148. 1824 г. марта 18. — Рапорт войскового атамана Уральского казачьего войска П. М. Назарова оренбургскому военному губ-ру П. К. Эссену о действиях карательного отряда против приверженцев главного старшины Жоламана Тленши.

Господину ген. от инфантерии оренбургскому военному губ-ру и кавалеру Эссену Уральского войска войсковаго атамана полк. Назарова рапорт.

Рапортом моим от 23 минувшаго февраля имел я честь доносить вашему высокопр-ву о причинах, побудивших меня избрать форпост Каршу пунктом выступления отряда в киргизскую степь. Показания вожаков оказались действительно справедливыми: самое ближайшее и удобнейшее следование с линии за зимния кочевья алачинцов и табынцов, между коими наиболее находится разбойнических шаек, есть то, по которому направлялся отряд, и притом, проходя чрез урочище Тузлукуль, я мог захватить некоторых преступников, скрывавшихся Байбактинскаго рода в Чулановом отделении. Порядок, которой соблюдал отряд, следуя чрез кочевья при урочище Тойпак того же рода отделения Алтыкенева, в котором людей, замешанных в преступления, мне было неизвестно, убедил старшину Чуланова отделения выехать ко мне навстречу, и по требованию моему выданы были преступники, означенные в рапорте моем к вашему высокопр-ву от 25 февраля. При сем не упустил я согласно с инструкциею, от вашего высокопр-ва мною полученною, внушить ордынцам, что никто из мирных киргизцев не подвергнется ни малейшему оскорблению и что собственность их останется неприкосновенною, в чем поступки отряда при урочищах Тойпак и Тузлукуле достаточно могли их убедить.

Алачинскаго рода Алтыбашева отделения киргизцы, зимующие при урочище Сунали, были о сем известны, как то открылось из показаний заложников и пленных сего рода; но несмотря на то, при появлении посланной мною для извещения их о приходе отряда команды, некоторые из них, видя малочисленность оной, Начали скопляться вооруженные, другие же уже откочевали из своих аулов, почему я принужден был приказать войсковому старшине Меркульеву разсеять скопившуюся толпу, строго подтвердив ему избегать напрасного кровопролития. Но мятежники, засевши в камышах, оказывали упорное сопротивление, при чем многие из них побиты, а другие переловлены. От сих последних узнали, что в песках Джаман-Агачь кочуют Табынскаго рода киргизцы, сообщники Юламана Тлянчина, и брат его, Тумалак; по сему и решился я следовать туда.

Посланный мною для открытия разбойничьяго скопища войсковой старшина Назаров 8-й встретил партию вооруженных мятежников и разсеял оную, истребя более упорных и дерзких. Взятые киргизцы показали, что Тумалак и большая часть аулов их, извещенные пограничными киргизцами о выступлении отряда, 4 дня уже откочевали чрез Куагачь и Якшибай к Сагизу и Эмбе, бросив все тягости. Я преследовал их как возможно поспешнее, что и продолжал в течении 100 вер. до песков Акчат, в которых уже снег вовсе разтаял, между тем как на степи, по глубине онаго, трудно было проходить. В ночь на 29 число февраля, когда отряд имел движение к вершинам речки Кулчугая, вдруг против средины [464] обоза, шедшаго по узкой сакме ²⁰⁷ и глубокому снегу, появилось несколько вооруженных мятежников. При произшедшей от сего тревоге бывшие в отряде киргизские арестанты возмутились, сбросились с лошадей, одни начали вырывать у казаков оружие, другие, прорвавшись чрез караул, устремились в бегство; но караульными казаками поимянованные в списке зачинщики, 27 человек, отчаянно сопротивлявшиеся, сколоты, а прочие переловлены, и ни один не успел скрыться, несмотря на темноту ночи.

Мятежники, воспользовавшись удобностию прохода по пескам, бежали по многим направлениям и скрылись. Преследуя их далее, я не мог надеяться настигнуть виновнейших и нанести им решительнаго захвата и разсеяния; идти же на Сагиз всего удобнее было вниз по Уилу, а потом по Аще-Уилу, куда удалилась часть мятежников Табынскаго рода и где много киргизцев, замеченных в грабительстве, скрывались в кочевьях Аккитинскаго рода. Захваченные на Уиле. вооруженные люди и заложники показали, что аулы их уже откочевали к Сагизу, а от онаго пойдут к Эмбе и далее, дабы укрыться от преследований наших, потому что табынцы везде разгласили, что русские идут истреблять Орду. Юламан же уже давно отогнал скот свой за Эмбу и решился искать спасения в бегстве, не могши уговорить своих соплеменников к совокупному нападению на сильный русский отряд.

Между тем, погода сделалась столь теплою, что во многих местах не можно было переходить р. Уила, ростоши ²⁰⁸ наполнились водою, и, подавшись далее на юг, отряд мог быть остановлен как вскрытием вод, так и невозможностию везти на вьючных лошадях на долгое время овес и провьант; притом же казачьи лошади были чрезвычайно изнурены быстротою переходов, необходимою в подобных предприятиях, глубиною снегов от урочища Джаман Агачь до Уила и совершенным недостатком кормов, начиная с урочища Сунали, ибо все места, в которых в зимнее время можно находить оные, были потравлены кочевьями. Видя, что следуя на Сагиз, отряд мог прийти в совершенное изнурение без всякой существенной пользы для успеха, настоящего предприятия, а с другой стороны, полагая, что по ужасу, разпространенному отрядом между непокорными племенами, и но истреблению многих мятежников главная цель отправления экспедиции была уже отчасти достигнута, я решился следовать на Каракуль, вниз по Уилу, но которому, по собранным мною сведениям, кочевало несколько разбойничьих аулов. По разбитии сих разбойников и захвати на Каракуле заложников из Исыкова рода, я принужден был направить отряд прямо па линии, потому что от разтаявших снегов почва, состоявшая из слончаков и глины, сделалась столь топкою, что дальнейших поисков не было возможности делать, и притом лошади так были изнурены, что многие вовсе не могли следовать за отрядом и были брошены.

Пленники русские, находившиеся в встреченных аулах, все были вывезены по разпространению слухов о выступлении отряда. Для открытия же киргизцев, державших оных у себя, я употреблял все меры и успел захватить некоторых, так равно несколько заложников из людей богатейших, не успевших удалиться из аулов и найденных невооруженными. Киргизцам, мирно кочующим, я старался, сходно с 8-м пунктом инструкции, внушить верноподданическую обязанность их к России и повиновение к высокостепенному хану и родоначальникам. Причем нахожу необходимым довести до сведения вашего высокопр-ва, что большая часть племен киргизских находятся в совершенном безначалии, султаны и старшины не пользуются уважением своих подвластных и вовсе не пекутся о спокойствии и благосостоянии Орды. На место того чтобы, выезжая навстречу отряда, исполнять волю правительства, они первые удалялись из аулов и тем подавали пример неповиновения и укореняли ложныя слухи, разпространенные мятежниками, на щет назначения отряда. [465]

Лошади из под убитых мятежников отдаваемы были победителям: такие случаи объяснены в журнале. Под своз задержанных киргизцев взяты из табунов, брошенных разбойническими аулами, 5 верблюдов и лошадей до 70-ти, отдано казакам до 30-ти, взамен оставленных в степи усталых, охромевших и подстреленных при поиске мятежников; казаками узнано собственных 86 лошадей, украденных киргизцами в разное время с линии, которыя и пригнаны на оную для возвращения хозяевам, сходно с сведениями, имеющимися о сем предмете в Войсковой канцелярии. Употребленные же под своз задержанных киргизцев б верблюдов и 50 лошадей, по учиненной им описи, имеют быть возвращены в Орду чрез родоначальников, а 20 лошадей, за усталостию и неспособностию, брошены по тракту.

Исполнив таким образом по мере возможности поручение, на меня возложенное, я долгом щитаю донести вашему высокопр-ву, что все чины, отряд составлявшие, содействовали мне с полным усердием к доставлению намерений правительства. Поставляя себе за священную обязанность исполнять высочайшую его и. в. волю, они соблюдали строжайшую дисциплину, не нанося ни малейшаго оскорбления мирным киргизцам и не касаясь даже собственности, брошенной мятежными аулами. О преимущественно отличавшихся принимаю смелость представить особый рапорт.

Вожаки, находившиеся при отряде, показали много ревности к службе его и. в. Усердие их тем более заслуживает внимание начальства, что преданность их к правительству подвергает их отомщению со стороны мятежников; я осмеливаюсь поручить их в особенное покровительство вашего высокопр-ва, прилагая у сего записку о них.

При сем честь имею представить вашему высокопр-ву журнал ежедневным действиям и переходам отряда, равно и список задержанным заложникам и преступникам.

Подписал: Полк. Назаров.

Верно: Титулярный советник Оводов.

Пометы: К № 346. 1824. С 1-м приложением.

См. легенду к № 146, лл. 32-38. Копия. Дотировано на основании штампе.

Комментарии

207. Сакма (искаженное татарское слово «сокма») — степная дорога, вернее, ее след, остающийся от копыт лошадей.

208. Овраги.