72. 1805 г. сентября 25. — Из журнала, составленного в Оренбурге о возведении в ханы султана Жан-торе и о примирении нового хана с султаном Каратаем.

Журнал, веденной при выборе и утверждении Меньшей Киргиз-кайсацкой Орды султана Джентюри в ханское достоинство.

Престарелый Меньшой Киргизкайсацкой Орды хан Айчувак 17 февраля сего года просил оренбургскаго военного губ-ра ген. от кавалерии кн. Волконскаго о предстательстве у государя императора в разсуждении увольнения его от ханскаго звания.

Причины, побудившия к таковой прозьбе, следующая: возникшие издавна раздоры между самими киргизскими родоначальниками, достигшее до вышней степени неповиновение их подвластных, усилившиеся в степи безпорядки от своеволия дерзких киргизцев, всегдашния ссоры, драки, источник всего зла — взаимные отгоны скота, известные здесь под имянем баранты, разрушающей внутреннюю тишину всего киргизскаго народа,— все сии разстроенныя ордынския обстоятельства по глубокой старости и всегдашней слабости здоровья главнаго Орды правителя Айчувака совершенно приводили его в невозможность возстановить в Орде порядок в спокойствие.

Сими причинами побужден был ген. от кавалерии кн. Волконский взойти со всеподданнейшим представлением к его и. в. об увольнении Айчувака от настоящей его должности; и государь император, в 26 день майя сего года высочайше соизволяя на сие увольнение, всемилостивейше пожаловать благоволил хану Айчуваку пенсион по 1000 руб. в год по смерть и указал избрать на место его новаго хана, предназнача в сие достоинство султана Джентюрю, сына Айчувака.

В достодолжное исполнение означеннаго высочайшаго повеления, военный губернатор, обвестив о сем увольнении хана, султанов, биев и прочих родоначальников особливыми предписаниями, вместе с сим приглашал их собраться к сентябрю месяцу как для избрания новаго хана, так и для приподания им правил о возстановлении в Орде спокойствия. Султана же Джантюрю пригласил в Оренбург в начале августа для некоторых переговоров об ордынских обстоятельствах.

20 августа приближились к Оренбургу многочисленный толпы киргизцев с их родоначальниками и письменно изъявили как свою благодарность за попечение о возстановлении спокойствия кн. Волконскому, так и желание учредить в Орде порядок. С сего времяни стечение народа ежедневно увеличивалось, и к 29 августа число киргизцев было уже более 5000 человек.

Между тем как ожидаемы были знатнейшие султаны, всем киргизским родоначальникам производима была с 20 августа по 29 сего яге месяца во все 3 рода особенная порция съестных припасов, водки, горячаго вина, пива и меду.

По собрании всех главных родоначальников, биев, старшин и знатнейших киргизцев, кн. Волконской за 2 дня до назначеннаго к выбору посылал офицера с переводчиком для приглашения к себе из почтеннейших по Орде султанов, биев, старшин и уважаемых киргизцев к обеденному столу.

По сему приглашению 30 августа собрались киргизские чиновники в дом главнаго начальника Оренбургской губ., приняты и приведены были в залу штаб и обер-офицерами и переводчиками, где для вящщей почести находился особый офицер с несколькими человеками отборных солдат.

В сие время штаб-офицеры занимались с киргизцами разговорами, дотоле пока вышел к ним главнокомандующий, сопровождаемый всеми в крепости находящимися воинскими и гражданскими чиновниками. Главнокомандующий кн. Волконский по учинении обыкновеннаго приветствия [231] объявил родоначальникам, что его и. в., всемилостивейший государь, снисходя па всеподданнейшее прошение хана Айчувака, высочайше указать соизволил уволить его с пенсионом по смерть, по 1000 руб. в каждый год, а на место его избрать в ханы достойнейшаго и благонадежнаго мужа в верности к его и. в. и отличнейшаго в усердии к общенародному спокойствию и благоденствию, не давая вовсе знать, на кого жребий выбора упасть должен.

После сего как киргизския, так и российския чиновники угощаемы были обеденным столом, который в сей день приготовлен в зале и других комнатах на 120 кувертов только для родоначальников киргизских и для нескольких российских чиновников, а почетные киргизцы были потчиваемы в особенно разбитых на дворе податках офицерами и переводчиками.

После обеда, при потчивании кофием, чаем и разными фруктами ген. от кавалерии кн. Волконский предоставил родоначальникам со всем им подвластным народом учинить через сутки избрание хана за Уралом, по другую сторону меновнаго двора, в том месте, где сами оно признают за удобное быть общему их собранию, и после сего отпустил их в степь, где они и располагались в нарочно разбитых палатках и калмыцких кибитках.

В сей день угощаемо было в доме военнаго губернатора всех вообще киргизцев более 160 человек, а в степь для простаго народа отправлялась особенная порция во все 3 главные роды.

Поколику издавна известно, что киргизские роды и отделения имеют меж себя вражду по взаимным барантам, а по сему и самые родоначальники, хотя и родственники между собою, но живут в несогласии друг с другом, по сему случаю военный губернатор, заметив некоторое неудовольствие между начальниками — Байулинскаго рода султаном Каратаем ¹¹⁷ Нуралиевыми Семиродскаго рода главным султаном Джантюрею Айчуваковым, приказал свиты своей 3-м чиновникам отправиться на утрие в стан султанов с данным от себя наставлением как для примирения султанов сих, так и для переговоров о предстоящей церемонии в разсуждении выбора ханскаго.

31 августа отряженные от ген. от кавалерии чиновники отправились в степь, и по зделанной повестке как султаны Джантюря и Каратай, так и протчие знатнейшие султаны, бии, родоначальники и киргизской народ, всего более 2000 человек, собрались на открытое место в 8-ми вер. от Оренбурга. Чиновники в точности исполнили приказание главнокомандующего, и киргизские родоначальники начали между собою иметь переговоры о взаимных претензиях, а чиновники удалились от их собрания. Чрез 3 часа после сего прислали родоначальники депутатов к чиновникам с объявлением, что 2 противныя стороны между собою примирились и султаны Джантюря и Каратай, двоюродные братья, поклялись искренно быть навсегда друзьями. Чиновники зделали приличное приветствие султанам по сему предмету и, переговоря о предстоящей церемонии, возвратились к военному губернатору с донесением о успехах зделаннаго им поручения. Кн. Волконский, приняв таковое известие с удовольствием, приказал поставить на месте переговора, в знак примирения 2-х братьев и согласования противных сторон, каменный столб с приличною надписью.

1 сентября поутру, в 8 часов, день избрания ознаменован был 3-мя пушечными выстрелами с бастиона от Уральских ворот. По сему сигналу штаб-офицер, особенно назначенный военным губернатором, отправился в степь для объявления избрания хана с переводчиком и 2-мя офицерами, при 4-х взводах Тептярскаго полку с 2-мя трубачами. При приближении к стану штаб-офицер ехал впереди, подле его с левой стороны, оставаясь на поллошади, переводчик, позади 2 офицера, а потом тептярские козаки взводами, церемониальным маршем и с игранием похода. Пришедши к стану, по команде выстроен фронт, и штаб-офицер с переводчиком и [232] офицерами, спешившись, объявили с должною пристойностию родоначальникам, что того дня будет избрание хана. По сему объявлению родоначальники обвестили всех киргизцев, чтобы собрались на назначенное место, а штаб-офицер по собрании киргизцев возвратился с донесением о сем к главному начальнику.

По получении донесения ген. от кавалерии кн. Волконский в препровождении всех в крепости находящихся военных и гражданских чиновников с приличным конвоем отправился на место собрания киргизскаго, в 8-ми вер. от Оренбурга. Конвой же сей составляли сотня Тептярскаго, сотня Оренбургскаго козакских полков и сотня отборнейших башкирцев при их чиновниках; на марше тептяри и козаки составили колонны из [в]зводов; башкирцы же следовали лавою с леваго фланга, равняясь с колоннами.

По прибытии в собрание многочисленнаго киргизкайсацкаго народа военный губернатор объявил всенародно, что высочайшая воля всеавгустейшаго монарха есть, чтобы в Меньшую Киргизкайсацкую Орду на место всемилостивейше уволеннаго от ханской должности престарелаго Айчувака хана, по глубокой его старости, избран был ханом достойнейший, который бы охранял их спокойствие и старался о благоденствии всего подвластнаго ему народа, и чтобы все родоначальники и киргизцы, по древнему своему обыкновению, приступили к избранию. По объявлении сего главный начальник удалился от собрания на некоторое разстояние, предоставя им полную свободу к выбору. Между тем приказал для хана и его свиты разбить особливый лагирь и в нем поставить палатку и кибитку, усланныя коврами.

В короткое время после сего прибыло к военному губернатору депутатство, состоящее из султанов, биев и старшин с донесением, что все киргизские роды избрали единодушно султана Джентюрю ханом; почему военный губернатор послал штаб-офицеров поздравить вновь избраннаго хана и пригласить его с султанами, старшинами и лучшими людьми переехать в приготовленный лагерь, а оттуда — к обеденному столу и в то же самое время по данному сигналу приказал ознаменовать выбор 51-м пушечным выстрелом с полуденнаго фаса Зауральскаго меновнаго двора для неувядаемой славы благодеющаго повсюду монарха . . .

... Ген. от кавалерии кн. Г. Волконский.

Оренбург. Сентября 15 дня, 1805 г.

ЛОИИ. Собр. гр. Воронцовых, № 442, «Сведения [о] народах, под владыч[еством] России находя[щихся] и пограничных с оною», на 416 листах, док. на лл. 91-104, лл. 91-97 об. Опущено описание празднества, устроенного кн. Волконским в связи с избранием нового хана.

Комментарии

117. Султан Каратай, второй сын хана Нур-Али от калмычки Рысс. Еще при жизни хана Нур-Али К. был утвержден управляющим поколением Бай-улы. После убийства в 1797 г. хана Ишима вокруг К. объединилась султанская партия дома Абулхаира. На имя оренбургского военного губ-ра бар. О. А. Игельстрома был подан ряд петиций от султанов, старшин и биев этой группы об утверждении К. ханом; однако большое влияние К. в Орде пугало правительство, и ханом был утвержден (в 1797 г.) Айчувак.

К. не примирился с этим назначением. Он разъезжал по аулам и агитировал за «выборы» нового хана. Влияние К. распространилось почти на всех казахов, кочевавших по берегу Урала, от р. Илека до Гурьева, по Эмбе и Сагызу. Вначале недовольство К. назначением Айчувака ханом не выражалось в открытых выступлениях против местной царской администрации, а наоборот, К. всячески стремился заслужить ее доверие: выдавал беглецов, просил построить дом вблизи Урала, «где будет заниматься хлебопашеством и сенокошением». И только назначение в 1805 г. ханом вместо Айчувака его сына, Жан-торе, вызвало озлобление К. Он начал вести против Жан-торе усиленную агитацию, и небезуспешно: на сторону К. перешли некоторые влиятельные старшины Жети-руу. Съезд старшин в 1806 г. на р. Хобде под воздействием К. решил упразднить «бесполезного» хана Жан-торе и объявил ханом Малой Орды К. С этих пор К. начал силой приводить себе в подчинение непокорных; в течение лета 1806 г. ему удалось навербовать несколько тысяч джигитов. Он захватил караванные пути и остановил караван, идущий из Хивы (1806 г.), чтобы заставить царское правительство признать его ханом. Кн. Г. С. Волконский пытался захватить К. хитростью, заманив его на линию, но это ему не удалось, и вместо К. был задержан его брат Узбек-Али. В ответ на это по призыву К. отряды казахов произвели набеги по всей Нижнеуральской линии. Летом 1807 г. ряд султанов, старшин и биев поколений Бай-улы и Жети-руу послали кн. Г. С. Волконскому письмо с просьбою утвердить К. ханом, но согласия не получили. Между тем К., не добившись освобождения брата Узбек-Али, снова захватил караван, идущий из Бухары в Оренбург.

Посылка в степь (в 1807 г.) отрядов Герценберга и Бородина оказалась безрезультатной, так как К. откочевал в глубь степи, а затем вновь возобновил набеги, пытаясь привлечь к себе и некоторую часть Букеевской Орды путем нападения на ставку хана Букея в 1808 г. В Средней Орде тоже начались волнения. В 1809 г. снова была послана экспедиция в степь под командою Бородина, но захватить К. не удалось, набеги его еще усилились и завершились убийством Жан-торе (в 1809 г.). Репрессии царских властей и боязнь мести со стороны родственников хана Жан-торе уменьшили число сторонников К. В 1810 г. он удалился в Хиву, где пробыл до 1812 г. О деятельности К. за этот период нет известий.

До 1812 г. управление Малой Ордой находилось в руках Ханского совета, а в 1812 г. ханом был утвержден Шир-Газы Айчувак улы. Вместе с этим возобновились набеги К. Экспедиции Донскова (1812 г.) и Епанешникова (1814 г.) повели к разгрому аулов, преданных К., но его самого захватить не могли.

В 1814 г. произошло свидание К. с кн. Волконским в Оренбурге, на котором К. подписал особое обязательство оставаться верным России и получил подарки от военного губернатора. Но домогательств ханской власти К. не оставил.

В 1816 г. после вооруженного столкновения, происшедшего под Оренбургом между ханом Шир-Газы, поддерживаемым русской командой, с одной стороны, и отрядами К. и Арын-Газы, с другой, К. призвал всех казахов «с 7-ми до 70-ти лет» восстать против Шир-Газы. Однако вновь, назначенному военному губ-ру П. К. Эссену удалось предотвратить повторное столкновение.

В 1824 г., после упразднения ханской власти в Малой Орде и введения должностей султанов-правителей, К. был назначен султаном-правителем Западной части Орды, в состав которой входили не только байулинцы, но и семиродцы (Жети-руу), бывшие во время борьбы К. с Айчуваком на стороне хана.

В 20-х годах (1819-1825 гг.) род Табын, стесненный в своих кочевьях учреждением Ново-Илецкой линии, сделался центром широкого движения казахов против России. Это движение возглавлял старшина рода Табын, Жоламан Тленши. К. принял активное участие в подавлении этого движения и, опираясь на вооруженную силу Уральского войска, разгромил аулы рода Табын.

Нельзя согласиться с мнением А. Рязанова, который этот последний период в деятельности К. рассматривал как отказ его (К.) от освободительной борьбы. К. никогда не возглавлял освободительной борьбы, и его вооруженные столкновения за 1805-1816 гг. были своеобразной фрондой, целью которой являлось достижение ханского звания. Умер К. в 1826 г.