ТЕВКЕЛЕВ И. В.

Сначала какое высокое разсуждение было и с пользою признано киргис-кайсацкие орды в потданство Российской империи о принятии способы искать

В 1722 году при Е. и. в. блаженныи и высокой славы достойныя памяти государе императоре Петре Великом был я, нижайшей, в Персицком походе ⁷⁹ старшим перевотчиком в секретных делах, и по возвращении ис Персицкого похода Е. и. в. государь император Петр Великий изволил иметь желание для всего отечества Российской империи полезное намерение в приведении издревле слышимых и в тогдашнея время почти неизвестных обширных Киргиз-кайсацких орд в российское потданство и высокою своею монаршею особою меня, нижайшего, к тому употребить намерение имел с тем, буде оная орда в точное потданство не пожелает, то стараться мне, несмотря на великие издержки, хотя бы до мелиона держать, но токмо, чтоб только они одним листом под протекцыею Российской империи быть обязались; ибо как Е. и. в. государь император Петр Великий, в 722 году будучи в Персицком походе и в Астрахани, чрез многих изволил уведомиться об оной орде, хотя-де оная Киргис-кайсацкая орда степной и лехкомышленной народ, токмо-де всем азиатским странам и землям оная-де орда – ключ и врата ⁸⁰; и той ради притчины оная-де орда потребна под российской протекцыей быть, чтоб только чрез их во всех азиатских странах комоникацыю иметь и к российской стороне полезные и способные меры взять. И ежели же моими трудами оная орда приведена будет в российское потданство, то соизволил Е. и. в. изусно мне милостиво объявить, за то я, нижайшей, от Е. и. в. к немалому награждению удостоен буду; но токмо оное за кончиною Е. и. в. тогда в действо не произведено.

А в 1730 году при жизни блаженныи памяти государыни императрицы Анны Иоанновны последовал к произведению [320] положенного государем императором Петром Великим намерения хорошей случай, ибо Киргис-кайсацкой орды Абулгаир-хан сам прислал посланцев с прошением о принятии их в российское потданство, х которому случаю ко исполнению его монаршего намерения употреблен и отправлен был я, нижайшей, з грамотою ко оному хану для принятия их в российское потданство, где по приезде моем Абулгаир-хану, салтанам и всем знатным старшинам вручил грамоту. Но знатные старшины, уведав о приезде моем для принятия их в потданство Всероссийской империи, на оного хана и на меня, нижайшего, востали в защищения той вольности, которою оне пользовались с начала их народа и без наималейшей притчины оные лишатся, и приписывая безрассудно оному хану и мне то в вину, устремлялись меня, нижайшего, и Абулгаир-хана лишить неоднократно жизни. Но я, нижайшей, не щадя своего живота, единственно желая отечеству своему верную услугу показать, подвергая близ двух лет всегда себя смертельным опасностям и голодному терпению, и неусыпными трудами свыше данной мне, нижайшему, инструкцы, ведая их обычаи и нравы, к тому все возможные способы употребляя, всю орду склонил таким щастливым успехом и в такое точное подданство привел, что в потребном случаи против неприятелей Российской империи готовым быть, а во время военного случая в тамошних краях, сколько возможно, и войска дать. И в верности хан, салтаны и старшина присягою по их обычаю утвердили, и из детей ханских и старшинских в аманаты взял, кои и поныне с переменою в Оренбурге находятся.

Ведая ж я, нижайшей, означенных степных народов древные лехкомышленные обычаи и нравы, и к вольности привыкших, и чтоб такая новость их не возбудила и впредь поколебать, представлял хану, салтанам и знатным старшинам о постройке по близости их кочевья города, от чего, толкуя им, многие разные ординские их пользы в торгу и протчие последовать могут (а в самом деле, чтоб положить на них узду, чтобы они впредь всегда непоколебимо в верности и в послушании были), на что он, хан, со всею ордою склонясь и признавая оное представление мое полезным, просил Е. и. в. государыни императрицы Анны Иоанновны письменно о постройке на устье реке Орь города. А при отправлении моем в Киргиз-кайсацкую орду на дорожной мне, нижайшему, проезд из Государственной Коллегии иностранных дел дано [321] только пятьсот рублев, да хану и всем киргизцам в подарки на тысячу на пятьсот рублев товару, да издержанных мною, будучи в орде, заплачено ис казны-з деветсот рублев, а всего мною издержано в орде казенных денег и с теми, что мне на проезд дано, пятистами рублями, две тысячи деветьсот рублев.

Будучи же там в Киргис-кайсацкой орде, я, нижайшей, взятых в плен ими, киргизцами, и каракалпаками руских и иноверцов потданных российских не менее осмисот человек освободил и еще при себе ис Киргис-кайсацкой орды в Россию отослалю. И по оному ханскому прошению город Оренбург по возвращении моем из Киргиз-кайсацкой орды построить в 1733 году проектовал статской советник Кирилов, которому тогда еще, будучи тайным советником, что ныне граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, признавая к Российской империи полезным о постройке города Оренбурга, ево, Кирилова, подкреплял и руководствовал, почему уже построили оной город Оренбург и протчие крепости мы со оным Кириловым двоя.

А по построении города Оренбурга чрез короткие годы от приезжих изо всей Российской империи на знатских купцов такой произрос плод, что каждой год в Российскую империю немалое число золота и серебра входит, и немалая же сумма пошлин збирается, а потом и целая губерния учреждена, и чрез то российские границы от набегов означенных орд и протчих народов, от которых в прежних давных годех, пока оныя Киргис-кайсацкие орды были в российское потданство не приведены, и город Оренбург не построеных, хотя тогда армейских не менее четыре полка на фарпостах содержалося ежегодно, Казанского уезду из Закамских мест от пяти до десяти тысеч и более российских потданных в плен брали, приведена в безопасность, так что ни единая душа ныне не пропадает, но напротив того взятые в полон в прежние годы пленники выбегают, к тому же, что часто и бунтующим башкирцам в узду служат, как то уже и действительно оказалося.

А в 1741 году Киргиз-кайсацкой орды Абулгаир-хан по ссоре с Неплюевым восем лет не отдавал на смену сыну своему в аманаты других детей своих, и сам он, хан, в Оренбург не приезжал с ним для свидания; и от того многие затруднении, беспокойства и опасности тогда происходили, и той ради важной притчины по представлению тогдашнего канцлера графа Бестужева-Рюмина, [322] а по именному указу в 747 году посылан я, нижайшей, был для увещевания оного хана с тем, чтоб он отдал в аманаты на смену сыну своему другова сына своего, почему тогда он, Абулгаир-хан, мною чрез немалые труды и уговорен, и потом он, Абулгаир-хан, в 748 году на смену своему сыну другова любимова сына своего, да с ним знатных старшинских детей в аманаты и отдал; и потому после того ежегодно со сменою в аманаты детей ханских и старшинских в Оренбурге отдавали.

А оная Киргиз-кайсацкая орда состоит в трех званиях, то есть: Большая, Средняя и Меньшая орды, ис которых Средняя орда больше, сильнея и богатея тех двух орд, а кочюют по Сибирской дистанцы до Иртыша-реки, в степях в дали за Тоболом-рекою; а владельцом у них Аблай-солтан, от которого ныне здесь имелися посланцами двоя солтанов, и от оной Средней орды, и от Аблая-салтана тогда за скоростию аманаты были не взяты и ныне не имеется.

А Меньшая орда поменьше Средней орды, а гараздо больше Большей орды, и оныя кочюют по Яику-реке, от Гурьева-городка даже до устья Сыр-Дарьи-реки, коя впала в Аральское море, а владельцом у них Абулгаир-хана сын Нуралы-хан, которой ханом после смерти отца ево в 749 году вашего императорского величества указом пожалован, которого отец Абулгаир-хан изначала российское потданство принял.

Сие обе орды генерально все в потданство российское мною, нижайшим, приняты и присягою утверждены. А в двух ордах, Средней и Меньшей, на конь сядут в нужное время вдруг со сто с тритцеть тысяч человек, а в резерве останется в запас и еще столько же военных людей.

А Большая орда меньше гораздо и Меньшей орды, кочюют оныя от России в дали между Туркустана и Ташкента, но токмо оной Большей орды не все в потданство приведены, однако несколько, которые близ Средней орды кочюют, те к присяге приведены; а оных Большей орды не болея на конь сядут дельных людей к войне только з дватцеть тысеч человек.

И по возвращении моем из оной орды в 734 году Е. и. в. государыней императрицей Анной Иоанновной пожалован я, нижайшей, ис перевотчиков в полковники с армейским полным жалованием. А хотя мне, нижайшему, и от Е. и. в. государыни императрицы Анны Иоанновны за вышеписанные мои верные [323] труды и смертельные страхи немалое награждение было милостиво и обещано, но только же за кончиною Е. и. в. то безо всего так же осталося. А в 742 году за прикращение башкирского бунта и за труды мои, что я определен был приставом при персицком полномочном после, пожалован я, нижайшей, Е. и. в. государыней императрицей Елисавет Петровной ис полковников в брегадиры, а в 755 году Ея же и. в. государыней императрицей Елисавет Петровной пожалован я, нижайшей, из брегадиров в генерал-майоры.

АВПРИ Ф. 122/1. Д. 1. 1722-1755 гг. Л. 2-5. Подлинник; ОВА МОН РК. Ф. 11. Оп. 4. Д. 172. Л. 4-10. Фотокопия с оригинала.

Комментарии

79. Более подробно о Персидском походе Петра I см.: Лысцов В. П. Персидский поход Петра I (1722-1723 гг.). М., 1951 и другие.

80. «Петр Великий в 1722-м году будучи в Персицком походе и в Астрахани чрез многих изволил уведомиться об оной орде…» В числе тех «многих лиц», которые «уведомили» Петра I о казахских ханствах, были такие опытные знатоки казахов своего времени, как астраханский губернатор А. П. Волынский (1719-1724), имевший относительно постоянные контакты с ними; и особенно сибирский губернатор князь А. М. Черкасский (1717-1724), от которого Петр I, по компетентному утверждению П. И. Рычкова, наиболее часто «о сем деле ему учиненные представления принимал» см.: Рычков П. И. История. С. 5-6.