80. 1809 г. ноября. . . — Прошение хана Айчувака и его сыновей имп. Александру I о назначении ханом султана Шир-Газы Айчувак улы с изложением обстоятельств убийства Хана Жан-торе.

*** [244]

Левее третьей печати черным приложена миндалевидная печать; надпись не разобрана.

Ниже вышеуказанных 4-х печатей черным приложена миндалевидная печать с надписью:

***

УЦГАЛ. МВД, Деп. пол. исп., № 19, 1810 г. «О смерти хана Меньшей Киргиз-Кайсацкой Орды Джентюри Айчувакова», на 41 листе, лл. 10-9.

Перевод с татарского.

Высокому престолу помощью и благоволением всевышнего бога царствующего над всем российским журтом самодержца, его величества счастливого и могущественного нашего царя Александра Павловича, от освобожденного от исполнения обязанностей хана Малой Орды киргиз- казахского журта, Айчувак хана, совместно с беспомощными и осиротевшими домочадцами несчастного мученика Жан-торе хана и всеми его, от велика до мала, родными старшими и младшими братьями — общее всеподданнейшее и всепокорнейшее прошение.

В виду утверждения, в соответствии со священным ферманом вашего величества, великого счастливого покровителя мира, нашего царя, — нашего любимого сына Жан-торе султана в ханском достоинстве, мы были чрезвычайно удовлетворены и в знак признательности ежедневно в ежечасно, при каждом совершаемом нами молении всевышнему богу, постоянно и искренно добрыми молитвами молились за вас, ваше величество, наш могущественный царь и великий, заботливый наш покровитель, и за каждого в отдельности из ваших любимых домочадцев. Пребывая постоянно в смиренной покорности, доверяемся вашей милости и заботе, проявляемым, по справедливости своей, одинаково ко всем вашим подданным, в особенности к подданным, подобно нам, к несчастью своему опечаленным и обманутым. Перед лицом охватившего нас в Настоящее время различного рода нужды и позора и печального нашего положения, мы вынуждены осмелиться направить свои взоры к царскому вашему двору и престолу. Уповая и убедительно прося об утешении, ниже сего объявляем и излагаем вашему священному величеству относительно той тяжелой обиды, которая до глубины души потрясла и заставила нас проливать горькие слезы.

К вечеру второго дня сего [созвездия] Стрельца, (Ноябрь) после полуночи, когда все находились в покое, сын бывшего хана Нур-Али, Каратай султан, со своими двумя сыновьями и с одним своим младшим братом, 2 сына Орман султана, председателя в настоящее время учрежденного в нашем: журте Дивана, сын Ишим хана, Кара султан, со своими двумя младшими братьями и султан по имени Тонали, к собрав, не считая их самих, около 200 человек воров и разбойников, и тот злодей Каратай султан совместно с находящимися при себе своими младшими братьями, тайным образом сговорившись с указанным Орман султаном и улучив удобное время, [напали] на нив чем не повинного нашего сына Жан-торе хана и, нанося ему в 28-ми местах чрезвычайно великие раны, убили его, исключительно из вражды и зависти. А двух его жен и одну дочь его увели, в виде пленниц, и, сняв с них всю одежду, совершенно оголив, срезав им волосы [245] и совершив над ними всякого рода тяжкие бесчестия, оставили в далекой Степной местности, где и нашли мы их после розысков. Помимо всего этого, они, совершенно разорив з его дома, полностью разграбили и увезли различного рода достойные ханского звания и ханского положения драгоценные камни и другие различного рода весьма ценные вещи. В особенности обесчестили и унизили они нас тем, что увезли дарованные вашим царским двором при возведении несчастного мученика нашего сына на ханское достоинство весьма ценную шубу, саблю, шапку и ваш указ-ферман на ханствование.

На этом основании мы со всеми нашими великими и малыми сыновьями, в особенности осиротевшие беспомощные малолетние дети несчастного мученика, нашего сына Жан-торе хана, всепокорно обращаемся ко двору вашего величества, покровителя мира, проливая слезы с кровью, целуя землю и становясь на колени, с просьбой одарить нас вашим священным указом в надлежащие инстанции об утверждении вместо противозаконно и безвинно, по несчастью своему, замученного нашего сына — ныне здравствующего при нас нашего сына Шир-Газы султана ¹²³ в ханском достоинстве. И если не достигнем этого счастья и почести, то мы не в состоянии более просуществовать.

Если в соответствии со священными законами, установленными для поддержания лучшего порядка, последует к надлежащим органам высочайший ваш ферман относительно поимки и ареста этих противозаконно и злонамеренно проливающих кровь безвинных людей воров-головорезов, учинения над ними, в соответствии со степенью тяжести совершенного ими преступления, суда и удовлетворения нас, — то это не только приостановило бы подобных им злоумышленных людей от таких поступков, но и лишило бы их силы и пресекло бы охоту [к преступлениям].

Итак, каждая из упомянутых наших просьб [надеемся] будет принята вашим царским двором.

Просили бы командировать из Петербурга одного переводчика с высочайшим вашим царским ферманом. Мы и наш народ были бы весьма довольны. О чем мы со всем нашим верноподданством и покорностью и убедительнейше и многократно просим.

Основываясь и опираясь на священное и отеческое покровительство, проявляемое по своей справедливости ко всем бесконечно вашим величеством, нашим могущественным царем, прославленным от запада до востока своей щедротой и справедливостью, мы желали бы, чтобы вы, в соответствии с нашей убедительной просьбой, пожалели и одарили нас вашим благоволением, осчастливили нас перед нашим журтом и нашим народом и превратили нашу печаль в радость.

С вечным нашим верноподданством и с искренними благими молитвами, надеясь на твое милосердие, плачущие и [целующие] прах у ваших ног Айчувак хан со всеми своими другими сыновьями свои печати приложили.

Приложена печать; надпись не разобрана.

Печать главного султана Жети-руу Шир-Газы. Приложена печать с надписью: Султан Шир-Газы, сын Айчувак хана.

Приложена печать с надписью: Султан Аль-Газы, сын Айчувак хана.

Приложена печать; надпись не разобрана.

Приложена печать с надписью: Султан Токе, сын Айчувак хана.

Написано в киргиз-казахском журте, в [созвездие] Стрельца (Ноябрь) 1809 г.

Комментарии

123. Шир-Газы хан, второй сын Айчувак хана. Был назначен ханом в 1812 г. По характеристике Мейера, которая целиком подтверждается нашими документами, Ш. был «труслив, хитер, скрытен; как глава партии он не имел никакого значения. Все, что придерживалось потомства Абулхаира, столпилось около султана Каратая. Ш. боялся показаться в степи, где Каратай грозил ему участью его брата (Жанторе). Его власть простиралась не далее русских форпостов, и кочующие здесь байгуши повиновались ему только по необходимости» (Мейер, Л. Киргизская степь Оренбургского ведомства, СПб., 1865, стр. 32).

В Малой Орде господствовали султаны Каратай и Арын-Газы. Ш. нашел себе мощного защитника в лице Азиатского комитета, который встал на точку зрения необходимости в интересах царизма поддерживать хана Шир-Газы. В этом смысле было дано соответствующее предписание оренбургскому военному губ-ру П. К. Эссену. Уверенность в преданности Ш. царскому правительству не была поколеблена и тогда, когда было перехвачено письмо Ш. к хивинскому хану, изобличавшее измену Ш. Правда, председателем Пограничной комиссии В. Ф. Тимковским письмо было признано подложным, но правильность заключения Тимковского сомнительна (см. примечание 176).

После упразднения ханской власти в Малой Орде Ш., смещенный с ханства, должен был постоянно проживать в Оренбурге. Он пользовался лишь срочными (на месяц) отпусками в степь. В один из таких отпусков (в 1825 г.) он бежал и отдался под покровительство хивинского хана. Были захвачены письма Ш., изобличающие его измену России. Но поднять казахов при помощи Хивы ему не удалось, и он снова стал просить о покровительстве царское правительство. В конце концов правительство возвратило ему получаемое им ранее жалованье, и бывший хан остался кочевать в степи, верстах в 100 от линии, не принимая сколько-нибудь заметного участия в политической жизни. Умер Ш. в 1845 г.