128. 1822 г. не позднее апреля 21. — Прошение султанов и биев имп. Александру I об утверждении султана Арын-Газы ханом вместо хана Шир-Газы.

*** [393]

Сверху черным приложена овальная печать с надписью: ***

Слева черным приложена миндалевидная печать с надписью: ***

Слева черным приложена круглая печать с надписью: ***

Слева черным приложена круглая печать с надписью: (Несколько слов не разобрано) ...

Пометы: № 288. Пол[учено] 21 апреля 1822.

См. легенду к № 124, лл. 27 об.-24. [394]

Перевод редакции с татарского.

Его высочайшему и. в., дарю царей, великому императору, самодержавному властителю всея России и прочая, и прочая, и прочая, всемилостивому государю Александру Павловичу избранных единогласно и нижепоименованных Малой Орды киргиз-казахского журта султанов и биев прошение.

Согласно священной воле высочайшего вашего (В подлиннике: *** т. е. его) и. в., царя царей, и но приказу его пр-ва бывшего оренбургского военного губ-ра кн. Волконского, предписывающих избрать ханом Малой Орды на место умершего хана Жан-торе одного из султанов, избрали по нашему указанию высокостепенного и высокочтимого хана Шир-Газы Айчувак улы.

Ранее, чем его избрали в ханы, мы, собравшись всем журтом, посовещались и обязали его присягой и взяли с него обещание не жить у пограничной линии, а жить посреди журта, ибо в случае возникновения в журте каких-либо споров и вражды мы, проживающие по рекам Джим-су, Иргизу, Кара-Куму, Сыр-дарье, и в Барсуках, и Мугоджардских горах, ив Кара-Кумах, не можем ездить [к нему] из таких отдаленных мест, в 15- 20-ти днях пути. При этом говорили, что если он по-прежнему будет жить у пограничной линии, то не сумеет управлять журтом, так же как и его деды, когда они были ханами. А после того как он сделался ханом, он не сдержал этого обещания и поселился у р. Урала среди семиродцев, которые кормятся службою за неимением скота. В виду того что он не жил посреди журта, то с тех пор, как стал ханом, и до сего не пытался и не старался разбирать и устранять споры и вражду и вести журт к миру и спокойствию, журт остался без головы и развалился еще хуже, чем в прежние времена: увеличились грабежи и бармты, караванные пути на Бухару и Хиву стали закрыты и [караваны] подвергались ограблению, а [теперь] даже нет возможности поехать в Оренбург для торговли, так как повсюду пошел грабеж. А для приезжавших к нему с тяжбами людей он никогда не выносил справедливого решения и, становясь на сторону воров, отталкивал от себя весь журт. Например, младший брат старшины рода Алаша Конгуза, был убит ворами из Табын-Абызского подрода. И когда лучшие бии журта, собравшись вместе, поехали к ним для расследования дела и полного взысканий куна ¹⁸⁵ по нашему обычаю, чтобы удовлетворить [пострадавших], воры эти убежали и скрылись у высокочтимого хана, а бии, чтобы получить справедливое разрешение, явились вслед за ворами также к нему. Но так как он заступился за воров, то бии вернулись обратно неудовлетворенными и разочарованными.

Если теперь упомянутые пострадавшие сами пойдут к ворам, а те возьмут и убегут к хану, а первые пойдут туда, ничего не добьются и вернутся в отчаянии, то возможно ли при таких обстоятельствах поправиться нашему журту?

При таких обстоятельствах [еще больше] растут грабежи и бармта, что и является причиной развала нашего журта. Кроме того, у старшины Бай-улы, Уке Толенулы, угнали (В переводе XIX в.: зарезаны) 13 голов лошадей воры из рода Жети-руу, подрода Жылкышы-Табыны. (В переводе XIX в.: Семиродской вол) Когда в 1820 г. лучшие бии журта, собравшись вместе, ездили к этим ворам для взыскания стоимости [лошадей], воры эти бежали и скрылись у высокочтимого хана, а бии, придя вслед за ними [к нему], вернулись обратно также неудовлетворенными и разочарованными.

В том же 1820 г., когда родственники некоего Карабека из рода Анкете возвращались с оренбургского базара, воры из того рода Жети-руу, [395] подрода Жылкышы-Табын, пустившись за ними, 2-х убили, а имущество их разграбили. Когда лучшие бии журта поехали для разследования дела и удовлетворения [обиженных], те воры направились к высокочтимому хану, и бии, пришедшие вслед за ними, вернулись обратно неудовлетворенными и разочарованными.

В апреле 1821 г. вор Есиркамыш Жылкайдар улы совместно с 5-ю своими сообщниками убил младшего брата старшины рода Бай-улы, подрода Тана, Есенгельды бая Жанмурза улы. А те из журта, которые ездили для прекращения этого дела, вернулись также неудовлетворенными и разочарованными.

В октябре 1821 г. у того же старшины Есенгельды Жанмурза улы были похищены ворами, живущими в ауле самого высокочтимого хана, 2 лучшие лошади, на которых старшина ездил в Оренбург. (В переводе XIX в.: во время бытности его в Петербурге) Однако, несмотря на то, что эти лошади были нами отысканы по следам и установлены, а также подтверждено свидетельскими показаниями нахождение их в то время в руках этих воров, все же [хан], заступившись за воров, не позволил вернуть [лошадей хозяину]. Как же после этого не будет расстраиваться журт, если сам высокочтимый хан, творя несправедливость, будет поощрять воров? Подобные подлости высокочтимого хана уже известны повсюду, начиная от гор. Гурьева до гор. Орска, находящегося выше Оренбурга. Об этом знают также жители пограничной линии и гг. коменданты, из которых ни один не может признать его хорошим, ибо он, кочуя близ пограничной линии, угнетал и служащих. Он известен также и всем торговым обществам, которые не будут свидетельствовать о том, что он хороший и справедливый, в чем мы твердо уверены. В виду таких его подлостей и народ к нему не ходит, да и сам он, по своему озлоблению, не осмелится притти к народу. Он не снисходит до того, чтобы принимать и выслушивать слова. Нося звание хана, он разоряет журт и злонамеренно подстрекает воров, с той целью чтобы не было доброй славы о том, что, дескать, во времена султана Арын-Газы и его пр-ва военного губ-ра Петра Кирилловича журт был благоустроенным.

Он назначил своего старшего брата, султана Тауке Айчувак улы, султана Мендияра, воров рода Жылкышы-Табын, — Котибаса и Жан-Али, начальниками над многими киргизами и, хитростью вытребовав войска, захватил род Ожрай: они, стреляя из пушек и ружей, убили много людей, казнили даже невинных малолетних детей, бросая их в котлы с кипящей водой, и награбили массу имущества. Хотя и было сообщено соответствующим учреждениям о том, чтобы возвратить [все это], но удовлетворения еще не получено. Равным образом по поводу разграбления области Санамаса Сердали улы из рода Шекты, о чем были поданы жалобы еще в 1814 г. июля 28 дня, во-первых, в Пограничное таможенное управление, затем его высокопр-ву бывшему военному губ-ру кн. Волконскому и, наконец, в 1817 г. созвездия Козерога (Декабрь) 7 дня его высокопр-ву военному губ-ру Петру Кирилловичу г. Эссену с занесением подсчета всего скота в регистр на сумму 885 901 руб.

Лучшие бии всей Малой и Средней Орды, будучи собраны вместе стараниями султана Арын-Газы Абул-Газиз улы, произвели разследование [по поводу] скота, захваченного бармтой ворами и разбойниками у журта и, возвращая [скот хозяевам], в конце концов установили в журте тишину и спокойствие, примирили [всех] и открыли караванные тракты и торговые пути к базарам. Однако, когда пришли к пресловутым и известным ворам из рода Шекты, а именно, к Котибару и Арыстану сих сообщниками, для взыскания захваченного ими у журта скота, то хан Айчувак улы [396] приютил их у себя. Между тем, и сам высокопочтенный хан, опасаясь, как бы у него не отобрали захваченный им у журта скот, переехал в убежище близ Оренбурга, где, обольщая и подстрекая упомянутых воров и говоря, что он якобы получил согласие от султана Арын-Газы и журта, воспрепятствовал возвращению скота. К тому же хитростью вытребовав войска, он [напал на нас], собравшихся в числе около 10 000 человек для устроения журта, обстрелял из пушек и ружей, убил девятерых из наших людей и награбил много скота и вещей. О том, что он забрал, мы подавали жалобу как бывшему военному губ-ру кн. Волконскому, так и теперешнему, его высокопр-ву военному губ-ру Петру Кирилловичу г. Эссену. О том, что но данному делу мы не были полностью удовлетворены, мы разъясним в особом прошении.

В 1821 г. он взял в плен (В переводе XIX в.: отобрал) Майдан, жену Ахмета Есет улы, из подрода Блис, рода Жагалбайлы, без всякой его вины, одновременно обобрав его имущество на сумму свыше 1200 руб. и 200 баранов, о чем мы подали жалобу по принадлежности; кое-что об этом мы дополним и поясним в прошении в [более] подходящее время.

Не только сам [хан Шыр-Газы], но и его старшие братья и деды не делали журту добра, а причиняли много несправедливости, почему и покойный хан Нур-Али, [в возрасте] около 86-ти лет, бежал через внутреннюю сторону р. Урала и умер, прячась в гор. Уфе. В соответственных местах известно, каким образом скончались и те, которые были ханами после него.

После упомянутого Нур-Али весь киргиз-казахский журт Малой Орды, собравшись вместе, клялся под присягой никогда не избирать хана из потомства Абулхаир хана и поэтому выбрал найденного вполне соответствующим Каип хана Батыр хан улы, который, по представлении его высокопр-ву бывшему оренбургскому военному губ-ру Осипу Андреевичу бар. Игельстрому, был одобрен, и весь киргиз-казахский журт Малой Орды избрал его ханом, ¹⁸⁶ устроив по обычаю должное торжество и угощение. Затем была отправлена к вашему милостивому и. в. депутация из 40 человек биев при султанах Шир-Газы Каип улы и Серке Карабай улы. Через год после этого скончался высокопочтенный хан Каип. Затем на место его мы хотели избрать в ханы сына его, султана Абул-Газиза, но так как он тогда был ханом в Каракалпакии, то журт не отпустил его [к нам]. Поэтому в силу необходимости избрали ханов опять из поколения Абулхаира, но и до сего дня они не могли дать журту спокойствия и справедливости, а по какой причине они, при их злодействе, умирали, — это ясно.

На основании вышеизложенного не имея более силы терпеть ущерб и насилия, которые постоянно причиняет журту Айчувак улы, недостойный ханской должности, и совершенно теряя надежду на его будущее исправление, в виду невыполнения им на деле данной им вашему и. в. царю царей присяги и клятвы, обращаемся к вашему великому милосердию со всенижайшей покорностью и, целуя землю и рыдая, просим, чтобы по совершенным вышеупомянутым злодеяниям и насилиям было произведено расследование, а предъявленные взаимные ссоры и иски были бы разобраны по справедливости, воровство запрещено и в журте водворился мир и тишина, а сам Айчувак улы был бы не только отставлен от должности хана, но и вовсе [удален] из журта. (Этот абзац переведен не дословно, а лишь по содержанию, без искажения общего смысла и стиля, в виду того что подлинник не поддается дословному переводу)

Остаемся в надежде, [что] ваше справедливое снисхождение обрадует нас измученных и верноподданных рабов ваших, и избавит от зла угнетения. [397]

До этого мы подавали прошения об избрании ханом с единодушного согласия всей Киргиз-Казахской Малой Орды Арын-Газы Абул-Газиз улы, который проявил себя тем, что укрощал воров, созывал лучших и разумных людей, прекращал в журте бармту, открывал караванные тракты и торговые пути на базар и водворял в журте тишину: во-первых, в 1816 г. в созвездие Льва (Июль) — его высокопр-ву бывшему оренбургскому военному губ-ру г. кн. Волконскому, затем 2 раза его высокопр-ву оренбургскому военному губ-ру Петру Кирилловичу г. Эссену; [одно из них] было подано в 1817 г. августа 5 дня; и наконец, в 4-й раз, в 1819 г. также его высокопр-ву г. Эссену, который объявил нам: ваши прошения переданы мной вышестоящему органу. Однако, до сего дня мы не имеем никаких сведений об этих наших прошениях и по сему обращаемся к вашему и. в. царю царей со всенижайшей покорностью, умоляя, рыдая и целуя землю, просим обратить ваше милостивое внимание на эти прошения и не опечалить нас, ваших бедных подданных, лишив нас своей милости, в надежде на каковую мы и остаемся в ожидании.

1822 года апреля ... дня.

В подтверждение сего прошения мы своими Печатями подпись поставили.

Я, председатель Ханского Дивана, мулла Кара-Жигит Вектау улы, свою печать приложил. Приложена печать с надписью: Кара-Жигит, сын Бектау. 1221 г. (1806 с.)

Я, султан Ильяс Абул-Газиз улы, за неимением печати свою руку приложил.

Я, хожа Шукур-Али Султан-Мухамбет улы, свою печать приложил. Приложена печать с надписью: Шукур-Али, сын Султан-Мухамбета.

Я, старшина тархан Жусуп Срым улы, свою печать приложил. Приложена печать с надписью: Старшина Жусуп, сын Срыма.

Я, старшина Бармак Болпас улы, свою печать приложил. Приложена печать е надписью: Бармак... (Несколько слив не разобрано)

Комментарии

185. Кун — слово персидского происхождения, означающее кровь, плата за убийство и увечье. За убитого мужчину обычно давалось 1000 баранов, за увечье — в зависимости от характера повреждения.

186. См. примечание 68.