№ 8

1780 г., июня 30

РАПОРТ ОРЕНБУРГСКОГО ГУБЕРНАТОРА ГЕНЕРАЛ-ПОРУЧИКА И. А. РЕИНСДОРПА В КОЛЛЕГИЮ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ОБ ОТНОШЕНИЯХ ХАНОВ МЛАДШЕГО И СРЕДНЕГО ЖУЗОВ С СОСЕДНИМИ НАРОДАМИ

За долг мой поставлю Государственной коллегии иностранных дел донести о состоянии киргиз-кайсацких орд.

Меньшей орды Нурали хан, с братом его Анчувак солтаном и подвластным им народом, прокочевали к пределам здешнего места и расположились кочевьем вниз и вверх по Уралу и Донгузу рекам, не в дальном от города расстоянии, находясь в спокойном пребывании, начали киргиз-кайсаки приезжать для мены на меновой двор, с коими, и приходящими из Азии караванами, торг благополучно открытие возимся. [51]

На сих днях известил меня хан, что мать его, покойного Абулхаира хана жена, Пупаи ханша, проводя с лишком сто лет жизни, в 31-й день мая померла. Он, по особенному к ней почтению, просил меня, чтоб в знак достопамятства, на том месте, где ее тело погребено, построить небольшое каменное здание, требовал присылкою кладчиков и материалов. Я, входя в то его ханское требование, разсудил оказать ему в том удовлетворение, зделав на небольшую обширность план, отправить как работников, так и потребной, на присланных от него верблюдах, материал, которое строение и производится. К сему я приступил для того наипаче, чтоб могли все ординские владельцы и киргизцы видеть здешнюю благосклонность, и сколько далеко к ним Высочайшая Ея Императорского Величества милость простирается, что самое возбудит в сердцах их наивящую к здешней стороне привязанность, а хан с братьями и со своею фамилиею, будучи премного тем доволен, усугубит прилежности к исполнению здешних требований.

В каких обстоятельствах Средней орды Аблай хан находится, после донесения моего от 28 генваря Государственной коллегии учиненного, старался я всячески с посредством командующего на Сибирских линиях генерал-майора Огарева разведывать и преподавать ему советы к лучшему достижению желаемого предмета, назначивая к постановлению против сего развратника (В смысле отступника, Албай сообщал китайскому богдыхану о своем несогласии с Российской империей), для стеснения в его силах соперниками, известных в здешней стороне доброжелательных, с ним Аблаем несогласных, Абулфеиз солтана да старшин, двух братьев Бекбулата и Кинзябая, рекомендовав ему, господину Огареву, о состоянии их достоверно разведать, в каком они теперь поведении находятся. Буде имеют ненависть, то призвав к себе соглашать, чтоб они, в случае противных его Аблаевых поступков, здешнему намерению поспешествовали, ежели всей орды неможно, по последней мере своих подчиненных киргисцов к тому возбудили, обнадеживая их за то возвышением чести и награждением Высочайшей Ея Императорского Величества милости, а к лутчему на то приохочению и некоторую приличную на их руку дачу учинить. Однако ж, не может ли и он генерал-майор с своей стороны кого способнейшим избрать, [52] меня бы известил, для лучшего ж в том содействии и переводчик здешней Бекчурин к нему адресован был.

Оставаясь я во ожидании успехов по сему зделанному преположению. На сих днях генерал-майор Огарев, возвратя переводчика Бекчурина, меня извещает, Абулфеиз солтан, хотя бы и был способен, но находится теперь в азиатском городе Туркестане, отколь скорому возвращению не уповает, а для вызову его нарочного послать в толь отдаленное место признает за несходное. Из двух же братьев старшина Бекбулат, по звук нему Огареву, ехать не согласился, отзываясь болезнию и слабостию здоровья, да и прочие верные старшины уверяли, что он весьма слаб и стар, другой его брат Кинзябай кажется некоторым образом способным, которой и собственно им, господином Огаревым, в бытность у него в прошлом году, примечен, но теперь в близости к линии его нет и где находится неизвестно. С своей стороны он, господин Огарев, признает к тому способными кочующих близ Сибирских линей Тюрю солтана да старшину Кулябаку батыря, из которых первый, требованей Аблаевых отнюдь не исполняет и всегда противится, а почитает себя равным ему Аблаю, последней довольные здешней стороне услуги оказывает, но может ли де сие служить желаемым успехом, он, господин Огарев, сумневается, потому что от Омской крепости вверх по реке Иртышу кочует Аблаев брат Солтамамет солтан и племянники Урус и Имам солтаны с детьми их, с родственниками и киргизцами им подвластными, которые де не оставят держаться стороны Аблаевой.

Возвратившейся с Сибирских линей переводчик Бекчурин, что будучи там, при испытании, разными средствами разведал, скаскою в канцелярии моей объявил, оною орегиналом, у сего честь имею поднести, из которой Государственная коллегия изволит усмотреть, Аблай хан льстил себя надеждою усилиться прилепившимися к нему в двух тысячах человеках киргизцами, делал попытки и спрашивал вспоможения воинской силы от китайского двора, для покорения горских диких киргизов, но ни в том, ни другом успеть ему не удалось. Бывшие с ним киргизцы отшатились на свои кочевки, оставя его только человеках в двустах и то из пленных трухменцов и калмык собранных. От китайского ж двора сын его возвратился с отказом и выговором о его против киргизов намерениях, которых китайцы, по расположению кочевками на зюнгорских [53] землях, присваивают к себе, хотя сей грубиян и безнадежным кажется на раскаяние в его заблуждениях и к возвращению к здешним границам, но как точно известно, что он теперь очень безсилен и, как семейство его при сыне Вали солтане, так родственники и все, Средней орды киргизцы, кочуют при границах Сибирских линей, производят в крепостях торги, обходятся спокойно и никаких шалостей от них не видно, что самое подает некоторую надежду к возвращению сего развратника, в чем я с своей стороны навсегда при изыскивании лучших средств, усильного старания употребить и о успехах Государственной коллегии доносить не премину.

Иван Реинсдорп

Секретарь Фадей Чекалов

Из Оренбурга июня 30 дня 1780 году.

Помета: Возвращен от его сиятельства графа Никиты Ивановича (Панин Никита Иванович, канцлер России) 25 сентября.

Оп. 122/3. 1779 г. Д. 1. Л. 71-72 об. Подлинник.