№ 19

1774 г. февраля 9. — Рапорт астраханского губернатора генерал-майора П. Кречетникова в Гос. колл. ин. дел о столкновении между калмыкским отрядом полк. Дундукова и казахами.

Минувшего генваря 30 дня сего 1774 г. выкомандированной против киргис-кайсак с калмыцким войском полк. князь Дундуков репортовал меня с приложением копи с посланного от него в Астраханскую губернскую канцелярию сообщения о разбити прежней киргис-кайсацкой парти (о которой уже Колл. ин. дел сообщено), что еще посланною в догонку ее калмыцкою командою побито из нее двадцать семь человек и добычь получено кайсацких 105 лошадей, и 22 подсрелены, и несколько разного оружия, да и весь их дорожной кош взят, а ис калмык ранено только два человека; и при сем действи находились-де и в сходственность верноподданической е.и.в. должности бодрственно поступали владельцы Тюмень, Теке, Джиргал и Балник з братьями Нохоинь Кобенем и з Джамбою, также из сайсангов подвластных ево, Дондукова, [39] Тарабаинь, Бааранг, Баяр, Арасланг и Яндыков Кирип, Гецунь и Аскахал; и все сами из своих рук злодеев побивали, а на них смотря, и подвластные, будучи ими ободрены, всячески старались делать неприятелю вред, за что-де си последние помало полученной добыче, и в рассуждени их, мало имущества хотя и заслужили по достоянию некоторое для приохачивания и поощрения впредь к усердной е.и.в. службе награждение, но он, Дондуков, никакой на то суммы не имеет; владельцев же хотя обнадеживает за добрые их поступки высочайшею е.и.в. милостию, но не излишно б было губернской канцелярии и от себя к ним особо письмами изъяснить, дабы они, слыша таковое обещание, вящее усердие свое к нашей стороне предъявляли и должное послушание ему продолжали. А он расположение с калмыцким войском имеет около Ахтубенского селитренного городка, посылая в верх и на низ, также и в степь разъезды, но только никакого виду неприятельского не оказываетца, и видно-де они устремились в свои жилища; причем, по допросу одного пленного кайсачинина объявляет о намерении хундровских татар ко удалению из нынешних мест х кайсакам, и естли-де оное за достоверное окажется, то б их по прежним примерам обезоружить или с нынешних мест перевесть в другие и просить, чтоб на калмыцкое войско еще отпустить пороху 10 и свинцу 20 п. А первого числа сего ж течения получил я другой репорт из Астраханской губернской канцелярии, коим по сообщениям ево, Дундукова, донесено, что у него в собрании состоит калмыцкого войска и з собственными ево 4038 человек, с которыми и велено ему по вышеписанным местам иметь кордон, а вдаль в их кайсацкое кочевье за малолюдством своим не ходить, как от меня и приказано, чтоб невинным киргисцам никакого озлобления не делать, х коим сверх определенной в подкрепление драгунской роты и казачей команды ста человек командирована еще имеющаяся в Астрахани лехкой полевой команды драгунская рота. Однако не повелено ль будет калмыцкое войско перевесть по-прежнему на нагорную сторону — требуетца резолюци; а каковы пойманным киргис-кайсаком допросы произведены, со оных приложены при том точные копи, а таковы ж для сведения и Гос. колл. ин. дел при сем посылаются.

По которым обоим репортам ему, полк. князю Дундукову, ордером моим определено, что рекомендация ево о калмыцких владельцах и зайсангах, о их усердной и верноподданической к е.и.в. службе во уважение приемлется с похвалою, о чем и велено им объявить, и вследствие сего, по прибытии моем в Астрахань, представить об них ко мне, кои без достойного благодеяния и оставлены не будут.

Губернской канцеляри предложено, чтоб о хундровских татарах, не пропуская такового вредного России от них замысла, немедленно принять ко удержанию их от побега весьма предосторожные меры, и о том на мени приложить старание чрез искусных и верных людей о подлинности разведать, и естли точно найдутся сумнительствы, то к побегу их не допустить, и приличным образом отвратить, и предудержать, и что окажется, о всем меня рапортовать.

В отпуске же пороху и свинца поступить по усмотрению от киргис-кайсак опасности по самой необходимой надобности, чтоб излишнего у них в остатке быть не могло, а служило б только на один нужной случай, о коих по невидимости еще пришедшей в конец безопасности, а особливо что и командированная в поиск за ними, кайсаками, от Царицына и от волского войска регулярная и нерегулярная партия не возвратилась, то тех калмыцких войск перевесть на нагорную сторону не безопасно, дабы кайсаки, как и они, подобно яицким казакам, в неменьшем смущении и у хана в непослушании, уведав о удалении калмык, паки не обратились бы на злодейство к Волге-реке и тое б посланную от [40] Царицына команду иногда многолюдством своим притеснить не могли. Следовательно, и надлежит им побыть до времени на луговой стороне, учредя их в предосторожность по предписанным ему, Дундукову, местам, кордоном, и присматривать те парти, кои делают воровство. Когда же совершенно от кайсак вся опасность минуется, тогда калмык на нагорную сторону перевесть и расположить по прежде данному от меня повелению, но только с тем, чтоб они на всякой нечаянной случай во оружии и лошадьми были в готовности к наряду, иногда и на поворот х Кубани, а наряженных из дербетевых пришедших к Царицыну калмык, посланным к тамошнему каменданту ордером, велено, естли от тех кайсак опасность еще не миновалась и парти их по стипе скитающиияся видятся, в таком случае, придав им, калмыкам, надежного человека, штап- или обер-афицерам, с малою для него конною командою ко истреблению сих злодеев командировать, буде ж бы кайсаки все удалились в свои кочевные места, то их, калмык, отпустить в улусы, оставляя кочевье их на таком расположении, как от меня уже предписано.

Со всем тем, что принадлежит до предъявления ево, Дундукова, о бодрственных и усердных против кайсак поступках находившихся при том войске калмыцких владельцев и зайсангов, да и всех калмык, за что-де они для приохачивании и поощрения впредь ко усердной е.и.в. службе некоторое и награждение заслуживают, то я по поводу сему Гос. колл. ин. дел имею честь донесть, что хотя они, калмыки, и о причине побега из них пред недавным временем ис подданства е.и.в. большого числа за границу, в самом деле в верности, и оставшия кажутся не весьма надежны. Для чего в состояни их и предстерегается, но поелику они при нынешнем случае в разбити шедших к Волге киргис-кайсацкой парти верность свою несколько сказали, и партию совсем разогнали, и до осьмидесят человек побили, и в плен 15 человек захватили, и поступали притом усердно, гоняясь за ними вдоль столько времени, сколько лошади их служить могли, то сей поступок их хотя и неважен, но сколько они сами по себе есть лехкомысленны и шаткого состояния, но однако здешней Астрахнской губ. пограничной край по малолюдству воинских людей всегда от неприятельских нападений, яко то от киргис-кайсак и от кубанской стороны и горских татар, как и Гос. колл. ин. дел довольно известно, защищается ими, калмыками, с небольшим присовокуплением к ним российских казачьих войск, почему они на таковые случаи у нас и не без нужды, особливо же при нынешнем известного злодея Пугачева возмущены, когда он будет войсками притеснен, то не возимел бы случая бежать х кайсакам, коих хана он в свою толпу и подзывает, и при помощи их не покусился бы прорватца на Кубань к вящему Росси злодейству, которого в таком случае по крайней малости в Астраханской губ. войских сил не иным кем надобно будет предудержать и, поймав, со всеми ево сообщники истребить, но самым тем калмыцким войском, то как они с нашей стороны признаютця сумнительными, так в подкрепление их в верности и к поощрению впредь к службе е.и.в., в рассуждени, и настоящей ныне с стороны Кубани опасности от неприятельских нападений в здешние места; паче же в других калмык в приведение к тому в склонность, дабы они все в самую верность и службе и ревность приводитца могли. По рассуждению моему, мнится мне: за тот их ревностной в разбити кайсацкой парти поступок учинить им какое-либо небольшое награждение надлежит, чтоб они, получа за то возмездие, охотнее ласкались против неприятеля оказывать свои бодрственные подвиги всегда. Однако более все сие предаю в прозорливейшее Гос. колл. ин. дел рассматрение, на что и прошу снабдить меня повелением.

Петр Кречетников.