[68]

Оные Киргис-Кайсаки платье носят: рубахи подобны балахонам, но их называют зегды, портки, и сверх рубахи чепан; оные рубаху и чепан запускают в челбары иль большия штаны, а сверх чепана надевают шубы и кафтаны; подпоясываются выкроеной из красной кожи, иль какая есть, шириною в два вершка и меньше; и на оных поясах набиты железные бляшки, и к бляшкам прибиты коженые сумки для кладки пулек и ледунка для пороху, а на иных бляшках одни ремешки и большая сумка, в которую кладут кремни и огниву и протчее, что и потребно: оное по их называют узбелик; а когда [69] запросто, носят и опояски; на голове носят тафейки, сверх того шапку разных манеров, по их обычаю; сапоги манеру хивинского сделанные из сжатой черной и зеленой кожи, востроносые, и малые шишички; подошвы подбиты гвоздями, а иные носят простые, только сшиты таким же манером

Дочери их рубахи и портки носят как и бабы, только на головах тафейки, которые кругом обвешены морьяном и половинчетыми зернами, а у иных, и деньги; волосы заплетают, кос по тритцати и больше, кругом головы, пока волосы станут, потом [70] вместе совьют также к сделанной нарочно белой бязи до полу.

Жены их такое же носят как и Киргиские, только касавые их зделаны из меди, луженые серебром, а иные имеют серебреные; и наверху их сделаны шишички небольши, и во оных шишках вставлены камешки простые, больше марьян; также пришиты шевкали к сделанной нарочной из холста, которую надевают под касавую; и между означенных шишек мало накрыто белой бязью и урамалом, и подвязывают под бороду, и назад спущают также как киргиские касынеи; и косы завивают таким же манером. [71]

Означенные Каракалпаки живут по обе стороны Сыр-Дарьи и Адам-Аты и Куван-Дарьи рек, и близь оных рек на озерах; и сеют в ниских местах около оных рек и озер хлеб, пшеницу, ячмень, просу; земля песчаная с илом; и пашут на быкак; и на пашню из рек и из озер напусчают воду; ездят больше на быках в телегах, а по их арбы, которые сделаны на двух колесах; оные колеса вышиною в 2 1/2 и в 3 аршина, сдланы из лесу турангану. Скотина у них: лошеди, овцы, козы (против Киргизских меньше), коровы; верблюдов редкой имеет; сено косят камыш, а лошади больше сыты бывают от травы юшану.

Оные Аральцы платье носят как и Каракалпаки; а знатные их старшины имеют при себе за кушеком кинжал, которой сделан из булату, величиною и с череном в 6 вершков; черенья из белой рыбьей кости; и врезано в черенья камешки разных цветов, яханты и алмасцы; ножны золотые, у многих-же серебрены вызолочены, а которые не столько богаты, те имеют черенья простые без каменьев, ножны из зеленой сжатой кожи. [72]

Означенные Аральцы живут близ Аральского-Моря около реки Улу-дарьи и по обе стороны, от самого устья вверх: по правую сторону до речки Кула-Бий, а по левую — до гор Биш-Тюбя; а город у оных Аральцов Шахтемир, построен, не доехав Улу-Дарьи реки 53 версты на канале, которой пропусчен из реки Узень-Дарьи, и сделан был из глины, и ныне весь развалился; a прочие кочуют вместе кибиток по сту и до пятисот; и в означенном городе построения нет, кроме кибиток; оные сеют хлеб около оных рек Улу-Дарьи и Кувань-Дарьи, а [73] близь озер пшеницу, просу, ячмень, зюгар, из которого делают крупу, а цельной кормят лошадей: пашут на быках, и на пашню напусчают из рек и из озер воду; земля иловатая с чернью; места ровные и камышастые; также имеют телеги как у Каракалпаков, впрегают быков и лошадей. Скотина у них по малому делу коров, овец, коз, лошадей, а у иных есть и аргамаки; верблюдов редкой имеет; курят для яиц, а их не ядят; сено косят камыш. Овощь: арбузы, дыни (по их кауны), тыквы, огурцы, морковь, репа, редька, свекла, чеснок, лук, горчица.

Жены их и дочери не чем не отменны от Аральских, только богатея. Означенные Хивинцы жилисче имеют близ вышеозначенной реки Улу-Дарьи вверх по правую сторону на каналах, которые пропусчены из оной реки; а по левую в их владении гора Шельдель-Тау, о которой сказывали мне в Хиве, имеюсчияся росиские пленники, что есть в оной горе руда [74] серебреная и золотая, которую и пробовали, то из оной золотой руды выходила третья часть золота; и которой человек оную руду отыскал и объявил бывшему в Хиве Хану Шергазе, то оной Хан приказал ево живова зарыть в землю, чтоб про то никому не сказал, боясь протчих государств; которая ныне под великою заповедью; и оная гора при каком месте и урочисче, означена в ландкарте.

Оные ж сеют хлеб, пшеницу, полбу, ячмень, пшено сорочинское, прoco, зюнгар, масы, кунзют, хлопчатую бумагу и табак; земля иловатая с песком; и на пашню из каналов напусчатот воду; пашут на быках и впрегают в телеги такие ж как у Аральцов. Места ровные. Скотина: верблюды, коровы, лошади, аргамаки и простые, ишаки, овцы, козы. Птицы: гуси, утки, курицы. Овощь родитца: яблоки, алимурт, анар, изюм, дзида, тут, шабдалы, арбузы, дыни, огурцы, морковь, репа, редька, капуста, лук, горчица. Лес саженой по садам: березы, осинник, ветельник, осокорник, тальник; туранган сам родитца; також и овосчевые деревья сажают; дерево тут, на котором родятся егоды тут, и делают на оном дереве черви шолк. И около садов из глины сделаны кругом стены вышиною в 6 [75] четвертей и больше; и в сады также пропусчены каналы и построены домы из глины и кибитки. Оные ж имеют заводы хлебные, мельницы и толчеи, которыми действуют верблюды, лошади и быки.

И при вышеписанных реках: Сыр-Дарье, Куван-Дарье, Улу-Дарье, имеются перевозы; лодки сделаны из мелкого лесу турангану; величиною оные лодки сажени по 2, по 2 1/2 и по 3, и подымают лошадей по пяти и меньше; весел не имеют, перегребают палками; и больше оные лодки делают в Ташкенте и Торкустане. Во оных реках Сыр-Дарье и Улу-Дарье рыба: осетры, севрюги, стерляди, сомы, белая и протчая мелкая; в Куван-Дарье и Адам-Ате, во озере иль заливе Kapacaре — сазаны, счуки. И в камышах подле оных рек имеются звери: барсы, волки, чекалки, лисицы и барсуки.

Прибыли в Хиву ноября 7 дня, и по прибытии Абул-Хаир-Хан сел в Хиве на ханство. И на другой день, то-есть 8 числа, оной Хан и Порутчик Гладышев послали меня с толмачом Араслановым, дав мне присланную с нами Ее Императорского [76] Beличества к нему Хану милостивую грамоту, для объявления Персицкому Шаху что оной Абул-Хаир-Хан в подданстве Ее Императорскому Величеству; также есче послал со мной своих шесть человк: Киргисца одного, Каракалпака одного, Аральцов четыре человека. Тогож числа, в 4 часу по полудни, с означенными и поехал; и от оной Хивы отъехав дватцать верст начевали. И 9 числа в 6-м часу по полуночи поехали; проехав семь верст приехали к поставленному от персицкого войска караулу, на котором стоял поручтик и прапорсчик, и при них сто человек войска; и оной порутчик послал с нами, для провожания до войска два человека; и от оного караулу поехали до города Ханков шесть верст, которой взят от Хивинцов означенным Шахом Персицким; и подле оного города стоят войска его и сам; и приехали в означенное войско в 10-м часу; и посланные от караулу с нами, два человека объявили нас близь шахских полаток караульному офицеру; и оной офицер объявил здесь имеюсчемуся при нем Шахе Хану, иль Министру, которой нас спрашивал для чего мы приехали и от кого. На то я ему донес, что “присланы мы от Ее Императорского Величества к Абул-Хаир-Хану с милостивою грамотою, с которою он меня и суда послал, для объявления Его Шахскому Величеству”; а протчия посланные со мною объявили, что присланы от оного же Хана и от Аральского Владельца Артык-Бека и от Каракалпаков к Его же Шахскому Величеству с письмами [77] киргиской — от Хана, аральской - от Артык-Бека, каракалпацкой — от Каракалпаков; у которых взял письма и понес к означенному Шаху, и приказал, нас отвесть в полатку; в которой мы не многа время были, и пришел означенной же Хан со их подъячим и записал их имена, а наших имян не спрашивал. И объявил мне означенной Хан, что “Его Шахское Величество изволил похвалить, что ты приехал”; и из оной полатки приказал в другою полатку отвесть, в которой живет их порутчик. И в оную полатку пришли в 11-м часу, в том же часу в означенную полатку пришел к нам Аральской бывшей Владелец Мухамметь-Бек, которой служит при означенном Шахе и не в малой милости находитца. И стал оной со мною говорить, что зачем мы к Абул-Хаир-Хану приехали. На то я ему сказал тоже как и вышеписанному Хану, и объявил о грамоте. И оной взяв у меня и носил к Шаху, и от него назад принес ко мне в-скорости и притом сказал. “Его-де Шахское Величество изволил читать и по прочтении изволил похвалить”. И в первом часу по полудни принесли нам обедать на трех великих сделанных из дерева подносах, и на них наставлено фарфоровых блюд и чашек, в которых разное кушанье было. И в 3-м часу вышеозначенной же Хан пришел к нам, и за ним принесли заверченные в кановать чепаны парчевые и кушеки шолковые с серебром и челмы их, которые обертывают на шапки, и по сту дватцати четыре серебряные [78] рубля, и оное нам всем роздал. И как оные чепаны надели и челмы на шапки обертели, то оной же Хан повел нас пред Шаха: и как мы шли к нему, то по обе стороны стояло несколько войска по одному человеку в ряд, и в руках держут тапорики, и близь ево в богатом платье; а сам сидел отдаль от войска, на-пример сажен пятнатцать иль больше, близь своих полаток, на золотых креслах, поджав ноги. И как пришли мы пред него, то остановили нас не дошед сажен тритцать и учинили, по их обычаю, поклон нижеследующим образом: прижав руки к груди поклонились в пояс дважды, потом сняли шапки оберченые челмами и взглянули на небо, и говорили: “альхам ду лилла”, то-есть “слава Богу”. И как оное учинили, то изволил спросить, переж меня потом и их, кой которого народу. И ему показывали их поменутой же Хан и Аралец Амухамметь-Бек. И потом изволил им говорить чрез означенного Амухамметя: Киргисцу — “зачем ты суда приехал и от кого?” И оной Киргизец ничего ответствовать не мог. Потом приказал нас есче к себе ближе подвесть, и изволил им сам всем говорить, что “зачем вы приехали и от кого да от кого?” И на то доносил ему Аралец присланной со мной, что “присланы мы от Абул-Хаир-Хана и Аральского Владельца Артык-Бека с письмами к Вашему Шахскому Величеству”. И на оное изволил им сказать: “хорошо, что вы приехали; а Абул-Хаир зачем приехал в Хиву?” И они ему донесли:“Абул-Хаир- [79] Хан приехал в Хиву по просьбе Аральского Владельца Артык-Бека”. И оной Шах изволил сказать, что “очень хорошо; а которую он Хан от Ее Императорского Величества милостивую ему грамоту прислал ко мне с росискими людьми, что он в подданства Ее Императорскому Величеству, которою я и читал, и признаваю ево по оной грамоте верноподданым Ее Императорскому Величеству; и как Ее Императорское Величество изволит ево жаловать, так и я ево жалую; и чтоб оной Абул-Хаир-Хан со всеми старшинами хивинскими и аральскими и Каракалпаками и Киргисцами приехал ко мне, и что он от меня желает, то ему и будет; а ежели-ж не будет, то-б на меня не пенял, и уйтить ему от меня не куда будет ”. Потом приказал нам иттить назад; и проводил нас, тот же Хан до полатки и объявил, что изволил Шах приказать чгоб вас завтра ране отправить. И как стал вечер, то присланных со мною послов из оной полатки повели в другие пoлатки, по два человека, ночевать; а нам тут приказали. И в вечеру означенной полатки хозяин, порутчик, говорил со мной, что Его Шахское Величество, едучи суда, послал к Ее Императорскому Виличеству посла, и с ним отправил Ее Императорскому Величеству золотые кресла, пятнатцааь слонов, двести аргамаков, которых приказал подковать золотыми подковами. И потом стал я его спрашивать, что которые были росиские пленники в Бyxapии, оные ныне где? И на оное он мне сказал, что оных всех Его Шахское [80] Величество изволил приказать отобрать и отдать имеюсчимся в Бухарии росиским купцам; также обесчает которые есть и здесь в Хиве, всех отослать же к Ее Императорскому Величеству; и между тем упоминал, что есче намерен Его Шахское Величество на предыдусчей год итти вверх по Сыр-Дарье pеке под городки Туркустан и Ташкент. И в 10 числе, в 8-м часу пополуночи, отправили нас; и с нами изволил от себя к Абул-Хаир-Хану в Хиву посла вышеписанного Амухамметь-Бека (и при нем два человка в пансырях с ружьями и копьями; также и при После был сайдак и ружье) и с ним послал от себя грамоту; с которым и поехали к означенному Абул-Хаир-Хану. И не доехав до Хивы пять верет, послали наперед двоих посланных со мной Аральцов, чтоб оному Хану донесть, что едет от Шаха посол. И оной посол не доехав до города две версты остановился; и Хан для встречи ево выслал вышеозначенного Аральского Владельца Артык-Бека и каракалпацкого старшину Уразак-Бия и Киргисца Елган-Бия и хивинских несколько человек; и оные как приехали к означенному послу и стали ево звать в город, и он им на то сказал, что “я ехать в город не смею, хотя я столько Абул-Хаир-Хану и поверяю, а что Хивинцам непостоянным людям поверить никак невозможно, ибо и прежде посланы были от нас послы, и тех побили до смерти, а троим носы и уши обрезали и отпустили”, и при оном месте остался, а посланную с ним [81] грамоту к Хану отдал Аральцу, которой ездил со мной послом, и я от него поехал. И как к Абул-Хаир-Хану приехали, то посланною со мной Ее Императорского Величества грамоту к Шаху Персицкому ему я почтенно вручил; потом донес ему, что “Его Шахское Величество приказал Вас и со старшинами просить к себе, и что Вы желаете, то обесчал Вам учинить”. И как я оное сказал, и Хан приказал мне сесть. И означенной Аралец присланную от Шаха грамоту вручил, и оной Хан приказал ее прочитать, и по прочтении грамоты послал означенного от Шаха посла ехать, а мне приказал иттить в квартиру; и вышеписанный посол к оному Хану приехал. И в 11 числе оной Хан хотел послать к Шаху с подарками послов: сродственника своего Мияс-Салтана да старшину Елган-Бия; да в тоже время оной Хан получил письмо из города Ханков от Узбеков и Сартов, которое писано к хивинским Узбекам и Сартам, в котором между прочим написали, чтоб означенного Хана как можно до приезду Шахова из Хивы не упустить; и от оного письма испужался, обманом сказал, что “я сам еду к Шаху”, из Хивы бежал; и как из города выехали, и поехали не в ту сторону, то Хивинцы с городовой, со стены стреляли по нас из ружей. [83]

Подробный маршрут веденный Кушелевым погиб при разграблении каравана, из снятых-же в Оренбургской Пограничной Коммисии показаний, как [84] с Кушелева, так с самого Миллера и с вышедшего с ними из плена Степана Чулпанова (который захвачен был в 1722 году на Каспийском-Mopе, затем продан в Бухарию и оттуда увлечен в Ташкент), известно лишь то, что от Орска до Туркестана Кушелев насчитал 1,546 верст, и несколько подробностей о тогдашнем состоянии Туркестана и Ташкента, которые и напечатаны в 12 и 13 примечаниях к “Истории Оренбургской” Рычкова.

В 1742 году, Абул-Хаир-Хан, угрожаемый Зюнгорским Владельцем Галдан-Череном, изъявил готовность подчиниться ему; но когда тот прислал к Хану своих чиновников чтобы удостовериться в его покорности и взять аманатов, то хитрый Абул-Хаир заставил их ехать с собою в Орск, куда отправлялся он на свидание с тогдашним Оренбургским Начальником Неплюевым. Последний, объяснив Зюнгорам противузаконность склонения в чужое подданство народа подчиненного уже Русской Державе, для лучшего разъяснения дела отправил с отпущенными посланцами тогоже Maйopa Миллера, снабдив его письмом к Галдану. Миллер не был однакоже допущен к [85] Контайше, и возвращен с границ его владений с ответом Неплюеву от тамошнего местного Начальника.