№ 68
Из доклада Коллегии иностранных дел
Екатерине II о туркменах восточного побережья
Каспийского моря
17 августа 1767 г.
В Коллегию иностранных дел
астраханской губернатор генерал-майор Бекетов
от 12 июня сего 1767 года (Документ не
обнаружен) представил о приезде в Астрахань
присланных от старшин живущего на восточном
берегу Каспийского моря при Мангышлакском мысе
трухменского или туркоманского народа трех
человек с прошением (См. док. №
67) на всевысочайшее вашего императорского
величества имя о принятии их по причине
происходящего им от киргис-кайсак притеснения в
подданство вашего величества и о построении в их
месте крепости.
С оного их прошения, также и с письма к
губернатору от них, при сем всеподданейше
подносятся переводы.
Губернатор рассуждает, что хотя из
принятия их в подданство вашего императорского
величества никакой пользы быть не может, однако
заведение в их месте крепости, распространению
внешней астраханской коммерции много
возспособствует.
Трухменцы держат закон магометанской
и живут в кибитках так, как калмыки и другие
кочевые народы, имея подобное им пропитание по
большей части от скотоводства и звериной ловли, в
протчем столь грубы, что ни же отцу от сына ни
малейшего между ими нет послушания и потому, хотя
старшинами и называются у них те, которые других
старее или к предводительству при военных
действиях других способнее, со всем тем не самого
последнего ни к чему принудить не могут, а всякое
дело зависит от общего соглашения. Напредь сего
при Мангышлакском мысе и в окольных местах
трухменцов было очень много, но после того в
разные времена и по разным обстоятельствам едва
не все разошлись к Хиве и к другим в Великой
Татарии (Великая Татария —
архаичное название обширной территории от
Нижнего Поволжья до Центральной Азии)
лежащим областям и городам, которым иногда они
своими набегами и воровством беспокойства
причиняют, а иногда вступают и в их службу, как и
Надир-шах персицкой великое их множество всегда
в своем войске содержал...
Издавна уже в обычай вошло отправлять
из Астрахани к Мангышлакскому мысу суда с хлебом
для продажи трухменцам, на оных судах [110]
до учреждения в Оренбурге с азианами
коммерции, ежегодно многие бухарские и хивинские
купцы с товарами в Астрахань переезжали и назад
возвращались, как и ныне еще такие купцы, хотя не
столь великим числом, иногда в сей город в
приезде бывают же.
Крайняя находящихся при Мангышлаке
трухменцев бедность будучи, тамошние места,
сколько по учиненным по ныне разведываниям
известно, гористые, каменистые, малопожитные, а
потому и к содержанию довольного числа скота
неудобные, принудила их уже и пред сим 1744 году
чрез нарочно присыланных сюда просить о принятии
в здешнее подданство (См. док. № 35),
с домогательством, чтоб ежегодно отправляемо
было к ним довольное количество хлеба, причем они
представляли готовность, чтоб у них построена
была и крепость, подавая надежду о вступлении в
подданство и протчих вдали живущих трухменцев,
когда о строении города слух пройдет.
По великому при самом Мангышлакском
мысе в пресной воде недостатку, трухменцы,
довольствуясь находящимися между гор немногими
колодезями, в которых также воды мало, да и та не
совсем пресная, они же летом, как и все другие
кочевные народы, собственно для себя и нужды
большой не имеют в воде, употребляя в такое время
не только в пище, но и от жажды молоко, а при том и
по малому числу живущих там трухменцев, как, с
одной стороны, никакой надежды не оставалось к
удобному заведению на тамошнем берегу крепости,
а с другой, из принятия их без того в подданство
по неподручности их места немалой пользы быть не
могло бы, так оное и в прошении со всем и уважено
не было, но прямо им в том отказано.
Трухменцы, по варварскому своему
состоянию не только не воздерживаясь при мене
муки с приходящих к ним из Астрахани судов на
свои товары от продерзостей и от ссор и драк
между собою и с находящимися на судах здешними
людьми, покушаясь, их буде возможно и к себе в
плен захватывать, и потому производя
необходимость поступать с ними и притом с
осторожностью и для того вдруг великим числом их
на суда не пускать, не были умеренные и тогда, как
прошение от них произошло о принятии их в здешнее
подданство, ибо при отправлении сюда одними
нарочных с таким прошением, другие с присланного
за ними судна в то ж время людей пленить
старались и по их стреляли.
Сие самое обстоятельство и что они
попадающихся к ним пленников содержат у себя в
неволе, не возвращая назад никогда ни по каким
домогательствам и требованиям, и предъявлено им
было препятствием снизойти на их прошение с
обнадеживанием, однако, что если они, напротив
того, с приезжающими к ним купцами будут
поступать ласково и никаких нахальств, обид и
непристойностей не [будут] чинить, желающих же из
купцов ехать в Хиву и Бухарию не только свободно
пропускать, но и всякое вспоможение оказывать, а
находящихся у них пленников всех отпустят в
Астрахань, так же и впредь каким бы образом к ним
ни достались, а особливо ежели кому случится
несчастье на море и принесены будут к
трухменским берегам, всех отсылать будут в
Астрахань, за что по рассмотрению тамошнего
губернатора чинено будет им и награждение, в
таком случае они и действительно в здешнее
подданство приняты быть могут...
Посыланной нарочно в 1764 году для
осмотра помянутого берега инженер-майор
Ладыженской, который ныне в канцелярии
опекунства иностранным советником, хотя около
сего оного берега морем объехал и везде с крайним
рачением примечал, но не только в Мангышлаке, но и
по всему берегу удобнаго к заложению крепости по
разным [111] неспособностям, а
по большей части за недостатком пресной воды и за
неимением гаваней к безопасному судам состоянию
не нашел, кроме лежащего в Киндерлинском заливе
острова, называемого Агыз, длиною с небольшим с
версту, а шириною в самом широком месте меньше
ста сажен, и к которому долгая и узкая коса от
матери-земли, простираясь, делает пространную и
безопасную гавань; вода ж и на сем острове, хотя
не довольная, но пресная, есть в песке, в протчем
оный остров по разведываниям в двенадцати только
днях тихого хода от Хивы, а и от Астрахани
недалеко будучи почти на средине между
Мангышлакского мыса и персицкого города
Астрабада, сумнения только такое при том
помянутой Ладыженский представил, не поливается
ли остров морскою иногда водою, яко низкой и
песщаной...
Но как бы то ни было, пока не сыщется
удобное на восточном берегу Каспийского моря
место к заложению крепости, из принятия в
подданство вашего императорского величества
трухменцов не только при мангышлакском мысе
живущих, но и всех при оном береге
располагающихся, по мнению Коллегии иностранных
дел, никакой пользы быть не может.
Не будет ли потому вашему
императорскому величеству высочайше угодно
приехавших в Астрахань трухменцов повелеть
отпустить обратно с выдачею им каждому под
именем астраханского губернатора по прежним
примерам из казенных вещей по цене рублев до
пятидесяти, с таким от онаго же губернатора им
объявлением и с письмом с ними к их старшинам
отправляемым, что принятия их в подданство
вашего императорского величества и построения
по их желанию крепости, от которой они
действительную пользу иметь могут, находя при
оной убежище при опасных случаях и обогащаясь
производимым при оной торгом зависит от
собственного их же показания удобного к тому
места, для чего губернатор может с ними отправить
одного способного человека или и двух из
находящихся в Астрахани магометан, чтоб меньшей
от них при осмотре опасности подвержены были,
нежели християне, через которых и о настоящем
трухменского народа состоянии и всех их
обстоятельствах ближайшие сведения получено, а
соображаясь с тем и дальнейшие меры приняты быть
могут, ибо хотя б и не при самом береге, а в
небольшом только удалении пресная вода нашлась,
или, по меньшей мере, такие влажные места, где
надеяться можно зделать довольные колодези, всем
тем воспользоваться было бы можно; остается
только желать, чтоб трухменцы по-прежнему не
воспрепятствовали осмотру, ежели между тем их
обстоятельства переменятся, а потому и желание.
Но, чтоб в полезном и важном виде, с
касающемся до отворения свободного пути течению
азиатской коммерции и между тем все то, что к тому
и сколько-нибудь служить может, не оставлено было
без испытания, то ныне же за нужно рассуждается
астраханскому губернатору препоручить,
сысканному в Киндерлинском заливе советником
Ладыженским острову Агызу, в каком оном
состоянии находится, вновь осмотр учинить, чрез
то ли самое судно, на котором трухменцы в
Мангышлак отправятся, или, отправляя и прямо к
оному и другое, к чему может быть из тамошних
купцов и охотники найдутся, ибо иметь будут
случай товары свои продать живущим там
трухменцам.
Если бы оной остров по сему вторичному
осмотру и совсем неудобным оказался к занятию и к
укреплению, но потому, что тут находится гавань
удобная и пресная, хотя и недовольная, вода есть,
да и от Хивы не в дальнем расстоянии, и дорога от
киргис-кайсак еще безопаснее, нежели к
Мангышлаку, небесполезно, однако же, быть иметь
завесть тут торг с трухменцами и для того
астраханским купцам [112] подтвердить,
чтоб они больше туда, нежели к Мангышлаку, ездили.
Весьма чаятельно, что хивинцы и бухарцы, как к
купечеству склонные, сведавоного учрежденном в
сем месте торге и о безопасности дороги, не
преминут оною воспользоваться для переездов
своих в Астрахань, а таким образом и без
заложения в тамошней стороне крепости, азиатская
коммерция независимо от киргис-кайсак ею
временем зделаться может.
Н. Панин
К. А. Голицын
АВПР, ф. “Трухменские
дела”, 1745—1767 гг., оп. 133/3, д. 1, лл. 17—27 об.
Копия.
