№ 238

1850 г. августа 17 ¹¹⁵. — Обзор Оренбургской пограничной комиссии о положении в Букеевском ханстве.

По возникшим в Малой киргизской орде, вступившей в 1732 г. при хане Абулхаире в подданство России, беспорядкам вследствие раздоров между потомками Нурали и Айчувака, наследников Абулхаира, один из сыновей Нурали султан Букей испросил в 1801 г. высочайшего разрешения от блаженной памяти имп. Павла I на переход с приверженными ему, Букею, киргизами, большею частью байулинского племени, из-за Урала на степи, лежащие между Астраханской и Саратовской губерниями и землей уральских казаков. Этот переход, совершенный Букеевым в том же году с 5 000 кибиток вместе с присоединившимися к ним потом до 1803 г. еще 1 260 кибитками, и положил начало так называемой ныне Внутренней, по расположению ее на внутренних землях империи, или Букеевской, по имени ее основателя, орды, которая, как и выше сказано, прилегая, с одной стороны к Саратовской и Астраханской губерниям, а с другой — к землям уральских казаков, управлялась в 1825 г. под ближайшим наблюдением состоявших в каждом киргизском роде правителя из султанов или старшин, сыном Букея, возведенного по переходе на внутреннюю сторону в ханское достоинство в 1812 г. и впоследствии умершего Джангером, поставленным в ханы высочайшей [371] грамотой 22 июня 1823 г. под зависимостью Оренбургской пограничной комиссии, где рассматривались и решались одни уголовные дела, до букеевских киргиз относящиеся, так как исковые хан разбирал сам и под главным заведыванием оренбургского военного губернатора; от беспорядков же охранялась кордонами, проведенными со стороны внутренней линии уральского войска, каспийской береговой линии астраханского войска и сотней казаков, постоянно при ставке хана находившейся.

При спокойном с самого перехода своего внутрь границы, противу оставшихся на внешней стороне Урала соплеменников, кочевания букеевские киргизы, исповедующие магометанскую веру, приращаясь, между прочим, переходившими к ним время от времени ордынцами Малой орды, искавшими отдохновения от терзавших ее смут и беспорядков, составляли в 1825 г. народонаселение до 10 500 кибиток или до 52 000 душ обоего пола, полагая по общепринятому для счисления кочевых племен порядку по 5 душ обоего пола на каждую кибитку.

Ни податей, ни повинностей натуральных народонаселение это правительству русскому не платило; но по правилам шариата вносило хану своему десятину, известную под названием зякета, который уменьшался или увеличивался по произволу ханскому, смотря по обстоятельствам и положению хозяйства киргиз, и составлял иногда сбор на сумму до 115 000 руб. сер. в год. Сверх того, по обычаям народным, хан получал с орды на столовое его содержание и угощение ежедневно почти приезжавших в ставку его киргиз часть скота натурой или взамен того деньгами сугум ¹¹⁶ на сумму до 6 000 руб. сер. ежегодно, чем также пользовались лично для себя и приближенные к хану султаны и старшины, обирая народ и утесняя его своими корыстолюбивыми притязаниями.

Главную отрасль хозяйства Букеевской орды и способы пропитания ее обитателей в 1825 г., как и теперь, составляло скотоводство. Получив при переходе в 1801 г. на внутреннюю сторону в пользование свое в астраханских степях по приблизительному исчислению до 5 600 000 дес. земли, хотя мало способной для заведения прочной оседлости и хлебопашества, но годной для пастбища, букеевские киргизы, число коих в 1825 г. восходило до 10 500 кибиток, естественно, имели полную возможность развить это хозяйство вскоре до значительной степени. И, действительно, у них считалось в 1825 г.: верблюдов — до 51 000, лошадей — до 491 010, рогатого скота — до 105 000 и мелкого — до 1 924 000, а всего — до 1 571 000 голов ¹¹⁷. Избытки от этого скотоводства ордынцы с самого основания своего в астраханских степях стали сбывать оседлым соседям, и, по исчислению хана Букея, представленному в Пограничную комиссию в 1814 г., значится, что до того года русским торговцам продано было скота: лошади более 40 000, рогатого — с лишком 16 000 и мелкого около 300 000. О других промыслах и оборотах того времени, производившихся киргизами Малой орды, ничего не известно; равным образом не видно, чтобы киргизы в 1825 г. занимались хлебопашеством, которое, по малому удобству к тому земель Внутренней орды, едва ли и возможно, особенно в больших размерах, или заготовлением сена для своего скота, который киргизы зимой продовольствовали на подножном корму и укрывали от непогоды, между прочим, по низменностям, камышам и прибрежьям Каспия, куда киргизы приходили на зимовку во [372] всемилостивейше пожалованные там дачи князя Юсупова и Безбородко еще до переселения Букеевской орды на сию сторону Урала.

Народное здравие, при спокойном кочевании киргиз в астраханских степях, их постоянном передвижении с места на место, сильном телосложении ордынцев и простом образе их жизни вообще и умеренной пище, было в удовлетворительном состоянии и о значительной между букеевскими киргизами смертности вследствие повальных или заразительных заболеваний, до 1825 г. слухов сюда не доходило; оспопрививание не было там известно; к врачебным пособиям народ не прибегал, по неимению тогда в орде не только ни одного медика, но и фельдшера.

В отношении образованности ордынцы эти в ту пору хоть и ничем почти не отличались от невежественных своих соплеменников, располагавшихся за Уралом, но говоря относительно, букеевские киргизы, имевшие с переходом внутрь границы более или менее частые сношения с жителями оседлых селений и присматриваясь к их образу жизни, наклонностям и понятиям, само собою, высказывали уже значительное смягчение в нравах, и в высших сословиях начала становиться заметной некоторая наклонность к грамотности. Так, управляющий ордой в 1825 г. , хан Джангер и многие из приближенных к нему знали письменный татарский язык и нередко русский, особенно хан владел последним языком совершенно свободно и по понятиям своим выходил резко из разряда сородичей.

Затем, в последнее двадцатипятилетие к упрочению спокойствия и благосостояния орды приняты следующие меры.

По водворению тишины и порядка, нарушенных, восстанием неблагонадежных ордынцев. По смерти в 1826 г. правителя западной части Малой орды Каратая Нуралиева преемником ему назначен был один из его помощников султан Чингали Урманов. Хитрый, корыстолюбивый и предприимчивый новый управитель вознамерился переманить к себе и тогда уже известных богатством, в сравнении с зауральскими своими соплеменниками, киргиз, подвластных хану Джангеру и, пользуясь связями с личным врагом последнего, султаном Внутренней орды Каип Галием Ишимовым, начал в 1827 г. внушать через него букеевским киргизам, что правительство наше хочет их перевести на правый берег Волги, обратить в подушный оклад и заставить отправлять службу наравне с казаками.

Легкомысленный народ, недовольный и без того самовластием и злоупотреблениями султанов, пришел в волнение, и хотя оно было подавлено командированным тогда же в орду бывшим председателем оренбургской пограничной комиссии генералом, которому непокорные киргизы выдали на ур. Уялы, в 60 верстах от Глининского форпоста главных виновников расстройства, сосланных потом в числе 8 человек в военную службу, а зачинщик волнения султан Каип-Галий, клятвенно обещавшийся забыть прежнюю вражду к хану, по просьбе его отдан ему на поручительство. Но не восчувствовав великодушного поступка Джангера, Каип-Галий в сообществе султанов Внутренней орды: Кусяпа Аблаева, судившегося в 1828 г. за угон лошадей, и Рысалия Джангерова, [а] также некоторых старшин, произвел в 1829 г., не без влияния при этом Чингалия, открытое в орде восстание и с множеством киргиз бросился за Урал. Но мятежники, из коих только часть успела при суматохе перейти на внешнюю сторону, были встречены уральцами под начальством войскового их атамана Бородина, остановлены и обращены на прежние места кочевания тотчас после захвата главных виновников мятежа Каип-Галия и Рысалия, отправленных впоследствии под прикрытием в Оренбург, где содержались оба в тюремном замке. Но оттуда, при помощи посланного Чингалием племянника его, султана [373] Токсусана Мучагалиева, бежали за Урал, скрывались сначала в Западной части, а потом ушли с семействами с небольшим числом приверженцев, успевших перейти за линию, как сказано выше, при общем движении возмутившихся киргиз к Уралу, в хивинские пределы, в которых и теперь живет Каип-Галий в крайней бедности. Чингалий же, отрешенный за свои козни и угнетение вверенных ему киргиз от должности султана-правителя Западной части орды в 1830 г., отправлен был на жительство в Уфу, а впоследствии переведен во Внутреннюю орду под надзор хана Джангера.

В 1836 г. по поводу нового восстания, произведенного управлявшим бершиевым родом старшиной Исатаем Таймановым, вследствие личной мести к хану, за отрешение его, Исетая, по проискам есаула Караул-ходжи Бабаджанова и султана Чуки Нуралиева, дяди хана, от этой должности и вытеснение с однородцами с земель, дотоле ими занимаемых, во Внутреннюю орду послан был военный отряд под начальством полк. Геке, который, преследуя мятежников, оттеснил их к Уралу, и часть их успела прорваться через линию вместе с Таймановым в Западную часть, где он на другой же год собрал шайку приверженцев и начал с нею злодействовать, но вскоре погиб в схватке с командированной под начальством того же полк. Геке для преследования этих возмутителей общего спокойствия. Один из двух сыновей Исатая, захваченных впоследствии, сослан в Сибирь, а другой, малолетний — отдан под надзор хану Джангеру, шайка же Исатая рассеялась по Малой орде.

После этих беспорядков, бывших, конечно, последствием несправедливых и самовластных действий самого хана и приближенных к нему султанов, общее спокойствие в Букеевской орде не было уже нарушаемо, исключая обыкновенных происшествий по уголовным делам, по которым виновные преследуются и наказываются установленным порядком.

По устройству административного управления в орде. В 1828 г. бывшим оренбургским военным губернатором Эссеном по ходатайству хана Джангера приданы ему в помощь для разбирательства дел между киргизами и других по управлению ордой и надобности 12 избранных ханом из каждого рода старшин, которым и даны тогда же надлежащие по сему случаю наставления и серебряные печати. Это и положило основание ханскому совету, состоявшему во Внутренней орде во все время управления хана Джангера.

Высочайшим именным указом, данным Прав. сенату в 5 день февраля 1838 г. Внутренняя киргизская орда причислена к ведомству Министерства государственных имуществ.

В 1844 г. по представлению Оренбургской пограничной комиссии, основанному на ходатайстве хана Джангера, оренбургский военный губернатор разрешил поставить особого старшину (ходжу Тюку-Тюле Ходжина) над всеми проживающими в орде ходжами ¹¹⁸, которые, происходя от потомков выехавшего в Малую орду еще при хане Абдулхаире из Туркестана Мурзы-ходжи, перешедших впоследствии в Букеевскую степь, весьма там размножились и в 1831 г. могли уже составить отдельное сословие.

По высочайшему указу, данному Прав. сенату в 13 день июля 1844 г., Внутреннюю орду повелено оставить в зависимости [374] Оренбургской пограничной комиссии еще на один год, считая со дня введения нового положения об управлении киргизами Малой орды, утвержденного в 14 день июня того же 1844 г.

Со смертью в августе 1845 г. хана Джангера Букеева во Внутренней орде, для управления ею, учрежден в том же году Временный совет, и членами в оный назначены братья умершего хана: султаны Адиль, с званием управляющего ордой, и Минги-Гирей, и дядя султан Чука Нуралиев, сверх того советник со стороны Министерства государственных имуществ. Совету представлено разрешать все дела, зависящие от рассмотрения и решения хана, а при согласии большинства членов с мнением председателя, дела вносить в пограничную комиссию, что и утверждено высочайше в 21 день января 1846 г. с тем, чтобы Внутренняя орда оставлена была в зависимости оренбургского военного губернатора и Пограничной комиссии на существовавшем прежде порядке до времени.

По высочайше утвержденному штату 31 генваря 1847 г. при комиссии учрежден для успешного производства дел по управлению ордой особый Временный стол с отпуском назначенных по этому штату на содержание чиновников и канцелярских служителей стола, а также на канцелярские по оному расходу в 2 830 руб. сер. и 170 руб. сер. единовременно на приобретение мебели и других предметов, необходимых для стола на счет зякета; самый же стол открыт при комиссии 1 мая того года.

В феврале 1849 г. г-ном оренбургским военным губернатором, на основании высочайше одобренных предположений его, утвержден штат временного управления в орде; причем для всего управления назначены из зякета и сугума в виде опыта следующие ежегодные расходы (серебром):

1. На содержание управляющего ордой, киргиз, приезжающих в ставку, двух советников от орды и одного от Министерства государственных имуществ делопроизводителя и канцелярии совета, ветеринарного врача, на канцелярские расходы и на ремонт дома, где помещается совет, также в жалованье чинам соборной при ставке мечети и на ремонт, отопление и освещение ее: из зякета — 8 220 руб., из сугума — 3 000 руб.

2. На содержание 12-ти письмоводителей при киргизских родоправителях — по 142 руб. 85 коп. сер. каждому, из зякета 1 714 руб. 20 коп.

3. На школу киргизских детей, из зякета — 850 руб., из сугума — 300 руб.

4. На продовольствие арестантов, одежду и обувь им и ремонт острога, из зякета — 150 руб.

5. На почтовые в орде сообщения, из зякета — 680 руб.

6. На содержание семейства хана Джангера Букеева, из зякета — 12 700 руб., из сугума — 2 500 руб.

А всего, с 2 830 руб., отпускаемыми на временный стол при комиссии, из зякета — 27 144 руб. 20 коп., из сугума — 6 000 рублей.

По поддержанию и улучшению киргизского хозяйства. В 1832 г. для улучшения лошадей ордынских хану Джангеру всемилостивейше пожаловано с казенных конских заводов 10 плодовых жеребцов лучшей породы.

В том же году, по причине бывших в орде жары и засух и малого, вследствие того, урожая трав, киргизами, по настоянию хана, дозволено было саратовским губернским начальством кочевать и в пределах Саратовской губ., по левому берегу Малого Узеня, до самой вершины оного, и по обеим сторонам р. Панини, не доходя 20 верст до Эльтонского озера и до Харазинского, Балутаринского и Развального постов и на [375] 15 верст до среднего и вершин Тургунского постов; притом, в случае крайности, при жестоких зимах, разрешено ордынцам переходить даже за кордонную черту. Распоряжение это, одобренное впоследствии высочайше утвержденным 8 декабря 1836 г. Положением комитета г-д министров, предоставило в пользование орды еще до 800 000 дес.

Высочайше утвержденным 6 июня 1849 г. мнением Государственного совета владеющие частью по всемилостивейшему пожалованию предкам, частью по покупке ими от других лиц землями по северному берегу Каспийского моря наследники князей Юсупова и Безбородко обязаны киргизам, приходившим для зимовок на эти земли еще до перехода с султаном Букеем в Астраханские степи, отводить и впредь в своих дачах те самые места для зимовья в количестве 83 481 дес., которые по соглашению самих владельцев с ханом Джангером в 1833 г. через посредство астраханского начальника, отведены были с тем, чтобы владельцы, как настоящие, так и те, к коим дачи сии дойти могут по наследству, покупке или иным образом, не отдавали мест этих на откуп и в постороннее пользование, получая только с киргиз за зимовку в дачах и впредь ту же плату, какая в 1833 г. была условлена, т.е. по 857 руб. 40 коп. сер.

Кроме того, из дел комиссии видно, что хан Джангер по частным условиям нанимал для пастьбы киргизских стад и сохранения в зимнее время немалое количество земель у астраханских калмыков, также в Черноярском уезде Астраханской губернии.

Впрочем, поддержанию и развитию скотоводства во Внутренней орде много вредит, во-первых, совершенное неимение там не только лесов или даже мелкой лесной поросли, исключая небольшой рощи, разведенной покойным ханом Джангером в летней кочевке своей на р. Торгуне, но и вообще удобных мест для укрытия стад во время зимних стуж и буранов, при которых гибнет скота бесчисленное множество, так что в жестокую зиму 1838-1839 г. у букеевских ордынцев выпало одних лошадей до 100 000 голов, и, во-вторых, неуравнительность пользования представленными под кочевание всей орде землями. Хан Джангер, как обнаружилось после его смерти, большую часть земель этих или роздал по своему произволу и усмотрению родственникам и приближенным своим, или продавал отделениям разных родов и даже нередко богатым ордынцам в исключительное каждому пользование; таким образом, только с 1830 г. по день смерти хана, т.е. в течение 15 лет, он дал 1 517 актов разным лицам, на владение в орде особыми участками, в том числе многие из сих актов в отмену прежних собственных же распоряжений. Нагаевский, например, род, один из малолюднейших в орде, пользовался по примерному исчислению 1 800 000 дес.; султан Мучагали и Чингали Урмановы имели в своем владении до 700 000 дес.; сам хан — до 400 000 дес., Караул-ходжа Бабаджанов, брат Менгли Гирей — почти по столько же и многие другие в более или менее огромных размерах, так что из представленных орде поземельных угодий менее, чем 1/3 часть состояла в общем пользовании ордынцев, которые поэтому и не могли сделать больших успехов в их скотоводстве.

Для устранения этой несправедливости оренбургский военный губернатор еще в 1848 г. поручил Временному совету собрать в ставку родоправителей и составить, по соглашению с ними, проект уравнительного и безобидного раздела земель между всеми букеевскими киргизами, но мера эта, очевидно, долженствующая принести благодельные последствия, ибо ордынцы, при достаточном у каждого участке земель, могли бы заготовить на зиму и необходимые запасы сена, которого теперь не у всех достаточно, хотя букеевские киргизы и давно уже значительно ознакомились с сенокошением, до сих пор не приведена еще в действие, конечно, потому, что большая часть родоправителей сами и есть [376] владельцы несоразмерно больших пространств, отведенных ханом в частное пользование, и, естественно, с умыслом стараются, если не совсем остановить выполнение возложенной на них по сему предмету обязанности, то по крайней мере, продлить решение этого дела медленностью явки для его обсуждения. К числу причин, не вполне обеспечивающих хозяйственный быт орды, надобно отнести также и то, что возникшее сыздавна дело по разграничению земель между букеевскими киргизами и уральскими казаками доселе не получило окончания, хотя для соображений правительства при решении этого спора и приведены уже в точную известность земли того и другого народа открытой еще в 1835 г. межевой комиссией, где председательствовал сначала генерал-майор Черкасов, а после него полк. Бутовский, а потом действия этой комиссии поверены в 1842 г. другой комиссией под председательством генерал-майора Яковлева.

Теперь во всей орде можно вообще приблизительно считать на пространстве земли более 6 000 000 дес. следующее количество скота: верблюдов — до 60 000, лошадей — до 35 000, рогатого скота — до 250 000, мелкого — до 1 200 000 голов.

По обеспечению продовольствия киргиз в несчастные годы. Так как внимание киргиз Внутренней орды, по кочевому образу их жизни, обращено преимущественно на скотоводство, которое уже ныне по числу народонаселения избыточно и обеспечивает ордынцев от бедствий в несчастные годы; хлебопашества же по недостатку способных к возделыванию земель долго еще особенно в значительных размерах существовать там не может, то запасов продовольствия или капиталов для пособия этим киргизам в несчастные годы не заведено. Что касается до соли, то букеевским киргизам разрешено ею пользоваться безденежно в течение 5 лет с находящихся в их степях мелких озер и солончаков, казной не разрабатываемых, по высочайше утвержденным журналам Комитета г-д министров 8 и 22 апреля 1847 г.

По охранению народного здравия в орде. Положением Азиатского комитета, удостоенном в 15 день марта 1832 г. высочайшего утверждения, к хану определен был врач Сергачев с жалованием из казны 428 руб. 28 1/2 коп. сер. и с готовой квартирой, освещением и отоплением на счет хана. Перед отправлением же в орду врач этот снабжен хирургическими инструментами и необходимой на первый раз аптекой, на заведение коей ассигновано тогда же из казны 857 руб. 14 1/4 коп. сер. с тем, чтобы поддержание аптеки впоследствии хан принял уже на себя.

В 1840 г. по ходатайству хана высочайше разрешено назначить во Внутреннюю орду ветеринарного врача и повивальную бабку на тех же правах, какие прочим подобным лицам по службе представлены, с жалованием от орды: врачу — по 200 и бабке — по 57 руб. 14 коп. в год и готовыми для обоих квартирами с отоплением и освещением.

По высочайше утвержденному в 13 день марта 1845 г. положению г-д министров во Внутренней орде положено иметь постоянного врача, так как лекарь Сергачев, определенный к хану в 1832 г., впоследствии перешел из орды на службу во внутренние губернии с жалованием от казны 428 руб. 88 коп. сер.

Вообще киргизы Внутренней орды, большей частью сильные по сложению и укрепляющие его постоянной жизнью на открытом воздухе и беспрестанным передвижением в летнее время по степи, пользуются хорошим здоровьем и о значительной смертности в орде с 1825 г. здесь не было слышно. Даже появившаяся там в 1830, 1847 и 1848 годах эпидемическая холера действовала там весьма слабо, но оспа между букеевскими ордынцами, так же как и их зауральскими соплеменниками, [377] производит по временам сильные опустошения. Для ближайшего подания помощи заболевающим киргизам Временный совет в 1847 г. ходатайствовал устроить при ханской ставке больницу на 10 человек, и об этом сделано пограничной комиссией представление военному губернатору 28 мая 1848 г. Между тем, киргизы, особенно почетные, при недугах довольно охотно прибегают к пособиям находящегося в орде врача.

По отправлению повинностей киргизами. До смерти хана Джангера в 1845 г., как было уже сказано в обзоре о положении орды за 1825 г., с букеевских киргиз правительство никаких податей не получало. По кончине же хана, на основании высочайше утвержденных в 21 день января 1846 г. предложений Министерства государственных имуществ, в отношении установленных в орде в пользу хана сборов под названием зякета и сугума, которые покойным в последнее время для облегчения народа значительно были уменьшены, повелено ограничиться в сих сборах распоряжениями хана, не допуская никаких сверх того увеличений, и из самого сбора, назначив достаточное содержание Временному совету, остальную сумму, за отделением некоторой части в хозяйственный капитал, определить на содержание ханского семейства и составления в пользу его капитала.

Зякетный сбор в год смерти хана, сколько видно, составлял сумму до 68 522 руб. 85 коп., и эта сумма назначена к взносу впредь до окончательного, однако, приведения в точную известность количества сего сбора перед кончиной хана, ибо, несмотря на неоднократно сделанные поверки по этому предмету, за запутанностью дел в бывшей канцелярии хана, определительных указаний, сколько именно велено было собрать зякета с киргиз на 1845 г., извлечь еще нельзя. Сугум определяется на сумму до 9 000 руб. сер (783 1/2 сугума, полагая каждый по 40 руб. сер. на наличные деньги). В число этих сборов поступило:

Таким образом, по отправлению этих повинностей, несмотря на уменьшенное назначение их противу последнего, предшествовавшего кончине хана года, в 1844 г. зякета определено было взыскать около 95 832 руб. 85 1/2 коп. сер. Ежегодно бывает значительный недобор, причины коего, впрочем, не могут быть объяснены делами комиссии, по неимению о том сведений от Временного совета, в котором по отправлению дел, до утверждения для него в 1849 г. штата, происходила всегдашняя медленность.

Кроме этих двух сборов, в орде существует третий, установленный еще при жизни хана, за выдачу киргизам билетов на отлучку из жительства (с платой по 50 коп. ассигнациями за каждый билет). Сей последний сбор, согласно распоряжению оренбургского военного губернатора, в начале 1846 г. подчиненный правильной отчетности, представляет следующие годичные итоги: в 1846 г. — 111 руб. сер., в 1847 г. — 108 руб. 68 коп. сер., в 1848 г. — 294 руб. 60 коп. сер., в 1849 г. — 238 руб. 5 коп.сер.

Затем, с помещений при ханской ставке, отдаваемых во время съезда торговцев на весеннюю и осеннюю ярмарки, поступило: в 1848 г. — 5 004 руб. и в 1849 г. — 4 659 руб. 40 коп. сер. [378]

Независимо от сего, в орде отправляется одна повинность, установленная еще при жизни самого хана, именно: почтовые сообщения с ближайшими городами и селениями соседних губерний Астраханской и Саратовской. При жизни хану почту эту гоняли поселенные на тракте киргизы на собственном иждивении, пользуясь взамен того некоторыми избытками по поземельным довольствиям; а по утвержденному оренбургским военным губернатором в феврале 1849 г. штату на содержание всего временного управления ордой ассигновано и на сию повинность из зякета 600 руб. сер. Самые же тракты предназначены: 1) до Черного Яра от ставки — через станции: на Горькой речке, Шугае, Харатое и Черном Яру — по 2 пары на каждой из четырех станций; 2) от Черного Яра для доставления в селение Ватаевку Саратовской губ. — станция на Черном Яру с 2 парами лошадей.

Остатков от зякета отправлено в кредитные установления для приращения процентами: в 1847 г. — 71 157 руб. 13 1/2 коп. серебром, в 1848 г. — 28 242 руб. 15 1/2 коп. Всего 99 399 руб. 29 коп.

По усилению в орде торговых оборотов. Киргизы Внутренней орды еще до 1825 г. вели значительный торг скотом с жителями оседлых селений. Хотя сведений о ценности ежегодных оборотов с 1825 по 1837 г. здесь и нет, а по поводу возникших в 1839 г. жалоб многих поселян Саратовской губ. на букеевских киргиз, которые, приезжая на ярмарку с. Чертанлы, крали при возвращении домой множество лошадей, исходатайствовано в 1832 г. высочайшее соизволение на учреждение постоянной ямарки на общем положении в Ханской ставке и Нарын-песках у северо-западной оконечности полосы Джускуль, с воспрещением однако же торговцам всяких затем разъездов в орде и с дозволением лишь самим киргизам вести торг и мену с оседлыми жителями ближайший селений. Главный съезд на ярмарку в орде бывает с 15 апреля до 15 мая и с 15 октября до 15 ноября, и потому ярмарки там известны более названием осенней и весенней.

По показаниям покойного хана и по имеющимся в делах комиссии сведениям, оборот на этих ярмарках был следующий:

Букеевские киргизы не ограничиваются, однако же, сбытом своих произведений на одной ханской ярмарке, но посещают ярмарки, существующие и в ближайших к аулам их городах и селениях соседних губерний.

По предупреждению и пресечению преступления в орде. По высочайшему повелению, исходатайствованному в 1836 г. оренбургским военным губернатором генерал-адъютантом Перовским, о суждении киргиз Оренбургского ведомства без различия военным судом за все [379] важные преступления как-то: убийство, разбой и захват русских, и букеевские ордынцы и подвергаемы были военному суду за преступления этого рода.

Указом Прав. сената от 15 генваря 1837 г. на имя оренбургского военного губернатора дано знать, что присутственным местам и лицам Астраханской губ. вменено в обязанность, дабы они требовали к себе для опросов по уголовным и следственным делам только тех киргиз Внутренней орды, которых присутствие при этом совершенно необходимо, о других же относились бы к хану для отобрания нужных показаний. Затем, имеющим претензии на киргиз той орды велено обращаться также к хану, обязанному чинить суд и доставлять законное удовлетворение во всех делах, кроме уголовных, и только в случае отказа в этом удовлетворении со стороны хана, приносить жалобы свои по порядку, куда следует.

По поводу встреченного астраханским начальством недоразумения: должно ли следствие по происшествиям во Внутренней орде производиться земской полиции Астраханской губ., в 1837 г. было поставлено: исследование по происшествиям в орде, где прикосновенны одни киргизы, оставить на обязанности хана; по уголовным же делам предоставить это распоряжение пограничной комиссии; по происшествиям, случающимся в орде, к которым прикосновенны только лица постороннего ведомства без участия киргиз, следствия производить местной земской полиции, так же как и по происшествиям, в которых участвующие и киргизы и лица постороннего ведомства вместе, с назначением лишь в последнем случае киргизских депутатов.

Вследствие дозволения ханом Джангером саратовскому купцу Катаеву продавать вино при ставке ханской, по положению комитета г-д министров, высочайше утвержденному 9 ноября 1838 г., объявлено хану, что он не вправе давать подобных дозволений, так как независимо от воспрещения магометанским законом употреблять эти напитки, торговля спиртными напитками, так же лаками и политрой должна оставаться на правилах, в откупных условиях постановленных.

В 1842 г., по случаю встреченных ханом неудобств производить уголовные дела над подведомственными ему киргизами в Войсковом суде при войсковой канцелярии, как это было постановлено по состоянию в 1836 г. высочайшей воли о суждении подобным судом киргиз за важные преступления таковые дела разрешено было рассматривать в комиссии военного суда, учрежденной при оренбургском линейном батальоне № 1, расположенном в Уральске.

В том же году астраханским начальством совету главного управления над астраханскими калмыками поставлено, вследствие настояния хана Джангера, в обязанность, чтобы в отвращении обид букеевским киргизам при решении всяких о воровстве, совершаемом калмыками у киргиз, дел, поступающих прямо на утверждение местного гражданского начальства, киргизским депутатам к следствиям такого рода командируемым, выдавались по их требованиям, копии с показания истцов и ответчиков для представления к хану на случай ходатайства по начальству, если бы решения для киргиз признаны были обидными.

В 1845 г. сделано распоряжение по орде о строгом наблюдении, чтобы лица постороннего ведомства, не имеющие паспортов, или с просроченными паспортами, немедленно доставлялись в Ханскую ставку для отсылки по принадлежности в места жительства. А в 1847 г. и пограничная комиссия, усмотрев, что в орде много живет беглых, отправила во Временный совет для распубликования там 300 экз. объявления на русском и татарском языках, где внушалось ордынцам не только не [380] держать таких беглых, но и представить их тотчас же по начальству, если бы в аулах показались.

По состоящемуся в 24 день апреля 1845 г. высочайшему повелению проживавшие на уральской линии киргизы, которых начальства Внутренней и Зауральской орд присваивали каждое своему ведомству, и оттого независимо споров и препирательств, происходивших между самими начальствами, терпели много и помянутые киргизы, разобраны посредством командированных на линию членов Оренбургской пограничной комиссии по принадлежности к ордам; причем 526 кибиток поступили в Букеевскую и 732 — в Малую орду.

Со смертью хана Джангера пограничная комиссия в инструкции Временному совету о порядке производства в оном дел, между прочим предоставила ему окончательно рассматривать и решать дела исковые и гражданские на сумму до 50 руб. сер. и уголовные о воровстве-краже и воровстве-мошенничестве, совершенном киргизами в 1-й и 2-й раз на сумму до 30 руб. сер., а по прочим искам и тяжбам, превышающим 50 руб. сер., и уголовным делам — представлять дела установленным порядком в высшие инстанции.

VI пунктом приложения к 173 ст. уложений о наказаниях уголовных исправительных дозволено дела о воровстве-краже и воровстве-мошенничестве, совершенном киргизами Внутренней орды в 1-й и 2-й раз разбирать хану; дела же по прочим преступлениям — решать на основании общих узаконений, почему со времени введения в действие нового уголовного уложения, всякие дела по преступлениям, кроме вышеприведенных по воровству-краже и воровству-мошенничеству, рассматриваются и решаются окончательно в Оренбургской пограничной комиссии, не исключая и дел по убийству, разбоям и пр., подлежавших прежде рассмотрению и решению военного суда.

Наконец, оренбургский военный губернатор, по ходатайству временного совета, предположил в 1849 г. войти с ходатайством об учреждении в орде особой управы, как для производства следствий по происшествиям, так и для разбирательства и решения дел, возникающих между киргизами и лицами постороннего ведомства на правах, предоставленных в этом отношении полициям, общими узаконениями.

За успешным производством дел уголовных по орде, пограничная комиссия, хотя и наблюдает со своей стороны бдительно, но по недостатку там ордынцев, способных и знающих порядок следственного производства вообще, и неимению вовсе русских чиновников, кроме исправляющего должность советника от Министерства государственных имуществ во Временном совете и одного офицера оренбургского войска, исполняющего обязанности делопроизводителя в совете, дела эти идут вообще медленно, даже самые арестантские. Для содержащихся под стражей нет достаточного удобного помещения, и потому пограничная комиссия в мае 1848 г. внесла, с представления Временного совета, к оренбургскому военному губернатору предположение об устройстве острога при ханской ставке. Между тем, арестантам, там содержащимся, по распоряжению его выс-ва, велено в 1849 г. вместо прежних 2 1/2 коп. сер. в день на человека, производить по 4 коп. сер. в сутки кормовых, применясь в сем случае к объявленному в 1849 г. высочайшему разрешению о производстве суточной дачи в этом последнем размере арестантам из киргиз, хивинцев и др. азиатцев, на оренбургской и уральской линии находящимся.

По распространению народного образования в орде. Народная образованность во Внутренней орде с 1825 г. развивается значительно: хан Джангер, довольно резко отличившийся воспитанием от своих [381] единоплеменников и вполне постигавший пользу образования, старался собственным примером и советом распространить между букеевскими киргизами наклонность к учению: сам он воспитывал детей и в Оренбургском неплюевском кадетском корпусе, куда еще недавно, именно, со смертью хана, поступил, по распоряжению военного губернатора, один из сыновей покойного хана, Измаил, и с высочайшего соизволения государя императора — в Пажеском корпусе, где сын хана Сахиб-Гирей Чингиз, еще при жизни отца всемилостивейше наименованный в 1840 г. наследником ханского достоинства, учился с замечательными успехами, перед выпуском из корпуса пожалован был в камер-пажи, потом в княжеское российское достоинство и по окончании полного учебного курса, выпущен оттуда корнетом в лейб-гвардии казачий полк с назначением к оренбургскому военному губернатору для приобретения практических знаний, необходимых в звании управляющего ордой, к коему этот молодой человек, подававший большие надежды и к сожалению умерший в 1849 г., правительством подготовлялся.

Из детей султанов и почетных киргиз многие знают татарский язык, иногда и русский, обучаясь или у находящихся при ханской ставке русских, или у проживающих в орде татар. Эта почти общая наклонность к грамотности и заставила хана открыть 6 декабря 1840 г. в день тезаименитства августейшего государя императора школу для первоначального образования киргизских мальчиков и подготовления их к дальнейшему обучению в русских учебных заведениях. Школа эта, где преподавались татарский и арабский языки, магометанский закон, чтение и письмо на русском языке и грамматика этого языка, и арифметика, и начальное основания истории и географии, со смертью хана на некоторое время была закрыта; но теперь учение там возобновлено, и учащихся в школе было в 1849 г. 25 человек. Кроме того, из числа представленных в Оренбургском неплюевском кадетском корпусе по высочайше утвержденному для него в 4/16 день июня 1844 г. дополнительным правилам 30 бесплатных вакансий в этом заведении для детей почетных киргиз, ныне заняты сыновьями султанов и старшин Букеевской орды.

По собранию сведений по народонаселению в орде. Так как неимение метрических книг между киргизами Внутренней орды, кочевой, бродячий образ их жизни и, наконец, самая ограниченность поступающих в Оренбургскую пограничную комиссию сведений об этой орде в последнее время жизни хана и по открытии Временного совета не представляют никаких средств к определительному обозначению, сколько именно там следует считать, теперь кибиток и в них душ обоего пола; то здесь остается указать только, что по делам комиссии за 1847 г. в Букеевской орде приблизительно показывалось с небольшим 21 000 кибиток с народонаселением до 100 000 душ обоего пола, что, впрочем, должно считать и теперь, ибо с того времени не было в орде ни значительной смертности, ни других причин к уменьшению народонаселения, которое ведет и доселе кочевую жизнь, сообразную с потребностями каждого пастушеского племени. Конечно, многие киргизы живут теперь зимой в землянках, устроенных на местах зимования, у некоторых есть даже дома, особенно при ханской ставке, где при возведенном в 1827 г. с высочайшего разрешения для покойного хана Джангера насчет казны каменном двухэтажном здании, образовалось с того времени изрядное заселение, так что одних принадлежащих лицам торгового сословия соседних губерний домов, лавок и кладовых при Ханской ставке считается до 70. Но все это нельзя еще считать прочным началом в орде оседлости, которой препятствует самое неудобство для хлебопашества земель, под кочевание Букеевской орды отведенных. [382]

Председатель: генерал-майор Ладышенский.

Советники Ванев, Баталин, Плотников. В должности советника Костромитинов.

За секретаря [Подпись неразборчива].

Комментарии

115. Датиров. по препроводительной.

116. Примечание автора документа: «Сугум полагается с каждых 15 кибиток: 10 богатых и 5 бедных, и состоит из одной коровы 5 лет, или одной жирной кобылы, или 40 руб. ассигнациями (11 руб. 42 1/2 коп. сер.); сверх того, при каждых двух сугумах — одна кошма мерой в 3 маховых сажени».

117. Так в тексте. Вероятно, 2 571 000 (без мелкого скота).

118. Примечание автора документа: «Ходжи, по преданию магометан, суть потомки пророка Алия. Кроме того, титул ходжи принимает всякий мусульманин, отправившийся в Мекку для поклонения гробу Магомета или родившийся на пути туда; но титулом этим подобные лица пользуются только пожизненно, но на потомство не распространяется».