№ 73
Прошение туркменских старшин на имя
Екатерины II о разрешении кочевать в калмыцких
степях (26 июля 1778 г. аналогичное
прошение туркменских старшин было подано и на
имя астраханского губернатора И. В. Якоби. 15
декабря 1778 г. об этом прошении И. В. Якоби донес в
Государственную коллегию иностранных дел; оба
эти документа опубликованы в 1884 г. в статье Н. И.
Веселовского “Первое подданство туркмен
России”. См. “Исторический вестник”, т. XVI, 1884, №
1, стр. 300 — 306)
25 апреля 1776 г.
С начала нашего ис юрт наших назад тому
ныне сто лет к е[го] императорскому величеству
конаками, то есть гостьми (Речь идет о
большой группе мангышлакских туркмен, принявшей
подданство России в 70-х гг. XVII в. Впоследствии эти
туркмены были переселены из Мангышлака в
Астраханские степи и переданы Петром I под
управление калмыцкого хана Аюки), а
последнему нашему выезду шестьдесят семь лет,
находились мы при калмыцком Аюке-хане, коим
образом тогда в бытность нашу при нем, хане,
соизволением е[го] и[мператорского] в[еличества]
государя императора Петра Великого губернскою
канцелярией учинена всем состоящим при
Калмыцкой орде калмыцкому пароду и протчему
(кроме нас) перепись, а мы в числе конаков почтены,
а в перепись не введены и с самого того времени,
будучи вашего и. в. конаками, оказывали верные
свои услуги и были на разных сражениях, во-первых,
с сыном Аюки-хановым Жерен Дондуком для
разорения киргис-кайсаков, во-вторых, во время
Дондук-Омбо были на сражениях в Кубане с
ногайцами, называемыми азмат, в-третьих, с
ногайцами манлюбашцами, в-четвертых, с ногайцами,
называемыми едишкульцами, в-пятых, во время
ханства Дондук Дашина были на сражении с
кабардинцами, откуда и пригнали до несколько
ногайцев, в-шестых, во время наместника ханства
калмыцкого Убаши четыре раза ходили на
Арслан-Бека, а ждию (Так в
документе) и все его услуги употребляли мы к
вашему императорскому величеству, не жалея
нимало живота своего и, несмотря на своих
однозаконцев, и напоследок уже наместник Убаши
из-под власти Российской бежав и нас всех усильно
взял с собою, однако ж мы ушли обратно, за что оные
калмыки как нас, так скот и имение наше
разграбили, где отбили от нас сто тридцать дымов
и увезли было с собою. Однако мы, желая остаться
под покровительством вашего и[мператорского]
в[еличества], лишась всего нашего мнения и положа
за Россию некоторые свои головы, называя реку
Волгу матерью, ушли сюда, в Астрахань, обратно. В
следование наше кайсаками ограблены, причем жены
и дети взяты в полон, кои тамо и остались, а по
возвращении нашем нас, бедных трухменцев, прежде
бывшей здесь астраханской губернатор господин
Бекетов отослал кочевать под Кизлярскую
крепость, где скот наш [гиб] от непрестанного
комара, а из нас многие от тамошнего тяжелого и
непривычного воздуха померли, почему мы просили
его, господина губернатора, чтоб нам дозволить
находиться по-прежнему при Астрахани, но токмо на
то дозволения [он] нам не дал, а какую погрешность
учинили, того мы за собой не знаем, а потом
просили мы бывшего здесь после нево в Астрахани
господина губернатора Петра Никитича
Кречетникова аккуратно, чтоб нам дозволили
кочевье иметь стоище с калмыцкими улусами по
реке Волге, которой по прозьбе нашей во
удовольствие до возвращения ево из Москвы и
дозволил. И мы с удовольствием остались; того
ради ныне вашего императорского величества
Астраханской губернской [116]
канцелярии
просим повелеть близ калмыцких улусов
прикочевать, с которымиПеревод с туркменского.
