Докладная записка государственного канцлера А. Воронцова Александру I о награждении старшин туркмен-абдалов Мангышлака чинами и медалями и назначении им жалованья

31 марта 1803 г.

Министр внутренних дел господин действительный тайный советник граф Кочубей отношением своим от 16-го числа сего месяца сообщил мне высочайшую вашего императорского величества волю: первое, что, как угодно вашему величеству, присланных сюда из Мангышлака депутатов и старшин туркменских, оставшихся при управлении тамошним народом, наградить чинами, какие на основании прежних примеров могут быть им даны, то бы вследствие сего учинил я об оном вашему величеству надлежащее представление. Второе, чтоб я же распорядил и отпуск сих депутатов восвояси, назначив им обычные подарки и награждение медалями, буде при пожаловании их чинами, и сии знаки нужны быть могут для сугубого их приласкания.

Исполняя таковое высочайшее вашего императорского величества повеление, имею честь представить: на первое, что, как в Коллегии нет примера о чинах, какие давались прежде сего туркменцам, коим и всего со времени царствования ее величества блаженной памяти государыни императрицы Елизаветы Петровны случилось быть здесь только дважды, да в третий — в прошлом 1802 г. по случаю утверждения в ханском достоинстве Пиргали-хана, которого власть мангышлакские абдальского отделения туркменцы над собой не признают, как явствует сие из полученного ныне от них прошения, сему ж в подлиннике с переводом на усмотрение прилагаемого и, наконец, ныне еще по случаю присылки от них сих депутатов с прошением о подданстве и что как народ сей, сопредельный с кочевьем киргиз-кайсаков образом жизни, законом и обычаем сходен с сими последними, различествуя от них только тем, что имеет постоянное на одном месте пребывание и занимается торговлею и земледелием, каковых киргиз-кайсаки чужды, то мне кажется, что в рассуждении награждения их чинами можно бы было иметь примером чины, киргиз-кайсакам пожалованные, между коими поелику иные уже удостоены майорским чином, как султан Ширгази, а другие статскими, как Нур Мухаммед-доджа, который, быв титулярным советником, потом коллежским асессором, и в прошлом 1802 г. удостоен в надворные советники, в 1800 же году бывший здесь [из] Средней киргизской орды от Букей-султана, внук его Али-султан пожалован в коллежские асессоры, старшины же Уржан Бараков и Кубек Шукур Алиев в титулярные советники, почему и полагаю я, что и оных туркменских старшин и депутатов абдальского отделения можно бы пожаловать в титулярные советники.

На второе, по поводу отпуска их отсюда, нахожу нужным при отправлении дать от высочайшего имени вашего величества сим абдальского отделения туркменцам особую грамоту в удостоверение, что они в высочайшее вашего величества покровительство приняты и, известив о том рескриптом туркменского Пиргали-хана, предписать ему в оном, чтобы он по обязанности подданства своего вашему императорскому величеству не только накрепко подтвердил всем состоящим под властью его туркменцам и киргизцам оставить сие особое абдальских туркмен [155] отделение в покое, но и сам не имел бы отнюдь никаких к ним притязаний. Астраханскому же военному губернатору князю Цицианову по главному его в том крае начальству и к оренбургскому генерал-майору Бахметьеву препроводить с той грамоты и рескрипта копии для сведения и руководства их, а таковые же послать и в Персию к генеральному консулу коллежскому советнику Скибиневскому.

Относительно же подарков, назначенных сим депутатам и прочим старшинам, и денежного некоторым из них награждения, кои состоящим в 27-й день января указом предписано уже кабинету отпустить, оные можно выдать им здесь и, сверх того, в вящее приласкание народа сего отделения наградить всех тех старшин золотыми медалями на алых лентах для ношения на груди, яко залог высокомонаршей к ним милости, которые и дать им одинаковые, чтоб спора и неудовольствия не могло последовать, с тем только малоприметным различием, чтоб четыре из них для депутатов, удостоившихся быть здесь при дворе вашего императорского величества были несколько побольше прочих, которые и дать им здесь, а другие шестнадцать, несколько менее величиной, послать к генерал-лейтенанту князю Цицианову для раздачи по его усмотрению и таковою же медалью не лишнее бы было удостоить и руководствовавшего ими в сем благом намерении армянина Авета Ягулова сверх чина, всемилостивейше уже ему пожалованного.

О прошении же сих четырех депутатов касательно позволения купить и беспрепятственно провезти до 1000 пудов стали при возвращении восвояси, которое как и [в] протоколе Комитета от 2 августа 1802 г. вашему императорскому величеству представлено на благоизволение и которое Комитет не нашел неуместным, нахожу и я с своей стороны, что можно бы было таковое количество стали дозволить им купить и вывести на сей раз без взыскания пошлин, что согласно с мнением Комитета и предаю на благоусмотрение вашего величества (Специальным “Указом кабинета” от 6 апреля 1803 г. Александр I разрешил туркменам Мангышлака производить закупку стали в России (см. АВПР, ф. Гл. архив 1—8, 1801 г., д. 4, лл. 198—198 об. Об этом же см. отношение графа Румянцева государственному канцлеру А. Воронцову от 14 апреля 1803 г. (там же, л. 179)). А между тем, изготовив в проектах вышеупоминаемые грамоты туркменцам и рескрипт к Пиргали-хану, подношу при сем оные к высочайшей апробации вашей, а указы князю Цицианову и генералу-майору Бахметьеву представляю у сего к подписанию вашего величества; предписание же генеральному консулу Скибиневскому имеет быть послано к нему от Коллегии.

Сверх того, находящиеся ныне здесь из числа показанных депутатов, а именно мулла Довлет Мурат и Эрали-бек, поданным на имя вашего величества прошением (См. об этом прим. 2 к док. № 89), не только от них собственно, но и от двух других товарищей их, кои с дозволения вашего величества отправились уже восвояси: один в рассуждении приключившейся ему здесь болезни, а другой — по желанию ехать с сим для сбережения его в пути (В записке государственному канцлеру от 21 февраля 1803 г. С. Лошкарев отмечал, что один из членов депутации около двух месяцев тяжело болел и поэтому просил “отправить его восвояси через Астрахань умереть на родине при семействе своем”. Докладывая о том, что отъезд этого старшины “не имеет никакого нанести предосуждения их делу” и что деньги на это им уже отпущены, С. Лошкарев просил ходатайствовать перед Александром I об отправлении этого туркменского депутата с одним из его сотоварищей в Астрахань (см. АВПР, ф. Гл. архив 1—8, 1801 г., д. 4, лл. 68—71).) представляют, что отцы их, бывшие здесь в царствование [156] ее величества государыни императрицы Елизаветы Петровны, имели высочайшее ее позволение брать с каждого российского купеческого судна, к берегам их приезжающего, некоторое количество муки в подать, каковую и брали, и коею и сии депутаты, яко дети их, пользовались; и что, как ныне поступая в подданство России, должны уже они будут права сего лишиться, то и просят в замену оного определить им от щедрот вашего величества на содержание, что благоугодно будет. Я, поднося при сем прошение их в подлиннике с переводом, долгом с моей стороны поставляю донести вашему величеству, что отцы их так, как и сии самые депутаты, яко владельцы и хозяева тех мест, подлинно могли пользоваться от купеческих судов некоторыми поборами мукой ли или иным чем за позволение приставать к берегам их. Ныне же, поступая в подданство вашего величества, конечно, право на сии поборы [они] потерять должны, то мне кажется, что в вознаграждение оного можно бы было определить всем четырем жалованье серебром каждому по 100 руб. в год из доходов Астраханской губернии, что, составляя только 400 руб. на год может заменить ту потерю их и послужит особым знаком высочайшей к ним милости вашей (Указом от 16 апреля 1803 г. Александр I назначил вышеназванным четырем туркменским старшинам жалованье в размере 100 руб. в год (АВПР, ф. Гл. архив 1—8, 1801 г., д. 4. лл. 127—127 об)). В разсуждении же армянина Ягулова, всемилостивейше пожалованного уже чином, о коем сии депутаты ходатайствуют, довольно бы было, по мнению моему, пожаловать ему, как вышепоказано, золотую медаль (Указом от 6 апреля 1803 г. Александр I распорядился наградить и “четырех присланных от них сюда депутатов и других 16 человек тамошних старшин туркмен золотыми медалями” (АВПР, ф. Гл. архив 1—8, 1801 г., д. 4, лл. 126—126 об)).

Что же принадлежит до прошения, полученного из Мангышлака от других тамошних старшин, домогающихся равномерно о подданстве и о защищении их от нападения киргиз-кайсаков, которое, как выше показано, также здесь прилагается, оное само по себе ныне удовлетворяется через отправление депутатов их с высочайшей вашего величества грамотой и теми мерами, какие указом от 13-го числа сего ж месяца данным господину генерал-лейтенанту князю Цицианову предписано принять ему в разсуждении безопасности их. Относительно ж жалобы их на Пиргали-хана, то и по сей равным образом получат они желаемое удовлетворение, когда вышеупоминаемый рескрипт послан будет к сему хану, ибо в оном именно предписывается ему оставить сие абдальское отделение туркменцев в покое. О чем для сведения сил старшин можно им дать знать в ответ письмом, которое и представляю на апробацию вашего величества. Здесь же подношу к высочайшему подписанию вашему и указы о жалованье тем депутатам и о медалях как им самим, так и прочим старшинам туркменским, предавая в прочем все сие на благоволение вашего императорского величества.

Александр Воронцов