Из донесения директора Астраханской
почтовой таможни министру коммерции Н. П.
Румянцеву о поездке А. Аракелова на Мангышлак и
желании туркмен-абдалов принять подданство
России
12 декабря 1801 г.
Полагая главнейшим всегда предметом в
прохождении моих обязанностей попечение о
приведении здешней торговли во всевозможное
совершенство и предохранении оных ото всех
неприятных и действующих на ее благосостояние
влиянии, искал я давно случая показать новый опыт
моего ей усердия и благоприятствования; а на
каковой конец поручал многим испытанным в
знаниях о здешней коммерции торговым людям
доставить мне к тому каковое-либо ближайшее
средство. В числе коих прошлого 1800 г. возложил я
на здешнего купца Артемья Аракелова испытать
внутреннее состояние здешней торговли с
Бухариею, Хивою, Туркменией и отыскать
благонадежнейшие способы ко удалению всех
неблагоприязненных соседних народов на нее
покушении как полагающих всюду границы ее
распространению и действию, [135]
так
как сей Аракелов с давних лет с помянутыми
народами производит торг и по знанию их
состояния нравов коммерческих и других оборотов
прошлого 1798 г. послан был с данным ему секретным
наставлением от бывшего здесь обер-коменданта и
исправлявшего тогда должность губернатора
Астраханской губернии господина бригадира и
кавалера Алексея Базина во владение сих народов
для исследования внутренних их движений,
приверженности к российскому престолу и всех их
расположении, относящихся до польз России. И
который сего декабря 4-го числа, прибыв от
Мангышлака в Астрахань на судне астраханского
купца Скворцова, письменно мне донес, что он,
руководствуясь данным ему от меня наставлением,
по бытности его в Мангышлаке, старался всемерно
изыскать лучшие и удобнейшие средства к
расширению в тамошнем краю торговли российской,
наблюдать за всеми видами тамошних народов, их
согласии и расположениях к Российской империи... (Опущены сведения, содержащиеся в док. №
82.) Аракелов в таковых добрых их к Российской
державе расположениях уверил их высокомонаршею
милостью и особенным к иностранным народам
благоволением, то они и прислали с ним в
Астрахань с письменным государю императору
прошением четырех человек знатнейших в их роде и
испытанных в вере и честности старшин,
именующихся: первый — Довлет Мурат Нияз Батырев,
второй — Бегенч Мурадов, третий — Туфугулл Батыр
Карабатырев, четвертый— Эрали Дурды Муратов, и с
тем, чтобы они, представ к высочайшему его
императорского величества двору,
ходатайствовали от имени всей их нации у
высокомонаршего престола ей покровительства...
Почему я принял тех старшин с приличной лаской и
приязнью, расспрашивал их о всех предметах до
коммерции российской с ними и другими соседними
народами касающихся, и они торжественно уверили
меня, что желают споспешествовать ей всеми
мерами, для чего намерены просить именем их нации
государя императора о принятии их в российское
покровительство, а притом уверили, что буде
прописанные их положения благосклонно будут
приняты, то они ко утверждению и сохранению оных
на все вечные времена пожертвуют всею их
собственностью и силами. Каковые обстоятельства
я почитая достойными моих о здешней торговле и ее
пользах попечении, приемлю смелость представить
оные к высокому вашему сиятельства
благорассмотрению и уважению. А притом
изъяснить, что торговля с бухарцами и хивинцами
могла бы быть в лучшем гораздо совершенстве и
приносить России превосходнейшие и не
сравненные с настоящими выгоды, ежели б не
стеснено было соседними кочующими и
обыкновенным им грабежом живущими народами,
поелику они нередко разными к тому покушениям,! и
междоусобными враждами пресекают путь к привозу
бухарцам и хивинцам на Мангышлакскую пристань
товаров и отправлению их на российских
купеческих судах в здешний порт. Тем паче, что при
сей пристани, как окружаемой одними кочевыми и к
торгам не приобыкшими жителями, для торгующих от
стороны России, Бухарии и Хивы никакой обороны и
защиты не предположено, а потому российские суда
по прибытии к той пристани, часто стоя на
открытом море по месяцу и более, предоставляют
выгрузку из судов и нагрузку во оные товаров до
того времени, пока между всеми тут кочующими
ордами и купечествующими людьми утвердится
доброе на каковых-либо известных условиях
согласие и взаимная дружба. А иногда те суда,
успев каковыми-либо средствами выгрузить
российские товары на берег, по таковому их
неустроенному положению принуждены бывают,
недождавшись груза, возвращаться от иной
пристани и в здешний порт пустые, чему
доказательством служит то, что нынешнее лето
отправившиеся в [136] другой
рейс к показанной пристани четыре мореходных
судна по междоусобной там между соседними
народами, расположенными жительством и кочевием
по туркменскому кряжу, ссоре и неприязненной
вражде никаких товаров из Хивы и Бухарин для
груза получить не могли. Так как купцы тамошних
краев уверяют, что хотя оные и привезены будут, но
тогда, когда восстановится между жителями, весь
Караганский мыс занимающими, спокойствие и мир...
По соображении всех сих сведений, я осмеливаюсь
мыслить, что если помянутые туркменцы удостоены
будут российского подданства и особенного ее
покровительства на предполагаемых ими мнениях,
то коммерция россиян в Мангышлакской пристани с
Хивою, Бухариею и прочими союзными владениями
воспримет навсегда свободное действие, да и
возвысится к пользе российской до высочайшей и
всевозможной степени. Впрочем, я надеюсь, что все
сие благодушно вашим сиятельством принято будет
и мое безпредельное к благоденствию отечества и
к вашему сиятельству усердие удостоится
милостивого вашего внимания. Засим с моим
истинным высокопочитанием и глубочайшею
преданностью имею честь навсегда пребыть.
