№ 221

1876 г., июня 11, г. Ташкент

РАПОРТ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ ТУРКЕСТАНСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ГЕНЕРАЛ-АДЪЮТАНТА К. П. КАУФМАНА ВОЕННОМУ МИНИСТРУ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ Д. А. МИЛЮТИНУ О РАЗГРОМЕ КЫРГЫЗСКИХ ПОВСТАНЦЕВ В УЩЕЛЬЕ ЯНГИ-АРЫК

(Примечание документа: ”Государь Император изволил читать 9 июля”)

В продолжении всей Коканской войны 1875-1876 годов »опрос о подчинении кара-киргиз представлялся, довольно продолжительное время, невыясненным, так это племя, находясь в составе неприятельской конницы, в делах 2-го декабря 1875 года под Ульджибаем, 18-го января текущего года под Ассаке и 27-го января под Уч-Курганом, сумело избежать значительных потерь и бедствия войны не могли склонить их к миролюбию. Напротив, естественные препятствия в ущельях и долинах первоклассного хребта, с востока и юга окаймляющего долину Фергана, и усилившие оборонительные средства кара-киргиз, давали им преувеличенное понятие о неприступности их кочевок и безнаказанности за участие в войне самозванца Пулат-хана с русскими. В виду этих соображений некоторое промедление в конце февраля этого года в заявлении покорности кара-киргизскими родами, кочующими около Оша и Уч-Кургана, в связи с происками Абдулла бека и матери его, вдовы Алим-бека, Мамаджан (Курманджан-датха), Омар-бека, Сулайманкула, а также Абдул-Гафар-бека и Вали-хан тюри, заставили генерал-майора Скобелева действовать решительно.

Отряд, посланный генерал-майором Скобелевым под начальством полковника барона Аминова из Маргелана для занятия Оша, сдержал ошских кара-киргиз. Абдулла-бек с небольшим числом сообщников бежал по направлению к Алаю и Кашгару, а Вали-хан-тюря от Уч-Кургана к Малому Алаю. В то же время неблагоприятное нам настроение кара-киргизов [394] выразилось на юге Маргеланского уезда образованием шайки, во главе которой стал, провозгласивший себя ханом, Дивана. Хотя после дела 26-го марта при Кара-кия шайка эта рассеклась, но брожение умов не прекратилось, особенно вследствие поражений, которые испытали в то же приблизительное время в горах две небольшие партии наших джигитов; обе партии по приказанию генерал-майора Скобелева преследовали Абдулла-бека и Вали-хан-тюрю, но вследствие неосторожности слишком углубились в гористую местность и были частью убиты частью же попали в плен. Известие о гибели наших джигитов было получено мною во время пребывания его в Оше одновременно с известием, что на урочище Гульча (в 65-верстах от Оша) собралась шайка бродяг всякого происхождения под предводительством разбойника Худайяр-Хальпы (ныне казненного).

Эти обстоятельства побудили генерал-майора Скобелева, несмотря на еще весьма неблагоприятное время, двинуться 31-го марта в 11 часов вечера в уроч. Гульчу с отрядом из 3 к 4 Оренбургских и 1 Семиреченской сотен, за которыми следовала стрелковая рота 4-го Туркестанского линейного баталиона.

Несмотря на крайнее напряжение войск, переход в Гульчу по местности, незнакомой и представлявшей большие затруднения, не мог быть совершен очень быстро, и до прихода нашей кавалерии 1-го апреля к вечеру в Гульчу неприятель успел бежать

Снег в горах, дождь в долинах, чередовавшийся с буранами, и недостаточное обеспечение нашего отряда продовольствием и фуражом, которых добывать на месте было невозможно, делали дальнейшее преследование ничтожной шайки бесцельным. Поэтому генерал-майор Скобелев вернулся в Ош, оставив для занятия Гульчи стрелковую роту 4 Туркестанского линейного баталиона, 4-ю Оренбургскую казачью сотню, указав место для постройки полевого укрепления и направив в Гульчу из Андижана 2 коканских орудия.

Урочище Гульча есть возвышенная долина реки Гульча длиною до 4 верст, шириною до 2 верст, ограниченная второстепенными горами. Гульча, а также ближайшие долины суть места зимовки нескольких отделений рода барга, которые летом уходят на Алай. Гульча представляет узел дорог всей горной полосы Ошского уезда. От нее идут две дороги в Ош [395] дорога в Узген и дорога на Софи-Курган, далее расходящаяся на Терек-Даван и в Большой Алай. Таким образом, помимо своего важного экономического значения, Гульча есть пункт, фактическое обладание коим, запирая выходы из гор, ставит кочующих в горах кара-киргиз в прямую от нас зависимость.

Полезность занятия Гульчи вскоре выказалась тем, что встревоженные предшествовавшим смутным положением дел кара-киргизские роды в числе до 600 кибиток стали прикочевывать из горных ущелий под защиту нашего отряда; вожаки же мятежа увидели себя вынужденными к решительному образу действий.

Абдулла-бек, Омар-бек, Сулейман-удайчи, Таныкул-пансат (все кара-киргизы) и Вали-хан-тюря (сарт) стали собирать большую шайку из родов сартляр, ульджаке, кукча и из бродяг разных происхождений заняли позицию в ущелье Янги-Арык в 25 верстах от Гульчи и задержали выход на Гульчинскую поляну аулов, не хотевших примкнуть к мятежному движению. Караванное сообщение по Терек-Даванскому пути прекратилось и, конечно, должно было ожидать в случае продолжения такого ненормального положения дел, что мятежники попытаются атаковать наш небольшой Гульчинский отряд и тем раскрыть себе поле действий. На основании этих известий генерал-майором Скобелевым был выдвинут 16 апреля из Кокана конно-стрелковый дивизион под начальством есаула барона Штакельберга и взвод ракетной батареи под начальством сотника Янушевича, а 18-го числа он сам приехал в Маргелан.

Генерал-майор Скобелев уже имел достаточно оснований притти к убеждению, что склонность кара-киргиз к непокорству обусловливается надеждою их в случае неудачи найти безопасное убежище на Алае.

Поэтому казалось бы целесообразным для окончательного решения кара-киргизского вопроса пройти с отрядом в Алай. Результаты, коих можно было достигнуть при этом в смысле умиротворения кара-киргиз, должны были без сомнения превышать результаты самых удачных военных действий против шайки в горах; шайка же эта при нашем появлении на Алае, и при занятии нашим отрядом Гульчи, не имела бы никакой цели держаться на своей позиции и вынуждена была бы разойтись; таким образом, неприятель был вполне подчинен нашей инициативе. Но в это время он не располагал достаточными [396] средствами, чтобы составить и снарядить отряд сообразно условиям местности, в которой ему пришлось бы действовать; кроме того, предприятие это потребовало бы значительного времени. Поэтому, откладывая мысль движения на Алай, до решения мною этого вопроса, генерал-майор Скобелев поставил себе ближайшею целью разбить неприятеля, явившегося в Ферганской области, и очистить караванный путь в Кашгар, связав с этой целью утверждение в нашей власти кара-киргиз, насколько позволят обстоятельства.

20-го числа прибыл в Ош, 22 — двинул из Оша в Гульчу, в 2 перехода конно-стрелковый дивизион, ракетный взвод и вьючных лошадей, необходимых для движения в горы, а 23 — приехал в Гульчу сам. Так как, по собранным сведениям, на местности, занятой неприятелем, нельзя было развернуть значительных сил, кроме того, с усилением отряда весьма бы увеличивался вьючный обоз, ибо в горах нельзя было рассчитывать ни на продовольствие, ни на фураж, то я решил предпринять движение против неприятеля с самым ограниченным числом войск.

В состав отряда, назначенного выступить из Гульчи, вошли:

Стрелковая рота 4 Туркестанского линейного баталиона — 120 человек.

Рабочая команда под начальством Туркестанской саперной роты поручика Борисова — 30 человек, конно-стрелковый дивизион — 130 стрелков, 16 казаков. Ракетный взвод — 23 человека, 4-й Оренбургской сотни — 75 человек, 3-й Оренбургской сотни — 10 человек.

От 4-й Оренбургской сотни 55 человек были назначены коноводами в конно-стрелковый дивизион. Команда 3-й Оренбургской сотни составила конвой генерал-майора Скобелева.

Сухарей, круп, чаю и сахару было взято отрядом 4-х дневная порция, корму, полагая на каждую лошадь в день по 4 ф[унта] ячменя, по 3 ф[унта] сухарей и по 2 ф[унта] муки. Конно-стрелковый дивизион имел, кроме того, по 12 ф[унтов] рубленного клеверу на каждую лошадь.

Было взято достаточное количество подстилочной кошмы, а для варки пищи десяточные котлы. [397]

Для поднятия всех тяжестей отряда потребовалось 78 вьючных лошадей с соответствующим числом лаучей. Лошади оплачивались 1 р[уб.] в сутки каждая.

Обязанности отрядного врача принял на себя находившийся по делам службы в г. Оше помощник военно-медицинского инспектора статский советник Шалыгин.

С этим отрядом выступил я 24 апреля с ур[очища] Гульча по дороге на Терек-Даван.

По сведениям, тщательно собранным, дорога эта шла ущельем р. Гульчи до Софи-Кургана на протяжении 40 верст. Здесь она расходилась: ущельем р. Терек она шла через перевал Терек-Даван (до которого было 40 верст) в Кашгар, а ущельем той же р. Гульча в Большой Алай.

В 25 верстах от Гульчи дорога входила в узкое ущелье, стесненное неприступными склонами, и в этом ущелье переходила по мосту с левого берега реки на правый. Ущелье заканчивалось площадкой, на которую выходило узкое ущелье речки Билавли.

Неприятель, по этим сведениям, занимал вход в ущелье и самое ущелье, где испортил дорогу, устроил завал, но моста не разрушил. Так как, по уверениям нескольких лазутчиков, тактический обход позиции был невозможен, то он обратил особое внимание на дальние обходные пути.

Таким была тропинка, отходившая в 8 верстах от Гульчи от ур[очища] Тамга-Терек и по р. Будайлык к северу и выводившая через перевал Сосык-бель к ур. Тарганлык, версты 4 не доходя Софи-Кургана.

Так как тропинка эта выходила на ущелье р. Билавли, то могла быть предположена возможность движения и по этому ущелью в тыл позиции неприятеля.

24-го числа отряд, пройдя ур[очище] Тамге-Тере, остановился биваком на площадке на берегу р. Гульчи.

Для достижения возможно решительных результатов в предстоящем на следующий день деле с неприятелем я решил присоединить к атаке его позиции с прямой дороги к Янги- Арыкскому ущелью, обход этой позиции частью отряда с тыла.

Сообразно этой идее на 25 число были сделаны следующие распоряжения:

1-я конно-стрелковая полурота и ракетный взвод под начальством Ошского уездного начальника, 1 Туркестанского [398] стрелкового баталиона майора Ионова должны были начат; движение в 1 часу пополуночи и следовать по ущелью Будайлык и далее, смотря по обстоятельствам и возможности, или по ущелью Билавли, или через перевал Сосык-Бель, выйти на большую дорогу и тотчас же взойти в связь с главною колонною. Если бы по выходе колонны майора Ионова на большую дорогу неприятель был бы уже в бегстве, то майору Ионову предлагалось энергически его преследовать.

Стрелковая рота 4-го Туркестанского линейного баталиона, рабочая команда, 2-я конно-стрелковая полурота, команда 4 Оренбургской сотни и весь вьючный обоз должны были выступить в 3 1/2 часа пополуночи и наступать по большой караванной дороге.

Во время движения главной колонны 25 числа к Янги-Арыкскому ущелью еще раз было подтверждено известие о том, что неприятель занимает при входе в него позицию.

Истинные расстояния оказались несколько менее расспросных.

В 12 верстах от места, оставленного бивака и 6 верст не до ходя до Янги-арыка, на уроч[ище] Кизыл-курган, представляющем площадку в 1 версту и до 100 сажен ширины, был оставлен весь обоз под прикрытием полувзвода стрелковой роты под начальством заведывавшего обозом прапорщика Нагайбакова; отряд же после короткой остановки двинут далее, имея спереди рабочую команду поручика Борисова, при которой следовал генерал-майор Скобелев с состоявшими при нем офицерами, затем конно-стрелковая полурота есаула барона Штакельберга, 3 полувзвода подпоручика Синельникова и казачья команда хорунжего Кудашева. При рабочей команде везлись шесть стволов арчей на случай починки дороги.

К 10 часам утра отряд вышел на поляну, от конца которой начиналось ущелье Янги-арык.

Поляна эта, на левом берегу реки Гульча, длиною в 1 версту ограничена образующими полуэллипс склонами гор с малым радиусом, до подошвы высот, во 100 сажен.

Скаты ограничивающих поляну высот при начале ее неособенно крутые, с приближением ко входу в Янги-арыкское ущелье принимают характер обрывистых голых скал. [399]

Вход к ущелье запирается спускающимся к нему скалистым отрогом, хребет коего идет в направлении, перпендикулярном к дорого.

Спуски к реке на всем протяжении поляны не особенно затруднительны.

К правому берегу реки близ ущелья вплотную спускаются крутые вороты.

При входе на поляну и при приближении к ущелью на 1000 шагов неприятель ничем не обнаруживал своего присутствия.

Конные стрелки были спешены и генерал-майор Скобелев послал осмотреть вход в ущелье несколько джигитов, а вслед затем гвардии штабс-капитана Боголюбова.

По приближении нашей рекогносцировки к ущелью на 200 шагов по ней из-за завала на хребте, замыкавшем ущелье, был открыт сильный и меткий огонь и вместе с тем обнаружилось, что хребет этот до самой вершины занят многочисленным неприятелем, укрывшимся за каменными завалами. Генерал-майор Скобелев придвинулся с отрядом к позиции неприятеля на 500 шагов и рассыпал несколько звеньев.

Видя, что атака неприятельской позиции с фронта, ввиду крайней трудности доступов к хорошо укрытому неприятелю, вызвала бы большие потери, он решил соединить фронтальную атаку с обходом с обоих флангов.

Для сего:

Есаул барон Штакельберг с 30 конными стрелками тотчас же был направлен по крутому склону вправо от позиции, занятой нашим отрядом, с тем, чтобы, взобравшись на вершину, приобресть над позицией неприятеля командующее положение, и наступать против левого ее фланга по гребню, зайдя для того правым плечом.

Когда колонна есаула барона Штакельберга поднялась более чем на половину высоты, то гвардии штабс-капитан Боголюбов с 15 стрелками 14-го Туркестанского линейного баталиона был направлен генерал-майором Скобелевым на правый берег р. Гульчи, с тем, чтобы зайти, насколько позволит местность, против правого фланга и тыла неприятеля.

Колонна есаула барона Штакельберга, бодро поднимаясь но крутой высоте, дошла до половины ее, как была встречена здесь сильным огнем и градом камней неприятеля, который, [400] заметив наступление наших конных стрелков, перебежал, укрываясь за гребнем, густыми толпами к ним навстречу.

Несмотря на тяжелую рану, полученную в руку, и на убыль из своей небольшой команды 5 человек, есаул барон Штакельберг беспрерывно продолжал подниматься на высоту под градом неприятельских пуль и каменьев, делая лишь небольшие передышки под выдававшимися отрогами скал.

Когда конные стрелки барона Штакельберга добрались до 2/3 высоты, направил на их поддержку состоявшего при нем войскового старшину барона Криденера с 15 стрелками 4-го Туркестанского линейного баталиона по лощине, правее пути наступления конных стрелков, и гвардии прапорщика Савримовича с 15 конными стрелками вслед за колонною барона Штакельберга.

Вскоре после ухода этих двух колонн генерал-майор Скобелев атаковал позиции неприятеля с фронта.

Он с своим конвоем, несколькими конными стрелками и полувзводом стрелков 4-го линейного баталиона двинулся в ущелье по дороге.

Поручика Борисова с рабочею командою направил против неприятельских завалов на хребте, спускавшемся к ущелью.

В резерве оставался один полувзвод 4-го линейного баталиона. К началу наступления с фронта гвардии штабс-капитан Боголюбов со стрелками 4-го линейного баталиона под сильным огнем с высот обеих берегов реки и под градом каменьев, которые спускали с гребня высот правого берега засевшие за ним кара-киргизы, пробрался косогором правого берега и занял позицию, с которой открыл огонь во фланг и в тыл неприятеля, занимавшего хребет на левом берегу у входа в ущелье.

Действие этого огня заставило часть неприятеля, занимавшего завал на хребте и глубокую лощину, поднимавшуюся за хребтом, укрыться в эту лощину; но упорнейшие остались на завале.

Наступление генерал-майора Скобелева на ущелье по дороге и рабочей команды поручика Борисова на завал на хребте, было встречено сильным огнем и тучами камней. Неприятель, занимая завал и гребень высоты, и хребет за лощиной, встретил нас на месте. Но, несмотря на упорное [401] сопротивление, неприятель был выбит со своей позиции штыками, причем заколото на месте до 40.

По взятии передовой позиции неприятеля генерал-майор Скобелев продвинулся по узкой испорченной тропинке, по ущелью до поперечной крутой и глубокой ложбины.

На гребне, ограничивавшем ложбину со стороны противуположной первой позиции неприятеля, был им устроен второй ряд завалов, сильно занятых. Неприятель открыл по кучке, бывшей с генерал-майором Скобелевым, сильный огонь и стал скатывать на дорогу камни. Атакою этой второй позиции неприятеля он обождал, пока команда поручика Борисова с первых завалов не спустилась в ложбину и не поднялась на противуположный гребень выше неприятельского завала. Тогда он был взят одновременно к нему вышедшими командою поручика Борисова и направленными генерал-майором Скобелевым с дороги стрелками и казаками его конвоя под начальством хорунжего Говохина.

В это время сверху, по лощине, стали спускаться по следам гонимого неприятеля конные стрелки есаула барона Штакельберга.

Команда барона Штакельберга взобралась, преодолев, как выше сказано, величайшие затруднения, на гребень высоты, опрокинула штыками собравшегося здесь неприятеля, который бежал, частью влево к своим позициям, куда направился с вверенною ему командою есаул Штакельберг, частью же вправо.

Бежавшие вправо наткнулись неожиданно на команду войскового старшины барона Криденера и были ею перебиты. Гвардии прапорщик Савримович командою конных стрелков шел по следам есаула барона Штакельберга, подобрав его раненых.

По овладении нашими войсками вторым рядом завалов, поручик Борисов поднялся по второму гребню вверх и обнаружил завал на дороге на правом берегу реки за мостом и неприятельский лагерь на том же берегу за речкою Биаули. Завал и лагерь были заняты густыми толпами пешего и конного неприятеля.

Со своей командующей позиции поручик Борисов открыл меткий огонь по защитникам завала и лагеря, чем обратил большую часть их в бегство, а затем генерал-майор Скобелев произвел общее наступление. [402]

Команды, бывшие при генерал-майоре Скобелеве, поручика Борисова и часть конных стрелков есаула барона Штакельбекера быстро пробрались по узенькой тропинке к мосту, перешли его, затем овладели крепким завалом и, преследуя бежавшего неприятеля, ворвались по мосту через речку Биаули, в только что оставленный неприятелем лагерь. От входа в Янги-арыкское ущелье до моста было 1000 шагов и от моста до лагеря то же расстояние. Команда гвардии штабс-капитана Боголюбова шла к мосту правым берегом; шагов за сто до моста, остановленная отвесным обрывом берега, перебралась вброд на левый берег и шла в хвосте выше названных команд.

Вскоре собрались на месте бывшего неприятельского лагеря и прочие войска отряда и генерал-майором Скобелевым было послано приказание обозу следовать на присоединение. После непродолжительной остановки с целью преследования неприятеля, а также для соединения с колонною майора Ионова, он двинулся по дороге на Софи-Курган с конно-стрелковою полуротою и казачьего командой. Сзади шел взвод стрелковой роты 4-го линейного баталиона.

Дорогою попадались нашему отряду стада и лошади, брошенные в спешном бегстве неприятелем. Не доходя двух верст до ущелья Тарганлык, колонна, следовавшая под личным начальством генерал-майора Скобелева, соединилась с двигавшеюся навстречу из этого ущелья колонною майора Ионова.

Колонна эта, выступив с бивака в 1 час пополуночи, следовала по ущелью Будайлык и, пройдя около 16 верст, наткнулась неожиданно на неприятельский пикет из 6 человек, который был захвачен. Поднявшись далее на гору Муланы-бель, отряд наш увидел сильный неприятельский пикет, большая часть которого успела бежать в Биаулинское ущелье.

Не имея уже основания рассчитывать на неожиданность своего появления в этом ущелье, и обнаружив по дороге к Тарганлыку неприятельские аулы, майор Ионов, не сворачивая по Биаули, двинулся далее.

Колонна, ему вверенная, следовала через Кичи-Биаули к перешла два перевала Ак-бель, и, еще покрытый снегом, Сосык-бель.

Спустившись затем в долину Аскалы, колонна майора Ионова истребила аул рода Тауке; далее колонна свернула в [403] ущелье Тарганлык, где она истребила несколько аулов и захватила скот мятежного рода сартляров.

Выйдя ущельем Тарганлык на большую дорогу и еще не имея сведений о деле, колонна майора Ионова повернула на присоединение к главной колонне, сделав уже до 50 верст по грудным горным тропинкам. Соединившись таким образом, генерал-майор Скобелев продолжал преследование неприятеля до Софи-Кургана (14 верст от Биаули) и далее по дороге на Алай еще до 5 верст. В виду окончательного рассеяния неприятеля, преследование было прекращено, в нем участвовавшие расположились для ночлега на площадке Кулянка-токай в 1 версте за Софи-Курганом к Биаули, где бивакировали взвод стрелковой роты, рабочая команда и обоз.

В славном для нашего оружия деле 25 числа со стороны неприятеля участвовало до 1-1/2 тысяч, преимущественно каракиргиз рода сартляр, кукча и ульджаке, к которым пристали и бродяги разного происхождения. Во главе неприятеля были все известнейшие мятежники: Сулейман Удайчи (По последним слухам снова появился между алайскими киргизами (примечание документа)), Абдулла-бек, Омар-бек, Бекджан-мин-баши, Таныкул-пансат и Вали-хан-тюря, из коих первый убит, прочие же успели бежать в Алай. Вообще же неприятель потерял не менее 150 убитыми; кроме того, взято несколько пленных.

Множество оружия брошено на поле сражения; из него подобрано войсками 8 фальконетов и до 80 ружей, кроме того, взято 3 больших бунчука. С нашей стороны потеря состоит из одного нижнего чина и 2 джигитов убитыми; ранены тяжело есаул барон Штакельберг и 8 нижних чинов; ушиблены каменьями и легко ранены поручик Борисов и 12 нижних чинов.

Из донесения генерал-майора Скобелева видно, что войска сказали полную доблесть в этом трудном деле. Г[оспода] офицеры, как и всегда, подавали пример исполнения воинского долга. Участниками в деле были войсковой старшина барон Криденер, есаулы барон Штакельберг и Байтоков, гвардии штабс-капитан Боголюбов, поручики: Борисов и Жилин, подпоручики: Синельников и Буховецкий — гвардии прапорщик Савримович, прапорщики: Сукоркин, Нагайбаков и Кудрявцев, хорунжие: Кудашев и Говохин, статский советник [404] Шалыгин с примерною ревностью подавал помощь раненым под огнем неприятеля. Находившийся в отряде купец Громов во все время дела был при генерале-майоре Скобелеве.

На следующий день, 26-го апреля, весь отряд был сосредоточен на площадке Кулянка-токай и от него выделена колонна из конно-стрелкового дивизиона и ракетного взвода, с которою генерал-майор Скобелев произвел рекогносцировку Терек-Даванской дороги, до уроч[ища] Дарваз, в 12-верстах от Софи-Кургана, причем им найдены на дороге тела джигитов, оставшиеся неубранными на месте, где их застигла смерть. Тела привезены в наш лагерь.

Еще накануне вечером, а также в продолжении всего 26-го числа стали приходить с аманом представители родов, участвовавших в деле, а также и других. Ставя себе целью скорейшее успокоение края, генерал-майор Скобелев даровал им моим именем прощение и объяснил им их обязанности подданных Белого Царя, которые они, по-видимому, чистосердечно обещались в точности исполнить; равно обещали принять меры к представлению нам вышеназванных представителей.

Считая свою задачу выполненною, генерал-майор Скобелев вернулся на следующий день, 27 апреля, с большою частью отряда в Гульчу, откуда проехал в Узген, где ввел управление, фактически ныне подчиненное андижанскому уездному начальнику.

В нашем лагере им временно был оставлен ошский уездный начальник майор Ионов и при нем стрелковая рота 4-го Туркестанского линейного баталиона.

Майор Ионов пробыл в Кулянка-токей до 1-го мая и назначил во все окрестные роды волостных правителей (биев). К нему явились даже от одного из родов постоянно живущего за Алайским горным хребтом.

Таков был результат нашего движения в горы, считавшиеся, по общему мнению в ханстве, неприступными, в случае восстания кара-киргиз. Успех наш произвел тем более глубокое, благоприятное нам впечатление.

Но тем не менее, окончательное, не допускающее никаких серьезных, подобных последней, вспышек, водворение нашей власти, требует, по мнению генерал-майора Скобелева, исследования нашими войсками Алая. [405]

Эта местность имеет для наших новых подданных кочевников первостепенное экономическое значение; в то же время они склонны считать ее вне нашего прямого влияния. Здесь мы можем встретить и такие роды, нам не известные, которые могут при некоторых условиях вновь посеять беспорядки, притом на границе, где особенно следует их предупреждать.

Эти соображения о необходимости движения в Алай нисколько не исключают возможности вполне мирного его исхода.

Напротив того, такой мирный характер этого движения весьма вероятен и в этом году более, чем в какое-либо другое время. На это уже есть указания. Важнейшее из них это то, что некоторые роды в этом году стараются избежать перекочевки на Алай из опасения каких-либо беспорядков.

Этим выражается ожидание ими нашего движения на Алай и наказания непокорных. Такое сознание, конечно, перейдет в кочевников Алая и, без сомнения, всего скорее вызовет в них готовность к безусловному подчинению, ибо последнее дело в Янги-арыкском ущелье им уже наглядно показало, что русская сила способна всюду проникать. Помимо того, исследование Алая в естественном отношении имеет высокий научный интерес. Получится возможность впервые вполне определить строение этой возвышенной, покатой горной долины большого протяжения, формы, свойственной лишь Центральной Азии, а также проследить истоки Сыр- и Аму-Дарьи.

О чем имею честь донести Вашему Высокопревосходительству.

Командующий войсками округа, генерал-адъютант фон
Кауфман-1.

ЦГА КР. Ф. И. 75. Оп. 1. Д. 53. Л. 20. Копия.