№ 212

1847 г. апреля 17. — Из представления управляющего МИД графа К. Нессельроде имп. Николаю I o введении особого управления в Старшем жузе.

В прошлом году по рассмотрении совокупно с министром финансов сведений, представленных о торговле с Западным Китаем и об обезопасений путей, туда ведущих, в числе разных мер, удостоенных высочайшего утверждения, сообщено было генерал-губернатору Западной Сибири о постепенном проведении в исполнении разных видов наших на Большую орду, чрез которую пролегают главные торговые пути в западные области Китая, в Кашгарию и Хоканд. Для сего, независимо от тех мер, которые касались до торговли, предполагалось занять выгодный пункт в Семиреченском крае, как наиболее для нас важном дабы чрез это окончательно утвердить влияние России на Большую орду.

Все эти предположения с постоянством и благоразумной осторожностью уже приводятся в исполнение князем Горчаковым, а успех начатых действий дает надежду, что в скором времени киргизы Большой орды приведены будут в совершенную от нас зависимость, и спокойствие в сей орде будет прочно установлено; а это впоследствии даст возможность приступить к исполнению и других намерений, собственно до торговли относящихся. Все главные султаны Большой орды признали уже над собою владычество России; отдаленные даже рода киргиз сей орды ищут покровительства В.и.в., казаевцы прислали с этой целью своих депутатов в Омск и в числе их главного своего султана Бутека Абулфеизова; то же самое сделала значительная часть байджигитов в лице своего султана Доламбея Сюкова.

В отношении ко всем сим киргизам принята следующая система действия, истекающая из высочайше одобренных В.в. наставлениями, в разное время сообщенных генерал-губернатору Западной Сибири от Министерства иностранных дел: а) в отношении к Большой орде предложено упрочивать там постепенно наше владычество. Киргизы сей орды приняты уже в российское подданство; главным султаном и старейшинам даны разные знаки милостей В.и.в. (тоже свидетельствующие о их принятии в число верноподанных: кроме медалей, некоторым из них пожалованы чины); избрано место в Семиреченском крае, где со временем должно быть основано укрепление (в горах Каратау). Отряд в Аягузе с этой целью заблаговременно усиливается чрез постепенное переселение туда части казаков с Кузнецкой линии; б) что же касается до кызаевцев и байджигитов, то благоразумие требует поступать в отношении к ним с большею осторожностью, таким образом от них требуется кроме спокойного кочевания мирное обращение с купечеством и содействие к безостановочному следованию караванов, а также, чтобы и в отношении к Китаю, как к дружественной с нами державе, вели себя совершенно миролюбиво, не подавая повода к каким-либо со стороны китайского правительства жалобам. [335]

Генерал-губернатор Западной Сибири, извещая ныне о счастливых последствиях всех сих распоряжений, представляет, что для большего еще упрочения влияния России над племенами Большой орды, он находил бы полезным и даже необходимым главных родоначальников, султанов Сюка Аблайханова, Галия, Гакима ⁹⁸ и Рустема утвердить в их начальствовании (от высочайшего ли имени, или, по крайней мере, местным распоряжением главного начальства Западной Сибири, как то делается в округах Средней орды для старших султанов), и вместе с тем присвоить им равное с сими последними содержание. Мера эта, по его мнению, принесет существенную пользу, привязав первенствующих киргиз личными выгодами к России и положив некоторое начало лучшему впоследствии устройству. Независимо от сего, с предположенным занятием в свое время твердой ногой Семиреченского края, он полагал бы: для ограждения Большой орды от притеснений и для политического за ними надзора определить к ним благонадежного штаб-офицера, в виде пристава ⁹⁹, с содержанием, правами и обязанностями по соглашению о сем с Министерством иностранных дел. А что касается до байджигитов и кызаевцев, то в отношении к ним ограничиться установлением и поддержанием добрых связей.

Находя все таковые меры, предлагаемые князем Горчаковым, могущими более и более вести к осуществлению желаемых видов, я приемлю смелость довести оные до высочайшего В.и.в. сведения.

Нет сомнения, что Большая орда, по недавнему своему поступлению в подданство России, по отдаленности своей от линии и по многим другим уважениям, не может быть подчинена тому же порядку, как Средняя орда; учреждение там приказов и предоставление всего ближайшему надзору и управлению поставленных от правительства чиновников неминуемо встревожило бы недавно покорившихся киргиз, даже обложение их хотя легким ясаком по многим причинам признается неудобным, или по крайней мере рановременным. Вообще нельзя упускать из вида, что, во-первых, сии киргизы покорились России добровольно, что самое уже требует большого к ним снисхождения; а во-вторых, и это главное, что цель наша в отношении к Большой орде есть не приобретение нескольких лишних подданных и извлечения из сего каких-либо денежных выгод (не могущих, впрочем, быть значительными), а подчинение сей Большой орды влиянию России для видов торговых, установления, следственно, там желаемой тишины и спокойствия и чрез это самое установление безопасных торговых путей для распространения нашей торговли с Западным Китаем, в особенности с Кашгарией и с частью Средней Азии.

По всем сим соображениям, я полагал бы:

1) согласно с мнением генерал-губернатора князя Горчакова, предоставить ему утвердить помянутых четырех султанов Большой орды: Сюка Аблайханова, Галия, Гакима и Рустема, в начальствовании над их родами, с назначением им жалования наравне с старшими султанами Средней орды, т.е. 343 руб. сер. в год каждому;

2) предоставить также князю Горчакову озаботиться выбором, когда признает сие нужным, благонадежного штаб-офицера в должность пристава к киргизам Большой орды, и о том, кого именно предназначит [336] в сию должность сообщить в свое время Министерству иностранных дел для дальнейших распоряжений о его утверждении;

3) сообщить в то же время министерству иностранных дел проект инструкции для сего пристава, коего главные обязанности должны состоять в том, чтобы старался добрым обхождением и приличными внушениями привязывать более и более киргиз Большой орды к русскому правительству, воздерживать их от баранты и всяких внутренних между родами несогласий, предупреждать всякие столкновения с Китайским правительством, содействовать с благоразумной осторожностью к поддержанию власти и значения утвержденных сибирским главным начальством султанов, ибо чем более султаны сии будут приобретать влияния над своими единоплеменниками, тем легчее будет нашему правительству действовать к обузданию киргиз Большой орды, не привыкших еще к власти и у коих доселе царствовало безначалие. Затем, пристав отнюдь не должен вмешиваться во внутренний распорядок между сими киргизами, в разбирательство их дел и тяжб между собою; если же киргизы будут сами к нему обращаться с подобными делами, то ограничиваться внушениями и добрыми советами;

4) независимо от жалованья, которое пристав будет получать по чину штаб-офицера (сообразно с положением для военных чинов, находящихся на службе в Киргизской степи), назначить ему по званию пристава по 1 500 руб. сер. в год столовых, и как сии столовые деньги, так и жалованье для четырех султанов Большой орды в вышепоказанном количестве отнести на счет сметных сумм Министерства иностранных дел.

На все сие имею счастие испрашивать высочайшего В.и.в. соизволения.

Подлинный подписал граф Нессельроде.

Верно: старший адъютант генерального штаба капитан.

[Подпись неразборчива].

Помета: О киргизах Большой орды. На подлинном собственной е.и.в. рукою написано: «Исполнить. В С.-Петербурге, 17 дня апреля 1847г.».

Комментарии

98. Так в подлиннике. Следует читать: Хаким.

99. В Старший жуз особый пристав был назначен в 1848 г. В 1856 г. он был переименован в начальника Алатавского округа и киргизов Большой орды. Первоначально его местонахождение было в Копале, а затем, согласно Положению от 1862 г., оно было перенесено в укр. Верное (Алма-Ата). Должность эта упразднена в 1867 г.