№ 39

1776 г. мая 25. — Рескрипт Гос. колл. ин. дел оренбургскому губернатору И. Рейнсдорпу по поводу принятия подданства России казахами Среднего жуза.

В нашу Колл. ин. дел. находящейся на сибирских линиях генерал-порутчик Деколонг, имея по месту своего пребывания и по порученной его попечению страже разные время от времени случающиеся дела с кочующими в смежности от оных сибирских линий киргиз-кайсаками Средней орды, представил пред некоторым времянем по тамошним обстоятельствам свои разсуждения, донося во первых от 23 июня и 14 октября прошлаго 1775 г. о вступивших вновь в наше подданство Средней орды Тартаулской волости старшине по имяни Тюри-батыре с четырьмя сыновьями и в тринадцати человеках и потом сыне некоего Тауки-солтана, Манкуш-солтане в числе двадцати пяти человек старшин и простых киргизцов, кои все в верности нам действительную присягу учинили и по угощении и пристойном одарений отпущены обратно. А затем он, генерал-порутчик Деколонг, по приведенным от него в репортах его от 12 декабря 1774 г., от 14 октября 1775 г. и 12 генваря сего 1776 г. резонам, находит за нужно определить погодное жалованье сыну Аблай-солтана Вали-солтану и племяннику онаго ж Аблай-солтана, а сыну Солмамет-солтана, Урус-солтану и еще сыну и живущяго в Туркестанте Абулмамет-хана, Абулфеиз-солтану. По засвидетельствованию его, генерал-порутчика, все три оныя киргиз-кайсацкия солтаны не только стараются подвластных своих не допускать до шалостей, сообщая и потребныя известия и возвращая захватываемых ими здешних людей, но, сверх того, и при бывших мятежностях ни в малейшей соблазн не поползнулись и других унимали. А Урус-солтан и следующих к здешним крепостям бухарцов и ташкенцов с товарами с довольною безопасностию препровождает. Итак, обращаясь они в полезных для нашей стороны услугах и чувствуя себя достойными особливой нашей за то императорской милости, непрестанно просят его, генерала-порутчика, о исходатайствовании им нашего жалованья. Участвуя в таком домогательстве, и сам Аблай-солтан в разсуждении сына своего, причем он, генерал-порутчик, разсуждает, что в случае последуемого им в том иногда отказа сумнение настоит, дабы они из полезных людей не учинились вредными, и для того испрашивает об ассигновании себе некоторой известной ежегодно суммы с дозволением употребления оной по его разсмотрению на жалованье киргиз-кайсацких начальникам и протчее таким из них же снабдение, кой впредь поведением своим равномерно заслуживать будут уважения и призрение действительное. Впротчем, одним из вышепомянутых солтанов, а имянно, сыном Абулмамет-хана, Абулфеизом, предъявлено генералу-порутчику желание отправить и ко двору нашему своего родственника по сей же самой причине, как о том оной генерал-порутчик особенным своим рапортом от 14 октября прошлого года сюда доносил.

Принимая такия его, генерала-порутчика, представлении по отношениям только к нуждам и уважениям Сибирскаго края, видятся, иметь они все достаточное основание, но, напротив же того, как главнейшее производство киргиз-кайсацких дел поныне всегда присваивалось к Оренбургу и действительно отправляемо было тамошним начальством, то есть губернаторами тамошними, со всем возможным соображением всех киргиз-кайсацского народа обстоятельств. Несмотря, что одни из них ближе, а другия далее от Оренбурга пребывание свое имеют, и [82] котораго порядка и впредь необходимо держаться, надобно для предварения могущих быть затруднительств по излишнему иногда к некоторым в одной стороне снисхождению, когда в другой в подобнем тому деле отказать бы надлежало, то судя уже помянутые генерала-порутчика Деколонга представлении в сем киргиз-кайсацких дел общем положении, едва ли оные, по здешнему разсуждению, таким образом исполнены быть могут, как ему для своего места желается.

Во-первых, что касается до принятия им время от времени в наше подданство старшин Средней киргиз-кайсацкой орды, для того у него по собственному их подвигу и по употребляемому им старанию являющихся и до приведения их в том и в должной к нам верности и присяге, то повторением формального всем случае обряда по единственной только зависимости от случайного расположения некоторых из киргиз-кайсак признавается здесь почти излишним. После того как от Средней киргиз-кайсацкой орды, при вступлении оной в наше подданство, учинена уже присяга в лице тогдашняго ея хана Абулмаметя и почитаемаго и ныне в оной старшим Аблай-солтана, да и при благополучном возшествии нашем на российский императорский престол то же зделано Аблай-салтаном и лутчими старшинами. Следовательно, чем больше киргиз-кайсаки ныне раздробляемы будут в пункте толико важнаго и прочнаго означения, тем меньше их общая к нам принадлежность кажется может иметь уже места у сущяго доказательства. Другое дело было б, естли бы какие-либо новыя и особенныя причины составляли пристойность к употреблению такого поступка в разсуждении некоторых из киргиз-кайсацких старшин без соответствия к целой нации, например, при определении которому-либо из них жалованья или при поручении особеннаго исправления; но всего того по доношению генерала-порутчика Деколонга не настояло, а без того такия частныя киргиз-кайсакам отличения могут и до безконечности их к учинению присяг охоту довести, соблазняя к тому и множайших по известному их к прибыткам лакомствам, но не делая из них никого тем лутчим и послушнейшим.

В разсуждении испрашиваемаго генералом-порутчиком Деколонгом жалованья трем молодым Средней киргиз-кайсацкой орды солтаном, то есть сыну Аблай-солтана, и племяннику, и еще Абулмамет-хана, живущего в Туркестанте сыну ж равным образом такое неудобство находится, что не будучи поныне ни одному из детей Нурали-хана, в Меньшой орде живущего, и двух его братьев Ерали и Айчувак солтанов, довольно в киргиз-кайсацком народе знаменитых, по многу их домогательствам определено погодного жалованья для предварения напрасных расходов, по причине многочисленных семейств киргиз-кайсацких начальников и еще по той причине, чтоб сохранить в киргиз-кайсаках пристойное уважение к сему знаку отличности, то есть к производству погоднаго жалованья, получая такое поныне весьма немногия в народе киргиз-кайсацком из старших и первейших людей, нужно, кажется, и впредь сей предосторожности держаться, которая, напротив того, и была б уже совершенно уничтожена представляемым генералом-порутчиком Деколонгом для Средней киргиз-кайсацкой орды снисхождением в деле прочности и точнаго на все будущее время определения. Тут, однако ж, и еще остается способ одобренных им оной орды молодых солтанов без нарушения с его толь нужнаго правила некоторым образом удовольствовать и утвердить в доброжелательстве и услужности, следуя только прежним и многократным нашей колл. ин. дел на подобныя случаи предписания, по силе и содержанию коих дозволение дано как с оренбургской, так и с сибирской стороны тем из киргиз-кайсацких начальников, которых нужно было б для чего-либо приманивать и [83] ласкать, обсылать время от времяни под именем тамошних командиров подарками, а хотя и ежегодно на некоторую известную цену, со всем тем, однако ж, не в образе точнаго жалованья, но дач только и снабдения зависимых от разсмотрения командиров и от поведения каждого времяни оных киргиз-кайсак. Сие самое может предприять генерал-порутчик Деколонг. И в разсуждении получивших его заступление солтанов, удостоверяя их хотя и по точному нашему повелению, что пока они верными и доброжелательными останутся, то и впредь нужным пособием оставлены не будут, но что погоднаго им жалованья в положительном количестве денег определить однако ж, еще неудобно, не настоя поныне такого примера, дабы дети киргиз-кайсацких ханов и солтанов получили особенные от отцов их оклады.

А при таком разсуждении по двум вышеозначенным его, генерала-порутчика Деколонга, представлениям само собою разумеется, что уже и третие о допущении сюда ко двору нашему из домогающихся солтанов о жалованье, от сына Абулмамет-хана, живущего в дальнем от наших границ разстоянии в Туркестанте, по имяни Абулфеиза, одного из его родственников, для непосредственнаго о том прошения и искательства не может быть разрешено по необходимому следствию, производимаго в нем вящшаго огорчения получаемым в самом здешнем месте отказом после восприятого надеяния на успех отправления нарочнаго повереннаго своего человека.

Все сие сказывается Вам с таким препоручением, чтоб Вы, по ближайшему Вашему всех киргиз-кайсацких обстоятельств сведению и нужных потому уважении, оные генерал-порутчика Деколонга представления, равно как и здешния разсуждения, основанныя на прежнем в обще производстве киргиз-кайсацких дел, наилутче, еще однако ж, сообразили с настоящим положением киргиз-кайсацкого народа. И естли бы Вы не нашли ничего в отмену здесь изображенного, в таком случае все могущия быть с стороны Вашей и подробнейшие изъяснении выше сего приведенных оснований и всего к тому принадлежащаго генерал-порутчику Деколонгу для будущего его поведения сообщили, определяя, поскольку и когда он может домогающимся солтанам о жалованье в некоторой того замене и в их удовлетворение под именем своим из положенной в Оренбурге на киргиз-кайсацкия расходы суммы делать подарки, смотря по состоянию и силе каждого. Напротив же того, когда и по вашему разсмотрению потребны бы были, в чем от оного генерала-порутчика представленном другия меры, нежели какия здесь назначиваются, Вы не оставите о том сюда донесть с присовокуплением Вашего мнения. А чтоб между тем он, генерал-порутчик Деколонг, по киргиз-кайсацким делам имел с Вами сношение, и, находясь во взаимном соответствии, поступал по предварительном с Вами и соглашениям во всем, где и причем, когда особливой не будет нужды в скорых военных предприятиях для стражи и поисков, он ныне же получил от нашей Колл. ин. дел надлежащее подтверждение.

И о чем сим давая Вам знать для равномернаго и по Вашему месту и званию исполнения, пребываем к Вам затем нашею императорскою милостию благосклонны.

Дан в С.-Петербург 25 майя 1776 г.

По е.и.в. указу подлинной подписан по сему: граф Иван Остерман.

Помета: сей рескрипт не подписан его сиятельством графом Никитою Ивановичем Паниным за болезнию.