№ 387
Прошение Атамурада-хана на имя
Александра II о принятии туркмен Хивы в
подданство России
Декабрь 1867 г.
Ханство Хивинское осуждено, как бы
свыше, на бедственное положение: хан не разумеет
подданных, подданные не понимают хана, и все,
подчинившись злостным внушениям нечистой силы,
возбуждали неоднократно против нас вражду и
спор; так что нет возможности жить нам с ними
мирно и в согласии. За сим, исповедуя единого бога
и пророка и признавая своим государем великого
императора всероссийского, мы восстановили
иомудский народ против узбеков, с которыми в боях
и стычках погибли многие из наших знатных людей.
Так как от бывшего губернатора
приказано было нам не входить ни в какие сношения
с хивинцами, поэтому мы и должны были сражаться,
сколько силы позволяют, в той надежде, что от его
величества, нашего императора, будет оказана нам
помощь; но надежды наши не исполнились, и нам
неизвестно, дошло ли до сведения царя нашего о
нашем противуборстве и враждебных отношениях к
узбекам, потому что никакой помощи, ни же
письменного уведомления об этом, мы не получили.
Посланный нами в предпрошлом году Исмаил
Беглербеги на возвратном пути был ограблен; из
подарков доставил он нам только четыре куска
атласу, из которых едва можно было сшить один
халат, а письмо сожжено.
В прошлом году мы опять отправили
посланца, чтобы он, удостоившись личного
свидания, привез нам определительный ответ; но
тот до сих пор не возвратился; носятся слухи, что
он убит.
Принимая в соображение, что, с одной
стороны, посланных наших обитатели, подвластные
управлению оренбургского генерал-губернатора, и
другие — киргиз-кайсаки Туркменской области
убивают и грабят, с другой, что мы жертвуем жизнью
в сражениях с хивинцами, не получая никакой
помощи, удивление и страх овладевают нами. Но как
бы то ни было, мы более 13 лет боремся и сражаемся,
и чтобы потери, понесенные нами, не были напрасны,
мы сочли необходимым довести
об этом до личного сведения его
императорского величества, чтобы узнать,
благоугодно ли будет принять под свое
покровительство наше подданство и оказать
возмездие за угнетения, нами претерпеваемые, или
мы должны окончательно лишиться этой надежды. С
этой целью мы отправили посланца из инородцев
Муллу-Ил-Мухаммеда, чтобы он нам привез как можно
скорее точный ответ от нашего государя
императора.
Мы не могли более посылать посла из
туркменов, боясь убийства и грабежа от
враждебных нам киргиз-кайсаков по примерам
прошлых лет, о чем не последовало никакого
исследования, тогда как при [523]
прежнем
губернаторе обращали внимание на наше положение
и стеснение со стороны узбеков, которые ныне
возобновили с большей злобой враждебные противу
нас действия и, живя в верховьях реки, запружают
ее, лишая нас воды, и наносят вред всякого рода.
Поэтому мы теряем доверие к себе простого народа,
который мы держали в повиновении в продолжении 13
лет обещаниями царской помощи, неосуществленной.
Недовольный народ уже начинает
рассеиваться; многие, соблазняясь деньгами,
переходят к узбекам, другие замышляют
переселиться в Челекен. Поэтому, пока еще
поселенцы не разошлись окончательно, нам должна
быть оказана скорая помощь, или уже не следует, в
противном случае, рассчитывать на нас более. Если
же прибудет к нам хоть одно судно с несколькими
солдатами, то это обстоятельство воскресит наших
мертвых друзей и, уничтожив живых врагов,
устранит все наши бедствия.
Все мусульманское население ханства
Коканда и Бухары держится связью с Хивой; если
только в Хиве узнают, что пришло войско из России,
то одного этого уже достаточно будет, чтобы
водворить у нас порядок.
Ваше величество, конечно, все это
знаете лучше, но мы хотели только представить
наши соображения, упомянув при сем и с тем, что в
прошлом году прибыли к нам посланники от
кокандского и бухарского ханств с требованием от
нас, как от единоверцев-мусульман, помощи против
русских; в то же время хан узбекский
Мухаммед-Рахим-хан, условившись с туркменскими
племенами теке и гоклен, упросил их пропустить
посла к турецкому султану, уговаривая
соединиться с ними и совокупно сражаться с
русскими, если султан посоветует это.
Действительно они и отправили одного ходжу через
теке и гоклен в Турцию, но султан посланникам из
Коканда Бухары отвечал, что он не может оказать
им помощь войскам, потому что Атамурад-хан
отделился от других и сделался врагом; во всяком
случае, если не силой, — нравственно оказал он им
помощь. Последний посол также возвратился из
Турции и говорит, что султан советовал всем
мусульманам ханств Кокандского, Бухарского и
Хивинского совокупно отправить в Англию посла и
просить ее помощи, которую наверно и получат.
Эта весть в настоящее время
распространяется в Хиве. Мы не желаем скрывать,
что так как между Бухарой и нами обитают узбеки и
нас разделяет широкая река, то мы не могли бы
выказать особенной помощи войскам его
императорского величества; но мы просили [пройти]
через хивинские земли, через пески и степи и,
сделав нападение на бухарское береговое
укрепление, называемое Чехер-Джу, (Чарджоу)
угнали много скота, на что войско наше, по милости
бога и нашего царя, всегда готово, лишь бы оно не
терпело недостатка в провианте.
Один киргиз инородного племени —
Мулла-Ил-Мухаммед, с товарищем, привели к нам
около 40 или 50 лошадей для продажи иомудам; но не
успел их продать, просили позволения пройти в
Кунград; наши иомуды сказали, что они с
кунградцами во вражде и что потому это их
дело итти к ним, или нет. Засим Ил-Мухаммед повел
лошадей в Кунград, лошади эти были у них отняты
под тем предлогом, что они пришли к ним не прямо, а
от иомудов, их врагов. Эти торговцы вернулись к
нам без лошадей и просили написать об этом и
просить об оказании им царской милости; потеря
этих несчастных, по меньшей мере, оценивается в 500
тиле хивинских (хивинское тиле равно 15—18 руб.
ассигнациями).
В удостоверение чего Руз-Мухаммед Оглы
Атамурад-хан печать приложил. [524]
Некоторые из наших неблагонамеренных
людей, подчинившихся влиянию узбеков, в бумаге, к
которой приложена была поддельная печать нашего
имени, прислали нам такие речи и дела, в которых
мы совершенно неповинны. Мы страшимся подобных
изветов, зная, что гнев; царя есть гнев божий, и
потому всепокорнейше просим удостоить нас
пожалованием такой печати, которую невозможно
было бы подделывать, чем оказана будет нам
великая милость.
ЦГВИА, ф. 400, Аз. часть, оп.
258/908, д. 8, лл. 4 -7.
Заверенная копия.
