ЦЕННЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ ТАШКЕНТА

В связи с принятием в 1731-1732 гг. в подданство России хана Младшего джуза казахов Абулхайира и некоторых других казахских старшин царское правительство с 30-х годов XVII в. Уделяет все большее внимание развитию политических и экономических связей со Средней Азией. С этой целью в 1734 г. Был построен г. Оренбург, а затем и другие крепости, которые стали опорой царизма в дальнейшей колонизации Казахстана и проникновении в глубь Средней Азии.

Оренбург становится важным узловым пунктом в связях России со среднеазиатскими ханствами. Местная администрация Оренбурга пристально следила за событиями, происходившими в Средней Азии. Начальник Оренбургской экспедиции И. И. Кириллов непосредственно занимался сбором сведений о положении в Средней Азии. Попытка завязать более тесные отношения со Средней Азией была сделана И. И. Кирилловым и в связи с прибытием представителей Ташкента. Переход Младшего джуза казахов в подданство России привлек внимание и других казахских правителей. Уже в 1734 г. Хан Большого джуза казахов Юлбарс, владевший в то время Ташкентом, отправил в Уфу своего представителя — ташкентца Нурмухаммада Мулла Алимова ¹.

Нурмухаммад Мулла Алимов был тепло принят И. И. Кирилловым, который распорядился: «По Указу Ея Императорского Величества приехавшим из Ташкента сартам Нур-Мухамету Мулле Алимову, Наурус-Бакею Тюрсюмову для некоторого дела, которое нужно к пользе и интересу Ея Императорского Величества, выдать ныне им кормовых денег по пяти рублей человеку» ².

И. И. Кириллов стремился получить от Нурмухаммада Мулла Алимова достоверные сведения о положении Ташкента и других городов Средней Азии, что было необходимо правительству для правильной ориентации в проведении своей политики в указанных районах. И не зря И. И. Кириллов о результатах встречи с ташкентским представителем докладывал лично императрице Анне Ивановне: «Явился у меня, нижайшаго раба, из знатного города Ташкента сартов двою, объявляя о себе, что они посланы от тамошнего магистрата для подлинного разведывания, что о подданстве Большой Киргис-Кайсацкой орды учинитца. И из них с одним имянем Нурмухамед Муллою Алимовым имел довольно разговоров, в которых нужное записывал, и та записка при сем подданнейшем репорте...» ³. Как видно, И. И. Кириллов придавал большое значение беседе с ташкентцем и полученные от него сведения тотчас отправил императрице.

Эти сведения, хотя и являются отрывочными, тем не менее представляют значительный интерес, поскольку они исходят из уст жителя Ташкента, тем более, что подобные данные пока не обнаружены в местных источниках. Сведения, данные Нурмухаммадом Мулла Алимовым, начинаются с краткого описания положения казахов, а затем излагается «о правлении магистратском» в Ташкенте. По этим данным, городское управление состояло из десяти человек, они «живут в кремле у ворот Кукча, и всякие главныя дела судят, и посылают от себя в другия орды с ведома и без ведома ханов своих, а для прочих судных дел у всяких большого города ворот определены по одному старшине, как тут судят и всякую расправку делают, все на словах, сыскивая правды, а чего рассудить не могут, спрашиваются с первым духовным ахуном, который разбирает по Китапу, то есть Курана по судным главам, и власть имеют казнить городских жителей, не спрашиваясь с ханом, а к хану отсылают только винных кайсаков». [54]

Нурмухаммад Мулла Алимов сообщил, что казахский хан и султаны брали с людей, живущих «в городах и в уездах, деньгами и товарами, а поскольку чего о том не знает, токмо в уезде от хлеба пятую, а иногда и десятую долю, и скот — коров и овец». Для сбора ясака как казахский хан, так и местные городские власти определяли от себя сборщиков, «чтобы при них собрали и никаких обид не делали, однако же кайсаки многих побивают до смерти, но, на то не смотря, права своего не теряют, новых, выбирая, посылают, а о убитых от ханов никакой управы получить не могут».

Как видно, кочевники не вмешивались во внутреннее управление города, которое целиком находилось в руках местных властей. Они ограничивались получением ясака. Это дает основание считать, что господство казахских ханов над Ташкентом было номинальным. При сборе ясака кочевники творили бесчинства и грабили местных жителей, что было причиной нередких столкновений со сборщиками.

Небезынтересны данные о расположении и строении Ташкента. Город был «окружен стеною кирпичного на четыре угла; в него въезжих ворот с башнями тридцать двое. Городовая стена толстая, что де по ней верхами по два человека вряд ездят; в такой случай, когда неприятеля с войною уведают, то караульщики, по стене скачут, кричат, дабы к обороне были готовы. Длиною тот город от ворот до ворот езды от обеден до вечерен и поперек тоже. Строение мечетей и домов все кирпичное ⁴, и почти у всякого дому над воротами башни жилыя... Мечетей собранных в городе 40, а прочих малых мечетей сколько, о том не известен. Улицы большие прямыя от городских ворот до других ворот, а малые переулки есть всякие. Вода приведена из помянутой речки (Чирчик. — X. З.) от гор во вес город, и тем довольствуются все домы без нужды. В том же городе Ташкенте в средине кремль, также имеет особую каменную стену крепкую, в него во все стороны шесть ворот, называют тот кремль старый Ташкент; жилье тесное, а живут духовные их, также школы, да магистратский суд у ворот, называемых Кукча, при мечети. И в тот кремль ханов никогда не впускают, да и сами ханы не входят, боясь, чтобы не засадили».

В сведениях подробно приводятся виды сельскохозяйственной продукции, производимые в Ташкенте: виноград, яблоки, груши, персики, айва, вишня, сливы, орехи, репа, морковь, дыни, арбузы, пшено сорочинское (рис), пшеница, ячмень, просо, зыгр, кунжут и др. Из винограда делали вино. Далее говорится, что «лошадей и коров и овец в городе мало держут для того, что в поле на корм выгонять далеко, а за городом в уезде довольно. В шелку и в бумаге хлопчатной довольство, и делают всякие на тамошний расход парчицы, полотна и выбойки».

Заслуживают внимания данные о некоторых полезных ископаемых в Ташкенте и других местах. Они свидетельствуют о том, что в то время некоторые виды полезных ископаемых были предметами не только внутренней, но и внешней торговли городов Средней Азии. «В Ташкентском и Туркестанском владениях довольно: железа, кое копают в горах, а наипаче по реке; Чилчи (Чирчик. — X. З.); медь привозят из Самаркандской стороны, и продается дешевою ценою; свинцу вблизи Туркестана в горе, называемой Сувунду, великое множество, где всяк, кому надобно, берет и льют пули, а золото добывают песчаное в верховье Чилчи речки, верховье же Сыр-Дарьи, и отвозят на продажу в Бухарию, а много ль и как добывают, того не ведает, а блиски городы к местам, где на верховье Сыр-Дарьи золото добывают, хожандского владельца: Куламбаш, Чошь, Казнак; жители тем золотом себя и содержат, а на Чилчи речке золото в Бухарах похваляют лучше Сыр-Дарьи». Эти данные говорят о том, что в то время в городах Средней Азии такие ценные виды полезных ископаемых, как золото, железо, медь, свинец, употреблялись в значительном количестве.

Добычей золота занимались жители даже нескольких деревень Ходжента. Следует отметить, что в сообщении Нурмухаммада Мулла Алимова о добыче золота нет преувеличений, ибо в 40-50-х годах XVIII в. среднеазиатские купцы привозили в Оренбург большое количество золота.

Представляют интерес данные о внутренней и внешней торговле Ташкента: «Торг в Ташкенте, — говорит Нурмухаммад Мулла Алимов, — внутренний в четверток, в пятницу, в понедельник всякими товарами, и прежде бывало приезжие купцы становились, кто где хотел, и принимали жители без всякого найму. А рынок главный в кремле, у которого недавно сделаны городские анбары, и пускают в них малой платы приезжих складывать свои товары, причем и сами живут, прочих малых рынков в большом городе множество, а всяком базаре один товар: в коем хлеб, в том другого ничего нет, бумага хлопчатая, шелк, кафтаны, сапоги, выбойки, шелковые парчицы и прочее все по разным рынкам».

Ташкентские купцы с товарами ездили в Бухару, Самарканд, Карши, Ходжент, Туркестан. Кроме того, они торговали с казахами, Хивой, Балхом, Бадахшаном и другими местностями. Ташкент имел торговые связи и с Россией. Касаясь этого вопроса, Нурмухаммад Мулла Алимов говорил И. И. Кириллову, что «в Ташкенте русские товары нужны: карамазинныя сукны лучшия на их деньги два рубли с полтиною, а на корсаки сменять — дадут 40 корсаков, а на парчицы шелковые — кусков пять или шесть, прочий, по доброте сукон, [55] разныя цены; одна юфть красная — на деньги три рубли, а корсаками — 60, бобры немецкие по доброте, по два рубли и с полтиною и по три рубли, а корсаков — 40, иглы бумажка в коей 250 игол по гривне и по четыре алтына, а корсаков два; бисер и каральки покупают на взгляд, конселеное семя золотник по корсаку. А их (ташкентский. — X. З.) товар корсаки, лисицы, бобры и барсы, шелковыя разныя парчицы, и бумажный выбойки, и полотно бумажное, да привозныя из Бадахшана и Балха каменье цветное» ⁵.

Следовательно, предметами торговли между Ташкентом и Россией были главным образом различного рода ткани и мягкая рухлядь, но в числе русских товаров были и иглы. Однако, как показывают другие архивные материалы, круг предметов торговли между двумя сторонами был значительно шире, нежели в приведенных данных.

Таким образом, сведения, полученные от Нурмухаммада Мулла Алимова, служат ценным дополнительным источником по истории Ташкента 30-х годов XVIII в.

Х. Зияев

Комментарии

1. В составе миссии Нурмухаммада Мулла Алимова были «градские их держатели или первые магистратские пять человек»: сам Алимов, Аширбай, Ханкелдибай Батыр, Мулла Мухит-боки, Мулла Аваз Батыржан. Кроме того, Юлбарсхан послал двух старшин — Конай Мирзу и Сорамбета.

2. Государственный архив Оренбургской области, ф. 1 оп. 1, д. 2, л. 68.

3. ЦГАДА СССР, ф. 248 Сената, кн. 1331, л. 188.

4. Здесь допущена неточность: дома и мечети были не кирпичные, а каркасные.

5. ЦГАДА СССР, ф. 248 Сената, кн. 1131, л. 193-198.