк (Селение Кушк расположено к северо-востоку от селения Барпанджа) 6) в количестве шести амбанов высеваемости семян земли, один двор и 7) пять участков сада. 8) А также дополнительно к этому, смотря на его высокопоставленность, [еще] восемь амбанов высеваемости семян земли 9) вместе с одним двором, состоявшим из семикомнатной постройки 10) из безнаследственного владения, (Амлоки беварса) которое находится на территории 11) верхнего Сучана в селении Шез. (Название селения проставлено здесь, видимо, по ошибке. В верхнем Сучане расположено селение Сижд, а не Шез) Согласно со всеми предложениями было пожаловано в наследство упомянутому [Шахзада Мухаммаду], чтобы впредь никто не предъявил к упомянутому претензии. 12) Это было в присутствии знатных мусульман. 13) При свидетельстве кази каляна, Сейид Шахзада Мухаммада Али, 14) при свидетельстве аксакала Асматулла-бека и при свидетельстве аксакала 15) Талиб-бека и аксакала каляна 16) и всех больших и малых жителей Шугнана-Барпанджа. 17) Пусть поможет [ему] Аллах Было составлено в месяце зу-л-хиджжа, правильно 1296 года.

Институт истории им. А. Дониша
Академии наук Таджикской ССР

Октябрь 1973 г.