59. Не позднее 1802 г. — Замечания оренбургского военного губ-ра Н. Н. Бахметева имп. Александру I о деятельности оренбургских губернаторов в отношении казахов за предыдущие 50 лет и о необходимости посылки против казахов карательного отряда.

Представляя по высочайшей вашего и. в. воле план или предположение о постановлениях к точнейшему содержанию стражи на Оренбургской линии от качующих в степи киргиз-кайсаков и образа обращений, каковое с ними потребно от здешняго начальства, равно и о способах, могущих охранить торговое сообщение между Оренбургом с Бухариею и протчими за степью обитающими народами, необходимым почитаю прежде всего исторически изобразить вашему и. в. все заведении, учреждении и поступки здешняго начальства с киргизами в продолжении 50-ти лет времяни, равно и произшедшие от того притчины, подавшие большею частию повод к вероломству и безстрастию киргизов в произведении разбоев на купеческие караваны и воровския покушении к увозу людей и отгону скота внутрь губерний, а потом уже мои предположении, взятые из сих самых произшествий и на оных основанные.

С начала заведения линии по р. Уралу, гор. Оренбурга и торговли с Бухариею, восходя к 1760 до 1766 г., караваны всегда прихаживали благополучно и шалостей киргизских в похищении людей было почти не видно, ⁹⁰ ибо в сие время под начальством ген. Неплюева, непосредственно в делах здешних уполномоченнаго, поступаемо было с киргизами точно по образу их жизни, нравов, состояния и поведения, а учрежденная тогда линия укреплена была по крепостям, построенным и населенным регулярными конными и пехотными ландмилицкими полками, которым в помощь находились здесь всегда сверх гарнизонов и иррегулярных войск еще армейских полка по 2 и по 3 пехотных. Тогда ландмилиция защищала и охраняла линию, как собственное свое жилище, а протчие полки содержали в повиновении и порядке мутящейся тогда по временам и непреобыкшей еще к послушанию народ башкирской, живущей внутрь самой губернии. Малейшее же покушение киргизов к грабежу караванов или шалостям в увозе людей и отгоне скота наказуемо было репресалиями верными и правосудными без всякаго вида, кроме польз государственных, почему и падали онные точно на преступивших киргизов в непродолжительном после их шалостей времяни; да и самой киргизской народ, не быв еще в сообщении с промышленностию и оборотами, не имея вкуса к роскоши и стяжению, был вероятнее, а потому подобострастнее и спокойнее, тем паче что содержалися в сие время в Оренбурге и знатных киргизких родов несколько аманатов.

Потом, когда новый хан утвержден в Орде Киргизской, ⁹¹ башкирцы приведены в послушание, заселение в Оренбургской губ. русскими людьми [193] умножилось, то в 1767 г. и сочтено уже за излишнее содержать многочисленное войско на линии, по чему ландмилицкия полки упразднены, армейския почти все выведены и линия содержалась одними только гарнизонами и иррегулярным войском, т. е. оренбургскими, башкирскими и мещеряцкими казачьими отрядами, при одном только полку армейском, переформированном после в легкия полевыя команды. Между тем киргизы, чрез мену на скот свои таваров в Оренбурге привыкнув к роскоши в употреблении вещей дотоле им не известных, зделались лукавы, корыстолюбивы и склонны к воровству, в чем подстрекали их самая Бухарии, а паче Хива, покупая у них людей, краденных в России, за дорогие деньги. За что начали тогда наказывать киргизов частыми репресалиями (под именем баранты здесь известных), в которыя тотчас вкралося со обоих сторон злоупотребление вреднаго корыстолюбия; с киргизской: хан, желая наказать тех, кто ему было противен, или не давал ему непринадлежащего к удовлетворению его прихотей и из одного только мщения указывал не на воров (с которыми иногда, может быть, и сам делился), а на правых. З другой стороны, дозволенная почти всем начальникам по линии репресалия попустила их под видом наказания к разорению и грабительству самых киргизов до того, что из тысячь захваченнаго у них в баранту скота не доходило до рук претендателей ни сотен, а под видом помершего, не доведя до границ, оставался у начальников баранты и протчих, в том участвующих, так что из сего вреднаго поступку многие даже зделали себе состояние.

За сим, в последующую турецкую войну 1770 г., и остальные все регулярные войски с линии выведены, и стража оной оставалась во власти гарнизонных по крепостям комендантов с одними иррегулярными войсками. Тогда то еще более злоупотребление репресалий умножилось, и почти каждой комендант отпускал из корысти состоящих под командами их башкирцов и казаков грабить в киргизы и делить с ними полученное, отчего зделалось раздражение и злоба в киргизах необузданная, тем паче что виновныя оставались всегда без наказания, а терпели более правыя; в башкирцах же и казаках родилось своевольство, поддерживаемое возмутительными замыслами Яицкаго, что ныне Уральское войско, которое также оставлено было тогда без надлежащаго примечения от здешняго начальства. Какия же по обнажении линии от регулярных войск и образа управления иррегулярными войсками вышли потом в 1773 г. бедственые для здешняго края последствии, о том всеобще известно; и в сие то самое время все крепости по линии были созжены и раззорены, из коих хотя ныне некоторые построились, как только могли, но некоторые и по днесь остаются опустелыми. При том в то же время бежало в степь киргизскую немалое число виновных башкир, тептярей, татар и других народов магометанскаго закона, так как и многие из наказанных уже преступников, содержанных в Оренбурге, большею частию магометан, туда же скрылись.

Но как в 1774 г. взошедшие сюда для усмирения возмущения войски оставались на линии и тем стража хотя и укрепилась, однако же, злоупотребление баранты осталось без примечания, и паки оная, хотя не так часто и з дозволения главнаго начальства, но не с лутчим, однако же, против прежних намерением и последствием, неоднократно была нарежаема, что и продолжалось даже до 1785 г. В сие время определенный сюда ген.-губ-ром бар. Игельстром, заметя таковое злоупотребление репресалиев, зделал совсем новый план в распоряжении войск по линии и из находящихся тогда полевых баталионов сформировал Оренбургской драгунской полк, введены сюда 2 пехотные полка и составлены еще 4 пехотные баталиона, сверх гарнизонных; в разсуждении же киргизов приняты пасифические меры: учреждены в Орде их разправы, в Оренбурге Диван, где присудствующие были обще с российскими из киргизов и несколько из них же старшин при ген.-губернаторе, а в степи немалое число простых киргизов, названных [194] конфидентами, кои все без изъятия содержаны были на жалованье; и репресали[и], по Поведению начальства, совершенно прекращены. ⁹² Но башкир, обыкших уже к лакомству, не только тогда, даже и ныне совершенно удержать трудно, чтобы не пробирались они в киргизскую степь отгонять скот и лошадей у киргизов, а казаки и обыватели по линии, под разными выдумками подпуская в киргизские табуны свою скотину, приносили на киргизов жалобы и требовали возвращения или, пойманные в самовольном в степь проезде, извинялися, что за возвратом своего скота туда проезжали.

Но как по образу нравов, своевольства и непросвещения киргизов таковые судебные учреждении существеннаго бытия и деятельности своей иметь не могли, а были только идеальные, старшины же и конфиденты зделались большею частию перенощики в степь об обстоятельствах и силе стражи на линии, тогда начались большие от киргизов воровства людей и отгону скота немалыми партиями, с помощию накопившихся в степи беглых и там от времени замешательства, в 1773 г. бывшаго, укрывающихся преступников магометанскаго закона, которые знают места и проезды за границу. Бухарии же, а паче Хива, имея в людях нужду, почти подряжали, так сказать, киргизов на увоз русских людей, коих ныне во обоих сих владениях находится в неволе не одна тысяча. Диван в Оренбурге, заведя тогда также свои корыстолюбивыя виды, упражнялся только в разборе случающихся от башкирцов шалостей в степи киргизской, которых забирал под следствие и выпускал помощию нижних гражданских мест, а киргизов управлял только идеально и потому был без всякой пользы.

Усмотрев сие, здешней начальник бар. Игельстром, и не хотев, может быть, открыть план свой безполезным, отнес всю вину неустройств на тогдашняго Киргизской Меньшой Орды хана Нурали и его семейство, которого предположил из Орды взять, а киргизов оставить без ханскаго правления, что и учинено в 1787 г. ⁹³ Хан перевезен со всем семейством в Уфу, где и умер через 2 года, ⁹⁴ дети же его отпущены в степь обратно. В сие время без управления ханского не только не поправились дела киргизские, но еще разделились киргизы на партии, и некто Сырым батырь, быв озлоблен еще в 1778 г. отнятием у него скота и убивством детей его, сочтя сие время удобным ко отмщению, начал возмущать киргизов, ⁹⁵ а потом Каратау батырь и протчие противной парти[и], набрав единомышленнике в великое число, явно огласили себя непослушными и, договаривался с бухарцами и хивинцами, таскали обще с укрывающимися в степи преступниками людей с линии и изнутрь губернии множество. Между тем, Игельстром взят отсюда в шведскую армию, а управлял по нем губ-р Пеутлинг, которой, следуя слепо плану и образу отношения о делах ко двору бар. Игельстрома, ⁹⁶ посылал только ежегодно депутатов киргизских с прозьбами от них ко двору, писал о исправности разправ и производство дел в степи и Дивана в Оренбурге, когда в самое то время грабежи киргизския более и более умножались и доходили даже до того, что были уже явные подозрении о зделании от них сильнаго и открытаго нападения на линию, и что чрез Бухарию в киргизы и даже в Башкирию от турок и особливо из Анапы от известнаго Шихмансура посланные чрез Бухарию магометанския проповедники, к сильному возмущению киргизов, у них укрываются. Что все, как и слабость здешних начальств, зделалось двору известно, для чего в 1794 г. определен сюда ген.-губ-р Вязмитинов, который, увидев притчины неустройств киргизских, возстановил у них верноприверженнаго к России хана, ⁹⁷ привел в лутчей порядок расположение войск на линии, умножа оные довольно регулярным и заведенным в сие время тептярским пяти- сотным казачьим полком, отчего увоз людей при нем уменьшился и дела в Диване принели иной вид к лутчему порядку, хотя разправы оставались действительно несуществующими. Но краткая бытность здесь сего [195] начальника не допустила окончать принятые им полезные меры; Вязмитинов в 1796 г. отсюда отбыл, а наместо его определен военным губернатором паки бар. Игельстром, который, увидя прежней свой план совершенно неудобным и, может быть, имея намерение, не продолжая службы, спокойно оную оставить, хотя поступал во многом против прежних своих постановлений, но ни к чему не приступал деятельно, тем более что войском на линии зделалось уменьшение, ибо 2 полка пехотных отсюда выведены, а именно Пермской и Бутырской. Оренбургской же драгунской полк, стоявшей с большею пользою на линии и единственно для оной сформированной, яко подвижная пехота, по представлению Игельстрома неизвестно для каких притчин выведен в Казанскую губ., где и по днесь пребывает, разстоянием от линии до 700 вер. и совсем за поясом Уральских гор, которой не только помощию линии, ниже резерфом в случае нужды служить не может, в самое то время когда и до ныне настоит необходимая на линии нужда в конных регулярных войсках, наипаче потому, что иррегулярными без помощи драгун нет почти возможности содержать посты в надлежащей исправности... Далее следует рассуждение о необходимости принять меры к усилению охраны пограничных линий и к созданию благоприятных условий для отправки караванов из Бухары в Оренбург и обратно.

Что же принадлежит до отыскания и возвращения разграбленных ныне недавно караванов, я по известиям из степи сколько можно дознал, что участвовали в грабеже сем киргизские старшины Башикара, Каракубек, солтан Ширгазы, Джанзар бий, Джакузак батырь, Антыслям бий и Джавлубай бий с 3000-мя, под предводительством их киргизов из родов Меньшей Орды Чиклинскаго, Дюрт-Каринскаго и Чюмекейскаго, которые почитаются в Орде сильными и своевольными; старшины же, особливо Каракубек и Джанзар, уважаются народом более самаго нынешняго дряхлаго старика хана. А пребывание свое имеют рода те и старшины по рекам Сыр и Кувак (Так в подлиннике) дариям и в вершинах рек Ембы и Илека, куда неоднократно войски российские дохаживали; в зимнее же время, когда снеги в степи бывают мелки, подходят они жить по вершинам р. Илека близь линии, противу крепостей Ильинской и Орской. И хотя неоднократно писано от меня о сих разбоях и настоятельно требовано удовлетворения или известия о разбойниках от самаго Меньшей Орды киргизскаго хана Айчувака и его Совета, ⁹⁸ равно и от частных в родах старшин и султанов, но кроме пустых и ничего не значущих отзывов от них не получено, да и по опытам известно, что над сими выше означенными родами как хан, так и протчие начальники никаковой власти не имеют, а паче и сами еще их опасаются. И так нет, ваше и. в., инаго способа и возможности к возвращению пограбленнаго у бухарцов, как одна только репресалия, которою полагаю я предпринять, получа точное и верное известие, где будет жилище сих разбойников, но не прежде исхода февраля месяца, ибо с сего только месяца может быть удобен поход войск в степь для захвачения воров киргизских. Между тем (как и выше представлял вашему и. в.), придет сюда Оренбургской драгунской полк, коего часть весьма нужна для поиску, а протчие для резерфа на линии.

Расстояние же от линии до мест (поелику теперь известно), где располагают свои жительствы подозрительные роды киргизов, по всем известным дорогам не более 350-ти вер., число же войск потребно для сего важнаго поиска, который бы имел деятельнейшее последствие не только в настоящем случае, но и на будущие времена, — не менее 10 000 человек как для военных действий, предприемлемых с разных пунктов, чтобы непременно дойтить, захватить и наказать виновных и возвратить па толь великую сумму ограбленное, так и для охранения провиянта и комуникации с линиею. [196] А отрядя малое число с одного пункта и не произведя действия над ослушными киргизами, вделается в них большая смелость и наглость к таковым впредь разбоям. Составить же отряд сей полагаю из 500 драгун, из 2-х полков тентярских, 1000 тептярей, уральских казаков 600, калмыков 300, башкирцев 2500, пехоты 2000 и 2000 казаков, прикомандированных на разные употреблении, и пристойное число лехкой артиллерии. В протчем хотя и можно бы заменить человек 1000 из башкирцов, но толь великое число сего народа уже трудно будет удержать в порядке. Но чтобы вверить сей корпус исправному благонадежному и сведущему начальнику, я здесь из генералитета таковаго не нахожу, разве угодно будет вашему и. в. прислать сюда кого соизволите.

С таковым числом войск к возвращению за пограбленное киргизами приступить хотя и можно, но не иначе как забрать у них скот; но таковое возвращение будет означенным киргизским родам конечным раззорением, да и получившие взамен ограбленного при таком множестве скота не могут за него получить надлежащей цены, а должно им будет сбывать его за безценок, притом толь великое число онаго как довести благополучно до линии? И переведя за оную весьма в худом состоянии, куда продать оной вдруг? И до продажи где держать его и чем кормить? Ибо ко удовлетворению слишком на 2 000 000 руб. скота по крайней мере должно захватить до 500 000 голов, что составит необъятные и неудобвозможные к прогнанию и сохранению табуны для доставления во внутрь границы. И так единый только способ — захватить из разбойнических киргизских родов самих киргизов, жен их, дочерей и молодых сыновей, положа цену выкупа за каждаго, отчего может быть киргизы с претендателями разделаются и будут выкупать пленных, назначая время вывесть на мену в Оренбург скота или, отыскав самые товары, возвратить претендателям, отдав в поручительство аманатов, а ежели бы и не выкупили киргизы своих пленных, то из оных можно записать годных в военную службу и отдать претендателям из казны деньги, по чему рекрут по складке полагается, заменяя 3-х человек киргизов противу дву рекрут, да и частные люди, обязанные давать рекрут, вместо оных взнесть деньги за них весьма согласятся. В протчем хотя сие наказание киргизам и жестоко показаться может вашему и. в., но по существу дела и по нравам сего народа всякой другой способ будет недействителен и никогда не достигнет цели совершеннаго спокойствия и безпрепятственнаго чрез степь торга ... Далее следует обоснование необходимости содержания постоянного войска на границе для использования богатств края.

... Помета: Замечания бывшаго военнаго губ-ра Бахметева.

УЦГАЛ. МВД, Деп. пол. исп., № 216, 1803 г., «Мнения с некоторыми сведениями по делам оренбургским; инструкция, данная военному губ-ру кн. Волконскому, и донесения его о распоряжениях», на 174 листах, док. на лл. 1-13 об., лл. 1-4 об. и 10 об. -12 об. Копия. Датировано годом написания «мнения» мин-ром коммерции гр. Н. П. Румянцевым на данные замечания Н. Н. Бахметева (док. № 61 настоящего сборника).

Комментарии

90. Сообщение, ни на чем не основанное. За время 1750-1766 гг. известен целый ряд разгромов караванов. Военные команды, посылаемые в степь, чтобы вооруженным путем возвратить захваченный казахами товар, лишь грабили ни в чем не повинных казахов, кочевавших вблизи линии. Мнение Н. Бахметева об эффективности этих «поисков» также ни на чем не основано и может быть объяснено лишь тем, что сам Бахметев был сторонником политики вооруженных набегов на казахские аулы. Здесь также сказывается своеобразная идеализация деятельности первого оренбургского губ-ра И. И. Неплюева, отраженная не только в данном документе, но и в литературе (особенно ярко в известной работе Витевского). Это мнение о Неплюеве как опытном, твердом и умном колонизаторе нуждается в критическом пересмотре. Во II томе настоящего сборника мы поместим ряд документов, позволяющих внести в установившуюся оценку деятельности Неплюева соответствующие коррективы.

91. Хан Нур-Али.

92. См. предисловие, стр. 17.

93. Причины задержания Нур-Али хана и ориентации бар. О. А. Игельстрома на старшинские группировки изложены в предисловии, стр. 18-19.

94. Хан Нур-Али умер в Уфе в 1790 г.

95. Это единственное свидетельство, относящее начало движения Срыма к 1778 г. Материалы центральных архивов, а также и материалы, хранящиеся в Оренб. Обл. Архиве позволяют проследить историю движения Срыма лишь с 1783 г. Факт убийства детей Срыма в 1778 г. не может быть проверен по имеющимся материалам, но в 1779 г. и в начале 1783 г. между Срымом и царской администрацией существовали вполне мирные отношения.

96. Это произвольная и неверная оценка деятельности А. А. Пеутлинга (см. предисловие, стр. 23).

97. Ханская власть была восстановлена при ген. А. А. Пеутлинге в 1791 г. Несмотря на то, что султанская партия намечала в ханы султана Ишима, старшего сына Нур-Али, назначен был в ханы Ер-Али. Лишь после смерти Ер-Али в 1794 г. на его место был назначен в 1795 г. султан Ишим.

98. Этот Ханский совет был учрежден бар. О. А. Игельстромом в 1797 г., после убийства Срымом хана Ишима. Предполагалось организацией Совета устранить выборы нового хана. Но 1797 г. был годом усиления султанской партии, требовавшей избрания нового хана. Казахские феодалы отказывались обращаться в Ханский совет. Поэтому в 1797 г. царское правительство назначило ханом престарелого султана Айчувака, сына хана Абулхаира. Но Ханский совет уничтожен не был. Он был оставлен при хане. В 1806 г. 31 мая Александром I был утвержден штат Ханского совета.

(Правила для Ханского совета напечатаны в Изв. Оренб. Отд. РГО, выл. 16, Оренб., 1902, стр. 242-244).

Совет должен был находиться при хане неотлучно. Суд и расправа предоставлялись хану и его Совету, «чтобы хан и его Совет имели всемерное попечение о восстановлении в Орде порядка, благоустройства и спокойствия», в частности, «чтобы не допускали возникать и усиливаться батырям». Совет, кроме того, должен был «все предписания по делам ордынским, посылаемыя от пограничного начальства, исполнять в точности и без малейшего замедления» (там же, стр. 241-242).