57. 1796 г. сентября 16. — Донесете оренбургского военного губ-ра С. К. Вязлштинова имп. Екатерине II о намерении батыра Срыма примириться с ханом Ишимом через посредство ханши Урун.

Всемилостивейшая государыня!

После всеподданнейших вашему и. в. донесеней моих от 19 сентября прошлаго 1795 и 10 генваря сего года о известном безпокойном киргизце Сырыме Дативе хотя не открылось следов собственнаго его с злодейскими шайками, чинившими дерзости, на границы для воровства и грабежей нахождения, не видно, однако ж, из многих обстоятельств и прямаго его к доброй жизни разположения. Будучи совершенно оставлен от прежде последующих советам его и внушению некоторых из старшин Алимулинскаго и Семиродскаго родов почетных людей, нет уже больше с ним ни султана Абдулгазида, ни султана Исянгали, из которых последняго обольщал он некогда ханским достоинством, и хотя кажется, что ищет он примирения с нынешним ханом, но продолжает давать вид непокорства ему, может быть и для того, чтоб не уронить вовся мечтательной своей важности в глазах хотя небольшаго числа последних своих приверженцов, подкрепляя оную доверенностию к себе самых дерзких воров, обыкших злодействовать по его разпоряжениям. Он приклонился теперь, в разсуждении сего примирения, к посредству жены покойнаго хана Нурали, Урун, имеющей довольное к себе в народе киргизкайсацком уважение, мачихе нынешняго хана, а родной матери султанов Кундрова, зятя Сырымова, Джялтыря и выше помянутаго Исянгалия, от которой все они присланы ко мне были с письмом. И как в том письме явствует, так и словесно объявили, что Сырым приехал в кочевья сей ханьши и она намерена призвать к себе хана Ишима для примирения их. По разным же из Киргизкайсацкой Орды донесениям известно, что он действительно не в дальности от границ и в тех местах, где Урунь ханьша пребывание имеет, но окружен толпою людей дерзких, к собранию которых немало ему способствует претерпение киргизцами от суровости погод в минувшей зиме чувствительной потери скота своего, а из сих окружающих Сырыма, отделяясь небольшими скопищами, чинили уже в некоторых местах и воровския на границы попытки. [188] Я в отзыве моем Урунь ханьше, ободряя ее старание о прекращении вражды, не совсем еще в Орде между некоторыми угаснувшей, сказал, что всяким переговорам по общественным ординским делам пристойно быть в том месте, где избранной с высочайшая вашего, всемилостивейшая государыня, соизволения всеми родами Меньшой Киргизкайсацкой Орды хан пребывание имеет; следовательно, от приезда в то место как Сырыму, ежели он в добром учреждении поведения своего пребывать всегда намерен, так и никому другому уклоняться не довлеет, доказывая чрез то необманчивое желание споспешествовать ординскому спокойству, в каковом оная по высокомонаршему вашего и. в. благоволению и многим преподанным от милосердых ваших щедрот способам непреложно процветать долженствует, и чтоб сия ханьша, тем, кои совета ее требуют, не оставила внушать добраго поведения, послушания учрежденным в Орде начальникам и уклонения от всяких развратов. От хана Ишима по поводу сего не имея уведомления, хотя в то время, когда пред выбором в нынешнее достоинство вызывал его Сырым в места, от границ удаленные, и советовал я ему не отлучатца, а призвал бы его и протчих, когда надобность требует, к себе, как в такое место, где учрежденной Ханской совет отправление дел производит. Ныне, не писав к нему ничего, не связал ему рук в разсужденни избрания места для съезда с Сырымом, ежели он сам чего-либо противная не видит, и полагаю, что достижение примирения их между собою послужить может к пользе дел и службы вашего и. в.

При сих обстоятельствах доставлено также ко мне чрез киргисцов письмо от некоего находящагося в Меньшой Киргизкайсацкой Орде ходжи Хасана Кушумова, в котором он, говоря о верноподданнической своей к долгу присяги приверженности, упоминает о развратах, в Орде происходящих, и о старании к наблюдению спокойства. Сколько можно было разведать о сем человеке, то он не только не из числа почетных, но ниже из достаточных, — состояние, которое больше протчих приобретает к себе в Орде приверженцов, но, произходя из рода духовных, может быть, и имеет некоторое там уважение и по многим примечаниям должен быть из соучастников Сырымовых.

Что касается до Киреитскаго отделения, о котором он разсказывает в письме своем, то оное, принадлежа к Семиродскому роду, составляет в себе не более 300 кибиток, кочевание имеет в отдаленных от границ местах, —или при урочище Барсуках, или около р. Сыр и Аральского моря. А чтобы отец его и сам он, ходжа, когда либо из Орды выдавали в Россию башкирцов, о том не нашлось по делам никакого сведения. Я предложил Оренбургской експедиции пограничных дел отписать ему в ответ, какими способами спокойству в Орде водвориться должно.

На высочайшее благоусмотрение вашего и. в. имею счастие всеподданнейше при сем поднести как письмо ко мне Урунь ханьши, копию с таковая ж к ней от Сырыма Датова, донесении конфидента и ходжи Хасана с переводами, так мой ханьше отзыв и предложение Оренбургской експедиции пограничных дел, повергаясь во всеглубочайшем благоговении к освященным стопам вашего и. в., всемилостивейшая государыня!

Вашего и. в. верный подданный Сергей Вязмитинов.

Сентября 16 дня 1796 г. При Оренбурге.

Помета: 7 октября 1796.

ГАФКЭ. Колл. ин. дел, К 65, 2-я присылка, № 2, 1796 г. Сношения России с киргиз-кайсаками на 80 листах, лл. 1-4 об.