136. 1822 декабря 22.—Прошение хана Шир-Газы управляющему МИД гр. К. В. Нессельроде с жалобой на пристава полк. А. З. Горихвостова и военного губ-ра П. К. Эссена.

*** . [426]

Пометы: № 175. Переведено 26 февраля 1823.

См. легенду к № 110, лл. 228 об.-225 об.

Перевод редакции с татарского.

Вождю знатных, главному из министров, правителю делами стран России, известному в народе своими благодеяниями и справедливостью, нашему покровителю и защитнику, [его с-ву] гр. Карлу Васильевичу Нессельроде от хана Малой Орды киргиз-казахского журта Шир-Газы Айчувак улы нижайшее прошение.

Высказываемое постоянно со стороны вашего с-ва, как нашего покровителя, высокое по отношению ко мне внимание и в выражение вашего искренне благожелательного ко мне отношения и в знак готовности вашей помочь мне присланное вашим с-вом от 31 августа священное письмо ваше получено мною с невыразимой радостью, и я, осчастливленный вашим письмом, душою и телом принимаю изложенные в нем приказы и указания вашего с-ва и приложу подобающие свои старания для надлежащего приведения их в исполнение. Но, извещая об этом, вместе с тем я, находясь в положении покорных подданных его и. в., нуждающихся и алчущих милости его величества, покруженный несчастиями и страданиями, ставшими нестерпимыми, принужден малую долю из них изложить здесь вашему с-ву, боясь в то же время и прося, чтобы вы, ваше с-во, не подумали, что я постоянно беспокою вас своими письмами, и великодушно простили мне [это обращение].

1. Для расследования и разбора различных дел, возникающих между обоими журтами, а также для защиты меня от моих недоброжелателей, воров и преступников, при вашем благом содействии высочайшим соизволением прикомандированы были ко мне приставы. Я принял это мероприятие с радостью, благодарный всем моим существом. Но [к сожалению], эти приставы, прибыв ко мне и прожив некоторое время, совершенно забыли о выполнении данных им вашим с-вом справедливых приказов и, не успев еще ознакомиться и изучить народные обычаи, законы нашего журта, поступки и нравы нашего народа, они, по своей природной нетерпимости не принимая во внимание мои советы, поступают исключительно по своему усмотрению, нередко следуя по пути, указанному моими врагами. От них мне никакой помощи не бывает. Я по-прежнему продолжаю страдать от злодейских действий моих завистливых врагов и, доведенный до отчаяния, докладывая вам о своем положении, прошу вашей помощи. Назначенные состоять при моей особе приставы, как люди, всю свою жизнь посвятившие военной службе, совершенно не знакомы с бытом и обычаем чуждого им народа, не могут успешно и благоразумно действовать для пользы последнего, а также обеспечить как интересы государства, так [427] и выгоды обоих народов. Они только портят и расстраивают хорошие дела и отношения народа. Поэтому пребывание приставов при моей особе считаю совершенно не нужным. Если бы на последующее время ваше с-во исходатайствовали высочайшее повеление об упразднении приставов, от коих никогда и никому не было никакой помощи и пользы, а также об удалении от нас губернатора, о чем будет изложено ниже, то это было бы особенной милостью вашего с-ва для всего народа.

2. Вы просили меня, чтобы я по прибытии из С.-Петербурга 3-х лиц из свиты Арын-Газы султана — Кара-Жигита муллы, Бармака и Шукур-Али хожи — простил бы им прежние грехи их по отношению ко мне, так как на них возложена обязанность оказывать мне помощь. Хотя они совершили много грехов и нанесли мне много обид, я, глубоко чтя вашу, нашего покровителя, высокую благородную личность, душою и телом принимаю вашего с-ва в этом отношении предложение и готов был забыть и простить им грехи. Но [к сожалению], они, прибыв в гор. Оренбург и, несмотря на то, что мой аул расположен от Оренбурга на расстоянии лишь 5-ти фарсахов, не явились ко мне, хотя я с нетерпением ожидал, чтобы услышать от них приятное известие о здоровии вашего с-ва и благодарить за милосердие и щедроты государя императора. Узнав, что они сами не явятся ко мне, я через состоящего при мне пристава Горихвостова. сына моего и других почетных лиц приглашал их к себе.

Однако они, вместо того чтобы на основании вашего приказа помогать и служить мне, не явились и не показались мне, а отправились прямо в аул Арын-Газы султана, где—в виду склонности их от природы к лжи и злости — стали распространять ложные слухи о том, что в скором времени возвратится Арын-Газы султан, что он будет ханом, а этот хан будет смещен. Эти слухи взволновали и возбудили наш журт. Из числа вернувшихся особенной дерзостью своей выделяется Бармак бий. Он возбудил многих людей из своего рода, которые всегда и больше всех нарушают спокойствие и тишину журта. По его инициативе его единородцы совершили налет на ни в чем не повинного старшину рода Бай-улы, Есенгельды Жанмурза улы, и отогнали у него 250 голов лошадей. Узнав об этом, я немедленно отправил своих надежных султанов потребовать возврата угнанных лошадей. Но Бармак Болпас улы, заступившись за воров, отказал в возврате лошадей и вернул моих людей ни с чем. Об этом мною доложено местному губ-ру Эссену.

Самый поступок неприбытия ко мне муллы Кара-Жигита, Бармак бия и Шукур-Али ничему другому приписывать не могу, и нет ни малейшего сомнения в том, что они не показались лишь по совету того же губернатора, который питает ко мне чувство неприязни. Этот губернатор принимает все меры к тому, чтобы отвернулся от меня народ, скрывает все полезные мои заслуги и приписывает мне все дурное. Наносимые им мне обиды дошли до наивысшей точки. Несмотря на то, что я неоднократно доводил до сведения губернатора о скопищах злонамеренных людей из нашего журта, численностью в 200-300, иногда в 500-600 человек, нарушающих спокойствие обоих журтов и намеревающихся совершить покушение на мою жизнь и на мои стада, [однако он никаких мер не принял].

Кроме него, я также доводил об этом до сведения г. майора и кавалера Страхова, находящегося в Илецкой Защите, бригадного командира подполк. Окунева, есаула Ржанухина, находящегося тоже в Новой Илецкой Защите, и других линейных комендантов. Они в свою очередь, в соответствии с моими донесениями, не оставляли без уведомления об этом губернатора Пристав Горихвостов, находящийся при моей особе, обо всех этих обстоятельствах также осведомлен. Но скопища злонамеренных людей продолжают безнаказанно совершать грабежи. [428]

3. Неоднократные мои убедительные просьбы защитить меня от внезапных нападений преступников, которые близко подходили к моей зимовке, губернатор оставлял без всякого внимания. Вместо того чтобы удовлетворить мои просьбы, он в особенно опасный для меня момент отозвал весь находящийся при моей особе караул, а коменданта крепости, расположенной выше Оренбурга, подполк. Демида, хотя он не совершал проступков, а исключительно из-за оказания им мне помощи, — сменил и определил на его место другого. Подобным же образом он поступил и с моим письмоводителем, который находился при моей особе с момента возведения меня в ханы и который до сего времени с истинным рвением, добросовестно честно и аккуратно справлялся с своей обязанностью. Губернатор отстранил моего письмоводителя Нигматуллу Файзуллина от должности не потому, что последний совершил какой-либо проступок, а руководствуясь лишь своей неприязнью ко мне, чтобы причинить мне ущерб. Между тем упомянутый выше письмоводитель, находясь на службе как при мне, так и при покойном родителе моем и братьях моих с 1792 г., всегда отличался своим исключительным благонравием, усердием в выполнении своих обязанностей и всех возложенных на него поручений.

Ваше с-во можете удостовериться в этом из моего письма от 8 числа созвездия Стрельца, (Ноябрь) в котором мною подробно изложено о его безупречной службе с [17]92 г.

В то время как от меня был отобран состоящий при мне караул, о чем я уже упомянул, у меня было оставлено только 25 голов лошадей, 25 голов верблюдов и около 100 голов баранов, а остальное количество скота моего было угнано в ту сторону, где шныряют воры и разбойники, питающие против меня и моего имущества злой умысел. И когда я, огораченный этим, находился в взволнованном состоянии, ночью был извещен, что те злоумышленники, зная об отсутствии при мне караульных, идут ограбить меня. Против них я сейчас же отправил несколько человек, под начальством своего сына Иш-Газы султана. Они встретили воров в киргизской степи в 5-ти фарсахах от пограничной линии, готовящихся уже отогнать мой табун лошадей и вступили с ними в бой. Превосходство сил было на стороне воров. Наши люди потерпели поражение. В результате мой сын Иш-Газы султан и один из его спутников были убиты, другие же тяжело ранены и совершенно ограблены; вещи, одежда, верховые лошади были отобраны и увезены ворами. В то же время, намереваясь сам обозреть свое стадо, я просил предоставить мне небольшой конвой, но и г. мой пристав, и начальник крепости, где я провожу зиму, поручик Вочинкин, в даче такового мне отказали, объясняя [отказ] тем, что от губернатора нет на то распоряжений; если бы они оказали помощь, мне удалось бы спасти сына от рук злодеев. Будучи не в состоянии более терпеть эти обиды и оскорбления со стороны губернатора, в полнейшей надежде на правосудие и милосердие государя императора, прибегая к защите вашего с-ва как единственного моего покровителя и защитника, нижайше прошу об удалении отсюда губернатора, этим самым избавив меня от незаслуженных обид, причиняемых мне им, а также прошу для защиты меня от злодеев и врагов моих, чтобы назначенный мне конвой находился постоянно со мною и в продолжение всего года сопровождал меня. Особенно умоляю вас, ваше с-во, осчастливить меня своим милостивейшим заступничеством за меня перед всемилостивейшим государем императором, единственным избавителем и покровителем всех своих подданных, и отстранить отсюда губ-ра [Эссена]. Такой поступок будет добрым делом не только для киргиз-казахского журта, но и для населения всей губернии. Мы лишились терпения переносить дальнейшее его угнетение. Единственная надежда на [429] правосудие его и. в. и ходатайство вашего с-ва как единственного покровителя нашего благополучия. В самое тяжелое и несчастное для меня время пристав, набрав спиртных напитков, уехал из нашего аула в другой аул, где в компании созванных им девок предавался удовольствиям.

4. Также довожу до сведения вашего с-ва о том, что для достижения договоренности об устранении недоразумений, возникающих между народами Бухары и Хивы, с одной стороны, и нашим журтом, с другой, а также для переговоров по обеспечению безопасности караванного пути, я обратился к бухарскому хану с предложением выделить для этого доверенных людей и с своей стороны с письмом от 13 дня истекшего созвездия Весов (Сентябрь) отправил в Бухару во главе с почтенным султаном Жадигер улы и хожа Шакбулатом Мирсеит улы несколько почтенных лиц. Между народом Хивы и нашим журтом происходят постоянные и беспрерывные недоразумения, караванные пути не обеспечены спокойствием. Для устройства доброго совещания, направленного в пользу обоих журтов, я просил хивинского хана о высылке своих поверенных лиц письмом от 9 дня созвездия Весов и отправил к хивинскому хану почтенного младшего брата моего, Асфендияр султана, из рода Шекты: Засапа Сатыулы, Жамбурши Замасулы и Отар-Али Жузкеулы, которым [одновременно] поручил сопровождать и сдать в Хиве караван, а также привести шедший из Хивы в российский журт караван. Но после переезда их через р. Эмбу в местность Оймаут, враги мои и воры, догнав их, ограбили, отобрали письмо мое к хивинскому хану у упомянутого султана Асфендияра и, не дав ему дальше ехать, отобрали у него все имущество, [в том числе] верховую лошадь, и вынудили вернуться обратно. Об этом происшествии я поставил в известность здешнего губернатора и просил его подвергнуть соответствующему наказанию воров разбойников. Однако же, остальные с караваном и имуществом отправились в гор. Хиву.

5. Проживающий [в данное время] в гор. С.-Петербурге султан Арын-Газы, да Не останется это в неведении, будучи злодеем, до своего отъезда отсюда совершил налет и ограбил большое количество населения, кочующего в долине Сыр-дарьи. Исполнявший обязанности старшины при убитом в то время моем зяте султане Уаккасе, Жанаберген, со слезами в глазах и рыдая жаловался мне, что Арын-Газы до своего отъезда отсюда напал на них, ограбил население, отобрал скот и имущество и увел жен и дочерей его родственников (старших и младших братьев) в количестве 14 женщин, держал их у себя как заложниц и некоторых из них взял себе в жены. Вследствие этого я несколько раз посылал нарочных к уполномоченным Арын-Газы султана и к его жене с просьбой освободить и вернуть находящихся у них пленниц. Но вместо выполнения моего приказа, по приказу жены Арын-Газы султана, ее младшим братом, по имени Мекебай, законная жена Жанабергена была изрезана ножом и убита как животное. После этого они ответили мне, что на возвращение их [пленниц] они не имеют приказа от губернатора. Все это положение вполне известно как находящемуся при мне приставу, почтенному полк. Горихвостову, так и самому нашему губернатору.

В ожидании милостивейшего мнения вашего с-ва на все мои доношения и пребывая всегда покорным слугой вашим, я, хан Шир-Газы Айчувак улы, приложил свою печать. Приложена печать с надписью: Шир-Газы хан, сын Айчувак хана.

1822 г. созвездия Козерога (Декабрь) 22 дня.