№ 391
Прошение Атамурад-хана на имя
Александра II о принятии туркмен в подданство
России
(1868—1869 гг.)
В 1857 г. мы получили приказ из Оренбурга,
который обрадовал нас и всех иомудских старшин. В
этом приказе выражено было нам особое внимание
оренбургского начальника и, главное, нам
запрещено было мириться с хивинским ханом.
Есть туркменская пословица, что из
дерева не может быть выстроена печь, иными
словами: туркмены не могут долго терпеть ханом
своего же туркмена, но для их благоденствия им
необходимо подчиниться могущественному
государю. Я; начальник туркменского народа, не
имею столько силы и денег, чтобы постоянно быть
главой своего народа. Вся моя надежда на ваше
императорское величество, и мне остается сложить
свою власть и благодарить бога за то, что вы
приняли туркмен под свое покровительство.
Туркменская пословица говорит, что у человека,
имеющего защитой каменную гору, и сердце
каменное.
Так и я покоен, уповая на вас. Я уверен,
что государь император не оставит нас без,
помощи, узнавши бедственное положение туркмен.
Это время продолжая войну с узбеками
по приказу вашему, я потерял многих своих
почётных и храбрых людей, но это не ослабило нас.
К несчастью, узбеки, живя с нами на одной реке,
отвели от нас воду и, таким образом, мы не могли
орошать наших полей, и народ наш принужден был
страдать от голода.
После этого многие старшины поступили
как глупые и близорукие люди. Вместо того, чтобы
обратиться за помощью к русскому императору и
просить его возвратить нам отнятую воду, они
поддались ласкам и подаркам хивинского хана и
покорились ему, — и тем они уничтожили согласие
нашего народа и силу мою уменьшили. Но измена
некоторых подвластных мне старшин не устрашила
меня, потому что узбеки, каракатахи (Вероятно,
каракалпаки), киргиз-кайсаки, туркмены, теке,
гоклены, сарыки, караташлинцы, али-илинцы и
атинцы не могли с нами правиться в продолжение 12
лет, а мы тоже, продолжая эту 12-летнюю войну с
ними, нисколько не поддавались, уповая на вас.
Бессилие же мое главное заключалось в
том, что на истоке реки узбеки имели вооруженную
крепость, отвели течение реки, которое было к нам,
в другую сторону, и воду не допустили до нас,
почему наши бедные народы не могли заниматься
хлебопашеством, через то и я свою силу потерял.
Я старался возвратить к нам течение
реки, но не мог исполнить [531]
своего
желания. Вдобавок я потерял несколько людей, ибо
узбеки имеют пушки, а мы не имеем.
После этого наши старшины стали
советоваться и сказали: “Мы очень удивлены, что
наша 12-летняя война до сих пор не дошла до
сведения нашего государя императора, ибо если бы
он знал о нашей преданности России и о наших
бедствиях, то уже давно подал бы нам помощь. Между
тем мы не получили никакой помощи”.
Вследствие того беки и богатыри
просили меня поехать в Ша-Гадам принести
выражение преданности государю императору и
передать ближним начальникам, [что] находящиеся
возле Хивы йомуты желают быть подчиненными
России и просят помощи и покровительства
русского императора или дозволения переселиться
им к Красноводскому заливу под защиту русской
крепости.
Если я привезу своим старшинам
удовлетворительный ответ, то этим обрадую их
чрезвычайно.
К сему присовокупляю, что кочующие
народы Атрека и Гургена тоже желают быть
подданными вашими. После этого определения
старшин я продал все свое состояние и на
вырученные деньги сделал дорожные
приготовления, кроме того занял еще денег на
дорогу — ибо со мной отправились в Красноводск 200
душ, которых я должен был продовольствовать.
Джумад-эл-сани (Джумад-ел-сани —
шестой месяц мусульманского летоисчисления по
хиджре) 28-го числа выехали из Старого
Ургенджа, где мы жили до сих пор, и, проехав 30
мензилей (Манзиль — расстояние
между караванными станциями, равное 5 фарсахам),
в течение 17 дней прибыли в Красноводск, именно в
Шах-Гадам. О наших бедствиях во время пути этого я
писал в прошлых письмах.
В Ша-Гадаме мы пробыли целую неделю,
после этого слух дошел в Челекен до сведения сына
Кадыр-хана — Салих-хана о нашем прибытии. Тогда
Салих-хан посоветовался со своими старшинами и
дал нам помощь, во-первых, исполняя повеление
божие, и, во-вторых, в видах подания помощи
подданным государя императора.
По желанию челекенских старшин нам
оказали помощь в переселении нас на остров
Челекен, где дали детям нашим провизию на один
год и для нас 10 кибиток. После этого, 21-го шабана (Шабан — восьмой месяц
мусульманского летоисчисления по хиджре),
кланяясь престолу нашего государя императора и
желая объявить о нашем приезде начальнику форта
коменданту Тюб-Карагана, я послал к нему
Баба-векиля с Артик-Онбегием. После отправления
их, думая, что, конечно, от государя императора
есть и другие начальники, и желая объявить им о
своем приезде, я послал к начальнику Ашур-Аде
Бердинияза-багатыря, Таган-Баймергена и
Шах-Махшуд-сердара (Сердар —
предводитель). Они поехали на Серебряный
бугор, остановились в доме Кадыр-хана и просили
его доставить их к начальнику Ашур-Аде.
После того Кадыр-хан поручил
Салых-хану везти их на Ашур-Аде. Хотя некоторые
тамошние глупые туркмены не захотели пропустить
их туда, но, слава богу, Салих-хан не обратил
внимания на них, взял наших посланных на Ашур-Аде
и потом благополучно доставил их обратно в аул.
После этого некоторые люди из зависти сказали,
что Атамурад-хан обратно уехал в Хиву, но в сафаре
месяце Салых-хан (сын Кадыр-хана) поехал на
Ашур-Аде и сказал флагману: “Вам сказали
неправду, Атамурад-хан не уехал, но имеет надежду
на государя императора и ждет на острове
Челекене”.
После этого вскоре услыхал я, что
флагман прибыл на остров Челекен 25-го
раби-ул-аввала (Раби-ул-аввал
— третий месяц мусульманского летоисчисления
по хиджре) я прибыл в дом Кадыр-хана, а 26-го
числа [532] имели счастье
встретиться с флагманом. Слава богу, после сей
встречи неприятели мои были огорчены, а приятели
мои весьма обрадованы. За подобный ласковый
прием и приют флагманом сердце мое было весьма
обрадовано. Прошу господа созидателя, чтобы он
увеличил честь и славу вашего императорского
величества.
Ежели выстроите крепость в
Красноводском заливе в Ша-Гадаме, тогда можете
считать своей собственностью Балхан и его
окрестности. Со взятием же Балхана все
туркменские племена подчинятся вам, после чего
враги ваши будут поражены в голову камнем.
При вашей мудрости мы не можем давать
советов и только напоминаем о себе, надеясь что
эти слова не будут поставлены нам в упрек.
Обитатели Атрека, Гургена и все степные туркмены
питают к вам чувства преданности.
К сему прошению Атамурад-хан, сын
Руз-Мамеда, руку приложил
ЦГИА ГрузССР, ф. 416, оп. 3, д
1094, лл. 20—28.
Заверенная копия.
