№ 128

1825 г. октября 10. — Донесение полк. Г. Броневского генерал-губернатору Западной Сибири о результатах обследования им Кокчетавского округа.

Кокчетавский внешний окружной приказ расположен у подошвы невысоких гор при оз. Копа. Озеро сие имеет в окружности около 15 верст, берега его поросли несколько камышом, впадает в него речка довольно большая — Чаглинка, и из него выходит другая, Чаглинка же, протекая до озер[а] сего имени. Она течение имеет весной более, а теперь несколько только; на ней устроен мост от отряда. Чрез сообщение сих речек вода в озере всегда довольно свежа и вкуса не противного.

Земли вообще удобные к хлебопашеству, изобильный урожай, бывший в нынешнее лето, о том свидетельствует. Лес строевой и дровяной вблизи есть, и для сего заселения достаточно.

Больных из всего отряда только три человека — доказательство, что воздух и вода в сем месте здоровы. В прошедшую зиму, если было большее число больных, доходившее до 50 человек, то причиной сему землянки и лазарет, кои, быв выкопаны и построены поздно, имели в себе необыкновенную сырость.

При выборе сего места удобство военной позиции также из вида упущено не было: высоты доставляют возможность обозревать места на дальнее пространство, обширное же озеро с одной стороны укрепление делает неприступным. Устройство необходимых помещений для офицеров, гражданских чиновников, казаков и солдат, также для лошадей, провианта, фуража, обоза, артиллерии и амуниции, хотя составляет временные строения, по нужде для первоначального укрытия [222] сделанные, но заключают в себе столько леса, что весьма жаль было бы им пожертвовать при предназначенном переселении приказа ⁶⁷, и я полагаю по вышеприведенным удобствам оставить заселение сие на месте теперешнем. Приступив к выстройке постоянных зданий на отпущенные уже от казны деньги, объявить казакам, что перевода приказу не будет, тогда ни с охотою пожелают водвориться там с семьями на всегдашнее жительство, о чем не только казаки, но и торгующие г. Петропавловска, также и крестьяне изъявляют желание. Выгодность сего края быстрыми шагами восспособствует заселению и в весьма неотдаленные времена из Кокчетава может образоваться город, вспомоществуемый ком[м]ерцией азиатской.

Вблизи самого приказа, на виду и по всем окрестностям, расположились на зимовки киргизы в большом количестве. Они, повидимому, весьма привыкают уже к жительству и обращению с русскими. Я лично посещал некоторые аулы и не заметил в киргизах ни малейшего страха, недоверчивости или неудовольствия. Малая только часть старшин, тюленгутов и султанов увлечена беспокойным Габайдуллою в дальние степи на оз. Кургальджан, расстоянием от приказа 400 верст. Кто именно те, кои остались при Габайдулле, прилагается у сего записка ⁶⁸, прочие все возвратились с летних кочевок, по обыкновению, на прежние зимовки и бывают по своим делам в приказе и для мены с казаками. Время от времени доверенность их умножаться будет, и русские, кажется, сделаются для них первой необходимостью.

Известный своей необузданностью, султан Сартай Чингисов возвратился с своей волостью в числе прочих и располагается на зимовках от приказа к камню Сырымбетю за 100 верст.

Зная, что самая необходимость привлекла обратно Сартая на прежние кочевья и отторгла его от сообщества Габайдуллы, как и других, кои по нелепым впечатлениям и образу мыслей, существующим еще в сильной степени в умах киргизских, одержимых лживыми внушениями, конечно бы, остались в глубине степей, но недостаток удобств к обитанию и страх порабощения от Бухарии и других владений, не знакомых ни с каким снисхождением, они крайностью привлечены сюда, избирая, по их разумению, меньшее зло, ибо в продолжении почти двулетнего открытия округа не видят ничего худого со стороны Российского правительства, доставляющего им ограду от баранты ⁶⁹. Но страх, что их будут крестить, будут заставлять служить, как башкир, татар казанских и сибирских, еще существует; и не довольны те внушения российских чиновников, кои с благоразумием всякий раз употребляются; они подозревают, что настоящее снисходительное управление округов не всегда продолжится, что, конечно, предсказания, подавляющие их дух, сбудутся со временем; и для того они желали бы, чтобы султаны и киргизы сего округа получили высочайшую за подписью руки е.и.в. грамоту, указывающую их права и обязанности. Султан Сортай Чингисов, по уверению чиновников, приказа и киргиз, пришел в раскаяние. Я, дабы воспользоваться настоящим расположением его мыслей, посылал к нему заседателя приказа, старшину, [223] титулярного советника Джилгару Байтокина с ласковым письмом, приглашал его к себе в приказ для свидания и переговоров о делах. Он, сделав мне ответ письмом, здесь прилагаемом, уверяет в своей верности и что он никуда не бежит, однако же на свидание не поехал по боязни и дикости; впрочем, как он сам, так и другие киргизы утверждают, что Габайдулла ⁷⁰ непременно возвратится в округ на будущую осень, что он и теперь поехал бы, если бы за ним с приглашением прибыли из округа хотя до 30 человек старшин и киргиз; что сам терпит нужду и упреки от тамошних киргиз за бегство и стыда ради только не едет в округ ныне.

Состояние умов у киргиз и понятия о порядке нового управления не одинаковы: султаны по связям родства с Габайдуллою не благоприятствуют оному, большая часть киргиз, кои знакомы с обычаями нашими, или так сказать обрусели, хорошо отзываются о новом порядке, а другие, более дикие, совершенно, кажется, поверили нелепым внушениям людей неблагонамеренных, что однако же, время и терпение не только поправит, но и изгладит. Насчет платежа ясака по истечении льготных лет они даже и не упоминают, отзываясь, что и теперь согласились бы платить, и не считают за тягость, если изъяснения таковые их искренни.

Кокчетавский окружный приказ мною ⁷¹ по надлежащему в 18 число сего октября обревизован: дела оного в порядке, денежная сумма по книгам налицо, вещи подарочные, назначенные от высочайшего двора султану Габайдулле и прочим, хранятся в целости. При рассмотрении дел оказывается, что волостные султаны и старшины доставляют уже в некоторой степени срочные сведения на бумаге и доносят приказу о происшествиях, особенно ханша Айханыма и ее дети.

Заседатель Джилгара Байтокин, будучи значительный человек в здешней орде по уму и достатку, показывает особенное усердие к службе, не взирая на нарекания неблагонамеренных, и заслуживает внимание начальства. Российские заседатели приказа, войсковой старшина Лукин и коллежский асессор Путинцев, по усердию и трудам, стоят также всякого внимания, особенно г-н Лукин за устройство хозяйства отряда. Ханша Айханыма, сын ее, Абулмамет Валиев, и старшина Итек Яндосов — управляющий волостью, заслуживают равномерно всякого предпочтения противу других, как за хороший образ мыслей, так и за усердие.

Комментарии

67. Примечание автора: «Умножившееся число больных и в прошедшую зиму устрашило начальство, кое выводило последствия болезней от дурного качества воды и решило было перевести приказ на другое место, которое, сверх сказанного, устроенного обычно рогатками с надолбами».

68. Примечание автора: «Их не более 20-ти кибиток».

69. Примечание автора: «Спокойствие в округе столько водворено, что казачки одни ездят к своим мужьям, не подвергаясь никаким оскорблениям. Я сам без конвоя и днем и ночью ездил спокойно и был повсюду со старыми и новыми подданными».

70. Примечание автора: «Имеющий претензию на ханское достоинство и лишенный надежды получить оное, уклонился от округа».

71. И.д. омского областного начальника полк. Броневский.