№ 390
Донесение начальника Астрабадской
морской станции российскому посланнику в
Тегеране о встрече с Атамурад-ханом, (Об изъявлении Атамурад-ханом желания
принять подданство России см. также донесение
российского посланника в Иране вице-канцлеру А.
М. Горчакову от15 августа 1868 г. (ЦГИА ГрузССР, ф. 416,
оп. 3, д. 1094, лл. 1—4)) его личности и взглядах
на политику России по отношению к туркменам
27 июля 1868 г..
В начале июля сего 1868 года я был на
острове Челекен и в Красноводском заливе и
вследствие отношения (Документ не
обнаружен) вашего от 10 июня 1868 года за № 266
виделся с Атамурад-ханом, который проживает на
Челекене; когда Атамурад пришел ко мне, то с ним
было родственников и свиты 11 человек. С
Атамурадом пришли из Хивы на Челекен 40 семейств,
но теперь многие из них воротились, ибо на
Челекене им кормиться нечем, так как все они
земледельцы и пастухи, а к нефтяной работе
непривычны, сверх того, и средств нет приняться
за нее. Атамурад-хан человек пожилой, лет за 50, и,
по-видимому, пользуется большим почетом между,
своими спутниками. Из слов его видно, что он с
подвластными ему туркменами жил недалеко от
Аральского моря, что он всегда был предан
русскому императору и потому 12 лет (В
прошениях Атамурад-хана — 13—14 лет) вел
непрерывную войну с вечным врагом России —
хивинским ханом, что Атамурад постоянно получал
денежное вспомоществование от оренбургского
генерал-губернатора, которому он дал слово вечно
воевать с хивинским ханом, и что Атамурад сдержал
бы свое обещание, но судьба изменила ему:
хивинский хан, не могши одолеть туркмен силой,
употребил против них хитрость и отнял у них воду,
имея на главном русле реки вооруженную крепость,
вследствие чего большая часть туркмен,
подвластных Атамураду, не имея чем орошать свои
поля, покорилась хивинскому хану; напротив того,
Атамурад, считая себя слугой русского
императора, удалился в Красноводский залив как
на место, указанное ему начальником
Оренбургского края. Рассказывая про свою войну с
хивинским ханом, Атамурад припомнил свои
многочисленные потери: так, он потерял убитыми
пять братьев, не считая родственников и друзей, и
наконец, лишился всего имущества своего, чем,
конечно, вполне заслужил наше сочувствие. Хотя за
преданность Атамурада ручаться не могу, видевши
его только несколько часов, но местные туркмены,
смотря с завистью на искательство Атамурада,
однако, признают, что он был выбран главой
хивинскими туркменами и впоследствии признан
ими ханом и что Атамурад восстал первый из
туркмен, вследствие чего присоединились к нему и
другие туркмены, и таким образом Атамурад
сделался начальником 25 тыс. [человек], говорят,
что Атамурад действительно около 12 лет вел
разбойничью войну в Хиве, против безоружных
узбеков и даже не раз выдерживал битвы с войсками
хивинского хана, и наконец, туркмены должны были
покориться хивинскому хану и Атамурада гнали.
Вот все сведения, которые я мог собрать об
Атамурад-хане.
Окончив рассказ свой о войне с
хивинским ханом, Атамурад просил ходатайства
моего о позволении селиться ему в Балханских
горах, о которых Атамурад говорил с восторгом,
описывая их обильные источники, богатую
растительность, и закончил тем, что даже
буквальный [528]
перевод слова
“Балхане” (медоточивый) ясно рисует эти
прекрасные горы. (Местные туркмены
тоже хвалят Балханские горы, но не восторгаются
их удобством; напротив, они полагают, что там
хлебопашество невозможно (примечание в
документе))
При этом он упоминал о развалинах
древней крепости, находящейся у подошвы горы
Большого Балхана. По словам туркмен, от устья
Аджаиба (левого рукава Аму-Дарьи) до этих
развалин считается только 7 часов верховой езды,
и от Красноводского залива, именно от колодца
Шах-Гадам, где обыкновенно останавливаются
русские военные суда, три дня пути до тех же
развалин. Не имея ни свободного времени и ни
перевозочных средств, я, к сожалению, не мог
осмотреть этих мест и знаю, что доступ в них с
Балханского залива почти невозможен по причинам
мелководья. При этом я спросил Атамурада, не
заняты ли Балханские горы каким-нибудь кочующим
племенем, с которым, может быть, Атамураду
придется входить в соглашение? На это Атамурад
ответил, что горы эти никем не заняты и что ему
легко поселиться там со своими людьми, но что им
трудно будет удержаться в Балханских горах без
защиты русских войск, ибо горы эти служат
притоном разбойников племени теке, вследствие
чего Атамурад и просил построить там небольшое
укрепление, хотя на 200 человек. Кроме того, по
словам просителя, русская крепость в Балханских
горах еще необходима и для того, чтобы русские
взяли под свою власть туркмен, которые теперь
гибнут при общем безначалии, и что, к несчастью,
нельзя найти в их племенах ни суда, ни расправы.
Здесь и должен сделать некоторое
отступление. Кадыр-хан, подозревая ходатайство
Атамурада о вышеозначенном, с завистью говорил,
что не следует отдавать Красноводский залив
чужим людям и что ближе всего отдать эти места
челекенским туркменам, что Кадыр-хан хлопотал об
этом всю свою жизнь и что ныне для устройства
крепости в Красноводском заливе он просит только
разрешения выпускать для него из Астрахани
строевой лес и некоторое денежное
вспомоществование, с которыми он берется сам
выстроить эту крепость без помощи русских, и что
тогда к Красноводскому заливу откроется
караванный путь из степей и торговля оживит эти
пустыни. Может быть, Кадыр-хан и прав, но он
человек уже дряхлый, а в его семье, к сожалению,
нет лютей, способных поддержать таковые затеи,
хотя фамилия Кият-хана всегда отличалась между
туркменами своею преданностью России. Вообще
местные туркмены недовольны вышеизложенными
домогательствами Атамурада, считая Балханские
горы своим достоянием.
До некоторой степени разделяя их
мнение, я полагал бы в случае преобразования
этого края принять во внимание и права местных
туркмен.
Распространяясь о выгодах постройки
крепости, Атамурад прибавил, что если просьба его
будет уважена и будет действительно выстроена
крепость в Балханских горах, то туда поспешат
селиться не только иомуты, живущие в Хиве, но и
другие, кочующие около персидской границы; что
касательно переселения в Балханские горы,
Атамурад в переписке со многими
туркменами-старшинами [сказал], что отовсюду им
получены удовлетворительные ответы и что на
первое время он ручается за 6 тыс. кибиток, но
несомненно, что и все иомуды поспешат
перекочевать туда же, и тогда в Балханских горах
явится до 60 тыс. кибиток, ибо, по словам Атамурада,
туркмены ищут только спокойствия для того, чтобы
вести мирную жизнь и заниматься обработкой
земли, [529] торговлей и разными
ремеслами. (Я полагаю, что Атамурад
прав, говоря о мирных наклонностях туркмен, ибо,
находясь два года на Астрабадской станции, я
нашел, что приморские туркмены мало
разбойничают, несмотря на легкость добычи, тем
более, что предупредительные и карательные
средства нашей морской станции весьма
ограничены (примечание в документе)) Атамурад
закончил свою речь тем, что для прочного
устройства этого поселения нужна будет
некоторая денежная поддержка со стороны России,
ибо, как садовник, сажая дерево, три года ждет
плода, так точно и Россия должна поступать в этом
деле. Отклонив надежду Атамурада на получение от
русских денежной помощи, я спросил его, могут ли
туркмены селиться в Балханских горах и без оной?
На это Атамурад ответил, что еще возможно, но что
русская крепость необходима в Балханских горах.
На вопрос мой: почему он непременно желает
постройку крепости в Балханах, а не в
Красноводске. Атамурад ответил, что в случае
нужды туркмены будут согласны селиться и около
Красноводского залива, где можно найти в
достаточном количестве пастбища, что там можно
нарыть колодцев и завести породы и что одно
садоводство будет невозможно там по причине
каменистой почвы. Между прочим, я заметил
Атамураду, что, познакомившись с туркменами,
вижу, что все они считаются равными между собой и
что очень может случиться, что это дело будет
тянуться несколько лет, между тем туркмены могут
позабыть Атамурада, как мы не мало видели
подобных примеров. На это Атамурад ответил, что в
настоящее время он ручается за свое влияние,
доказательством чего может служить то, что и в
его отсутствие многие тысячи туркмен, живущие в
Хиве, не мирятся с ханом, ожидая приказания
Атамурада, но что желательно возможно скорый
ответ русского императора, иначе подчиненные
Атамурада и он сам должны будут разойтись в
разные стороны и приютиться там, где
представится возможность.
При окончании разговора нашего я
советовал Атамураду обратиться прямо к
оренбургскому губернатору, ибо, действуя через
Астрабадскую морскую станцию, он теряет много
времени, на что Атамурад ответил, что он просил о
своем деле оренбургского губернатора и что уже
послано было несколько прошений в Оренбург через
Хивинские степи, но, как известно, степные дороги
опасны, и нередко посланные Атамурадом и самые
письма пропадали без вести.
В заключение Атамурад передал мне
прошение на высочайшее имя, которое при сем
прилагаю в подлиннике и переводе.
На вопрос мой, какого рода были
сношения Атамурада с персидским шахом, Атамурад
ответил, что шах к нему благоволил всегда и даже
восемь лет тому назад он получил от шаха две
дорогие шали и золотую саблю при фирмане, но что
вообще сношения их были лишь знаками обоюдного
внимания и касались главным образом взаимного
выкупа пленных как из Хивы, так и из Персии;
напротив того, все помыслы Атамурада и вся
надежда его обращены на российского императора,
к которому Атамурад и обратился теперь, хотя в то
же время он имел приглашение и от шаха.
Донесение свое закончу тем, что было бы
полезно устроить укрепление в Красноводском
заливе, которое, будучи в связи с Астрабадской
морской станцией, подчинило бы кочующие вдоль
юго-восточного берега Каспийского моря [племена].
Предлогом же к постройке укрепления в
Красноводском заливе может служить, например, то,
что впоследствии пять лет русские купеческие
суда в значительном числе приходят на остров
Челекен и в [530] Красноводск
для выкупки там нефти, соли и для рыбного
промысла, (Именно до 35 шхоутов
ежегодно. Суда эти, закупив в Челекене нефть и
соль, везут их продавать к персидским берегам
(примечание в документе)) при чем наши суда
неоднократно подвергались обидам со стороны
местных туркмен. (Документ без
подписи)
ЦГИА ГрузССР, ф. 416, д. 1094, лл.
5—16
Копия.
