ТЕВКЕЛЕВ И. В.

Минувшаго октября 2 дня прошлого 1731 году от Абулхаир-хана ¹ навстречу мне прислан был сын ево Нуралы-салтан ² с знатными людьми к реке Иргынсу, и того ж октября 6 дня в урочище Манитубе я, нижайший, к Абулхаир-хану пополудни во втором часу прибыл, а встреча мне была от кибитки Абулхаир-хана в 2 верстах. Того ж числа в полночь Абулхаир-хан прислал ко мне тайно, чтобы я к ним шол или он ко мне тайно придет, а киргис-казацкие старшина знатные приставили тайно караул, чтобы Абулхаир-хан со мною не видался; как около ево, так и около моей кибиток везде люди караулили и меня не допускали к хану и хана – ко мне. Только между нами ходил тайно башкирец Кидиряс Моллакайв ³, которой ныне отправлен от меня на почте, однако хан всеми мерами трудился, чтоб со мною до утра видеться, и хану никоим образом ко мне в кибитку приттить было невозможно; и приказал ко мне чрез оного ж башкирца Кидиряса, чтобы я надел платье самое худое, якобы простой человек, и шол к нему, а ежели-де он со мною ныне ночью не увидитца и в словах-де с ним не согласимся, то-де нам обоим с ним будет немалая трудность.

И я, надеяся на господа бога и счастие Е. и. в., отважился к нему, хану, иттить, надел на себя киргис-касацкое худое платье, з башкирцом Кидирясом пришел в поле и говорил с ним довольно. И между протчими розговоры объявил мне он, Абулхаир-хан, что он пожелал быть в подданстве Е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы всероссийской один, без согласия других [52] ханов и салтанов и знатных старшин. И напротиву ево, Абулхаир-хана, слов я спросил, чего ради он один, без согласия других ханов и салтанов и знатных старшин, то учинил, и сем то противно не будет ли, и что тому притчина? На то он, Абулхаир-хан, ответствовал тако: объявляю-де тебе, яко богу, сущую свою правду, чего ради один он без согласия других пожелал быть в подданстве всероссийском.

Первое притчина: из древних лет предки ево и он, Абулхаир-хан, владели городами Ташкент, Туркустант, Сайрам с принадлежащими деревнями и киргыс-казаками, и учинилась у него, Абулхаир-хана, война с хонтайшою многия годы и не мог с ним управиться. Принужден был он, вышепоказанные городы оставя, выехать х качевным народам киргис-казакам, и потом многия годы имели с ним, хонтайшею, войну. И не довольствуяся тем, стали воевать с волскими калмыками, и оральскими башкирцами, и з бухарами, и с Хивою; и с четырех сторон стали ему, Абулхаир-хану, все неприятели. Того ради он и городов своих от хонтойши выручить не мог. Однако-де ныне с Бухариею помирились, а в Хиве учинилса ханом брат ево двоюродной Эльбас-хан ⁴, токмо остались неприятели ево волские калмыки и башкирцы. А с калмыками как скоро мирятся, так скоро и война живет, мир их бывает несостоятелен. А башкирцы-де без указу Е. и. в. с ними миритца не хотят.

Того ради он, Абулхаир-хан, к Е. и. в. послал посланцов своих просить протекцию, чтоб ему с волскими калмыками и башкирцами быть в миру, а от хонтойши отыскивать свою реванжу было ему свободно.

Третие: можно-де видеть – как Аюка-хан, так и башкирцы, ежели не могут управитца с неприятельми, то охранены бывают протекциею Е. и. в. Також-де б и он, Абулхаир-хан, был охранен протекциею Е. и. в. Ежели-де калмыки и башкирцы будут в миру и в покое, то он надеется отыскать свою реванжу от хонтойши.

И говорил мне Абулхаир-хан, чтобы я не вдруг их принуждал к присяге, сперва-де надобно знатных старшин довольствовать подарками, чтоб они тем умягчились, а ежели-де знатные старшина нашу партию будут держать, и киргис-касацкие народы от старшин отстать не могут. И многократно тем меня, нижайшаго, утверждал, чтоб я ничего не желел и их, старшин, дарил, понеже-де киргис-касацкие народы – люди дикие, вдруг [53] их в путь наставить невозможно, так надобно с ними поступать, как уменьем ловят диких зверей. И как я от него, Абулхаир-хана, такие слова услышел, что он учинил сие один, кроме других, стал я ему, Абулхаир-хану, говорить: чего ради посланцы ево неправедно словесно предложили в Москве: Абулхаир-хан-де желает быть в подданстве Е. и. в. всероссийского с согласия всех ханов и всего войска касацкого, а ныне стало то ложь, токмо один ты собою зделал ⁵.

На то Абулхаир-хан сказал: посланцом своим словесно приказал объявить он, якобы с согласия всех ханов и старшин войска касацкого для того, ежели б ево посланцы объявили в Москве токмо об одном Абулхаир-хане, а о других бы не объявили, то б-де может быть Е. и. в. тебя отправить не соизволила, а ныне, слава богу, как ты приехал сюда, то всеми мерами буду стараться Е. и. в. показать услугу и верность, чтоб привести их в подданство всероссийское, понеже он, Абулхаир-хан, их обычей знает. И я, нижайший, у него, хана, спросил, ежели они на то склонны не будут и в подданстве всероссийском быть не похотят, и привести их к тому будет невозможно, не будет ли от народов твоих мне какой опасности? И он, хан, мне на то сказал, ежели-де знатных старшин подарками удовольствуем, то-де никакой опасности не будет, и в подданство привести их будет нетрудно. Потому я, нижайший, у него, хана, спросил, когда он у меня примет Е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы всероссийской грамоту. И он, хан, сказал: о том-де пришлем известие, как он, хан, переговорит с знатными старшинами. И пошел я от него к себе в кибитку.

А поутру хан прислал ко мне тайно собственного своего человека, чтоб я прислал к нему, как можно поскарея, сукон, бобров, выдр и протчее, что есть у меня для подарения старшинам. И я на то ему сказал: прежде присяги ему, хану, жалованья и Е. и. в. милостивые знаки отдать не могу. И вторично он, хан, ко мне прислал, чтоб я поскаряе прислал к нему товаров как ни есть уловить старшин, а ежели-де не пришлет, то ему и мне будет немалая опасность. Того ради принужден был я обещать Е. и. в. жалованья з грамотою к нему, хану, вместе принести, а знаки милости Е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы – шубу, шапку и саблю – не отдал, пока он, хан, к присяге не придет и пункты не подпишет. А как оной посланной ханской от [54] меня отошел, тот же час киргис-касацкие старшина ко мне прислали, чтоб я шол с Е. и. в. грамотою к хану.

И октября 7 дня с Е. и. в. грамотою и жалованьем я к нему, хану, пришол, где были все знатные старшина, и речь выговорил. И Е. и. в. грамоту хан, с места встав, принял, на голову поднел и подле себя положил. И подарки – сукна, бобры, выдры, юфть, лисицы, чай – принять приказал, и посадил меня хан подле себя по левую руку; и потом спустя с четверть часа велели мне вытить ис ханской кибитки, и как я пошол в свою кибитку, того же часу стали дуван дуванить – Е. и. в. жалованья, что прислано было к Абулхаир-хану, с великим криком и дракою и ис кибитки ханской, все что есть, вынесли на поле, и стали делить с великою бранью, плетьми и саблями между собою бились, а потом стали думать, чтоб меня убить. И услышел оное один башкирец, прибежал ко мне и сказал: здумали-де Киргис-касацкая орда тебя убить и ограбить. И я, как такое их злое намерение услышел, призвал к себе своих знатных башкирцов Алдарбая Исикеева ⁶, Таймаса Шаимова ⁷, Касямиша-батыря Беккочина, Оразая Ободанова, Кидраса Мулакаева и спросил их, каким образом их, киргис-касацкое, злое намерение отвратить. И оные башкирцы мне сказали: никакого способу к спасению не знают кроме одного, что имеетца у них знатные старшины Букембай-батырь ⁸, да зять ево Эсет-батырь ⁹, да брат ево двоюродной Худай-Назар-мурза, которые-де изо всех их лутчие, и сильные, и умные люди, и доброва состояния; надобно-де их подарить довольным числом, надеемся-де, от них нам польза будет; а ежели-де они к нам не склонятца, то-де ни от кого нам надежды нет, кроме бога.

Однако ж я послал объявить о том хану, что народ их имеет такое злое намерение меня убить, чтоб он, хан, мог меня от такого злого киргис-касацкого намерения освободить. На то он, хан, посланному от меня сказал, чтоб мог сыскать Букенбай-батыря – кроме-де ево спасения нет, понеже и он стал им подозрителен. Потом спросил я оных башкирцов, чтоб ево, Букембай-батыря, как можно искусным образом ко мне привести. И из башкирцов один Таймас Шаимов имел с ним издавна дружбу и поехал сыскать ево з зятем и з братом на степи, и, уговоря их, ко мне привел ввечеру. И стал я им говорить, Букенбаю-батырю з зятем и з братом, тако: уведомился я, что ваша Киргис-касацкая орда имеет злое намерение меня убить, чего ради они так хотят зделать, понеже я сюда [55] прислан по указу Е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы всероссийской по прошению Абулхаир-хана, також-де и вашей, а не так, чтоб я прислан вас неволею в подданство привесть, а ежели вы меня хотя и умертвите и тем Российской империи нималого ущербу учинить не можете, токмо такова славного монарха приведете в злобу, не токмо с Российскою империею иметь войну, но не можете сыскать места от однех от российских подданных от калмык и от башкирцов; а ежели-де надо мною что учините, то всемилостивейшая государыня императрица всероссийская кровь мою вам так оставить не соизволит, и тем можете вы за неповинную кровь мою со всею своею ордою разоритца. И ежели вы не хотите быть в подданстве Е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы, и вы меня отпустите добрым порядком паки назад в Росию. И он, Букенбай, на то мне сказал: в Хиве Бековича ¹⁰ убили, что-де не могли реванжа отыскать, и так-де пропало. И я ему сказал: правда, хивинцы з Бековичем поступили по-варварски, ибо пот солнцом нигде такова обычая нет, чтобы послов умерщлять, а они то учинили над Бековичем нечеловечески, но по-скоцки, а что от хивинцов реванж не отыскан за многими притчинами, понеже когда Бековича убили, в то время продолжалася война многия годы в Росии со шведом; и многия иные подобныя притчины я им предъявлял. А потом в 1726 году прислал хивинский хан посланца своего с повинною грамотою, и оной посланец от нас с награждением паки возвращен в Хиву. А ежели вы, Букембай-батырь, трудами своими покажете к Е. и. в. всемилостивейшей государыне императрице верную услугу, и своих киргис-касаков от злаго намерения уговорите и их успокоите, и в подданство всеросиское приведете, и ханскую партию держать будете, и за такую вашу верную услугу обещаю, что вы милостию Е. и. в. награждены будете довольно, и причтены между добрых и верных слуг будете, и впредь до смерти вашей оставлены не будете, понеже лутче жить в покое, нежели в разорении, и лутче за доброе дело получить награждение, нежели по злодейству получить злое нападение. И они, Букембай-батырь з зятем и з братом, к моим словам склонились и обещали их, казаков, привести в подданство всероссийское, и ясак платить будут, и аманатов дадут. И я им обещал дать на 500 руб. товаров, с тем от меня и поехали.

Того ж октября 10 числа призван я был к ним в собрания, где был и Абулхаир-хан. И спросила меня киргис-касацкая старшина, [56] зачем я к нему приехал. И я ему ответствовал: отправлен я по указу Е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы всероссийской с всемилостивейшею грамотою к Абулхаир-хану и к вам, киргис-касацким старшинам, и ко всему войску киргис-касацкому против письмянного прошения Абулхаир-хана и по словесному предложению посланцов ваших, и можете известны быть во ответной грамоте, которая прислана чрез посланцов ваших Кутлумбетя Коштаева, да Сеиткула Кидагулова. И потом касацкая старшина стали со мною говорить с великим серцем тако: мы-де Обулхаир-хану просить подданства всероссийского грамоты писать и посланцом словесно объявить, якобы ясак платить и аманатов дать, того мы не велели, токмо мы, киргис-касацкая старшина, присоветовали послать посланцов, чтоб быть с Росиею в миру, а не в подданстве, а и ныне в подданстве быть не хотим, и надобно-де тебя за то убить досмерти. И как я, нижайший, от киргис-касацких старшин такие противные слова услышал и стал им з серцем же говорить тако: понеже Росийская империя в свете славное государство, и такому славному монарху с вами, яко степными зверьми, быть в миру неприлично, ибо Росийская империя от вас никакого опасения не имеет и в вас нужды нималой нет, а вам от подданных росийских – великая опасность: первое – от калмык, второе – от башкирцов, третье – от яицких казаков, четвертое – от сибирских городов; и всегда вы от них побеждены и разорены бываете. И ежели вы не пожелаете быть в подданстве Всеросийской империи, и я с вами мирнова договору чинить не буду и такова беславия Росийской империи не принесу; или вы гнушаетесь, чтоб быть вам в подданстве Всеросийской империи; не токмо вы, яко степные звери, но многия самовластные цари и ханы в подданстве всеросийском имеютца: первое – царь грузинский, Аюка-хан калмыцкой, Аликула-хан, Усмий-хан кагацкой; многия к тому приличныя я им слова говорил.

И как они, касацкая старшина, от меня слова выслушали, и выступя из них, Букенбай-батырь стал говорить Абулхаир-хану: по желанию твоему быть в подданстве всеросийском желаем и в том себя присягою утвердим. И Абулхаир-хан, и Букембай-батырь, и протчия знатная старшина того числа учинили присягу, а большая часть не присягали, стали быть противны; потом меня отослали в свой обоз, и противные партии стали умножаться с того числа и объявляти мне на каждой день смерть. И [57] Абулхаир-хан чрез два или три дни, и Букембай-батырь ко мне прихаживали и со мною советывали, как с киргис-касацкими старшинами поступать, и увещевали меня, чтоб я знатных старшин 30 человек подарками удовольствовал, которых я, нижайший, сукнами, бобрами и протчими товарами удовольствовал. И оные 30 человек стали держать Абулхаир-хана партию и Букенбай-батыря.

Того ж октября 20 числа в полночь прислали ко мне Абулхаир-хан, чтоб я прислал к нему сукна 60 аршин всякого цвету, да кармазинного 50 аршин, 20 бобров, 40 выдр, 20 юфтей, красных кож, 5 касяков семиланной камки, 5 чернобурых лисиц, 3 тюня китайки для роздачи знатным киргис-касацким старшинам, и приказал ко мне чрез своего человека, ежели я к нему вышепоказанных товаров не пришлю, то-де заутра нас с ним предадут к смерти; и паки вторично прислал с тем, ежели к нему вышеобъявленного числа товаров не пришлю, то-де он, хан, велит отнять насильно, за то-де на него, хана, всемилостивейшая государыня императрица гневатца не будет, понеже-де он, хан, трудитца, яко диких людей привести в подданство всеросийское. И вышепоказанных товаров отослал я з башкирцом Таймосом Шамовым, и оные товары хан киргис-касацким старшинам роздал все без остатку, и оные старшина, которые от хана и от меня подарками довольствованы, те учинили присягу, чтоб быть в подданстве всеросийском, и ежели хто на то будет противен и противу тех, чтоб не желать своего живота.

А после того явилася другая противная партия и два раза на меня и на хана приступали, чтоб меня убить досмерти, однако с помощью божиею в обозе ничего они мне учинить не могли и напали на меня при море Аральском, когда стали кочевать, чтоб меня убить досмерти или поймать живьем да замучить; и при кочевье ничего учинить не могли, токмо поймав, увезли от меня одного знатного башкирца Таймаса Шаимова и мучили его тирански. Потом послал Букембай-батырь брата своего Худай-Назар-мурзу к тем противным касакам, чтоб их от злаго намерения уговорить и башкирца Таймаса от них освободить. И он, Худай-Назар, оных противных касаков от злаго намерения уговорил, и башкирца Таймаса от них свободил, и знатных старшин привел к хану, которых я подарками удовольствовал. И оные старшина в подданстве всеросийском быть присягали и к пунктом свои знаки приложили. [58]

И как Абулхаир-хан и Букембай-батырь Малую орду успокоили и отправили в Среднюю орду Худай-Назар-мурзу к Шемяки-хану ¹¹ с тем, что Малая орда в подданстве всеросийском быть все присягали и ясак платить обещали, а именно: Абулхаир-хан своего владения – четыре тысяч лисиц, зять ево Батырь-Махамет-салтан ¹² своего владения – 1000 лисиц да 1000 корсаков, да сын Абулхаир-хана Нуралы-салтан своего владения – 1000 лисиц; чтоб и он, Шимяки-хан, уговоря своих старшин, принял подданство всеросийское. И он, Шемяки-хан, на рассуждения Худай-Назара-мурзы склонился быть в подданстве всеросийском, в том и присягали и ясак платить ис своего владения обещал, а именно: 2000 лисиц да 1000 карсаков, на что дал письменное обезательство.

А других ханов, салтанов и старшин в Средней орде к тому склонять, чтоб привести в подданство он, Шемяки-хан, обещал, понеже Киргис-касацкая орда из древних лет разделена на три части, а имянно: Большая, Средняя и Малая Орда – Улуюз, Ортаюс, Кичеюз. Большая орда кочюют за бухарами в дальном разстоянии и с Среднею, Малою ордою не съезжаютца, у них же хан особливой. Средняя орда кочует около Тобольска, а ханами у них – Шемяки-хан да Кочек-хан ¹³, двое салтанов – Борак-салтан ¹⁴, да Оболмамет-салтан ¹⁵; а в Малой орде – один Абулхаир-хан, да двое салтанов – зять ево Батырь-Махомет-салтан, да сын ево Нуралы-салтан. Городов у них никаких нет, и вся орда киргис-касацкая кочевная, а довольствуютца скотом, но и больше ловят лисиц и корсаков довольно, а хлеба не пашут. А в Среднею орду за дальностию ныне зимою я не поехал, а поеду к нему весною, и что другие ханы ясак платить обещать будут, в том у них возьму письмянное обязательство и буду ханов и салтанов и знатных старшин приводить к присяге.

Абулхаир-хан между протчими ханами у них был в великом почтении, а ныне на него, Абулхаир-хана, все злобятца за то, что он просил быть в подданстве всероссийском один. И подлинное намерение Абулхаир-хана чрез многия разговоры узнал[и], и он мне объявил, чего ради он один без согласия других просил быть в подданстве всеросийском: первое – ханы у них несамовластные, второе – ненаследные, а он, Абулхаир-хан, желает, чтоб протекциею Е. и. в. быть ему самовластным и дети б ево по нем были наследники, так как Аюка-хан волен над своими [59] калмыками. И ежели впредь не испортитца Абулхаир-хан, ныне так верно поступает к стороне росийской, как надлежит доброму человеку и верному слуге.

А как Букенбай-батырь в бытность мою в Киргис-касацкой орде стал верные услуги казать, понеже он, Букембай, человек доброй совести и умной, и я, нижайший, от смерти избавился им, понеже с приезду моево в Киргис-касацкую орду декабря по 25 число 731 году всегда киргис-касаки имели намерения, чтоб меня и хана убить досмерти, токмо спаслись охранением Букембай-батыря, о чем пространно о верных службах Букембай-батыря и на меня о вседневных нападениях объявлено будет во вседневной моей записке. И взяли меня и хана он, Букембай, з братом и зятем в свои улусы, чтобы киргис-касаки не учинили мне какой противности, и ныне живем у них, и Киргис-касацкая орда склонилась в подданстве всеросийском быть чрез добродетельное старание ево, Букембай-батыря. И объявил он мне, Букембай-батырь, свою тайность и просил меня, ежели-де, паче чаяния, Киргис-касацкая орда не состоит в слове и отстанут от подданства всеросийского, то он, Букембай-батырь, и зять ево Есет-батырь, и брат ево Худай-Назар-мурза от них, киргис-касаков, отстанут и желают быть под рукою Е. и. в. всеросийского и кочевать бы им было вольно по реке Яику, и оное их намерение Е. и. в. угодно будет ли; и ежели-де протчие киргис-касаки будут нападать на них, чтоб для споможения им Букембаю-батырю указы на Уфу к башкирцам и яицким казакам пришлютца ль, то он, Букембай-батырь, з зятем обещают Киргис-касацкую орду привести в подданстве всеросийское в два года саблею. А владения у них, Букембай-батыря з братом и зятем ево, будет 7000 кибиток; а ежели-де Киргис-касацкая орда по присяге своей будет крепка стоять в подданстве всеросийском, то он, Букенбай-батырь, з зятем ево будут с ними, киргис-касаками, жить мирно и постоянно, на что я их, Букенбай-батыря з зятем, обнадежил: намерение их Е. и. в. милостиво за благо принять соизволит и на Уфу башкирцом и яицким казакам, и где кому способно будет, им споможение чинить указы пришлютца. И потом Абулхаир-хан, и Букенбай-батырь, и зять ево Есет-батырь, и брат ево Худай-Назар-мурза в том намерении себя крепко и верно утвердили и вторично присягали.

А мое слабое мнение, чтоб Абулхаир-хана и Букенбай-батыря з зятем и з братом ево всеконечно надобно со обнадеживанием [60] от киргис-касаков оторвать, ибо я у них видел, буде Букенбай-батырь з зятем от них, киргис-касаков, отстанут, то киргис-касацкая надежда вся пропадет, однако ныне, как можно видеть, что вся орда утишилась, только я еще с протчими в Средней орде ханами не видался, салтанами и старшинами. А в майе месяце всегда у них живет собрание, где будут ханы, салтаны и знатная старшина, и я сего 732 году в майе месеце со всеми увижусь.

А которые ханы и салтаны присягали и обязались письменно, чтоб быть в подданстве всеросийском и ясак платить каждой, что из своего владения, и просили меня, что с тем известием желают они отправить к Е. и. в. посланцов своих: Абулхаир-хана посланец – свойственник, Букенбай-батыря – Баке-батырь с одним служителем, а от Шемяки-хана – двое посланцов: Кулаке-теленгут, а другой – Яилган, и при них один служитель Амаллык; от зятя Абулхаир-хана Батыря-салтана – посланец Махомет-ходжа ¹⁶ с одним служителем, от сына Абулхаир-хана Нуралы-салтана – посланец Чека-теленгут, жены Абулхаир-хана – посланец Машкар. И оных посланцов пожаловать наградить, понеже то приятно будет другим ханом и салтанам подданство всеросийское принять. Посланцу Абулхаир-хана – свойственнику, Букенбай-батыря – Баке-батырю, да Шемяхи-хана посланцу Кулбаке-теленгуту – по 50 руб., по 4 аршина хорошего сукна да по чернобурой лисице; человеку Шемяхи-хана – посланцу другому и Батырь-салтана посланцу – по 40 руб., и по 4 аршина сукна и по одной лисице человеку; Нуралы-салтана посланцу и жены Абулхаир-хана посланцу – по 30 руб., по 4 аршина сукна и по одной лисице человеку, 3-м кощеем – по 10 руб. человеку; особливо Абулхаир-хана посланца Баке-батыря надобно пожаловать тайно сверх той дачи еще тридцать рублев да сукно, чтоб Букенбаю было то приятно, а кормовых денег первым двум персонам – по 15 коп., а прочим 4 человеком – по 12 коп., а 3 кащеем – по 7 коп. на день человеку, а на дрова и на свечи опричь кормовых, а при отъезде пожаловать им кормовых денег на два месяца, да с оными ж посланцами соблаговолить пожаловать прислать киргис-касацким владельцам за доброе их намерение, что они подданство всеросийское приняли, милость Е. и. в. – несколько товаров: сукна, черныя лисицы, выдры, юфть, а именно: Абулхаир-хану – на 100 руб., Шемяки-хану – на 100 руб., Батырю-салтану – на 70 руб., Нуралы-салтану – на 50 руб., и оное им зело приятно будет. [61]

На то смотря, другие ханы и салтаны будут в подданство всеросийское просить сами и ясак платить с великою охотою, и мне совершить свою комисию будет очень легко. И Государственная Коллегия иностранных дел соблаговолит особливо пожаловать ко мне прислать з башкирцом Кидирясом да з дворянином Кирилою Барабанщиковым на 300 руб. товаров: ис кармазинных сукон краснова – 40, зеленова – 20 аршин ценою по 2 руб. по 50 коп, ис простых сукон краснова – 20 да зеленого – 20 аршин, пять лисиц черных – по 10 руб. лисица, да пять лисиц – по 5 руб. лисица, 10 выдр порешены, 10 юфтей, красных кож на дачу в Средней орде ханам, салтанам и старшинам, понеже у меня не осталось ничего товаров, и свои вещи и платья с плечь – все роздал и тем их в подданство всеросийское привел и от злаго намерения утишил. Да на содержание мое пожаловать прислать червонных, понеже я у себя не имею денег ни копейки и пропитания имею вдолг, чтоб мне здесь живучи, не принять посрамления. А с приезду моего и поныне от страху, от голоду и холоду приемлем несносную трудность, того ради, что в Киргис-касацкой орде мне корм не дается, и я у них не прошу и тем их не озлобляю, понеже-де они, киргис-касаки, преж сего такова обычая не имели и ныне едва приходят на истинной путь.

А что Абулхаир-хан писал ко мне в Уфу, якобы бухарской и хивинской ханы просили чрез него, Абулхаир-хана, чтоб быть в подданстве всеросийском, и то – неправда, а от бухарского хана к нему, Абулхаир-хану, прошения такого не было, токмо от хивинского хана к нему, Абулхаир-хану, при мне прислан был посланец, и я с ним виделся, и о том разговоров никаких не было, а наивяще оной посланец возмущал Киргис-касацкую орду, чтоб они подданства всеросийского не принимали, а меня бы убили. Однако ж оной посланец мне учинить ничего не мог, токмо-де он, Абулхаир-хан, в ту меру писал, что он желает Бухару и Хиву в подданство всеросийское привести неволею, а ныне он, Абулхаир-хан, послал сына своего Нуралы-салтана к брату своему в Хиву с тем, чтоб он канечно принял подданство всеросийское, також договоритца о комерции, чтоб бухарские и хивинские купцы в Росию ездили чрез Киргис-касацкую орду.

На то я ему, Абулхаир-хану, в разсуждение предлагал, что[бы] на то ево склонить, понеже чрез Киргис-касацкую орду [62] комерции быть невозможно, киргис-касаки – люди дикия и непостоянныя и страху от ханов не имеют, буде купцам какую пакость зделают, то будет вам ханом безславия; разве учинить так, буде бы Абулхаир-хан просил у Е. и. в., чтоб милостиво указать соизволила на устья реки Орь, где впала в реку Яик, зделать крепость и в такой крепости надлежит тебе, хану, зимовать, и из киргиз-касацких старшин изо всякого роду по одному человеку быть тут во оном же городе у киргис-касацких дел судьями погодно, ежели кто из киргис-касаков провинитца, чтоб они, судьи, по указом Е. и. в. учинили тем пристойное наказание и потом можно надеяться, Киргис-касацкая орда будет жить с покоем и купцам обид чинить не будут, и тебе, хану, будет беспечально. На что он, Абулхаир-хан, склонился и с радостию за благо принял.

А по моему слабому мнению, на устье реки Орь всеконечно надобно зделать фортецию для того: первое, что киргис-касаки аманатов давать на Уфу из детей старшин отказали, а как они из самих старшин из каждого роду по одному человеку учинят, яко судьями у киргис-касацких дел в том городе жить, ясак збирать и в Москву отсылать погодно, то они будут вместо политичных аманатов, и киргис-касаком пакости делать росийским подданным будет невозможно; понеже оная крепость будет им, касакам, великой страх, а росийским подданным – превеликое охранение, и ежели оная крепость построена будет, то в Бухару, в Хиву, в Ташкент и в Торкустан караванам ходить будет зело способно, ибо от Уфы Хива ближе, нежели от Астрахани, понеже устье реки Орь от города Уфы разстоянием 550 верст, а Хива от того ж устья – 600 верст, а до Бухары от того ж устья – 800 верст, и дорога зело способная, воды довольные, о чем впредь объявлено будет в ланткарте ясно, а ныне ланткарты зделать было никак невозможно; и опасности купцам не будет, понеже в канвое для провожания будут киргис-касаки сами.

Да прошедшего декабря 26 дня 731 году призван я был к Абулхаир-хану, где были и старшина касацкая, и объявили мне: в прошлом-де 729 году от него, Абулхаир-хана, отправлен был посланец Бекбулат с товарыщи 4 человека в Табольск, которой и поныне держитца под караулом в Табольску, и тем они меня многократно упрекали. На то я им сказал: оной посланец зачем от них послан был в Табольск и за какую притчину он одержан, о [63] том я и известия не имею, знатно за ним, посланцом, ваши киргис-касаки учинили росийским подданным какую пакость, может быть, по-вашему обычаю и одержен был, понеже у вас то над послами делаетца. И при той конференции о полонениках с ними я имел разговор, чтоб российских пленников они отдавали, а которыя есть от них в полону в Руси, и те им отданы будут без окупу, и к тому многия пристойныя резоны им говорил. И на то ханы склоняются, токмо народ киргис-касацкий того не желают, а желают, чтоб как великоросийских, так и киргис-касацких пленников, положа цену, отдавать на выкуп, токмо я без позволения Государственной Коллегии иностранных дел о цене с ними договариваться не смею, однако, сколько возможно будет домогатца, представляя пристойныя резоны, чтоб безденежно возвращали.

А как я, нижайший, до владения каракалпацкого доехал, тогда каракалпацкий хан прислал ко мне письмо и притом для договору прислал три человека из духовных да пять человек из знатных старшин просить, чтоб ему своею ордою всемилостивейшей государыни и всероссийской быть в подданстве, а ясак платить не желают. Токмо из них один знатной старшина, называемой Уразак-батырь, обещался домогатца их, каракалпак, привести к тому, чтоб и они ясак платили. И имелися у них, каракалпак, завоеванные тому назад с шестьдесят лет наши башкирцы двести кибиток, и они мне оных отдать обещали, а о российских пленниках я им довольно говорил, чтоб они, показуя первую верность к Е. и. в., российских пленников отдавали, и то б было Е. и. в. зело приятно; и еще на то не склоняются, ибо скоро их на истинной путь привести отнюдь невозможно, понеже оные народы люди дикие.

И Государственная Коллегия иностранных дел ежели вышеобъявленное Абулхаир-хана и Букенбай-батыря намерение за благо принять соизволит, чтоб в запас на Уфу к башкирцам и яицким казакам, и где кому способно будет, для споможения Букенбай-батырю и зятю ево Есет-батырю прислать Е. и. в. указы, а о строении на устье реки Орь города Абулхаир-хана обнадежить ли, а о вышепоказанном посланце Бекбулате с товарищи четыре человека в Табольск соблаговолить послать Е. и. в. указ, чтоб привести их в город Уфу неумедля; а меня, нижайшего, уведомить, за что оной посланец одержен был в Табольску, чтоб я в собрании в майе месяце киргис-касакам о том мог ясно предъявить и оного посланца из Уфы им отдать ли. А ежели не отдать, [64] то им будет очень противно и о пленниках, ежели не склонятся безденежно возвращать, денежною ценою договариватца ль, а посланцов Абулхаир-хана и прочих соблаговолить возвратить к майю месяцу. А ежели оные-де посланцы к майю месяцу не возвратятся, то в договорах учинится превеликая остановка, то дожидатца мне будет другова году.

Покорно прошу Государственную Коллегию иностранных дел присланного от меня дворенина Кирилу Барабанщикова за многия ево верные службы и всеусердныя труды пожаловать ево, Барабанщикова, в Уфинския дворянския роты вахмистром и о том в Уфу послать Е. и. в. указ, понеже он, Барабанщиков, человек доброй, не токмо, что в ундер-, но и в обер-офицеры достоин. А башкирцу Кидрясу Моллакаеву пожаловать пятьдесят рублев денег и на кафтан сукна, понеже он, Кидряс, во интересах Е. и. в. верной слуга и многократно видел смерть и зело доброжелателен к российской стороне, и ежели он будет награжден, то и протчия башкирцы, которыя имеютца при мне, на то смотря, будут во интересе Е. и. в., не желея живота своего, со усердием служить. А Киргис-касацкая орда будет числом сорок тысяч кибиток. Каракалпацкая орда – числом десять тысяч кибиток.

Генваря в 5 день 1732 году из Аральского моря.

У подлинного подписано: по сему переводчик Мамет Тевкелев.

АВПРИ. Ф. 122/1. 1732 г. Д. 1. Л. 37-63; то же. Л. 10-35; ОВА МОН РК. Ф. 4. Оп. 11. Д. 177. Л. 70-122. Фотокопия с оригинала. Опубл.: Красный Архив. 1936. № 5 (78). С. 196-205.

Комментарии

1. Абулхаир-хан (Абулгаир) (ок. 1680-1748), хан Младшего жуза, а приблизительно с 1719 г. — старший хан казахов. Был средним сыном султана Кажи (Аджа, Хаджи, Ходжа), кочевавшего в Северо-Восточном Приаралье и на северо-западе Казахстана. Рано остался без родителей и при неизвестных обстоятельствах попал в плен к хану волжских калмыков Аюке (1672-1724), в ставке которого провел несколько лет, а затем возвратился в западноказахстанские степи. Согласно народным преданиям казахов, смог возвыситься в Младшем жузе благодаря поддержке авторитетного и влиятельного в Степи казахского батыра Джанибека Кошкарулы (ум. в 1751 г.), сохранившего свою глубокую преданность Абулхаиру до конца жизни.

В 1709 г. по призыву башкирских повстанцев откочевал в Восточную Башкирию, где по инициативе их предводителя знатного башкирского тархана Алдара Исянгельдина (ум. в 1740 г.) был провозглашен башкирским ханом. В начале 1710 г. вследствие военного наступления джунгаров на южные кочевья казахов Абулхаир спешно покинул Башкирию и прибыл в приаральские степи, где в том же году на курултае народных представителей и знати Младшего и Среднего жузов в Каракумах был избран ханом Младшего жуза. В течение восьми лет он почти постоянно кочевал на северо-западе Казахстана, а после смерти хана Каипа в конце 1718 г., заслужив статус старшего казахского хана, стал проживать в г. Туркестане.

С самых первых месяцев трагической ойрато-казахской войны 1723-1730 гг. («Актабан шубырынды») Абулхаир фактически возглавил народное сопротивление, направленное против завоевателей. В результате на состоявшемся в местности Орда Басы недалеко от Шымкента в 1726 г. объединительном съезде командиров ополченческих отрядов казахские ханы, султаны и батыры избрали его главнокомандующим объединенным народным ополчением казахов трех жузов. В последующие годы казахи под верховным командованием Абулхаира одержали крупные победы над войсками джунгаров в сражениях при р. Буланты (1727 г.) и Анракайской битве на юго-восточном побережье оз. Балхаш (кон. 1729 — нач. 1730 г.).

В этой связи имя главного организатора победоносной антиджунгарской эпопеи было увековечено благодарной народной памятью в названиях горы, протянувшейся на юг от Балхаша около Алакульского залива (гора Абулхаир), лога Абулкаир, находящегося в 25 км на северо-запад от районного центра с. Кулан современного района им. Т. Рыскулова Жамбылской области Казахстана, и лога Абулхаир — на территории современного Су- закского района Южно-Казахстанской области — в 25 км на юго-восток от с. Бабаата вблизи гор Таутары; т. е. во всех тех местностях, по территории которых в 1727-1730 гг. проходили маршруты наступательного движения казахских ополченческих отрядов. Все названные историко-топонимические объекты впервые были точно зафиксированы в топографических и документальных источниках еще в 1911 году.

Весной 1730 г. на курултае султанской знати и народных представителей Младшего и Среднего жузов, состоявшемся в летней ставке хана Абул- хаира, расположенной в бассейне нижнего течения р. Иргиз, было принято решение о заключении мира с царским правительством с целью прекращения набегов волжских калмыков и башкиров на приграничные кочевья казахских родов и предоставления казахам права беспрепятственного кочевания по берегам Яика и Тобола. Выполнение этой ответственной миссии казахские султаны, старшины и батыры поручили хану Абулхаиру,

Однако по совету своего старого сподвижника башкирского тархана Алдара Исянгельдина Абулхаир решил в нарушение постановления майского съезда представителей двух жузов просить русскую императрицу не о заключении мирного договора с Россией, а о принятии казахов в российское подданство. Тем самым он рассчитывал побудить царское правительство разрешить спорные вопросы, возникшие между башкирами и казахами по поводу использования водных источников и пастбищ в бассейнах рек Яика и Тобола, содействовать казахским ханам и султанам в возвращении под их контроль захваченных джунгарами присырдарьинских городов, и в первую очередь г. Туркестана; а также усилить верховную власть в Степи за счет определенных военно-технических, организационных и прочих преобразований. С этой целью в июле 1730 г. Абулхаир отправил в Москву к императрице Анне Иоанновне свое посольство в количестве И человек во главе с батыром из рода шекты Младшего жуза Сеиткулом Койдагуловым и бием из племени керей Среднего жуза Котлумбетом Коштаевым. 28 сентября 1730 г. его посольство прибыло к императорскому двору, а 19 февраля 1731 г. императрица Анна Иоанновна подписала две грамоты — Абулхаиру и казахским старшинам, в которых выражала согласие принять казахов в российское подданство на условиях, предложенных ханом.

Для приведения Абулхаира к присяге царское правительство отправило в Степь специальное посольство во главе с переводчиком «ориентальных языков» Коллегии иностранных дел мурзой А. И. Тевкелевым, который прибыл из столицы в Младший жуз, в ставку хана Абулхаира, распо- лагавшуюся в урочище Манитюбе на правом берегу р. Иргиз, 5 октября 1731 года. Пять дней спустя, 10 октября 1731 г., на курултае казахской знати и старшин Младшего жуза в обстановке острого противоборства сторон состоялось подписание Абулхаиром присяги на верность российскому престолу. Вместе с ним присяжные листы аналогичного содержания подписали 30 знатных старшин. С этого юридического акта начался длительный и сложный процесс присоединения казахских земель к Российской империи и постепенного утверждения российского колониального присутствия в казахстанском регионе.

15 или 17 августа 1748 г. Абулхаир был убит в местности между реками Олкейяк и Тургай в неравной схватке со своим главным политическим противником среди казахов султаном Среднего жуза Бараком (ум. в 1750 г.). Он был похоронен на кладбище, расположенном на территории современного Айтекебийского района Актюбинской области PK в четырех км от слияния рек Олкейяк и Кабырга, которое позже по этому случаю получило название Хан Моласы (Ханский могильник). Со времени погребения и до середины XX в. его могила постоянно являлась объектом обожествления и мистического поклонения казахов. Об Абулхаире см.: Кэстлъ Д. Дневник путешествия; Левшин А. И. Описание. С. 161, 166-170,178-188,191-211, 213-224, 264-268 и др.; Обзор Сырдарьинской области за 1911 год. С. 20; Тынышпаев М. История. С. 6, 194, 195; Вяткин М. П. К истории распада; Матвиевский П. Е. Абулхаир; Ерофеева И. В, Хан Абулхаир; она же. Памятное место Абулкаир. С. 292; она же. Родословные. С. 87-92, 96-98, 106-107, 110-113, 150-151; Касым- басе Ж. К. Государственные деятели. С. 5-73.

2. Нуралы (ок. 1710/1711-1790) — султан Младшего жуза, со 2.10.1748 по июнь 1786 г. — хан Младшего жуза. Старший сын хана Абулхаира от ханши Бопай. До избрания ханом управлял поколением бай- улы. Летом 1741 г. был провозглашен хивинской знатью ханом Хивы, но уже весной 1742 г. бежал из нее в кочевья своего отца, опасаясь расправы со стороны персидского шаха Надира. Через два месяца после гибели отца был провозглашен ханом старшинами некоторых родов Младшего и Среднего жузов. ю июля 1749 г., согласно специальному указу императрицы Елизаветы, в г. Оренбурге был совершен первый в истории русско-казахских отношений обряд утверждения Нуралы в ханском достоинстве. В отличие от своего отца Нуралы не обладал многими достоинствами харизматического лидера и не имел значительного авторитета в Степи. В годы его правления оренбургская администрация смогла заметно усилить российское присутствие в Младшем жузе, с одной стороны, ограничив свободу действий хана во внешнеполитической сфере, а с другой — наделив его ранее не свойственными степным правителям принудительно-карательными, контрольными и отчасти фискальными функциями и прерогативами. В 1786 г. в связи с острым недовольством подвластных старшин политикой Нуралы он был сослан императрицей Екатериной II в г. Уфу, где через четыре года умер. Имел 16 или 17 жен и 15 наложниц, от которых у него было 40 сыновей и 34 дочери. О нем см.: Георги И. Г. Описание. С. 136; Сиверс И. Письма из Сибири. С. 112, 121; Вяткин М. Я. Политический кризис. С. 14-16; Ерофеева И. В. Хан Абулхаир. С. 111-112, 169-170, 246, 294, 306, 307; она же. Символы. С. 115-118; она же. Родословные. С. 87-89, 97, 106-107,110-111,121-124,130-135,151; Касымбаев Ж. К. Государственные деятели. С. 140-167.

3. Кидряс Муллакаев (Кидиряс Моллакаев, Кидиряс Моллакайв) (ум. в 1789 г.). Башкирский старшина Каратабынской волости, тархан, потом главный старшина Ногайской дороги. Сын Муллакая Елушева. В 1731-1732 гг. был в составе дипломатической миссии А. И. Тевкелева в Казахской степи. Позднее в документальных материалах по башкирскому восстанию 1735-1740 гг. его имя косвенно упоминается в связи с поимкой в Табынске представителями местной царской администрации предводителя восставших башкир Кильмяка Нурушева. В 1773 г. участвовал вместе с другими восставшими башкирами в движении Е. И. Пугачева и получил чин полковника, но уже год спустя изменил своим соратникам и перешел на сторону царских властей. Поймав предводителя восставших мишарей пугачевского бригадира Канзафара Усаева, был награжден медалью и деньгами. Умер в 1789 году.

Вместе с тем историческая наука обязана К. Муллакаеву ценными сведениями из народных преданий башкир о правлении казахского хана Хаккназара (Акиазар, Акназар; после 1548/49-1580), записанными с его слов в начале 1740-х гг. известным историком Оренбургского края П. И. Рычковым. О нем см.: Рычков П. И. История Оренбургская. С. 181-182; Тоймасов С. Восстание. С. 199-200.

4. Ильбарс-хан (Эльбас-хан) (ум. в 1740 г.), хивинский хан (1728-1740), представитель династии казахских чингизидов по линии Осек-султана — восьмого сына основателя Казахского ханства Джанибек-хана (1470-1474). Приходился двоюродным братом хану Абулхаиру, Был возведен на хивинский престол влиятельным узбекским эмиром Ишмухаммед-бием (ум. в 1740 г.) при активном содействии хана Абулхаира, В период правления в Хивинском ханстве поддерживал тесные политические, династийные и дружеские отношения с Абулхаиром и другими султанами Младшего жуза. При их посредничестве стремился установить регулярные торговые связи с Россией и неоднократно отправлял своих посланников через Орск в Петербург.

В 1740 г. в ходе завоевательных походов в Среднюю Азию иранского хана Надира Афшара (1736-1747) оказал жесткое сопротивление завоевателям и осенью того же года был казнен Надиром вместе с двадцатью хорезмийскими эмирами на территории Хивинского ханства. Во время завоевания Хивы в плен к шаху Надиру попала жена Ильбарса вместе с шестью сыновьями: Газиз-Мухаммедом, Мухаммед-Рахимом, Сафаром, Джангиром, Шахгази и Абулгази, которые несколько лет содержались в Мешхеде, а после смерти Надира в 1747 г. были выручены из Ирана самопровозглашенным ханом туркмен-йомудов Акмаметом. Старшему сыну Ильбарса Достыгали-султану удалось избежать печальной участи остальных членов его семейства и после бегства из Хивы найти пристанище в семье Абулхаира. Несмотря на настойчивые попытки хана Младшего жуза добиться от иранского шаха освобождения жены Ильбарса из плена, эти старания успехом не увенчались. Лишь десять лет спустя преемнику Абулхаира Нуралы-хану удалось после многократных обращений к туркменскому хану Акмамету получить его согласие на возвращение жены Ильбарса в казахские степи. В 1751 г. она вместе со своими детьми прибыла к старшему сыну Достыгали-султану в Младший жуз, а затем по обычаю левирата вышла замуж за Нуралы-хана — двоюродного племянника своего покойного мужа. Со временем некоторые из сыновей Ильбарса (Сафар, Джангир и др.) стали основателями новых султанских династий на территории Младшего жуза. См.: ABПРИ. Ф. 122/1. 1732 г. Д. 1. Л. 121-121 об.; Д. 76. Л. 187-187 об.; 1752 г. Д. 3. Л. 78-79; МИБАССР. Ч. 1. Док. № 147. С. 323-324; КРО-1. Док. № 32. С. 47, № 82. С. 190; МИКССР-2. Док. № 18. С. 69; № 128. С. 342-343; МИКХ. С. 464-467; Вельяминов-Зернов В. В. Исторические известия. С. 102-103; История Узбекистана. С. 261-262; Ерофеева И. В. Родословные. С. 115, 126-128; Firdaws al-Iqbal. Р. 62-66; Notes № 353-357, 360, 368. Р. 575-578.

5. Истинные причины ложного утверждения Абулхаиром о согласованности его прошения о российском подданстве казахов трех жузов с просьбами и пожеланиями всех ханов и «всего войска касацкого» были четко указаны им в личной беседе с А. И. Тевкелевым в ханской ставке 20 октября 1731 года, что изложено последним в этом же документе, на С. 58-59 настоящего издания. Более подробно о мотивах такого поведения Абулхаира см.: Ерофеева И. В. Хан Абулхаир. С. 196-204.

6. Алдар Исянгельдин (Исикеев) (1670-е гг. — 16.05.1740), башкирский батыр, тархан, старшина Бурзянской волости Ногайской дороги, главный предводитель башкирского восстания 1704-1711 годов. В1709 г., в период наибольшего размаха восстания пригласил молодого султана Абулхаира в Зауральскую Башкирию, где инициировал его провозглашение ханом башкир. В последующие годы сохранил дружеские отношения с Абулхаиром и неоднократно приезжал погостить в его кочевья вместе со своими приближенными и детьми. В связи с обострением казахско-башкирских отношений из-за плодородных пастбищ по берегам Яика и Тобола, вызванным массовой откочевкой больших групп казахов Младшего и Среднего жузов в приуральские степи после оккупации джунгарами южных казахских земель, Алдар весной 1730 г. прибыл в ставку Абулхаира и посоветовал ему для урегулирования возникшей между соседними народами земельной проблемы просить царское правительство принять казахов в российское подданство и отправить с этой целью казахское посольство в Петербург. Летом-осенью 1730 г. он сопровождал казахских посланников непосредственно с территории Младшего жуза до Москвы; в 1730-1731 ГГ. был участником посольства А. И. Тевкелева из России в Казахскую степь и содействовал там принятию казахами Младшего и Среднего жузов российского подданства. За это в 1734 г. вторично получил от императрицы ярлык на наследственное тарханство и именную саблю с серебряными ножнами. В марте 1740 г. после подавления царскими войсками нового башкирского восстания попытался добиться от оренбургских чиновников смягчения наказания повстанцам, но по подозрению в соучастии в восстании (1735-1740) был арестован и в кандалах привезен в Мензелинск, где после жестоких пыток казнен. Впоследствии воспет башкирами во многих народных песнях. См. о нем: Акманов И. Г. Башкирские восстания. С. 202-217 и др.; Ерофеева И. Хан Абулхаир. С. 100-103, 185-187; Башкортостан. С. 113.

7. Таймас Шаимов (Шамов) (ум. позднее сер. 1750-х гг.), башкирский старшина Каратабынской волости Сибирской дороги, батыр, тархан. Имел давние контакты с казахами Младшего и Среднего жузов. В 1731-1732 гг. участвовал в составе дипломатической миссии А. И. Тевкелева в Казахскую степь, активно содействовал ему в принятии казахов в российское подданство. В 1732-1734 гг. отряды батыра Таймаса нанесли несколько ощутимых поражений крупным воинским отрядам хана Среднего жуза Семеке (1723/24-1737/38), вторгшегося в кочевья башкир Сибирской дороги, в результате чего сам хан и подвластные ему казахские роды были вынуждены вторично просить русскую императрицу о вступлении под протекторат России. За содействие, оказанное царским властям при принятии казахами российского подданства, построении крепостей по Яику и подавлении башкирского восстания 1735-1740 гг. был пожалован в тарханы. О нем см.: Башкортостан. С. 557; Ерофеева И. Хан Абулхаир. С. 204-205.

8. Букенбай (Букембай) Караулы (последняя треть XVII в. - 1741/42 г.). Казахский батыр, полководец, один из организаторов всенародного сопротивления казахов военной агрессии Джунгарского ханства. Происходил из рода табын поколения жетыру Младшего жуза, проживал до середины 20-х гг. XVIII в. преимущественно в Приараль- ском регионе, а последние 20 лет — на северо-западе Казахстана, в пределах современных Западно-Казахстанской и отчасти Актюбинской областей региона. С юных лет активно включился в борьбу казахского народа с джунгарами, в ходе которой за непродолжительное время потерял на поле брани четырех старших братьев. За проявленные смелость и мужество уже в молодые годы был удостоен от своих соплеменников почетного звания «батыр», а приблизительно в начале XVIII в. избран старшиной рода табын Младшего жуза. В 1710 г. — участник курултая знатных представителей Младшего и Среднего жузов в Приаральских Каракумах, где выступил с инициативой объединения всех разрозненных отрядов казахских ополченцев для отпора джунгарам. Избран казахскими старшинами командующим единого общеказахского ополчения, созданного на том курултае. В течение последующих 20 лет почти беспрерывно воевал с джунгарами «в первых огнях и выездах» вместе с ханом Абулхаиром, где командовал крупными воинскими силами. В 1726 г. принимал активное участие в военных кампаниях ханов Абулхаира и Семеке против волжских калмыков и затем более года (до сер, 1728 г.) находился в качестве аманата в ставке наместника Калмыцкого ханства Цэрен Дондука.

Благодаря успешной полководческой деятельности и незаурядным интеллектуальным способностям приобрел к началу 30-х гг. XVIII в. значительное политическое влияние среди казахов и большую известность за пределами Казахстана. В это время под управлением Букенбая и его ближайших родственников насчитывалось более семи тысяч семей казахов Младшего жуза. Кроме того, он имел тесные дружественные отношения с некоторыми знатными башкирскими батырами.

Являлся одним из ближайших соратников хана Абулхаира и сознательным сторонником его идеи централизации структур ханской власти в степи, а потому в октябре 1731 г. поддержал инициативу правителя Младшего жуза о вступлении казахов под государственный протекторат России. 10.10.1731 г. первым из казахских старшин официально принял российское подданство и этим решительным поступком побудил группу других казахских родоправителей Младшего жуза последовать своему примеру. Стремился посредством российского подданства добиться беспрепятственного кочевания подвластных ему казахских аулов по берегам Яика и Тобола и получить свободный доступ к крупным рынкам в Среднем Поволжье и Западной Сибири. Эти планы Букенбая в целом осуществились, в результате чего 29 августа 1740 г. он вторично принес присягу в Орской крепости на верность российскому престолу. В знак признания больших заслуг Букенбая в деле сближения Младшего казахского жуза с Россией императрица Анна Иоанновна наградила его в том же году именной саблей с серебряной «насечкой».

В 1741 — начале 1742 г. возглавил военный поход дружины казахских джигитов в количестве 500 человек в кочевья мангышлакских туркмен «для взятья полону и отгону скота», где встретил ожесточенное сопротивление и погиб в кровопролитном бою вместе с сотней других казахских воинов Младшего жуза.

Личность знаменитого батыра оставила глубокий след в исторической памяти казахов Младшего жуза. Его имя народ увековечил в названии высокого остроконечного холма — «Бокенбай шокысы» («Пик Бокенбая»), расположенного на территории современного Иргизского района Актюбинской области Казахстана. О нем см.: КРО-1. С. 51-92, 94-97, 99, 156-158, 164, 205, 211; Бакунин В. М. Описание калмыцких народов. С. 58; Ерофеева И. Хан Абулхаир. С. 325 (приложение).

9. Есет-батыр (Исет, Эсет) (1667-1749), знатный казахский батыр, старшина рода тама поколения жетыру Младшего жуза, второй тархан после Джанибек-тархана (ум. в 1751 г.). Активный участник борьбы с джунгарами в течение почти полувека, один из близких сподвижников хана Абулхаира. В период «Актабан шубырынды» наряду с борьбой в составе единого казахского ополчения трех жузов против джунгарских войск совместно с Абулхаиром вел боевые действия в 1723-1726 гг. на северо-западе Казахстана против волжских калмыков, где командовал крупным отрядом казахских джигитов Младшего жуза. С 1726 по 1728 г. вместе с батыром Букенбаем Караулы (ум. в 1741/42 г.) находился в ставке наместника Калмыцкого ханства Цэрен Дондука в качестве аманата. Во время пребывания миссии А. И. Тевкелева в Степи был в числе первых казахских старшин, присягавших в урочище Манитюбе на верность российскому престолу; затем активно содействовал со своим братом и зятем Абулхаиру в принятии российского подданства другими старшинами Младшего и Среднего жузов. За эти заслуги был удостоен присвоения ему царским правительством вслед за батыром Джанибеком почетного звания тархана. Умер в преклонном возрасте и похоронен на местности современного поселка Бестамак Алтайского района Актюбинском области PK. О нем см.: Бакунин В. М. Описание калмыцких народов. С. 58: Пальмов Н. Н. Этюды. Ч. III и IV. С. 259; АВПРИ. Ф. 122/1. 1743 г. Д. 33-38; КРО-1. С. 285-286, 363 и другие.

10. Бекович. Речь идет об Александре Бековиче Черкасском (?-1717), кабардинском князе, который по указу Петра I возглавил в 1717 г. русскую военно-разведывательную экспедицию численностью около пяти тысяч человек в Хиву. Был вероломно убит по приказу хивинского хана Ширгази (1715-1727).

11. Семеке-хан (Шемяхи, Шимяки) (ум, в 1737/38 г.), хан Среднего жуза (1723/24-1737/38), преемник своего старшего брата Болат-хана (1715—1723/24). Выдвинулся из сословия чингизидов и был избран ханом старшинами многих родов Среднего жуза в ходе ойрато-казахской воины 1723-1725 годов. Во второй половине 1720 -X годов был одним из предводителей казахских воинских дружин во многих походах против джунгар и волжских калмыков. 6 ноября 1728 г. посылал к волжским калмыкам специальное посольство для мирных переговоров. До начала 1730-х гг. кочевал в казахских степях по р. Тургай между кочевьями Младшего и Среднего жузов, в конце 1720-х гг. некоторое время владел г. Туркестаном. 19 декабря 1731 г. по примеру хана Абулхаира принял в своих кочевьях российское подданство. Однако в конце 1732 и в 1733 г. совершал военные набеги в приграничные кочевья башкир, где дважды потерпел крупное поражение от башкирских воинских отрядов знаменитого батыра и тархана рода каратабын Сибирской дороги Т. Шаимова. В связи с этими поражениями в начале 1734 г. возобновил перед русской императрицей свое прошение о подданстве. Императорским указом от 10 апреля 1734 г. оно вторично было предоставлено ему на прежних условиях. В середине 30-х гг. XVIII в. имел оживленные контакты с влиятельными башкирскими тарханами, батырами и старшинами. Обстоятельства смерти неизвестны. О нем см.: АВПРИ. Ф. 122/1. 1733 г. Д. 1. А. 296-297, 305-306; РГВИА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 30. Л. 47-49; Букейханов А. Примечания. С. 20, 55; Материалы по истории каракалпаков. С. 193, 195; Пальмов Н. Н. Этюды. Ч. 3-4. С. 261; Ч. 4. С. 206; Бакунин В. М. Описание калмыцких народов. С. 58; КРО-1. С. 36, 62, 76, 81, 83, 107-108, 117-118, 268, 270, 272, 486-489; История Казахской ССР. Т. 3. С. 21; Ерофеева И. Хан Абулхаир. С. 120-122.

12. Батыр-султан (ум. в 1771 г.), султан Младшего жуза (с 15.10.1748 г. — хан), управлявший частью подразделений рода шекты поколения алимулы, а после избрания ханом — помимо шектинцев — частями родов шомекей, бузун и карасакал того же поколения алимулы. Сын казахского хана Каипа (ум. в 1718 г.), зять хана Абулхаира (был женат на его племяннице). В юности воспитывался в Бухаре, откуда в начале 1728 г. был привезен в Хиву и посажен на ханский престол вслед за погибшим племянником Абулхаира Мамай-султаном (ум. в нач. 1728 г.). Но через несколько недель или полгода был смещен узбекской знатью с хивинского престола, после чего удалился в Северо-Восточное Приаралье, где возглавил отдельные подразделения рода шекты. С конца 1720-х гг. стал одним из первых политических противников Абулхаира, желавших занять в Степи ханский престол, но не имел широкой социальной поддержки в казахских жузах. В 40-х гг. XVIII в. был ближаишим союзником главного соперника Абулхаира султана Среднего жуза Барака, активно содействовал ему в организации убийства хана Младшего жуза.

После смерти Абулхаира отказался признать над собой власть его старшего сына и преемника хана Нуралы и 15 октября 1748 г., склонив на свою сторону подарками, полученными от своего сына хивинского хана Каипа (1747-1758), небольшую часть казахских старшин поколения алимулы, был избран ими ханом. В октябре 1749 г. просил царское правительство через своего посланника султана Тауке утвердить за ним ханский титул, но Коллегия иностранных дел 21.1.1749 г. официально отказала ему в этой просьбе. В последующие годы проживал большей частью в низовьях Сырдарьи и не играл заметной роли в политической жизни казахских жузов. О нем см.: МИКХ. С. 464-475; МИКССР-2. Док, № 109. С. 291-292; № 103. С. 276; КРО-1. Док. № 27. С. 38, Док. № 33. С. 62, 68, 213, 433, 472; Вельяминов-Зернов В. В. Исторические известия. С. 94-123.

13. Кучук-хан (ум. после 1785 г.), хан рода садыр племени найман Среднего жуза (после 1717 — ок. 1749/50), сын хана Турсуна (ум. в 1717 г.), родной брат Барак-султана (ум. в 1750 г.; см. о нем ком. № 14). В конце 1720-х гг. владел на юге Казахстана г. Сайрамом, кочевал преимущественно по Каратауским горам, между реками Талас и Арысь вблизи границ Джунгарского ханства. С середины 30-Х гг. XVIII в. находился в зависимости от Джунгарии. С начала 50-х гг. XVIII в. в связи с усилением власти султана Аблая в Среднем жузе утратил сколько-нибудь заметное политическое влияние в Степи и, вероятно, по той же причине лишился и самого ханского титула. Приходился тестем султану Нуралы, за которого выдал свою дочь, ставшую старшей женой (байбише) этого чингизида. О нем см.: АВПРИ. Ф. 122/1. 1730-1731 гг. Д. 1. Л. 68 об.; КРО-1 С. 36, 62, 99, 326, 420; МИКССР-2. С. 134; Андреев И. Г. Описание. С. 103, 116-117; Тынышпаев М. История казахского народа. С.187.

14. Барак-султан (ум. в 1750 г.), султан Среднего жуза, в августе-сентябре 1749 г. — хан группы родов Среднего и Старшего жузов, управлял большинством родов племени найман, частью родов племени конрат и родом каракесек племени аргын, а с осени 1749 г. — некоторыми подразделениями племени дулат Старшего жуза. Сын хана Турсуна (ум. в 1717 г.), родной брат Кучук-хана (ум. после 1785 г.). Имел постоянную ставку на юге Казахстана, в г. Икане, право на владение которым унаследовал от своего отца. С конца 1730-х гг. был основным политическим соперником хана Абулхаира, и желая составить ему сильную конкуренцию за влияние в Степи, в ноябре 1742 г. принял российское подданство. Однако больше придерживался проджунгарской ориентации и в 1742 г. отправил своего старшего сына султана Шигая (ум. в 1750 г.) в ургу в качестве аманата. Пользовался расчетливой поддержкой оренбургского губернатора И. И. Неплюева (см. ком. № 17), разжигавшего соперничество между Бараком и Абулхаиром с целью ослабления влияния последнего на кочевое население трех жузов и дезавуирование института старшего хана в общественном сознании казахов. 15 или 17 августа 1748 г. в борьбе за власть Барак убил хана Абулхаира и откочевал к границе с Джунгарией на р. Сарысу. Отсюда он дважды посылал в ургу к хану Цэвану Доржи (1745-1750) прошение о предоставлении ему джунгар- ского подданства, но не получил никакого ответа. В результате этого был вынужден в конце 1748 г. обратиться за решением вопроса о своей виновности в убийстве Абулхаира к суду биев. Суд биев в составе четырех человек, из которых первый арбитр — бий Олжебай из рода баганалы племени найман — был подвластен самому Бараку, а трое остальных биев — Караток из рода торткара, Козанай и Мамет-аталык из рода кара- кесек поколения алимулы Младшего жуза — находились под властью его сообщника в убийстве Абулхаира султана Батыра (ум. в 1771 г.), формально оправдал Барака. После этого казахский султан откочевал с группой подвластных ему родов в район Туркестана, где осенью 1749 г. был избран их старшинами ханом при поддержке влиятельного в Старшем жузе Толе-бия Алибекулы.

Однако сыновья убитого Абулхаира, не признав легитимным оправдательный приговор четырех биев, стали искать возможность отомстить семейному врагу и с этой целью вступили в политический торг с джунгар- ским ханом Цэваном Доржи, которому пообещали отдать в жены за голову ненавистного убийцы уже сосватанную раньше их отцом родную сестру. В начале 1750 г. Барак был отравлен в г. Карнаке в доме у одного ходжи, к чему, по убеждению многих казахов, имел прямое или косвенное отношение сам Цэван Доржи. Барак был похоронен в Туркестане. О нем см.: Архив ПФ РАН. Разд. II. Оп. 1. Д. 126. Л. 18 об.; КРО-1. С. 484-489; Андреев И. Г. Описание. С. 37, 41, 42, 103; Витевский В. Н. И. И.Неплюев и Оренбургский край. Т. 3. С. 700-715; Вяткин М. Я. К истории распада. С. 17-20; Ерофеева И. Хан Абулхаир. С. 297-304.

15. Абулмамбет (Оболмамет)-султан (конец XVII — ок. 1771), султан Среднего жуза, с 1739 г. — хан, соправитель хана Кучука, хана Барака (кон. 1749 — март 1750), сына Семеке-хана хана Есима (сер. 1750-х — 1798). Старший сын хана Среднего жуза Болата (после 1715-1723) и внук Тауке-хана (1680-1715).

Выдвинулся в число казахских лидеров на рубеже 20-30-х гг. XVIII в. в ходе напряженной борьбы казахского народа с джунгарской экспансией. Был избран в ханы небольшой группой старшин части кочевых родов аргы- нов при активном содействии влиятельного среди них и городского населения Южного Казахстана жителя г. Туркестана казахского батыра Нияза.

Под его управлением находилась часть родов племени аргын, а с 1750 г. помимо них — племя керей, некоторые роды племени найман и 5 тыс. семей казахов разных родов племени конрат Среднего жуза. В 1743-1745 гг. был совладельцем городов Туркестан, Сауран, Отрар, Сузак, Угустау и некоторых других оседлых поселений со старшим сыном хана Семеке Сеит-ханом (1741-1745), в конце 1749 — начале 1750 г. — со вторым сыном Семеке Есим-ханом.

28 августа 1740 г. Абулмамбет-хан принял в Орской крепости российское подданство. С 1743 г. проживал в г. Туркестане, где в течение почти трех десятилетий поочередно соперничал за власть и политическое влияние на окрестное кочевое и оседло-земледельческое население с сыновьями хана Семеке ханами Сеитом и Есимом-ханами и с этой целью искал в 40-х гг. поддержки у джунгарских ханов. После смерти хана Абулхаира имел в Степи номинальный статус старшего хана. Многие годы выступал покровителем султана Аблая, который испытывал к нему личную привязанность и относился с доверием и уважением как к ближайшему родственнику из современных ему ханов. Умер естественной смертью в г. Туркестане и там же похоронен. Точная дата смерти по письменным источникам не установлена. О нем см.: КРО-1. Док. № 70. С. 148-156; № 105. С. 270; МИКССР-2. Док. № 25. С. 16; ЦИКХ-2. Док. № 108, 112, 118; Андреев И. Г. Описание. С.34, 41, 104, 114, 237-239 (коммент.); Левшин А. И. Описание. С. 161-165, 198-205, 211; Ерофеева И. В. Символы. С. 115.

16. Мухаммед (Махомет)-ходжа. Имеется в виду очень влиятельный среди казахов выходец из Туркестана племянник некоего авторитетного суфийского шейха (шайха) — предок известного казахского просветителя М.-С. Бабаджанова (1832-1871), происходивший из клана сайид-кожа (сеит-ходжа). Он стал впоследствии сватом сыновей Абулхаир- хана, выдав за их родного брата Чингиз-султана (о нем см.: ком. № 45) свою дочь. После смерти Чингиза эта женщина вышла замуж за Нуралы-хана, который имел от нее знаменитую среди российских чиновников Оренбургского края красавицу дочь Тайкару. О нем см.: Ерофеева И. В. Родословные. С. 19-20, 29, 33-34,120,142-145.

Текст воспроизведен по изданию: Журналы и служебные записки дипломата А. И. Тевкелева по истории и этнографии Казахстана (1731-1759 гг.) // История Казахстана в русских источниках XVI-XX веков. Том III. Алматы. Дайк-пресс. 2005