11. Не ранее 1785 г.— «Экстракт из объявления» ахуна Мухамеджана Хусайнова о причинах отложения от хана Нур-Али большей части казахов.

Екстракт из объявления посыланнаго к Нур-Али хану ахуна Мухамметджана Хусейнова. ²¹

По отправлении де ево, ахуна, и по выезде чрез Илек реку в степь киргис-кайсацкую, как скоро достиг он до кочевок киргиских, так со всех сторон окружа ево, ахуна, собравшияся киргисцы опрашивали о ево приезде, которым хотя он порученную ему комисию и объявил [70] со истолкованием при том, что оная состоит больше для собственной их пользы и благосостояния, но однако, они, киргисцы, не внимая тому по их грубому состоянию, не оставили ево, ахуна, злословить и стращать умерщвлением. При укрощении ж, наконец, им таковаго их нраву приличным разговором и увещеванием, отвезен он был ими в улусы к старшине Юлбарысу, куда многие еще киргисцы, собравшись, по буйности их не оставили такие ж ему, как и первые, угрозы делать; но как он, ахун, им предложил, чтобы наперед выслушали порученную ему в пользу их комисию, а затем, буде б оная им не показалась, делали с ним, что хотят, то они склонились и имевшейся у него к ним открытый лист приняли.

По внушении им оного листа отправился он, ахун, далее и, продолжая в пути 5 дней, объявляя встречающимся ему киргис-кайсакам таковые же открытые листы, увещевал их о спокойной жизни и склонял желающих к езде на торг, при чем некоторые отзывались, что они ехать на торг боятся хана, которой де зделал им запрещение, а инаково де может он, хан, в российскую сторону их оклеветать и раззорить; что услыша, дал он, ахун, им обязательство, что будущее им за то с ханской стороны оскорбление берет он на себя, уверяя, что при благополучном ея и. в. царствовании ни от кого они, киргисцы, бояться не должны и обижены быть не могут.

Потом приехал к Нурали хану, с коим между прочим разговаривая, услышал, что ево киргис-кайсаки ненавидят и не слушают, а притом и злословят, да и от здешней де стороны слышит, что он, хан, плутов не воздерживает, и так, показывая некоторой вид негодования, отзывался, что к воздержанию плутов сил его не достает, и для чего де г. ген.-порутчик и кавалер бар. Осип Андреевич Игельстром ево, хана, в такое озлобительное дело понуждает, зная, что он, хан, к тому не силен, да и киргисцы ево не слушают, но что собственно до него, хана, касается, то де он ни при каком случае присяги своей нарушить не может, а за других не уверяет; буде бы потребны были из детей его аманаты, ²² оных дать готов, да и сам бы употребиться не оставил. Относительно же до воздержания воров киргис-кайсак, то де он к тому, конечно, не в состоянии. Напоследок хан сказал, что у него как в России, так и в Орде неприятелей много, из которых один, имянуемый Шафей батырь, столь озлобляет, что ищет ево, хана, низложить и особливаго хана учинить.

На другой день, имея от него, хана, с утра до вечера свободу, имел он, ахун, случай достоверно разведать, для чего хан от свидания со оный г. ген.-порутчиком и кавалером удаляется, и чрез верных людей узнал:

1. Что ежели он, хан, для того свидания приедет, то все воровские пороки приписаны будут ему, хану, да и г. бригадир Акутин претензиею своею ево, хана, посрамить имеет, причем:

2. И киргис-кайсацкой народ жаловаться может, что захваченные их люди да и Айчувак султан пропали, а и сам де хан в Россию ушел.

3. Что при нем, хане, из народу осталось мало, а большая часть от него, хана, удалилась по причине произходящой у них, киргис-кайсак, издавна междуусобной баранты, ²³ а паче при взятье в замужество девок и женок, когда де он, хан, имея на них, киргис-кайсак, негодование, пограничным командирам сообщает и рекомендует неповинных людей раззорять, с г. бригадиром Акутиным имея согласие, из своей корысти и взяток скот их велит захватывать, а при том и людей ловить, которых, со времянем выручая, от каждого по нескольку лошадей и баранов берет. Во время расположения их, киргис-кайсак, со скотом их на летния и зимния кочевки, некоторым он, хан, к тому позволения не дает, а ежели которые лошадей и баранов во взяток ему не дадут, да и без позволения ево скот перегонят, о таковых сообщая и называя ворами, делает озлобление. Там же он, ахун, узнал, что Айчувак султан прислал к хану письмо, чтоб он торг не отворял и караванов не пропущал. [71]

Хан в Мекку ехать, конечно, намерение имеет, токмо то свое намерение за настоящими обстоятельствами, а именно за киргис-кайсацким безпокойством и отлучением Айчувак султана и других, отложил впредь до спокойнаго времени. С хивинцами и бухарцами, также и прочими народами, находятся они, киргис-кайсаки, в обыкновенном состоянии, только с каракалпаками, по давнешнему их междуусобию, происходит ненависть и взаимный захват людей и скота.

См. легенду к № 4, лл. 14-15 об. Датировано на основании времени поездок шхуна Мухамеджана Хусайнова в Малую Орду (1785 г.).

Комментарии

21. Мухамеджан Хусаинов (1756-1824 гг.) — тесть последнего казахского вассального хана Букеевской Орды ген.-майора Жангира Букей хан улы и первый муфтий оренбургского мусульманского духовного собрания, организованного приказом Екатерины II от 22 сентября 1788 г. по предложению ген.-губ-ра Уфимского и Симбирского наместничеств бар. О. А. Игельстрома. М. Хусаинов по происхождению сын торговца из деревни Султанай (ныне в составе Башкирской республики). Духовное образование получил в Сеитовом посаде (Каргалы) и в Оренбурге. Еще в молодости был командирован Колл. ин. дел по секретным делам в Бухару и Кабул, в коих выдавал себя за шакирда (студента), приехавшего специально за получением высшего духовного образования. По возвращении в Оренбург служил офицером. В 1785 г. по приказу Екатерины II был назначен казахским ахуном при Пограничной экспедиции, через 3 месяца возвышен в первую степень ахуна, а в 1789 г. назначен муфтием. Во времена ханов Нур-Али, Ер-Али, Ишима и Айчувака несколько раз был командирован в Орду для агитации среди казахов в пользу России и приема от них присяги в верноподданстве. Командировался также на Кавказ для принятия от кабардинцев российских пленных, где одновременно организовал родовые суды, принимая присягу горцев в повиновении России. В 1805 г. участвовал в Секретной комиссии по делам туркмен, живущих по восточному берегу Каспийского моря. За оказанные услуги был награжден в 1786 г. освобождением от купеческой подати, в 1793 г. — предоставлением преимущественного права на покупку башкирских земель, бриллиантовой медалью, благоустроенным домом в Оренбурге, шубами из лисьего и собольего мехов, золотой медалью и прибавкой к прежним 1500 руб. оклада муфтия ежегодно еще по 1000 руб. Умер в 1824 г. в г. Уфе, оставив своим наследникам несколько тысяч десятин земли, множество скота, лошадей и других ценностей. Посылка в Орду М. Хусайнова в 1785 г. состоялась по распоряжению ген.-губ-ра Уфимского и Симбирского наместничеств бар. О. А. Игельстрома для распространения «открытых листов» (см. примечание 15) и для агитации среди старшин за учреждение Пограничного суда и расправ.

22. Аманат — заложник. Содержанием аманатов от казахов царское правительство широко пользовалось со времени кн. Урусова для усиления своего влияния в Орде. Брались аманатами сыновья ханов и иногда, в дополнение к ним, сыновья султанов и знатных старшин. Помимо аманатов, содержавшихся в Оренбурге и являвшихся заложниками от высшей казахской аристократии, содержалось большое число аманатов по крепостям, сыновей старшин. Эти аманаты брались комендантами крепостей при переходе казахов кочевьем или при перегоне ими скота на «внутреннюю сторону».

23. Бармта (или «баранта», как искаженно пишется в документах сборника) — захват скота в возмещение причиненного ущерба. В описании обычного права казахов, относящемся к 1817-1822 гг., мы читаем: «Под словом барамты разумеется отгон скота, и хотя по нашему было бы то воровство, грабеж, кражи; доказательством можно поставить то, что за краденую лошадь по их закону платить трижды девять, т. е. 27 лошадей, а за барантированную платить лошадь за лошадь, да и то еще с уменьшением лет. . . и вор, в краже уличенный, презирается, а отогнавший баранту почитается за человека р; сторонного» (УЦГАЛ. I Сиб. ком., № 28, 1821 г., л. 23 об.).

Гродеков указывает, что «для того, чтоб набег мог быть назван барантою (барамта), требуется, чтобы: 1) отправились в путь днем, а не ночью, 2) открыто объявили этот набег барантою, 3) он имел целью получение удовлетворения за какой-нибудь ущерб, воровство, убийство, отнятие невесты или жены, обиду и т. д. Баранта производится еще в том случае, когда ответчик не позволяет взыскать с него присужденное бием» (Н. Гродеков. Киргизы и каракиргизы Сыр-дарьинской обл., т. I, Ташкент, 1889 г., стр. 171). Поэтому бармту ни в коем случае нельзя смешивать с грабежом вообще, как это постоянно рисуется в большинстве публикуемых документов. Также неправильно рассматривать бармту в разбираемый период в Казахстане в качество института обычного права, так как в этот период в оболочку бармты завуалировывались как внутрифеодальные столкновения, так и нападения на казахские аулы, организуемые представителями пограничной администрации. Внутрифеодальные столкновения, называвшиеся бармтой, проводились по инициативе отдельных феодалов не в целях возмещения понесенного ущерба, а в целях наживы. Что касается бармты, организуемой представителями пограничной администрации, то эти нападения на казахские аулы носили форму колониального грабежа. Та и другая бармта сопровождалась многочисленными насилиями и убийствами.